Читать книгу Стеклянный глаз, говорящая Тень и дом на Северной улице - Валентина Б. - Страница 6

Из омута воспоминаний меня вытащил пронзительный голос одного из зазывал. Тот пел про еловые носки от горловой простуды. Я перешла реку по мосту, оказавшись в пригороде. Мне оставалось забраться на заросший низкорослой травой холм и оглядеться.

Именно оттуда я впервые увидела плавучий остров. Он напомнил мне огромного ежа, что щетинился домами, оградами и палатками с пиком Чертового колеса в центре.

По рассказам жителей, давным-давно эта земля, что еще не была островом, принадлежала Седому Лику. На месте рынка стояла огромная ферма, где Лик выращивал взрывные кабачки. Семена таких кабачков перетирали пыль и получали растительный порох. Чтобы никто не пострадал, фермер растил кабачки подальше от города.

Седой Лик, конечно же, не курил и следил за тем, чтобы никто не разводил огня. Но именно сигарета одного глупого покупателя подняла на воздух огромную территорию.

Много лет назад Городской рынок находился в центре города. Однако местному мэру надоели жалобы населения.

– Вся зараза, – как-то сказал он на городском собрании, – идёт с обители торгашей! Воришки! – глава города поднял указательный палец. – Вольные дамы! Картежники! Должны быть изгнаны из города! И всякий пусть идет за товарами и развлечениями на свой страх и риск в специально отведенное для этого место!

Седого Лика похоронили. О нём и о взрывных кабачках напоминал лишь огромный памятник, вокруг которого со временем выстроили палатки. И в тот день, когда последний торговец перебрался со своими пожитками на плавучий остров, мэр лично сровнял с землей старый Городской рынок. И поэтому, если ты спросишь у прохожего, как найти это удивительное место, тебе скажут, что не знают. И посоветуют прислушаться.

И тут я увидела его. Медленно, протяжно гудя, остров проплывал мимо, как сухопутный корабль.

Железные ворота, чем-то похожие на ворота в Рай, всем своим видом приглашали как можно скорее подняться. У входа стояли охранники: Рыжебород и Чернобород. Как только я догнала плавучий остров, они тут же склонились и протянули ко мне могучие руки.

Рыжебород показал деревянную табличку: «Плати или уходи». Я достала кожаный мешок и встряхнула. Тот оказался пуст. Чернобород скрестил руки, готовый в любой момент вышвырнуть меня. Кажется, сегодня я дала на чай больше положенного. Я похлопала по карманам и наскребла несколько монет с изображением цветущего кабачка. Монеты со звоном упали в железный горшок. Бородатые охранники тут же подобрели и, раскланявшись, пропустила вперед. И впервые за долгое время я сделала то, чего делать никак было нельзя. Я разинула рот и напрочь позабыла зачем вообще сюда пришла.

Покупатели перетекали из одного ряда в другой. Зазывалы устраивали настоящие представления с песнями, танцами и фокусами. Один зазывала у прилавка с фруктами изрыгал огонь прямо на яблоки и жонглировал ими. А затем поливал сиропом и раздавал детям.

Если бы меня не толкнул прохожий со словами:

– Чего встала посреди дороги, – я бы провела так весь вечер.

Отойдя в сторону, я обратилась к первой попавшейся торговке с лавки номер пять. Не знает ли она наполовину лысую Аллу и как мне пройти к лавке номер девять. Вместо ответа она предложила мне купить привораживающие чулки и растертый корень карликового дерева от мигрени.

– Купишь, скажу, – ответила женщина с некрасивым лицом и гнилыми зубами, – и продам за полцены бусы из бедра мертвеца на шелковой нити! Напялишь такие и все мужчины будут твои!

Торговец из палатки с номером 104, с ряда номер 56, хлопнул по плечу какого-то довольного покупателя и, когда тот пошел своей дорогой, обратился ко мне:

– Как думаешь, если бы её одежка и побрякушки работали, сидела бы она тут? – он ухмыльнулся и пригладил и без того начесанную бороду.

– Торгуй дальше своими лягушками! – женщина затрясла кулаком и бросила в сторону обидчика бусы. Бусины рассыпались по мостовой. Я подняла одну, что прибилась к моим кедам, и присмотрелась: это был сушеный горох.

– Жабами! Я торгую жабами, лысая твоя башка! – крикнул он и тут же достал из деревянной кадки беднягу с темно зеленой кожей и встряхнул.

Женщина перепрыгнула через прилавок и сдернула с себя копну волос:

– Вот так лечат твои жабы от облысения! Мне приходится носить чертов парик! – крикнула она и набросилась на продавца.

Не знаю зачем, но я положила горошину в карман, и пошла своей дорогой. Хотя меня так и подмывало остаться и посмотреть. Намечалась нешуточная драка: к лысой старухе и продавцу жаб присоединился продавец с палатки номер 123. Тот выкрикивал что-то про болезнь бессилия.

Наверное, я прошла еще шагов сто, когда окончательно запуталась в номерации. Более того, каждый торговец, к которому я обращалась с просьбой о помощи, предлагал сначала что-нибудь купить. А с деньгами, как вы помните, вышла неприятность. Мне захотелось пить, и я решила расспросить как следует продавца лимонада. Пара монет у меня всё же оставалось. Поэтому я вытянула шею и завертела головой в поисках чего-нибудь прохладительного. И чуть не наступила на одноглазую старуху-карлицу.

Та отпрыгнула и зашипела. Капюшон черного балахона сполз с её пятнистой головы с редкими серебристыми волосками. Увидев меня, старуха поплыла в улыбке, отчего её голова сморщилась еще сильнее. Карлица протянула мне руку с кривыми пальцами в обрезанной перчатке и подмигнула пустой глазницей:

– Меняться!

Позади карлицы я увидела парня у прилавка с булками. Он махал мне и, кажется, кричал, чтобы я уходила. Но я лишь переспросила старуху:

– Что?

– Меняться, – повторила одноглазая карлица. За её спиной нарисовался горбун с дубиной, к которому она кивком обратилась, – Дамочка похоже не местная. Скажи ей, Носатый.

– Нельзя отказать, – пробасил Горбун с совершенно нормальным носом. – Иначе жди смерть от моей дубины.

– Уже лучше! А то в прошлый раз ты прикончил человека. Он не понял тебя, – сказала старуха Горбуну и снова спросила меня, – Ну так что?

Я не понимала, чего от меня хотят, а старуха затараторила, будто того и ждала:

– Что ж, вижу, ты не знаешь, что предложить! Но я добрая сегодня! Выберу сама! Что отнять, на что обменять! Что отнять, на что обменять! – с этими словами она достала из-под полы длинный крюк на деревянной рукояти и пошла на меня.