Читать книгу Под покровом тишины. Книга 2. Изреченная - Татьяна Лакизюк - Страница 4

Ожоги, перемотанные бинтами, ужасно болели. Кроме того, мазь, которой монахини не пожалели, густо обмазав руки по самые локти, нестерпимо воняла. Так резко, что у Илайны выступили слезы. Не только от боли, но и от унижения.

Чтобы она, королева Вольденгории, словно какая‐то простолюдинка, лечилась смердящей мазью, которая, судя по удушающему «аромату», состояла из куриного помета, гусиного жира и рыбьих потрохов?

Это бесчеловечно! Несправедливо! Неслыханно!

Илайна посмотрела на себя в зеркало и недовольно поморщилась, увидев закипающие в уголках глаз слезы.

– Илайна! Мне сказали, что ты ранена. Как это произошло?

Дверь распахнулась, и в спальню вошел король.

Илайна оторопела от неожиданности.

Она стала жертвой галлюцинации?

Ведь видеть короля в своей спальне поразительно. Королевские покои находятся на третьем этаже замка, а король последние лет семь не поднимался выше первого. Простой подъем по ступеням трона давался ему нелегко, что уж говорить о величественных старинных лестницах, сложенных из отполированных камней. Из-за этого спальню короля организовали в огромной библиотеке, славящейся высокими потолками, в углах которых терялись даже тени, и широкими окнами, занимающими всю стену. Несмотря на гигантские окна, света все равно не хватало, и в библиотеке царил загадочный полумрак, приводящий в трепет молоденьких горничных, воображающих разных чудищ, живущих за стеллажами. Библиотека являлась гордостью короля Вальгарда, а затем и Альвисса. Они потратили немало лет, чтобы собрать ценную коллекцию книг.

Илайна тогда получила ни с чем не сравнимое удовольствие, когда отдавала распоряжение вынести весь этот, как она считала, старинный хлам прочь из замка. Древние фолианты, толстенные энциклопедии, научные альманахи, художественные произведения знаменитых авторов небрежно распихали по мешкам. Ленивые слуги, распоясавшиеся без должного присмотра, не стали долго думать, куда их деть, и сбросили в ту самую мусорную кучу за замком, что образовалась на месте бывшего цветника, уничтоженного Илайной с неменьшим наслаждением.

– Может, вызвать королевского доктора? – между тем продолжил Хэйвард и уверенным шагом подошел к зеркалу.

Илайна, не оборачиваясь, вытаращилась на него, забыв о боли в руках и пострадавшем самолюбии.

«Это еще что такое? Точно галлюцинации. Наверное, вонь от мази, разъедающая глаза, расплавила и мозг», – пролетело в голове.

И было из-за чего засомневаться в собственном рассудке.

Хэйвард похудел.

На килограммов семьдесят точно. И даже больше. Конечно, он все еще был крупным, но не толстым. Лицо стало более мужественным, на нем появились нос, глаза, даже подбородок вырвался из плена жировых складок. Покатые женоподобные плечи, толстые руки в младенческих перетяжках, огромный живот, круглые, лоснящиеся щеки остались в прошлом. Вместе с ними исчез жировой горб, заставлявший сутулиться, а шея, наоборот, появилась. Королевский камзол подчеркивал новую фигуру, придавая ей еще больше мужественности. Хэйвард вытянулся и словно стал выше ростом. Или он и правда вырос?

Изменился и голос. Пропали плаксивые нотки, режущая ухо визгливость и неторопливая многословность с проглатыванием окончаний, а то и половины слова, что безумно раздражало Илайну.

«Да быть такого не может! Скорее всего, зеркало исказило силуэт».

Илайна быстро повернулась.

Нет. Дело не в зеркале. Король действительно изменился до неузнаваемости. Но как? Сколько Илайна не видела короля? Месяц, а может, два. За это время невозможно так преобразиться.

Лжекоролева задумалась и поняла, что не видела короля давно. Ну разве что мельком на заседании совета двенадцати, откуда старалась побыстрее улизнуть. Все мысли занимало перо. Какое ей дело до проблем государства? Самое важное – отнять у Кристайн перо! Вожделенное перо! Жизненно необходимое.

На лице появилось отстраненное выражение. Илайна снова погрузилась в невеселые мысли, успев позабыть об удивлении и короле.

– Ну что? Мне отдать приказ?

Хэйвард бережно взял руки Илайны в свои. Аромат мужского парфюма, терпкого, с пикантными нотками можжевельника и еще чего‐то богатого, окутал Илайну с головы до ног. Она снова очнулась и невольно скосила глаза на грудь короля, стоявшего слишком близко.

«Боже мой! На груди теперь есть мышцы, – пронеслось в голове. – Куда же исчезла огромная, почти женская грудь, которая была больше, чем моя?»

Она тут же вспомнила, как они с Марлой отводили душу, высмеивая женоподобные формы растолстевшего короля.

– Кто посмел такое сделать? – Хэйвард поднес ладони к губам и поцеловал кончики торчащих из бинтов пальцев и даже не поморщился от ароматов мази.

Илайна от неожиданности смутилась.

От короля, которого она знала столько лет, не осталось ничего, кроме нескольких килограммов лишнего веса. Теперь Хэйвард так сильно походил на Альвисса, что ей стало не по себе. Те же черты лица, те же манеры, та же уверенность и невероятное мужское обаяние, сводившее девушек с ума. Все женское население Вольденгории, от совсем юных до дам почтенного возраста, боготворило Альвисса. И вот он стоит перед ней, точнее, его почти полная копия. Илайна смущенно глотнула, пытаясь хоть как‐то справиться с пересохшим ртом. Дыхание отчего‐то стало прерывистым, а мысли перепутались. Альвисс всегда нравился ей. Безумно нравился. Настолько, что она хотела увести мужа у собственной сестры.

Но он ее отверг.

Эта мысль на пару секунд отрезвила Илайну. Но аромат одеколона Хэйварда вместе с запахом его кожи снова затуманил разум…

– Это я сама… – промямлила она. – Нечаянно. Схватилась за кувшин с горячей водой.

– Осторожней надо, – покровительственным тоном обронил король. – Береги себя. Это кощунственно, столь легкомысленно относиться к себе. Я все же пришлю доктора. Пусть сделает все, чтобы шрамы не изуродовали твою красоту. Они украшают только мужчин.

Еще раз поцеловав пальцы, он бережно отпустил ладони и, погладив Илайну по щеке, быстро вышел.

Та в изнеможении упала на диван.

– Марла! – Прошло минут тридцать, прежде чем Илайна начала осознавать произошедшее.

– Марла! – еще громче завопила она.

– Чего раскричалась? – Марла, недовольная тем, что ее оторвали от ужина и графинчика с крепким вином, торопливо вошла в комнату, утирая рукавом жирные губы.

– Как ты допустила такое? – Глаза Илайны оказались близки к тому, чтобы покинуть отведенное природой место.

– Что? – Марла на всякий случай отступила на шаг на-зад, чувствуя, как в желудке трусливо заворочалась жирная отбивная, которую она с таким трудом прожевала, давясь и роняя голодную слюну на стол.

– Ты! – Илайна все пыталась прийти в себя, но ничего не получалось.

Шок и растерянность сбили дыхание. Она никак не могла выкрикнуть скопившееся возмущение. Не хватало слов. Словно они все исчезли.

– Ты! Ты видела Хэйварда? Это вообще что такое?

– А что с ним? – В выцветших глазах появилось подобие любопытства.

Впрочем, оно тут же исчезло. Брошенные в соседней комнате еда и вино интересовали Марлу куда больше.

Но делать нечего. Судя по вытянувшемуся лицу подопечной, это надолго. Марла приготовилась выслушать очередную истерическую тираду, вздыхая от осознания того, что ужин неизбежно остынет, а нежнейшая отбивная превратится в подошву.

– Он похудел! – взвизгнула Илайна.

К ней наконец‐то частично вернулась способность четко формулировать мысли.

– Конечно, похудел. Король больше не пьет шоколад, не ест сладости, которыми я его пичкала. Он вообще не подпускает меня к себе.

– Что?

– Не надо на меня таращиться, – крепкое вино дало о себе знать, и Марла осмелела.

Илайна и правда вытаращилась на Марлу так, словно только что увидела привидение.

– Я тебе сотни раз говорила об этом. У меня уже давно нет доступа к королю. Он остался лишь у тебя. А значит, его вес и разум теперь в твоих руках. Но разве тебе это интересно? – Марла пренебрежительно фыркнула. – У тебя ж в голове одно перо. И больше ничего. Пустота. – И даже постучала по глиняной вазе, стоявшей на подставке.

Та возмущенно отозвалась гулким звоном.

Так Марла продемонстрировала, насколько пусто в голове у Илайны. Но и этого ей было мало.

– Совсем ни-че-го, – едко добавила она.

Неприкрытая ирония прозвучала настолько явно, что сама Марла внутренне охнула, готовясь к головомойке.

– Что значит в моих руках? – несмотря на злость, Илайна все же проглотила слова старухи.

Ведь они настолько справедливы, что возразить нечего.

– Пустой вопрос, – пожала плечами Марла.

Видя растерянность на лице подопечной в сочетании с разливающейся досадой и осознанием вины, старая няня совсем расхрабрилась и не собиралась больше ничего отвечать.

Пожевав нижнюю губу, она уставилась в окно.

«Скука смертная», – подумала она.

Илайна сначала набрала полные легкие воздуха. Она приготовилась разразиться гневной речью, высказать Марле все, что думает, и неожиданно поняла, что у нее нет на это ни сил, ни желания. Она действительно упустила Хэйварда. И не получила перо.

Снова сев на кровать, Илайна обхватила себя руками и начала раскачиваться. Жалость к себе затопила полностью. Никто ей не помогает. Никому она не нужна. Все ее бросили и отказались от нее.

– Берегитесь! Берегитесь все! Я знаю, что я с вами сделаю. Мортус мне поможет. И этот лишится разума, и эта тоже.

Глаза загорелись от пришедшей в голову идеи. Правда, тут же погасли.

«Мортус непредсказуем, кто знает, к чему приведет эта затея? Хотя… Была не была. В первый же раз сработало, значит, сработает и сейчас».

Подскочив, она схватила шкатулку с двумя изумрудами на крышке.

– За мной, – скомандовала Илайна.

Марла совсем скривилась. Пропал ее ужин вместе с вином и хорошим настроением. Опять нужно тащиться в ужасное подземелье за сумасбродной подопечной.

И что же ей пришло в голову?

Перехватив поудобнее трость, Марла тяжело вздохнула и поплелась вслед за Илайной.

Промучившись весь вечер, Крис в изнеможении упала на топчан. Силы иссякли. Только сознание того, что от нее зависит благополучие целой страны и существование рода айн, заставляло вставать и начинать растягивать непослушные сторожевые нити снова и снова.

– Я айна! Я изреченная! Я рождена для того, чтобы помочь людям обрести счастье, а айнам покой! – повторяла она изо дня в день.

Перо словно вторило ей, освещая комнату теплым светом. Оно искрилось, переливалось, а сияющие завитки, нежно касающиеся шеи, словно пытались облегчить боль от незаживающих ран.

Вот и сегодня, несмотря на разбитость и тошноту, Крис заставила себя встать. Но первый же шаг дался с трудом. Шея болела ужасно. Боль охватила все тело. Этот ожог оказался сильнее прежних. Ведь раньше Крис заканчивала все попытки, стоило обручу начать светиться. А сегодня, изо всей силы дернув его, Крис разозлила узы замка. Да так, что они спалили кожу на ладонях самой Илайны – той, которая наложила их. То есть причинили вред создательнице, чего ранее никогда не происходило.

И Крис тоже порядком досталось. Чувствуя, как кожа горит огнем, а любое прикосновение обруча вызывает невыносимое жжение, она доковыляла до стены и уперлась лбом в шершавую поверхность. Сегодня ей не хотелось вспоминать о высшей миссии изреченных. Сегодня Крис еле сдерживала себя от того, чтобы не зареветь в голос от жалости к себе.

– Почему я? Почему именно я должна спасать страну? Я всего лишь хочу домой. В свое укрытие… К Стэйну…

Голос задрожал.

Лицо Стэйна появилось перед ней. Его глаза, полные нежности и томительного обещания. Но вдруг оно резко изменилось. В глазах появился настоящий ужас и… ненависть. Он смотрел на нее, как на прокаженную… Он боялся ее.

Крис заплакала. Открыв глаза, чтобы прогнать воспоминания, она с недоумением уставилась на свечение, исходящее от пера. То самое свечение, которое старательно поддерживало ее все эти долгие месяцы. Оно медленно тускнело.

– Что? Не нравится? – огрызнулась Крис.

Слезы тут же высохли. Она разозлилась. Что это такое? Стоило сказать, что на самом деле думает, как перо тут же осудило ее.

– Где твои искры? Мерцание? Чего притихло? А?

В сердцах стукнув кулаком по стене, она зло произнесла:

– Бестолковая магия! Толку нет никакого от этого пера. Хоть бы помогло немного. Только и может упрекать. Смотри-ка – света ему жалко. Броди тут в темноте…

Бормоча себе под нос, Крис резко развернулась и поковыляла обратно на топчан. Улеглась. Накрылась с головой.

– Не буду ничего делать. Устала. Всё! Можешь потухнуть совсем. Я хочу спать.

Перо послушно погасло. Стало совсем темно. Да так, что не видно собственных рук.

Кипя от злости и бессилия, Крис долго ворочалась и наконец‐то провалилась в беспокойный сон.

Скрипнула дверь.

– И во сне нет покоя, – проворчала Крис, осторожно переворачиваясь с боку на бок.

Даже сквозь сон она чувствовала боль от ожога и старалась лишний раз не тревожить его.

– Днем – Илайна. Во сне тоже она. Надоела. – Крис положила ладонь под щеку и глубоко задышала.

Илайна ухмыльнулась:

– Пусть думает, что я ей приснилась, – тихонько хмыкнула она. – А что? Мне нравится быть чьим‐то кошмаром!