Читать книгу Мамба и Ёнка - Татьяна Троценко - Страница 3

По вечернему городу мимо летних кафе, над которыми висел плотный запах пива, шла, ноздри на ветер, лохматая Мамба в фиолетовом до пят балахоне. Фигурой Мамба напоминала греческую букву лямбду (λ), прической имела конский хвост дикого волоса, полы ее одеяния поднимали смерчики пыли с неметеного тротуара. Шла она с работы домой в пятницу. Впереди ее ждала цыганская свобода до понедельника… и маленькая Ёнка, вон в том доме башней. Платформы ее копыт-босоножек топали, и – раз, раз-раз, дваа, почти готовые сорваться вприскочку. Сумка-торба хлопала по боку.

Лифт не работал, и, взлетая на двенадцатый этаж по пустой лестнице, Мамба дала себе волю скакать через ступеньку, и даже прыгать двумя ногами, придерживаясь за перила.

– Ёнка! Я пришла! – распахнула дверь до упора, хлястнув ее о стену.

– Пришла-пришла! Мама! – зависла на ней Ёнка, попискивая и повизгивая, потащила у Мамбы с плеча сумку. – Что-нибудь вкусненького купила?

– Не-а, – покрутила головой Мамба. – Мы сейчас с тобой по дороге все возьмем.

– На дачу?! – Ёнка широко, как можно широко раскрыла яркие глаза, засветив в них по огоньку.

– Ага, – Мамба потянула через голову бесконечный балахон.

Выпутавшись и повесив его на плечики – мести подолом пол, раз-два переоделась – и стала Мамбой полуспортивной, полудеревенской, в светло-серых брюках, футболке без рисунка с очень коротким рукавом и шляпе соломкой.

– Марш-марш собираться, – пропела она, перешагнув через Ёнкины сандалеты на кухню. И, слепляя себе бутерброд из хлеба и колбасы, слышала, как Ёнка носится по комнате, что-то мягко роняя и на что-то жестко натыкаясь. Перешагнув в обратную сторону через сандалеты, Мамба остановилась в дверях комнаты.

– Красавица, – выдохнула, проглотив кусок, не жуя. – Иди, заколки поправлю.

Остаток бутерброда переправила в Ёнкин требовательно раскрытый рот.

Ёнка замерла, подставив тугой пробор, из-под Мамбиных рук посматривала в зеркало. Красавица, ведь так и есть. Очки сверкали кружочками, хвостики торчали, розовая, чуть коротковатая юбочка топорщилась, гольфы немного сползли, подтянула.

Мамба повесила торбу обратно на плечо, и, через него обернувшись, сказала:

– До свидания, наш домик, не скучай.

– Не скучай, – подпела Ёнка, помахивая в воздухе пятерней и пригарцовывая на месте.

– Спасибо, не буду, – тихо пробасил запертый дом.

По лестнице вниз Ёнка скакала через ступеньку, и даже через две, двумя ногами вместе, придерживаясь за перила. Мамба спускалась солидно, не давая усмешке вырваться из плотно прижатых губ, прикрывая искорки в глазах черными дикими ресницами.

В набитом трамвае, жмурясь на солнце, дотрюхали до конечной и, заняв очередь в ворчливой бесконечной очереди на дачный автобус, побежали в соседний магазин. Там взяли хлеб и батон (притащила Ёнка), несколько упругих сарделек, бульонный желтый кубик, горсть конфет (взяла сладкоежка Мамба), вонючую спираль от комаров (нашла деловитая Ёнка) и, пожалуйста-пожалуйста, вот этот журнал.

– Ну давай, – махнула широко Мамба. – Возьмем.

Очередь на автобус заняли заново, так как их тут не стояло. И Ёнка, одной рукой держась за Мамбу, другой все открывала, прижимая к боку свой журнальчик с феями и принцессами, и немного виновато в него поглядывала.

Мамба, возвышаясь головой над искрящейся конфликтами очередью, тянула трепеща ноздрями ветерок. Уже не городской здесь. Поглядывала на желтый автобус, замерший чуть в отдалении, и крепко сжимала маленькую ладошку в руке.

Автобус подвалил, очередь поднажала, и Мамбу, несмотря на внушительную комплекцию, потащило водоворотом. Ёнку вообще не было видно, но Мамба изо всех сил держала ее, и удержала. В автобус их внесло на совсем неплохое место: на заднюю площадку, подальше от входящих и выходящих, и даже очень удачно прижало к окошку. Так что они провели неплохие полчаса, разглядывая и комментируя домики вдоль дороги, собранные на манер скворечников неумелыми учениками на уроке труда.