Читать книгу Корбо. Под знаменем корсара. Книга 2 - Татьяна Милях - Страница 4
Глава 4
ОглавлениеУтром, после завтрака команда собралась на шкафуте3. Корбо ещё не выходил, и моряки с нетерпением поглядывали на дверь его каюты. Но в планы Понса не входило разговаривать с вожаком при всех, тогда ему не удастся наверняка избавиться от «мальчишки», понимал заговорщик, и делегация поспешно направилась к капитану. Понс, Паскаль и Мартин скрылись за дверью, а пираты, оставшись на палубе, с напряжением ожидали возвращения парламентёров. Ланс с мостика бросал злые взгляды на команду, а Жюлиан и Форест неодобрительно хмурились.
Увлечённый девушкой, Корбо находился в приподнятом настроении и не заподозрил подвоха, когда еду утром принёс не Жюлиан, а Мартин. Пират лукаво сообщил, что стюард попросил его об услуге, а сам задержался на камбузе. Побоявшись, что стюард может предупредить Корбо о готовящемся мятеже, Понс не подпустил Жюлиана к главарю.
Не замечая сгустившихся над ним чёрных туч, Тэо, наслаждался жизнью и готов был расцеловать весь мир. Мужчину переполняло светлое чувство, и он совсем не ожидал подлости от команды, спровоцированной злобным завистником.
Капитан и Эстель заканчивали завтракать. Очистив апельсин, Корбо предложил его девушке, и в этот момент на пороге появились заговорщики. Тэо удивлённо взглянул на незваных гостей. Он через пару минут уже собирался выйти на палубу, и не понимал, зачем эта троица ввалилась к нему. Оказавшись в каюте, проходимцы с удовлетворением отметили, что Корбо не вооружён.
– Понс, что-то случилось? – поинтересовался капитан.
Плешивый пират, не торопясь, прошёл вглубь комнаты, а его приятели остановились у входа.
– Корбо, нам нужно поговорить с тобой, – издалека начал разговор Понс, приближаясь к столу, на котором лежало оружие капитана.
– Вы не могли дождаться, пока я закончу завтракать? Дело настолько безотлагательное?
Остановившись у стола, плешивый пропустил вопрос Тэо мимо ушей и дотронулся до ножен:
– Хорошее у вас оружие, капитан. Сталь, наверное, отменная? – проговорил он и взял палаш в руки, словно желая рассмотреть его получше.
Корбо почувствовал неясную тревогу, ему не понравился взгляд визитёров, к тому же он ревностно относился к своему оружию.
– Положи на место, – нахмурившись, приказал капитан. – Говори, зачем пришли, или проваливайте и не мешайте мне есть.
Эстель настороженно наблюдала за неприятными людьми, и какое-то нехорошее предчувствие охватило её, она нутром ощущала исходящую от них опасность.
– Я, пожалуй, пойду в свою каюту, – сказала она. – Тем более я уже поела, – сеньорита поднялась с места, намереваясь уйти, но Понс остановил её.
– Останьтесь, мадмуазель. Вы нам не мешаете. Тем более разговор пойдёт о вас, – мерзко скривившись, произнёс он.
Пират говорил по-французски, но испанка поняла его. Взглянув на головореза, Эстель почувствовала, как холодный липкий страх проникает в сердце, охватывая тело мелкой противной дрожью, а ноги буквально наливаются свинцом. Осознавая, что не может пошевелиться, девушка поняла: сейчас должно произойти что-то ужасное.
Грозно взглянув на Понса, Корбо напрягся, но внешне оставался спокойным. Ему не понравилась ехидная ухмылка наглеца, а плешивый, словно не замечая его взгляда, вынул палаш из ножен и, рассматривая клинок, произнёс:
– Капитан, команда недовольна тобой…
– И чем же она не довольна? – не понимая, куда клонит канонир, спросил Корбо.
– Ты слишком много времени уделяешь этой шлюшке, – кивнув в сторону Эстель, ответил пират и с удовлетворением отметил, как при этих словах сжались челюсти капитана. – Команда считает, ты стал слишком мягким, Корбо. Глядишь, скоро сам юбку нацепишь, – съязвил парламентёр, внимательно изучая реакцию главаря. Тэо продолжал невозмутимо сидеть и твёрдо посмотрел в глаза нахала. К досаде Понса, во взгляде капитана не появилось страха, и, выдержав паузу, он продолжил: – Команда прислала нас выдвинуть тебе ультиматум, – надменно сообщил пират и подошёл ближе. – Ты отдаёшь эту девку нам, и мы убеждаемся, что ты не стал подкаблучником. Или тебе придётся расстаться с местом капитана и отдать перстень, – физиономия негодяя расплылась в кривой гримасе. – Выбирай! – усмехнулся он, и осторожно провёл пальцем по лезвию клиника, занимая положение за спиной капитана.
Лицо Тэо ничего не выражало, он продолжал сидеть неподвижно, словно каменное изваяние, и только вздымающаяся грудь говорила об охватившем его волнении. Корбо затылком чувствовал взгляд Понса, а главное – он ощущал холод своего клинка. Капитан молчал, и Эстель, замерев, смотрела на мужчин. Она поняла, о чём ведёт разговор человек, и ужас охватывал девушку всё больше.
– Ну что, Корбо, команда ждёт, – ухмылялся Понс, а Мартин и Паскаль, замерев у двери, напряжённо уставились на него.
Капитан начал неторопливо подниматься со стула, но в тот момент, когда он встал, Понс, продолжая скалиться, вскинул палаш и остановил лезвие у шеи мужчины. Клинок чуть задел кожу, тут же обагрившись кровью. Чувствуя смертоносную сталь, Корбо на мгновение застыл, а затем, не обращая внимания на царапину, медленно повернулся лицом к плешивому.
– Осторожней, Понс, он очень острый, – спокойно проговорил капитан, холодным взглядом смеривая противника.
– Я знаю, Корбо, – ухмыльнулся Понс. – Помню, как этим клинком ты снёс голову Хьюго, – зло добавил он. И тут капитан явственно осознал: они пришли его убить.
Немного помолчав, завистник поинтересовался:
– Ну, что ты нам ответишь, капитан? Что предать ребятам?
Эстель похолодела… В этот момент она не понимала, чего она боится больше: того, что Корбо согласится, или того, что может произойти, если он откажется. Капитан стоял к девушке спиной, его широкие плечи были гордо расправлены, и от мысли, что этот клинок в любой момент может лишить Тэо жизни, у сеньориты потемнело в глазах.
Удерживая палаш у шеи капитана, Понс начал его медленно обходить, поворачивая лицом к Эстель. Корбо молча смотрел на заговорщика и послушно следовал за его движением. Недруги сверлили друг с друга глазами, словно вели немой поединок.
– Корбо, так мы ждём твоего решения, – вновь проговорил плешивый. – Взгляни на свою девчонку. Разве она стоит того, чтобы лишиться из-за неё власти и корабля? – стараясь спровоцировать главаря, усмехнулся Понс.
Капитан посмотрел на девушку. Бедняжка побледнела, а её глаза наполнились ужасом. Заметив тонкую струйку крови на груди Тэо, сеньорита судорожно схватилась за стул, чувствуя, как последние силы покидают её, и ещё немного – и она упадёт. Корбо перевёл глаза на Паскаля и Мартина, пожирающих похотливыми глазами пленницу.
– Понс, ты не получишь ни того, ни другого, – спокойно ответил капитан. – И если ты вместе со своими шакалами сейчас же не уберёшься от сюда, то твоя голова отправится на поиски черепушки Хьюго, – угрожающе добавил Тэо, ощущая, как монстр, которого он не так давно обнаружил в себе, вновь зловеще выбирается на волю.
Заговорщики недобро засмеялись.
– Вы слышали? – обратился плешивый к приятелям. – Он ещё нам угрожает! Нет, Корбо! Это твою голову я насажу на кол и выставлю на всеобщее обозрение. Она будет торчать на палубе и наблюдать, как твою девку будет иметь вся команда по очереди. А чтобы ты лучше представлял, как это выглядит, ребята прямо сейчас продемонстрируют тебе это, – ухмыльнулся Понс и, не дожидаясь команды, оба пирата направились к девушке.
Широко открыв глаза, Эстель в панике следила за приближением негодяев. Разбойники, схватив несчастную за руки, поволокли её. Девушка закричала, старалась отбиваться, но что она могла сделать против двух здоровых мужиков? Протащив пленницу по полу, они швырнули её на кровать. Сеньорита попыталась вскочить, но Паскаль толкнул её обратно. Пока приятель расстёгивал штаны, Мартин взялся рвать платье сеньориты. Несчастная отбивалась, норовя расцарапать мерзавцу глаза, тогда он наотмашь ударил её. Правда, это не возымело воздействия, девушка ещё яростней продолжала сопротивляться. Тут на помощь Мартину подоспел успевший спустить штаны Паскаль, но испанка умудрилась ногой оттолкнуть злодея, и он, согнувшись, отлетел в сторону.
Понса похоже забавляла картина неравной борьбы, и он, не упуская из вида капитана, косился глазом на парней и гадко скалился. Корбо молча наблюдал на беспомощным барахтаньем девушки и казался абсолютно спокойным, только глаза мужчины сделались ледяными. Ощущая от своей изощрённой мести вожаку явное удовольствие, Понс пошло захихикал:
– Какая возбуждающая картина, капитан, не правда ли? Можешь потом и сам присоединиться, – издевался подлец.
Эстель отчаянно царапалась, пираты злорадно ржали, негодяев веселило жалкое сопротивление жертвы. Неожиданно Паскаль вскрикнул и, схватившись за руку, отпрянул от сеньориты:
– Стерва! Кусаться вздумала! – воскликнул он. – Ты смотри прямо до крови! – разглядывая укус, разозлился пират.
Возглас сообщника привлёк внимание Понса, и он невольно повернулся в сторону орущего разбойника. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Корбо успел перехватить удерживающую клинок руку и кулаком нанести плешивому резкий удар в живот. Тот судорожно согнулся и, не имея возможности вздохнуть, словно рыба начал ртом ловить воздух. В следующую секунду капитан, выхватив у противника свой палаш, сделал клинком один единственный взмах. Плешивая голова тут же отскочила от тела, продолжая на лету открывать рот и выпячивать глаза, искренне удивляясь своему лёгкому перемещению в воздухе.
Корбо не стал наслаждаться зрелищем полёта головы поверженного врага, а тут же подскочил к Паскалю. Тот даже не успел осознать, что произошло, но последнее, что увидел, расставаясь с жизнью сообщник Понса, – это ледяные глаза капитана и клинок, пронзивший его плоть. Пират изумлённо уставился на жгучую сталь в своей груди и, когда она вышла из него, тело со спущенными штанами рухнуло на пол.
Услышав стук падающей головы, Мартин ощутил опасность и отскочил от девушки. Пока Корбо разделывался с Паскалем, пират успел выхватить оружие и даже сумел отразить первый удар капитана, но через несколько секунд Тэо пронзил и его. Последний заговорщик грохнулся рядом с товарищами, а капитан, исподлобья рассматривая трупы, лежащие у его ног, стиснул зубы. Грудь мужчины вздымалась, ноздри дрожали, а на скулах заходили желваки. Только теперь он почувствовал, какая безумная ярость заполнила его сердце и как глаза наливаются кровью.
Встретившись взглядом с забившейся в угол кровати Эстель, Корбо молчал, и бедняжке сделалось жутко. Девушка в ужасе смотрела на капитана, в его глазах она заметила столько злобы, что ей казалось, что сейчас он убьет и её. Пират смотрел на пленницу и действительно испытывал безграничную ненависть. Из-за неё его команда взбунтовалась! «Она действительно сделала меня уязвимым! – неожиданно осознал Корбо. – Я позволил чувству к женщине взять над собой верх, а я не должен был себе этого позволять! – костерил себя пират. Его сердце сжалось и, окаменев, придавило грудь: – Я не имею права быть слабым!» – твёрдо сказал себе капитан и с трудом отвёл от Эстель ненавидящий взгляд.
Корбо подошёл к голове Понса, поднял её за тощую косичку и направился к выходу. Толкнув дверь, капитан вышел на палубу и, увидев столпившуюся на шкафуте команду, обвёл притихших парней тяжёлым взглядом.
Пираты напряжённо ожидали результата переговоров. Когда они услышали отчаянные крики девушки, решили, что капитан, как они и предполагали, согласился на их условия, и удовлетворённо переглянулись. Но буквально через пару минут всё стихло, и над палубой повисла напряжённая тишина, а когда открылась дверь, и на пороге появился Корбо, парни невольно отступили назад.
Вид главаря внушал ужас даже таким прожжённым головорезам. В левой руке капитан держал голову Понса, в правой сжимал окровавленный палаш, а глаза пирата горели такой лютой ненавистью, что сам дьявол, наверное, содрогнулся бы от его взгляда.
– Вы решили бунтовать? – вкрадчиво спросил Корбо, но от звука его голоса по коже пиратов поползли противные мурашки.
– Нет, капитан! Мы только послали к тебе парламентёров, – растеряно ответил кто-то из толпы.
– Которые приставили к моему горлу клинок и хотели убить? – леденяще поинтересовался Тэо и в качестве доказательства дёрнул ворот рубашки, демонстрируя всё ещё кровоточащий порез на шее. Команда, виновато потупившись, молчала. – Если хотите поменять капитана, меняйте! – вдруг повысил он голос. – Но делайте это честно! – наконец взревел Корбо. – А не подсылая ко мне подлых убийц! – остервенело взглянул на команду капитан. – Держите своего парламентёра, – отшвырнув голову, презрительно поморщился Корбо. Голова, с грохотом ударившись о настил, гулко покатилась по палубе. Парни, провожая её настороженными взглядами, благоговейно расступались, пока она не оказалась у ног Фореста. Мастер парусов носком сапога остановил жалкий человеческий обрубок и, взглянув в мёртвые глаза заговорщика, произнёс:
– А я предупреждал тебя, Понс: не баламуть народ, береги голову! – злорадно хмыкнул пират. – Но ты не послушался… И вот результат, – сплюнул на палубу старик.
– Кто из вас мечтает занять моё место?! – громко спросил Корбо, пристально вглядываясь в физиономии парней. Опасаясь встретиться с вожаком взглядом, пираты, словно целомудренные девицы, опускали глаза. Форест, Ланс и Жюлиан, стоя в сторонке, с осуждением поглядывали на притихших матросов. – Нет желающих?! Тогда какие у вас ко мне претензии?! Говорите мне это открыто! Прямо в лицо! – капитан снова гневно оглядел команду, но мужчины, неуютно ёжась под его взглядом, молчали.
Про девушку уже вспоминать никому не хотелось, никто не забыл, что случилось с Хьюго, и ещё одним ярким примером служила валяющаяся посреди палубы голова Понса с изумлённо выпученными глазами и открытым ртом.
– Капитан, мы всем довольны! – поспешно прогудел большой Джо, и по толпе пробежал одобрительный гул.
Смерив команду свирепым взглядом, Корбо немного помолчал, затем зашёл в свою каюту и, схватив за руку ничего не понимающую Эстель, грубо выволок её на палубу. Испуганная, готовая расплакаться пленница, придерживая разорванное платье, практически бежала за мужчиной. Команда, замерев, смотрела на капитана, а Корбо открыл дверь кают-кампании и втолкнул туда сеньориту, так что бедняжка упала. Захлопнув дверь, мужчина повернулся к застывшей толпе и с ненавистью зыркнул на парней – ему хотелось придушить каждого из них. Пираты словно почувствовали это и боялись пошевелиться.
– К ней на этом корабле больше никто не прикоснётся! – заявил он. – Даже я! Вы довольны? – поинтересовался капитан. Мужчины, неловко потупившись, безмолвствовали. – Если больше нет вопросов, освободите палубу и вернитесь к своим делам, – твердо сказал Корбо. – Да, и уберите дерьмо из моей каюты, – брезгливо сморщившись, приказал он.
Несколько человек торопливо бросились исполнять приказ и через мгновение выволокли тела убитых, даже не соблаговолив натянуть на место штаны Паскалю. Корбо поднялся на ют и безучастно наблюдал, как полюбострастно засуетилась команда, не смея встретиться друг с другом глазами. Кто-то помчался убирать в каюте капитана, кто-то складывал трупы в мешки, другие подтирали кровавый след, оставленный головой Понса.
– Капитан, их надо отпеть, – осторожно проговорил Ланс.
– Сами и отпевайте, – зло буркнул Корбо и отвернулся.
Немного постояв в нерешительности возле трупов, Ланс проговорил несколько слов, после чего тела выкинули за борт. Застыв на корме спиной к команде, Тэо напряжённо смотрел на водную дорожку, оставляемую фрегатом. Вскоре выброшенные покойники неторопливо проплыли мимо и через некоторое время исчезли из вида.
Устремив взгляд за горизонт, капитан чувствовал нарастающее ожесточение, заполняющее его до отказа и готовое вот-вот выплеснуться наружу, затопив собой всё вокруг. Корбо жгуче ненавидел всех: и Эстель, и себя, и всю команду, и этот корабль, и море, окружающее его, и весь этот мир, в котором он не имеет права быть счастливым. Он не знал, как избавиться от чувства отчаянья, охватившего его, и продолжал угрюмо смотреть вдаль.
Когда дверь гостевой каюты захлопнулась, Эстель, словно оцепенев, продолжала сидеть на полу. Она ничего не понимала. Ещё полчаса назад она была счастлива, но когда пришли эти ужасные люди, всё изменилось. Они разбили её хрупкое счастье, и оно, рассыпавшись на мелкие кусочки, вонзилось иголками в её нежное сердце. Капитан возненавидел её. Эстель ясно почувствовала это. И не понимала, за что. Чем она могла обидеть его? Почему он посчитал именно её виновницей того, что произошло? Немного посидев, девушка встала, подошла к дивану и, печально опустив голову, опустилась на него.
Долорес внимательно изучала соседку и ничего не спрашивала. Услышав крики за стеной, графиня испугалась за бедняжку, но потом раздался грозный голос капитана, и через щёлку в двери она с любопытством следила за тем, что творится на палубе, а когда Корбо втолкнул Эстель в каюту, догадалась о причине волнения на корабле.
– Давай я помогу тебе переодеться, – вдруг предложила сеньора и направилась к сундуку. Женщина достала новое платье и помогла девушке облачиться в другой наряд. Бедняжка так и не проронила ни слова.
– Не переживай… Ничего же не произошло. Всё обошлось, – сочувственно успокаивала графиня. – Всё пройдёт… Вот увидишь, у тебя всё будет хорошо. Ты ещё так молода, – добавила сеньора и погладила подругу по голове. – Зато ты знаешь, что такое счастье, – вздохнула Долорес и, заметив непонимающий взгляд Эстель, пояснила: – Я видела твои глаза, когда ты с капитаном вернулась из джунглей, – грустно улыбнулась женщина. – Поверь, не каждому это дано.
– Ты так говоришь, будто сама никогда не была счастливой, – удивлённо проговорила Эстель. – А как же твой муж? Мне казалось, он любит тебя?
Долорес печально улыбнулась.
– Он старательно делает вид, что любит. И даже иногда пытается выполнить супружеский долг, – зло хмыкнула графиня.
– Не может быть! Ты же такая красивая! Как он может не любить тебя?!
– Моего Фердинанда не вдохновляет моя красота, – с обидой в голосе скривилась Долорес. – Мне он предпочитает своего помощника, – презрительно поморщившись, уточнила графиня, и Эстель, не понимая, о чём она говорит, вылупила на женщину глаза. – Да, дорогая, – тяжело вздохнула сеньора. – Такое бывает. Тот его престарелый родственник, которого он прислал вместо себя на свадьбу, и был его первым любовником. Он же его и развратил. А когда родители Фердинанда, заподозрив неладное, решили женить сына, этот гранд заревновал и потребовал в качестве доказательства любви к себе отдать ему меня. Этот старый греховодник не брезговал ничем, – нахмурилась сеньора и ненавидящим взглядом уставилась в стену, словно увидела там неприятные картины из прошлого. – А когда я приехала в дом мужа, то вынуждена была слушать утехи Фердинанда с его любовником в соседней спальне. – Долорес закусила губу, и на её глазах показались слёзы. – Хуже того, позже они решили, что я должна родить для их поганого рода ребёнка и заставляли присутствовать при их оргиях. По-другому у моего мужа ничего не получалось, – презрительно сморщилась женщина. – Но я не забеременела, ни от мужа, ни от его любовника, – с облегчённым видом вздохнула она.
– Господи, Долорес! Как же ты перенесла всё это?! – выдохнула Эстель, изумлённо уставившись на женщину. Её собственные переживания отошли на второй план и не казались девушке уже настолько ужасными. Графиня взглянула на подругу, заметив безграничное сочувствие и сожаление в её глазах, улыбнулась.
– Нет, я тоже была счастлива когда-то, – неожиданно призналась она. – Когда мне исполнилось шестнадцать, я встретила человека, который полюбил меня, а я его, – на мгновение Долорес замолкла и улыбнулась, по-видимому, вспоминая своего возлюбленного и то прекрасное время, когда они были вместе. – Он разорившийся дворянин и служил в свите моего мужа. В Испании каждый состоятельный господин считает своим долгом продемонстрировать свой статус и для этого окружает себя множеством слуг, пажей и телохранителей, – уточнила она. – И сколько наши короли не подписывают указов, надеясь ограничить количество свиты, дабы гранды не затмевали роскошью самого короля, это не имеет большого эффекта, – усмехнулась сеньора. – Вот мой муж и приставил Даниэля ко мне телохранителем, – Долорес мечтательно вздохнула. – Он был так красив! Настоящий идальго! Мы сразу полюбили друг друга, и я просто потеряла голову. Моё счастье длилось почти год, – мечтательно проговорила сеньора, вспоминая радостные минуты, проведённые с любимым. Графиня вдруг замолчала.
– И что же случилось потом? Вы расстались? – не выдержала и спросила Эстель.
– Да, моя милая, – снова печально вздохнула Долорес. – Как я говорила, Даниэль был моим телохранителем, а потому по долгу службы не покидал дверей моих покоев. Мы практически не расставались, – уточнила женщина. – Но в один несчастный день любовник Фердинанда решил по старой памяти наведаться ко мне. Но после того, как я стала близка с Даниэлем, я не могла больше терпеть издевательства со стороны этого мерзавца и начала сопротивляться и кричать. Услышав мои крики, Даниель ворвался в комнату и убил гранда. Был суд… Фердинанд и судил его, – грустно усмехнулась Долорес. – За такое преступление Даниэлю грозила смертная казнь, хотя по большому счёту он выполнял свой долг и защищал мою честь, которую не мог защитить мой муж. Фердинанд на самом деле больше переживал из-за смерти своего любовника, а не из-за меня. Но я пригрозила ему: если он казнит Даниэля, то я доложу обо всех его проделках святой инквизиции. Тогда Фердинанд приговорил моего любимого к десяти годам галер. Это хотя бы давало какую-то надежду. – Долорес снова замолчала и через некоторое время продолжила рассказ: – Через год мне сообщили, что галера, на которой отбывал повинность Даниель, попала в шторм и затонула. Говорят, никто не выжил… – стараясь отогнать слёзы, женщина опустила голову. – А ещё через год наш король направил Фердинанда в колонию, выделив ему огромное жалование и различные преференции. После Даниэля я больше не подпускала мужа к себе. Меня тошнит от него, – честно призналась Долорес. – А позже ему назло стала встречаться с мужчинами. Он вынужден терпеть мои измены так же, как и я терплю его связи, – злорадно хмыкнула графиня. – Мы прожили в Вест-Индии шесть лет и снова возвращались в Испанию. Ну а дальше ты всё знаешь, – улыбнулась сеньора.
Эстель заворожённо слушала, не смея перебивать женщину, а когда она замолчала, неожиданно обняла подругу и заплакала:
– Прости меня, Долорес! – ревела сеньорита.
– Что с тобой, дорогая? – удивилась графиня.
– Прости! Я плохо думала о тебе! – продолжала всхлипывать Эстель. – А ты не такая! Ты просто несчастная женщина! Я понимаю, сколько тебе пришлось пережить! Ты такая сильная! Надеюсь, ты не сердишься на меня за то, что я про тебя плохо думала? – утирая слёзы, виновато лепетала девушка.
– Господи! Какая же ты глупенькая, Эстель! – засмеялась сеньора. – Как я могу сердиться на такую милую и наивную девочку? И потом, мне давно уже наплевать на то, что про меня думают и говорят. Я прекрасно знаю наше общество, и мне известно, что творят господа, прикрываясь маской благочестия, как, например, мой муж. А ты такая чистая, такая искренняя. Я так рада, что встретилась с тобой, Эстель. Надеюсь, когда мы вернёмся в Испанию, и тогда остаемся подругами?
– Конечно, Долорес. Мы столько с тобой пережили вместе. Разве можно такое забыть. А твой муж? Он не будет против? – насторожено поинтересовалась сеньорита. – Вдруг ему не понравится наша дружба?
– Кто его будет спрашивать! – снова засмеялась графиня. – Я давно нашла на него управу. У нас с ним договор. Он не лезет в мои дела, а я молчу о том, что женщинам он предпочитает молодых засранцев, – неожиданно грубо отозвалась Долорес.
– Ну, тогда граф не стоит моих сожалений, раз он предпочитает засранцев, – задумчиво произнесла Эстель. Она настолько серьёзно повторила ругательство графини, и это выглядело настолько забавно, что Долорес расхохоталась, и Эстель, взглянув на графиню, тоже засмеялась.
– Вот ещё – расстраиваться из-за них! – весело воскликнула сеньора, имея в виду всех мужчин, вместе взятых, включая капитана. – Они дураки, раз не ценят своего счастья! – добавила графиня, и у Эстель несколько поднялось настроение.
«Действительно, зачем так расстраиваться из-за пирата?» – успокаивала себя сеньорита. Правда, когда ночь опустилась над морем, и девушка легла спать, она долго не могла уснуть, вспоминая минувший день и капитана, терзаясь тревожными мыслями о нём.
3
Шкафут – средняя часть верхней палубы от носовой надстройки (бак) до кормовой (шканцев или юта)