Читать книгу Стеклянный глаз, говорящая Тень и дом на Северной улице - Валентина Б. - Страница 9

Ведьма не только вытащила мой глаз. Она еще и оставила его себе! Вот за это, а может еще и за другие злодеяния, она очень скоро поплатится. И я уже приготовилась вытряхнуть из неё и её дружка всё дерьмо, как меня обездвижила неизвестная мне сила.

Однако, чем больше я сопротивлялась. Чем больше пыталась освободиться, мое тело сдавливалось сильнее и сильнее. Поэтому мне ничего не оставалось, как найти в себе другие силы. А именно – расслабиться.

Все мышцы затекли, да и моим положением воспользовалась хватай-трава. Пока я лежала, уткнувшись носом в землю, не имея возможности пошевелиться, один из стеблей, покрытый множеством острых иголочек, больно впился в щиколотку. И, как только я смогла расслабиться, и почувствовала свободу, первым делом выхватила из ножен клинок и, извернувшись, рубанула по пульсирующему стеблю.

Я перевернулась на спину, а затем ухватилась за колени, чтобы присесть. Кожа моих ног, что просвечивала сквозь дыры на штанах, была сплошь покрыта мелкими ссадинами и синяками. И очень скоро сюда же добавится шрам от хватай-травы. Пусть я и сняла с себя эти мерзкие путы, иголки впились достаточно глубоко, чтобы я еще долгие годы, глядя на свои хорошенькие ножки, вспоминала эту ночь.

Неудачный прыжок и яд хищной травы могли бы надолго задержать меня, если бы не волшебная кровь, пузырек с которой покоился в кармане плаща. Да и самокрутка, от одной затяжки которой можно было поднять роту солдат.

Я посмотрела на часы и разрешила себе не торопиться. Руки тряслись. И в какой-то момент мне показалось, будто я выронила свои волшебные пузырьки с кровью. Одна – с золотой, которая поможет мне осуществить свои мечты. Вторая – для излечения любых ран. И да, небольшой окурок, который я хранила как раз на такие случаи.

Сначала я пошарила в одном кармане, затем в другом. И уже было решила, что на этом и закончится моё путешествие. И что мне придётся восстанавливаться теми силами, что дала мне сама природа. Как я, наконец нашла, то, что искала.

До города вела только одна дорога. Я всматривалась в даль, пытаясь разглядеть силуэты странной парочки, но моё зрение острым оставалось лишь наполовину. Обернутый листом тонкого самоеда золотистый табак действительно придал мне сил. Над моей головой поднялось сладкое облако, и я снова обратилась куда-то вглубь себя, пытаясь выяснить – что задержало меня? И не дало как следует навалять моим обидчикам? Но внутри продолжала звенеть тишина, как будто я попала в безэховую комнату.

Меня не покидало ощущение, что рядом со мной кто-то был. И в какой-то момент я даже обернулась и зачем-то произнесла очень тихо:

– Кто здесь?

Но кто бы мне ответил? Лишь трава, наученная горьким опытом общения со мной, шипела вокруг. Я усмехнулась и растерла в пыль остатки самокрутки, а затем принялась обрабатывать раны. Хорошо, что магической крови требуется совсем чуть-чуть. Достаточно едва наклонить пузырек и коснуться узенького горлышка, а затем приложиться к ране. Как она тут же, словно поворачивая время вспять, начинает затягиваться.

Я сняла кед и смазала пятку. Боль тут же ушла. Кожа вокруг щиколотки, которую я обработала, больше не горела. Но, как я и думала, остался шрам.

Когда я была готова отправиться на поиски Ведьмы и её слуги, я встала и почувствовала, как на лицо упало пару капель небесной воды. Затем еще. И еще. Несколько секунд спустя небольшой ливень разбил все следы.

Отлично! Просто отлично! Я подкинула сумку на плечо и, осмотревшись, нашла в траве свою шляпу. За нее дрались два молодых побега хватай-травы. Однако, стоило мне протянуть руку, как трава расступилась.

Отряхнув шляпу, я надела её и вышла на дорогу.

Дождь постарался на славу. Может быть сама ведьма, почуяв слежку, наколдовала ливень и таким образом спасла себя от преследования.

Я присела на корточки и приложила ладонь к земле. Уж не знаю, зачем я так сделала, однако я уже привыкла раскрывать в себе новые таланты. Почему бы мне сегодня не научиться по-новому выслеживать своих врагов?

Сначала я ничего не увидела, не услышала и не почувствовала. Но затем, отбросив прочие мысли, что мешали мне сосредоточиться, до моих внутренних ушей (простите, я не знаю, как это еще назвать) прерывистым эхом донеслось:

– … я уже решила… выродки… их так мало осталось. Куда ты потратишь… Я же получу… и смогу…

Тени Горбуна и сморщенной старухи двигались мимо покосившихся домиков с заросшими крышами. Я узнала северные окраины Бри. И этого мне было достаточно.

Поднявшись, я всмотрелась в испачканную ладонь. Сжала в кулак. Расправила. Линия жизни, что брала начало от указательного пальца и непрерывно шла до самого запястья, светилась. А рядом, можно было разглядеть вторую, что шла параллельно.

Я утерлась о край плаща и снова присмотрелась к поверхности ладони. Вторая линия исчезла.

Если честно, то я уже привыкла к сюрпризам своего тела и своего сознания. Моим воспоминаниям всего тридцать лет. И на протяжении этих тридцати лет, каждый день, я спрашиваю себя:

– Кто я? Откуда я? Почему я это умею? Почему умею так много, но не могу вспомнить своего прошлого?

Наверно, еще и поэтому я благодарна Конторе, что однажды забрала меня из больницы, из моего временного пристанища. Если бы не эти ребята, я отправилась в какой-нибудь приют, а может, в сумасшедший дом. И до конца своих дней. До конца своей очень долгой жизни, гадала, что со мной происходит. Почему я умею собирать энергию в шар, чтобы устраивать небольшие взрывы? Почему иногда могу читать мысли? Почему, в особые моменты, мне удается поднимать не тяжелые предметы в воздух?

Почти все мои способности загораются и гаснут в зависимости от ситуации. И лишь благодаря Марку, с которым мы прожили бок-обок несколько лет, я умею пользоваться ими. Он научил драться. Научил стрелять. И еще много чего, чтобы я смогла служить тем, кто дал мне шанс. И вот сейчас у меня открылся новый дар. Благодаря которому я без особых усилий чуть позже выслежу ведьму.

Жаль, что я не умею быстро перемещаться в пространстве. Почему бы сейчас не открыться этой способности? Чтобы мне не пришлось тащиться до самого города. И слушать до смерти надоевшие мысли. И да, мне хотелось, как можно скорее насадить старуху на свой клинок, как бабочку на булавку. А затем выковырять некогда принадлежавший мне глаз. Пусть я не смогу вернуть его себе. Но от процесса выковыривания я точно получу немало удовольствия.

Я шла, петляя по дороге. И уже видела статую трёх всадников в широкополых шляпах и повязками на лице. Согласно приданию, много лет назад, именно они спасли город от эпидемии, что превратила большую часть жителей в пожирателей плоти.

Это было так давно, что глубокий ров, оберегавший жителей от непрошенных гостей, давно зарос. А фундамент некогда высокой стены превратился в крошку.

Дорожная пыль, взбитая каплями дождя, уже высохла, когда я почти вплотную подошла к всадникам, под которыми можно было прочесть: «Славный город Бри, спасённый храбростью и мужеством Троих».

Перед тем, как пройти через разрушенные ворота, следовало снять шляпу и низко поклониться этой далеко не святой троице. Но я лишь задрала голову и, простояв так какое-то время, прошла вперед.

Сразу за всадниками я увидела невысокую будку, которую долгое время занимали карлики-городовые. Должность передавалась из поколения в поколение. Грозных карликов боялись. И ты не смог бы пройти незамеченным. А если твоя рожа не понравилось городовому или ты вызвал подозрение, то можешь поворачивать. Но не сегодня. Той ночью я спокойно прошла мимо содрогающегося от храпа каменного домика.

Перед моим взором открылся вид на широкую Аллею Славных, что вела до самой площади. Кто только не проходил по плитке, которую я чувствовала подошвой кед. Кроны Огненной липы, что посадили еще дети выживших в той страшной эпидемии, упирались в полотно рассветного неба.

Мне оставалось дойти до площади, свернуть налево, спуститься вниз по холму и перейти на другой берег ручья по шаткому мосту.

Знаете, я не удивилась, что ведьма обосновалась именно там. Северная часть Бри – самый старый и самый неблагополучный район.

Там почти всегда темно, холодно и сыро. И дожди проливаются чаще. Грязные узкие улочки, полуразваленные дома, наполовину утопленные в землю. Замшелые крыши. Заросшие дворы. Эта часть Бри больше походила на призрачное селение.

А все потому, что большинство жителей слишком стары, чтобы часто выходить на улицу или вести хозяйство. Их дети давно переехали в Западную часть или вовсе покинули город. А те, кто остался, жили похороненными заживо в своих сырых почти разложившихся домах.

Северная часть оживает два раза в неделю, когда из центра приезжает повозка с едой. Часть раздают бесплатно. Если кому позволяет пенсия или накопленные средства, то они могут докупить чего-нибудь сверху.

По выходным местные собираются под крышей таверны, где много пьют дешевого, поила и почти не разговаривают. По праздникам хозяин приглашает музыканта из города. Как правило, это пианист из похоронного дома, услуги которого стоят всего одну монету за вечер.

Один раз, когда я следила за Салемом, мне пришлось просидеть в той заунывной таверне допоздна. Я подслушивала его разговоры с одноногим ветераном. Мужчины трепались о всякой ерунде. Салем расспрашивал, какой сорт капусты ему лучше выращивать, чтобы у него в огороде завелось как можно больше слизней. Не знаю, зачем мне это нужно, но как сейчас помню: ветеран советовал именно кудрявую капусту. Её стебли заворачиваются внутрь и затвердевают, отчего самые жирные слизняки не могут выбраться наружу. Оставалось только собрать урожай, замариновать в специальных бочках и, когда требуется, доставать и запекать к приходу гостей.

Ветеран же остаток вечера слушал про жаб, которые якобы должны помогать от облысения. Салем тогда разозлился и посоветовал ветерану больше никогда не ходить на Плавучий рынок, так как там промышляет всякое жулье. И не верить местным торговкам.

Наконец, я ступила на мост. Одна из досок скрипнула. Я посмотрела вниз и успокоила себя тем, что, в случае чего падать не так уж и высоко. Дойдя до середины, стараясь держать равновесие, я присела и приложилась ладонью к влажной доске. Старуха и Горбун уже добрались до места. Мне оставалось найти двухэтажный дом с крышей, похожей на клоунский колпак. С флигелем в виде трубящего слона.

Я приподнялась, коснувшись верёвочных перил, и посмотрела в воду. Моё отражение дрожало, а над ним возвышалась высокая черная тень.

Сердце ухнуло, и я резко обернулась, едва дыша от страха. Мост качнулся. Я осмотрелась. Меня по-прежнему окружали одни лишь деревья. Но за мной явно кто-то следил. Я отодвинула полы плаща в стороны. Так, чтобы в случае чего могла быстрее выхватить оружие.

Где-то над головой прокричал Молниеносник. Крик птицы, которая кричит три раза перед рассветом, многим напоминает плач младенца.

Осторожно ступая, я преодолела оставшийся путь до берега по хлипкому мостику, откуда открывался, если так можно сказать, прекрасный вид на Северную часть города. Холодок пробежался по коже. От самых домов по грязным дорогам тянулся туман. Двойники луны хищно скалились из луж.

Моя правая рука задрожала, и сама собой поднялась и вытянулась с раскрытой ладонью. Передо мной вспыхнула маленькая искра и тут же вытянулась в тонкий луч, который прочертил путь, петляя по узким улочкам до нужного мне дома.

Когда я смогла вновь контролировать свою руку, я посмотрела на неё, словно увидела впервые. Обхватив левой. Мне хотелось задрать голову и закричать, чтобы уже кто-нибудь пояснил мне, что за херня со мной происходит?!

И что за адский палец нарисовал мне дорогу разноцветным лучом? Который, между прочим, начинал таять. Под ногами чавкала грязь, но я старалась не думать про свою любимую пару кед. И старалась дышать ртом, чтобы не чувствовать мерзкий запах с болот.

Спустившись к первому дому с упавшей оградой, я увидела собаку с облезлыми боками. Та наполовину вылезла из будки и, вздёрнув острую морду, стала принюхиваться. Я уже решила, что та сейчас поднимет лай. Потому как собака открыла пасть. Я сбавила шаг и надвинула шляпу на лицо. Но собака лишь зевнула, обнажив острые клыки, и показала длинный язык. Вытянула лапы и, дрожа всем телом, потянулась. А затем благополучно залезла в будку и закрыла глаза.

Я прошла до конца первой улочки, стараясь не глядеть в окна, и оказалась на перекрестке. Таявший луч уводил влево, до конца улицы с домиком, что стоял на корнях могучего дерева, а затем терялся на следующем проулке.

К тому моменту, как я дошла до странного дерева, которое подобно гигантскому моллюску держало корнями заброшенный дом, мои кеды промокли насквозь. Я уже видела двухэтажный особнячок с флигелем в виде слона. И оставалось пройти примерно шагов триста. Как моё тело задрожало. Зубы застучали, а изо рта вырвалось облако пара.

Эта ночь пусть и преподнесла сюрприз в виде неожиданного похолодания, но она была абсолютно безветренной. Тогда почему дерево, мимо которого я проходила, покачнулось. А дверь дома с протяжным скрипом приоткрылась. И я увидела, как в его недрах вспыхнул камин. Как отблески огня заплясали на редких зубьях стекла оконной рамы. Моего носа коснулся запах жареного мяса. Меня явно приглашали на ужин. В теплый дом, где можно не только поесть, но и как следует выспатьс. Не хватало, пожалуй, только кабельного и хорошей бутылки вина.

Тому, кто давным-давно посадил это дерево, стоило знать, что это – ложный дуб или, как его называли здесь, Древозуб. Редкий экземпляр, который из-за кровожадности почти уничтожили. И я не думала, что однажды увижу его живую. Разросшийся до невероятных размеров дуб сожрал, как минимум, одну семью. И парочку пьяниц, что возвращались из таверны поздней ночью.

Я сильно рисковала, находясь рядом с кровожадным гигантом. Но Древозуб был слишком стар и неповоротлив, поэтому подманивал к своим корням, как мог. Да, я бы сейчас не отказалась от куска жареного мяса. И чего-нибудь крепкого. Но Древозубу не очень-то повезло. Перед тем, как отправиться в Бри я изучила не только традиции этого города. Но его животных и растения.

Поэтому, отсалютовав людоеду-неудачнику, я отправилась дальше. И, кажется, услышала его недовольный скрип. Чуть позже, когда я обернулась, в домике на корнях погас свет.

Как и в особнячке карлицы. Та, насколько я помнила, мечтала выспаться. И, если верить Молниеноснику, что прокричал второй раз, ей оставалось не больше часа. Так как с рассветом та отправится совершать некий ритуал.

Домик ведьмы не походил на другие дома. Он был куда ладнее и крепче. Построенный из серого камня, с резными оконцами и черепичной крышей. А вокруг, что было явно не во вкусе местных, ведьма разбила садик с различными насаждениями. И, если бы я не знала, что это логово гнусной похитительницы детей, то решила, что тут живет милая старушка.

Мне стало интересно, сработает ли снова прием, который помог мне отследить путь и прокладывать дороги до нужных мест. И поэтому, спрятавшись за одиноко стоявшим сараем, я подняла руку и направила ладонь точнехонько на жилище ведьмы-менялы. Чтобы увидеть больше, я закрыла глаза. А точнее, глаз.

Старуха мирно спала на втором этаже, на просторной кровати под балдахином. Горбуна я нашла в кухоньке, как раз под комнатой карлицы. Тот лежал на полу, около холодной печи. Голова покоилась на кладке дров. Коробку с младенцем я увидела на столе.

Поэтому я преспокойненько покинула своё укрытие и подошла почти вплотную к дому с невысокой оградой. Крыльцо с тремя ступенями и небольшое пространство вокруг освещалось керосиновой лампой. Что с первого взгляда могло показаться неразумной тратой горючей жидкости. В Бри керосин стоил невероятно дорого. Однако моё нутро мне подсказывало, что горит здесь лампа не просто так. Тем более около источника света не летало ни одного мотылька.

И очень скоро я узнала, что внутреннее чутье меня не подвело. Маленькая шустрая ящерка вылезла из щели между досок тротуара и, виляя всем телом, куда-то заторопилась. Когда она, на свою беду пробегала мимо крыльца и её хвост попал в круг света, она тут же вспыхнула. И уже через секунду от неё осталась лишь крошечная горстка пепла.

Увиденное привело меня в ужас. Я представила, как могла подобно неосторожной твари, попасть в ловушку. Мое горло пересохло. И, на всякий случай, я решила не трогать калитку. На которую ведьма могла тоже наложить какое-нибудь фирменное заклятие. Врагов у ведьмы должно быть предостаточно. И будь я на ее месте, я поступила бы точно так же.

Поэтому, подобрав полы плаща, я легонько перемахнула ограду. Тротуар, если так можно назвать полосы из двух подряд идущих досок, отсырел и покрылся скользкой плесенью. Не знаю каким чудом, но я устояла на ногах.

Осторожно ступая, я обошла опасный круг света и оказалась на заднем дворе. Где меня поджидала еще одна ловушка.

Оказывается, ведьма не только воровала младенцев и обманывала зевак с рынка. Но она еще была большой любительницей огородного дела. Карлица собрала большой урожай помидор и разложила в тазы. Но, какие-то более важные дела не дали ей довести дело до ума. И, судя по всему, это было не меньше недели назад. Так как воняло на заднем дворе будь здоров.

А еще, она, как и положено убрала растения с обвязки. А колья разложила прямо на моем пути. Вот их-то я как раз и не заметила. Когда моя правая нога поехала вперед, мне оставалось держаться за воздух и стараться упасть так, чтобы не перебудить округу.

Без шума, конечно же, не обошлось. Если хотите знать, больно мне не было. Я упала на какие-то тряпки, а одной рукой всё же угодила в один из смердящих тазов.

Я закрыла глаза и прислушалась. Старуха, как моряк после долгого хождения по морю, трубила на втором этаже. Сморщенные губы то натягивались на почти беззубый рот, то превращались в трубочку и выдавали мощный посвистывающий храп. Горбун, что теперь лежал на боку, спал, почти не издавая звука. Иногда он причмокивал, как собака, которой не дали воды перед сном. Но в целом – оба видели свои прекрасно-ужасные сны. И ничто не мешало мне расправиться с ними обеими.

И не знаю, то ли удача улыбнулась мне впервые за долго время. Или старуха всё же не была такой предусмотрительной. Но окно небольшой кухоньки оказалось открытым. И, по всей видимости давно, так как большой толстозадый паук сплел там свою паутину. И даже успел поймать в свои силки парочку мух. Так что я могла быть спокойна на предмет заклятий и не бояться, что разделю судьбу испепеленной ящерицы.

Окно располагалось чуть ниже линии груди. Так что и тут мне не пришлось особо напрягаться, чтобы поникнуть внутрь. Единственное, за что я переживала, так это за шляпу. Или какую-нибудь предательскую половицу. Что может скрипнуть в самый неподходящий момент. Поэтому, шляпу я повесила на бедро и, забравшись в дом, как можно аккуратнее опустила ногу на пол.

Я сделала первый шаг, отвернув полы плаща, за которым прятался клинок. Сделала еще один шаг. И я уже приблизилась к Горбуну, чтобы перерезать ему горло. Но тот открыл глаза и тут же приложил свой кривой палец к губам.

Рука дрогнула и замерла в сантиметре от бедра. Горбун повторил жест, умоляющий не шуметь. После чего он открыл печную заслонку и достал оттуда сверток.

Сначала я не поняла, что мне пытается протянуть Горбун. Но потом до меня дошло. Как и до старухи, которая всего секунду назад мирно спала прямо над нами. Потому что сверток разразился таким плачем, что можно было разбудить не только Северную часть Бри. Но и соседние околотки тоже.

– Верни её матери! – сдавленно прошептал Горбун и всучил мне орущий комок. А затем подскочил на ноги, когда ведьма проревела со второго этажа:

– Я говорила тебе, чтобы ты заткнул эту маленькую тварь!!

Я посмотрела на младенца. Её лицо побагровело и превратилась в огромный кричащий беззубый рот.

– Беги! – очень тихо сказал он мне, а потом заслонил меня и схватил другой сверток. Со стола и точно так же, как тогда на дороге, прижал к себе, а затем повторил, – Беги, прошу тебя!

И я, повинуясь странному порыву, вывалилась в окно и зажала рот малышке, прижавшись к стене.

– Не надо! – прокричал Горбун.

Помня про убивающий всё живое свет, я побежала прочь со двора. Боясь, что еще немного и ребенок погибнет, если не от рук старухи, так от моей. Моя ладонь промокла от её слез. Но я точно знала, что старуха всё поймёт. И поэтому убрала руку с её рта, только когда мы убежали на безопасное расстояние.

Слава богу, ребёнок оказался жив. И, первым делом, я достала бутылочку с молоком, что Горбун предусмотрительно спрятал в складках её пеленок, и воткнула между дёсен.

Малышка, пусть и всхлипывала, готовясь в любой момент продрать себе горло, с жадностью принялась пить, ёрзая и копошась. А я же не представляла, что с ней делать и где сейчас может быть её мать.

Ровно до того момента, как я обратила внимание на её голову. На которой отсутствовала ровно половина волос.