Читать книгу Ландаун и Конслаев - Валерий Ланин - Страница 4

Сама по себе сущность непрерывна. Всякое нарушение этой непрерывности абсолютно произвольно в онтологическом смысле, ибо форма не способ существования сущности, а способ её обнаружения; форма – способ существования сущности для кого-то, способ её описания. Цельность оформленной сущности существует только в том смысле, что она представляет единство способов обнаружения и того, что с их помощью обнаруживается. Именно в этом смысле «сущность формальна, а форма – сущностна»: здесь схвачен момент единства онтологического и гносеологического, речь идёт не о сущности, а об оформленной сущности.

Коль скоро мы о чём-то говорим, мы говорим, естественно, об оформленной сущности. Всякое достижение человеческой мысли, между прочим, является оформлением чего-то такого, что раньше было неоформлено, глобально, сущностно.

Конечно, всякая форма выступает в оформленной ею сущности (в результате) и в качестве содержательного момента, поскольку нарушает присущую ей глобальность, «сдвигает» её, вырывает из целого и вносит в неё онтологически произвольные характеристики. И мы получаем неразложимую на форму и сущность «оформленную сущность» – результат познания.

Любая система объективации мира (оформления) в принципе может охватывать только какую-то незначительную часть и при экспансии, естественно и закономерно, впадает в абсурд, исчерпав область своего применения. «Принципиально статистический мир», «элементарная длина» и – с другой стороны – «расширяющаяся вселенная», «первичный взрыв». Где же был мир до первичного взрыва? Получается так, что его вроде бы вообще не было. В лучшем случае можно услышать глубокомысленное заявление: «Этот вопрос не имеет смысла». И это даже верно, если мы говорим «изнутри» способа объективации, хотя, разумеется, можно говорить только о том, что объективируется. Но можно говорить об ограниченности любой объективации и её онтологической произвольности. И когда мир на каком-то рубеже «заканчивается», «исчезает», то это вовсе не пресловутое «исчезновение материи», а выход за границы принятой системы объективации.

Познание углубляется не только в природу, но и в самоё себя. На каждом следующем шаге познания доля онтологического уменьшается, возрастающие трудности всё более оказываются связанными с внутренними проблемами самого познания и его аппарата. Диалектика познания здесь в том, что, уменьшаясь в каждом следующем шаге, доля онтологического в нём стремится к нулю, т.е. в том, что, в конце концов, познание приходит к своему пределу, концу – к своему отрицанию.