Читать книгу Равнина Единорога - Валерий Уколов - Страница 9

Время на равнине, день за днем, тянулось медленно и однообразно. Новостей из Рима не поступало. Жизнь шла своим обычным, размеренным чередом. Никаких событий не происходило. Изменилась только погода. Среди дня в теплую погоду вдруг со стороны гор неожиданно подступала прохлада, следом поднимался ветер, в течение короткого времени он порывисто метался над городом, затем разом слабел, бесследно исчезая. С неба из серых туч начинал лить мелкий студеный дождь…

Сегодня ветер налетел особенно сильный, вместо косого дождя посыпался крупный колючий град. Потянуло холодом. Палатка Семениуса от ветра звучно хлопала плотной тканью. Легат ожидал прихода Вервия, который появился, едва начался град.

– Не худо бы запастись таким градом для хранения провизии – заметил Семениус, вошедшему коперу Вервию.

Семениус пригласил копера обсудить приготовления к прибытию префекта и подготовки армии к обратному походу. Со своей стороны легат давно передал список всего необходимого. Дело оставалось за копером и его народом, который спокойно, безропотно выполнял все необходимое.

– Скоро таких запасов окажется в избытке ответил Вервий – И воды и такого града станет слишком много: чистой с небес и грязной, которая после дождей пойдет с гор.

– Когда приходит ураган?

– Думаю, как обычно. Не далее месяца.

– У префекта еще есть время. Будем надеяться.

– Если префект хоть отдаленно слышал о сезоне ураганов, а главное, о его силе, он не рискнет отправиться в путь в это время.

– Однако времени пока достаточно. Как-то только он прибудет, основная часть армии должна быть готова к возвращению в Рим.

– Выступать в поход нельзя. Этот ветер не прощает ошибок.

– Храбрым судьба помогает.

– Эта поговорка для другого случая. Вы не можете представить и оценить силу ветра, пока не встретитесь с ним.

– Что тогда делает ваш народ?

Ветер стих, выдохнув последнюю очередь мелкого града. Волна холодного воздуха растворилась и сквозь серые неподвижные облака, пробилось солнце, под лучами которого мгла серебрилась и быстро рассеивалась.

– Совсем скоро оставаться на открытой равнине будет небезопасно. Жители города и округи собираются в больших зданиях, с крепкой, лучше всего, каменной крышей. Только тем, кто находится за их толстыми стенами, ураган не причинит вреда. Отважные жители вроде пастухов иногда прячутся в пещерах гор и землянках. Хорошее убежище от ветра, но не от потоков воды, бегущих с вершины горы. Ветер всегда налетает днем, в светлое время. Не знаю, почему так происходит. А до его прихода и после каждый занят обычной, посильной работой, в основном стараясь по мере возможности восстановить то, что успел разгромить ветер…

– Скажи Вервий, – переспросил Семениус – как опасен этот ветер?

– Видишь вон там, где начинаются бесконечные леса, есть такая извилистая просека?

– Да, вижу.

– Это сделал ветер в один из своих недавних набегов. Некоторые деревья поломаны, словно щепки, но есть такие, которые вырваны с корнем! Я сам видел, как потом некоторые из них падали на город.

– Но отсюда до леса слишком далеко.

– Да, далеко. И вместе с деревьями падали камни, птицы, иногда овцы и все, что мельче в размерах.

Удивление было трудно скрыть. Семениус еще раз вгляделся в сторону гор, там, где среди зеленой массы леса выделялась бесформенная пустота, затем перевел взгляд на город. После некоторого молчания, он задумчиво произнес:

– Однажды в зимнем походе, когда мой разведывательный отряд шел через равнину, на нас налетел ветер необычайной силы. Кони не могли устоять, они валились на землю, а мы в растерянности хватались за упряжь и держались изо всех сил, чтобы ветер не раскидал нас по равнине. Серьезно пострадало всего несколько воинов. Ветер катил их по твердому снегу, пока они не налетели на каменный выступ. Вот что странно, вернувшись в лагерь, мы с удивлением узнали, что там ничего подобного не было. Лишь кто-то упомянул про некое потемнение неба в той стороне, откуда мы возвратились. Со мной такое случалось только один раз.

– Вы столкнулся с большим ветром. Здесь такое не редкость, можно сказать, обыденность. Но дело все в том, что в осеннее время к нам каждый год приходит ветер гораздо сильнее и куда страшнее. В каждое свое возвращение он несколько раз налетает на город, потом исчезает до следующего года.

– Чем вы так прогневили богов или они не слышат ваших слов?

Копер Вервий опустил голову.

– Трудно сказать, почему это происходит. Все было неоднозначно. Мы были глупы. Это тяжелые воспоминания. Еще мой дед рассказывал, как однажды его отца забрал ветер.

– Он не смог спрятаться?

– Они не прятался… Он сам вышел на середину равнины и с ним десять овец.

Глаза Семениуса вспыхнули.

– Вы приносите в жертву людей?

Вместо ответа копер Вервий глубоко вздохнул, молча опустив взгляд. Семенус, напротив, сразу заговорил громко, почти крича.

– Так не эта ли, та самая, ваша почетная миссия? Умереть неизвестно зачем. Умереть вместе с животными и как животное.

Негодование вырывалось из души легата. Он еле сдерживал себя, чтобы не оттолкнуть копера. Дикий ритуал с человеческими жертвами потряс Семениуса.

– Ты целиком прав, легат Семениус. Людские жизни не остановили ветер.

– Неужели вы и теперь так поступаете? Так вот что я вам скажу про вашу легенду.

Копер Вервий вздрогнул.

– Ваш Единорог, кто его видел? – вызывающе спросил Семениус.

Вервий невнятно помотал головой.

– Правильно! Никто. Вы сами и есть, дикие звери, вас самих от себя, от собственной глупости надо защищать. Если по вашему пророчеству, мне надлежит избавить вас от Единорога, то я действительно смогу выполнить такую миссию. Я запрещаю любые ритуалы!

Копер Вервий снова закачал головой.

– Этот обряд, этот ритуал…., его больше не существует. Арканий прекратил гибель людей.

– Единственный здравомыслящий человек!

– Он сам ничего не знал. В то время человек на ритуал избирался с помощью жребия. Но Арканий вызвался сам. Он был нашим копером, мы не хотели расставаться с ним. Арканий настоял, убедил нас. Он почувствовал, что должен сам сделать это. И на второй день ветра он с десятком овец встал на совершенно открытом участке в центре равнины в ожидании своей участи…

– А вы? Остальной народ?

– Стояли на крышах домов, кто-то на балконе дворца, всюду, откуда можно было видеть Аркания. За свои жизни никто не переживал, расстояние до города весьма велико и мы всегда успевали скрыться за каменными стенами.… Правда, в тот раз было немного иначе. Ветер пришел слишком быстро и с другой стороны гор. Мы не ожидали. Пострадало несколько человек, прежде чем остальные успели спрятаться.

– А что с Арканием?

– Спустя время, ветер добрался и до него. Ветер замедлил скорость, двигался медленно, крадучись, как бы приглядываясь, оценивая приготовленную жертву…. Было плохо видно, в воздухе кружилось огромное количество пыли, камней, травы и мы не видели, как он исчез. Когда ветер скрылся за горами, мы поспешили к месту, где стоял Арканий… Безжизненная пустота. Ни единого предмета, ничего живого, пустая земля, просто все сметено.

Разговор прекратился. Копер Вервий с грустью вспоминал те давние события. Легата же потрясло в рассказе все от начала до конца. Ничего более невероятного, волнующего Семениусу не приходилось слышать. Вдруг, не скрывая подозрений, он спросил копера.

– Где-то ты ошибся, копер Вервий. Я ничего не помню в твоем рассказе о пророчестве Аркания, о его рисунках.

– Так было. Все так и было.… На следующий день тело Аркания нашли пастухи. На другом конце равнины. Он не умер. Жизнь еле теплилась в нем, но он остался жив. Ветер оставил ему жизнь. Тогда-то он нам впервые поведал о бесполезности наших жертв. Ветру не нужны ничьи жизни, ни животных, ни людей. Со слов Аркания, смысл нашего существования как раз и состоит в том, чтобы продолжать жить. С тех пор мы прекратили всякие ритуальные жертвы.

– Что вам еще сказал Арканий?

– Очень мало. Сказал главное. Ветер – неведомая сила, которой чуждо все человеческое. Он всегда будет разрушать созданное людьми и наши жертвы ничего не переменят. Ветер подобно дикому зверю рвет в клочья свою добычу. Бессмысленно завоевывать расположение зверя.

– Почему он назвал его Единорогом?

– Он похож на такого зверя, когда показывает свой рог. И еще по очень древней легенде. Единорог – таинственный зверь, истинная сущность которого до конца никому неизвестна.

– Неизвестна? А смерть вашего народа, а разрушения, какие он вам приносит, страх, отчаяние…?

– Подумай, Семениус. Одна человеческая и десяток животных? Так ли это много, когда мы говорим о целом народе, о мироустройстве этого народа? Что-то неуловимое ускользало из слов копера. Недосказанность раздражала Семениуса.

– Ты что-то не договариваешь.

– Время от времени к нам приходили чужестранцы и всегда с недобрыми намерениями. Прости, Семениус.… сейчас я говорю о диких племенах из-за северных гор.

– Варвары – уточнил Семениус.

– Они хуже Единорога. Они просто убивали нас, разрушали наш город. Но их набеги закончились при первом появлении Единорога. Они исчезли также быстро, как и появились. Пока ветер каждый сезон приходит к нам, варвары не помышляют о завоеваниях наших земель. Некоторых он губил даже на пути к нам. Когда-то очень давно они пришли за своей платой. Это наш урожай, овцы и наши люди. Варвары должны были появиться как раз после сбора урожая. Единорог не пустил их даже на равнину. Так повторилось несколько раз и с тех пор варвары боятся здесь появляться. Единорог очень силен. Это его земли. Поэтому я обеспокоен судьбой вашего префекта.

– Получается, этот ветер, этот ваш Единорог защищает вас, требуя взамен ту самую жертвенную плату.

– Так было до случая с Арканием. Сейчас ветер приходит и уходит. Жертвы случаются по неосторожности и самонадеянности. Наша жизнь ненадолго замирает, мы привыкли, а дальше все продолжается как прежде. Только в последние годы кое-что изменилось. Единорог стал приходить с огромными, под стать себе, молниями. С ними мы не знаем, как бороться…

Легат возбужденно перебирал в памяти услышанный рассказ.

– Хорошо – заговорил легат – Тогда как быть с тем воином-чужестранцем, которого Арканий нарисовал в храме. Для чего ему тогда убивать Единорога? Если верить картинам, Единорог должен пасть от руки воина. Кто тогда сможет вас защитить? Что вам про это сказал Арканий?

Копер Вервий перевел дух. Он делился сокровенным знанием своего народа, которое было трудно понять и еще труднее объяснить.

– Мы не знаем, как именно и отчего происходят события. У нас нет правильного решения, потому что мы не знаем кто он, этот Единорог, неведомый посланник неизвестной силы. Арканий что-то почувствовал. Он решил заглянуть во чрево Единорога и ему это удалось.

Семениус вопросительно посмотрел на копера Вервия, ожидая продолжения. Копер, понимая неверие Семениуса, подыскивал подходящие слова и интонацию, боясь, что легат оборвет разговор.

– Здесь и скрывается главная тайна. Арканий видел отдельные фрагменты. Он не смог буквально растолковать увиденное им пророчество. Озарение пришло к нему позже, когда ветер вернул его на землю. А еще он изменился, ветер изменил его. Говорить он стал мало, а нам поведал только о ненужности жертв и о чужестранце. Про то, как ветер забрал его самого, как все произошло внутри, он никогда не рассказывал, лишь однажды обмолвился о страхе.…Впрочем, в тот момент, мне кажется, он осознал свою истинную миссию в этом мире. Он должен до конца узнать все об этом воине-чужестранце, о его связи с судьбой нашего народа.… В следующий сезон ветра на равнине стоял единственный человек. Арканий в одиночестве ждал прихода ветра. И в тот раз Арканий ушел навсегда, нам оставалось ждать чужестранца. С той самой поры минуло много лет.

Молчание длилось, пожалуй, слишком долго. Копер Вервий, заново пережил события прежних времен и под их тяжким грузом воспоминаний безмолвно смотрел на бескрайнюю, величественную равнину. Хладнокровие возвращалось к Семениусу.

– Вы живете во власти странных видений и наделяете ветер деяниям богов.

– До настоящего ветра осталось не долго.

– Я верю в ветер. Я не верю в Единорога.

– И все же, когда придет ветер…

– Ты не слышишь меня?! – легат, повысив голос, остановил копера – Можете продолжать верить в свои легенды, но я – не ваш мифический воин-чужестранец.

Семениус отчетливо осознал, в каком плену иллюзий живет странный народ. Разговор должен был закончиться. Копер Вервий понял это и коротко попрощался.