Читать книгу Равнина Единорога - Валерий Уколов - Страница 5

Оказавшись на площади перед храмом, Семениус не мог не заметить открывавшуюся панораму равнины, границы которой с трудом различались даже с возвышения города.

Равнина была для местного народа объединяющим местом: полем для хлебов и злаков, пастбищем для скота. Немного в стороне от города длинной полосой тянулись фруктовые деревья. Здесь же на равнине, в разных ее местах располагались источники воды. Теперь, когда почти весь урожай был собран, римский лагерь расположился рядом с большим колодцем, на почтительном расстоянии от города, в самой просматриваемой части равнины.

Семениус находился в своей походной палатке, когда ему доложили о прибытии переводчика. Язык чужеземцев отдаленно напоминал язык Рима. Тем не менее, легат не желал угадывать чужую речь. Впрочем, переводчик нужен был еще, чтобы задать вопросы, которые не давали покоя в течение всего вечера. Таким помощником оказался молодой человек с открытым, добрым лицом. Он появился очень скоро и был готов к любым поручениям.

– Как тебя зовут – обратился к нему легат.

– Страбдий, сын Аркания.

– Сын Аркания – повторил легат – Значит там, в храме Мира, это его картины, твоего отца?

– Отца моего отца. Их обоих звали Арканиями.

– Ему нет равных. Ничего подобного я не встречал. Где он учился своему мастерству?

– Нигде. Это дар. Дар на один раз.

– Что это значит? – Картины в храме – это все что им написано.

– Он не захотел или не смог?

– Он выполнил свою миссию.

Семениус посмотрел на простодушного молодого человека.

– Второй раз за день я слышу слова о миссии.

– Мы узнаем это с рождения. Нас так воспитывают. У каждого есть своя, главная миссия в жизни. Как только человек ее выполняет, он уже может уходить в другой мир. Это наша основа, закон жизни.

– Скажи, как тогда было с твоим дедом?

– Он выполнил свою миссию. Его нет с нами, теперь он в другом мире.

– Выходит, он понимал, что по завершению картин умрет и, тем не менее, взялся за работу. Тогда он мог, к примеру, не завершать ее? – удивленно предположил Семениус.

– Картины – часть его миссии. Наш народ верит в предназначение каждого. Когда приходит его время, наш человек не боится смерти, он лишь чувствует меру ответственности. Жизнь приобретает смысл, и никто уже никогда не отступится от выполнения миссии, наоборот, приложит все силы, все свое умение. Здесь время исполнения не играет никакой роли. Арканию повезло больше других.

Страбдий отвечал легко и быстро. Вопросы не ставили его в тупик, он говорил без пауз, просто и понятно. И хотя для Семениуса тема их беседы была непривычна, разговор его понемногу увлек.

– Откуда вам известно, что это именно та самая миссия, нет ли ошибки? Какие боги подсказывают вам? Или может быть, вы знаете заранее, какое испытание предстоит в будущем?

– Все чувства внутри нас. Иногда человек догадывается о своем предназначении, но чаще мы просто живем до той поры, когда вдруг наступает понимание, такое озарение и здесь начинается самый важный этап в жизни.

– Весьма любопытная философия. Думаю, в Риме ей нашлась бы поддержка.

– Мы этим живем.

– Тогда ответь мне, Страбдий, на такой вопрос: все ли дожидаются этого знака свыше? Как быть тому, кто не получил сигнала о своем предназначении. Если так, то, каково тому бедняге знать, что жизнь его прошла даром и никакого исполнения миссии от него не ждут. Для него не нашлось миссии! Это тяжелое испытание для человека, во всяком случае, для человека из вашего народа, который с рождения готовится к своему часу. Что может быть страшнее? Он оказался недостойным, ненужным, ему попросту не нашлось миссии, а его жизнь прошла напрасна. …Выходит так?

– Конечно, не всем так выпадает, как Арканию. Но мы всегда готовы.

Семениус раздраженно покачал головой. Смерив Страбдия взглядом недоверия, он вышел наружу.