Читать книгу Мамба и Ёнка - Татьяна Троценко - Страница 14

***

Ёнка первая увидела впереди непорядок. Она подскочила, сколько ей позволил ремень безопасности, и затыкала пальцем в стекло.

– Мама, глянь! Автобус стоит красный с туристами. Помнишь, мы его в самом начале видели. Чего это они все бегают?

Мамба тоже увидела. Багрово светящийся в ночи огромный автобус застыл впереди. В салоне тревожно светились плотные белые занавески. Все двери были раскрыты, растопырены в стороны, как надкрылья у жука. В них вбегали-выбегали люди. И даже на расстоянии слышны были их громкие испуганные голоса.

– Что-то случилось.

Мамба подъехала, суетясь, отстегнула ремень, открыла дверцу и выскочила. Ёнка выбралась следом.

– Что такое?

– Человеку плохо! Умирает, – закричала перекошенным в панике ртом женщина. Она расплылась в дверях автобуса подтаявшей от ужаса глыбой и мешала войти.

– Где? – но было уже слышно, как внутри в автобусе кто-то с всхлипом, жутко задыхаясь, тянет в себя воздух, как будто пытаясь вобрать его весь. Мамба без церемоний оттолкнула женщину и, споткнувшись на крутых ступеньках, ударившись коленкой, чуть не на карачках вскарабкалась в автобус. В автобусе был плотно забит людьми проход, все галдели и толкались, и кричали на разные голоса:

– Разойдитесь, дайте воздуху ему, воздуху, откройте окно! Валидолу! Это сердце!

Какой-то мужик в сбитых шортах, майке, с аптечкой в руках, похоже, водитель, все силился пролезть внутрь, все толкал свою аптечку в спины:

– Передайте! Передайте хоть туда!

Но его никто не слушал. Плакал на улице разбуженный ребенок.

– А-а-ах! – задыхался кто-то невидимый.

Мамба выхватила аптечку у водителя и громоподобно и уверенно объявив:

– Врач! Пр-ропустите! – раздвинула руками неожиданно подавшуюся толпу. Все смолкли и обернулись.

Человек лежал полусползши с кресла на пол, весь закостенев и как-то скрючившись. Он внезапно разгибался и ловил губами непослушный воздух со страшным свистом.

Мамба приблизилась.

– Вот ведь, – жалостливо проговорила за ее спиной бабенка. – Только сидел ел мужик. И все. Помирает.

– Что ел? – резко обернулась на ее голос Мамба.

– Орешки. Орешки щелкал.

– А-ш-ш-ш… – свистел умирающий.

Мамба подхватила его невозможно тяжелое тело под мышки, подняла непонятно какими силами, прижала к себе спиной и, сцепив руки на его животе, под ребрами, резко надавила. Внутрь и вверх.

– К-ха! – дико кашлянул выпучивая глаза человек.

– Ой! Ты что?! Что ж творишь? – заверещала бабенка.

– Кха, – у человека что-то вылетело изо рта. И он весь обмяк.

– Помер!

– Мыть-перемыть, – сказал человек. Мамба мягко опустила его на пол. Руки у нее тряслись, ходили ходуном.

– Ха, живой! – загалдели вокруг. – Раз ругается, значит, живой!

Кто-то уже трепал его по плечу. Мужик откашливался, озирался и дышал. Дышал!

– Подавился. Подавился, – народ напирал, всем хотелось посмотреть на человека, уже чуть было не встретившегося с НЕЙ, но вернувшегося.

Мамба выбралась на ступеньки, ее отталкивали, поднимаясь внутрь, все новые люди. Мамба дошла до своей машины и села на пороге, облокотившись на колени, голову уронив на руки. К ней продралась сквозь толпу Ёнка:

– Мама-мама! Что ты?

– Сейчас, Ёнка, – сказала Мамба. – Отдышусь и поедем.

– Мам! – Ёнка отнимала ее руки от лица.

– Нормально все, устала немного.

Мамба пересилила себя и, подняв лицо, улыбнулась кривовато в сторону, чтобы Ёнка не видела мокрых глаз. Ёнка успокоилась.

Подошли двое мужиков в одинаковых клетчатых шортах, похожих на трусы, и в сандалиях на носки. Сами чем-то неуловимо похожие друг на друга, отпечатком, который оставляет профессия. У обоих мягкие какие-то, чуть на сторону, носы драчунов и забияк. Водители. Мамба встала:

– Что?!

– Мужик? Нормально, задрых сразу. Как вы его!.. Ну супер!..

Они благодарили, жали Мамбе руки, хлопали по плечу. Мамба как не слышала их.

– Что-то вы совсем раскисли, – сказал первый, тот, что был с аптечкой. – Вы на море?

– Да, – Мамба слабо кивнула.

Ёнка с горящими глазами подпрыгивала рядом:

– Мы на море, на море, первый раз! Это моя мама!

– Хорошая у тебя мама. Давайте напарник поведет вашу машину. Отдохните. Мы в Ясный берег на турбазу. А вы?

– И мы, – опять кивнула Мамба.

– Хорошо, погнали. Время, – и пошел к автобусу, где уже расселись и нетерпеливо поглядывали на них, приоткрывая занавески, отдыхающие.

Мамба послушно полезла на заднее сиденье. Второй водитель уверенно положил руки на руль, и «Жигуль», не брыкаясь, почувствовав мастера, тронулся следом за автобусом.

Ёнка сразу завела с водителем высокотехнический разговор, дотошно выспрашивая его об особенностях управления именно этим типом автобусов. Тот вполне серьезно ей отвечал. И несколько раз пытался спросить у Ёнки, как же зовут ее маму, но не мог никак найти подходящий момент. В зеркало Мамбе был виден его глаз, временами устремленный на нее, и крепкая шершавая скула. Сама Мамба впала в какой-то ступор, и ей все казалось, что она сидит на крыльце у Силича с яблоком в руке. Даже чувствовался его кисловато-вяжущий вкус во рту. И кисть сжималась поудобней ухватить яблоко, а потом оказывалось, что яблока нет. Мамба встряхивалась. И опять сидит на крыльце. И опять.

И тут вдруг закончился лес, и стало видно, что далеко на горизонте у темного пальто неба занялся огнем самый краешек.

– Ой, – завопила Ёнка. – Мама! Утро!

Мамба очнулась. Водитель явственно вздрогнул.

– Напугала. Так кричишь.

– Ну утро! Утро же!

Мамба тронула водителя за плечо:

– Все. Спасибо. Дальше мы сами.

– Да уже недалеко осталось. Я довезу.

Мамба настаивала, не поддаваясь на его уговоры.

– Нет-нет, сами.

Водитель, что-то пробормотав, замигал фарами. Автобус впереди остановился. Водитель вышел. Мамба вышла тоже, взялась за переднюю дверцу. Водитель близко придвинулся мягким мятым носом, так, что Мамба почувствовала приятный запах мужского парфюма, заглянул в ее черные глаза и попросил дать ему телефон. Мамба пришла в себя окончательно и, засмеявшись, сказала:

– Спасибо. Телефон вам дать не могу. Могу дать яблоко.

И, приняв яблоко от Ёнки, которая уже протягивала его в окошко, с щедростью Евы вложила его в руку водителя.

– Гарбуза, – садясь за руль, тихо усмехнулась себе Мамба.

Мамба ждала, что Ёнка сейчас прицепится: что хотел дядя, проголодался, что ли, но Ёнка ничего не спросила. Мамба удивленно отметила про себя: растет девочка.