Читать книгу Вспомни меня! - Валя Шопорова - Страница 11

Я знаю, где-то там на свете он всё-таки есть

Я сумела прочесть по мурашкам на коже

Вот досчитаю до семи, пока только шесть

И увижу его, ну и он меня тоже…

Слот, Я знаю©

В одиннадцать часов утра следующего дня Леон приземлился в хорватской столице. На контрасте с Гамбургом здесь было слишком солнечно и тепло, но это не поднимало настроения, а наоборот, потому что было жарко даже в расстегнутой куртке.

Бросив вещи в отеле, освежившись после дороги и переодевшись, Леон поехал к организаторам концерта. Благо, ехать было недалеко, потому что сейчас Леон был совсем не в том настроении, чтобы ездить по городу и любоваться его красотами. Может быть, потом, после встречи.

«Может быть, потом даже на пляж съезжу, – думал он, рассматривая бликующие на солнце витрины, пока такси стояло на светофоре. – Конечно, в воду я не полезу, октябрь, всё-таки, но посидеть на берегу тоже неплохо. Говорят, вода успокаивает…», – он вздохнул и прикрыл глаза; такси поехало дальше.

Организаторы концерта явно ожидали увидеть не Леона, потому сначала они удивились, потом обрадовались и начали взахлёб что-то объяснять.

Леон так и не понял, было ли у них сегодня просто хорошее настроение или у него талант к разрешению конфликтов, но проблемы удалось уладить всего за час. Оказалось, что основной проблемой было простое недопонимание и мелкие технические неполадки с залом, которые непонятным образом раздули до катастрофических масштабов.

«Здорово, – думал Леон, попрощавшись с организаторами, – стоило из-за этого вставать ни свет, ни заря и лететь в другую страну. Недопоняли они и недопроверили… Если Фишер всегда имел дело с такими безответственными людьми, то его можно только пожалеть. Идиоты какие-то. Хорошо хоть, что вину признали свою и отпираться не стали».

Опустив стекло, Леон закурил, выпуская в воздух струйку сизого дыма; водитель ничего не сказал на это, даже не взглянул на пассажира. Желание тратить два часа на дорогу до побережья пропало совершенно. Отдав водителю приказ ехать обратно в отель, Леон выбросил недокуренную сигарету в окно и, скрестив руки на груди, устремил взор вперёд, на свежеразмеченную дорогу.

Вчерашняя мольба: «Встреть меня» вновь не была услышана. В Загребе Леона больше ничего не держало, можно было возвращаться домой.

Вернувшись в отель, Леон перетащил кресло к окну и, положив руки на подоконник, а на них голову, стал наблюдать за происходящим на улице. Погода за окном стояла просто потрясающей красоты, а люди, которые выглядели не такими загруженными, как в Германии, располагали к тому, чтобы тоже немного отдохнуть и расслабиться. А здесь, в Хорватии, ведь такой выбор видов отдыха! И пляжи, и горы, и интересные достопримечательности.

«Может быть, до вечера останусь, – думал Леон, провожая взглядом девушку в безразмерном синем свитере. – Или до завтра. Посмотрю, что Загреб может мне предложить…».

Взяв из бара бутылку коньяка и наполнив бокал, он вернулся к окну, сделал глоток.

«Не помню, были ли мы Загребе, – продолжил он внутренний монолог. – Чёрт… реально не помню! По идее, были… Во всяком случае, жаль, что сейчас я здесь один. И что мне делать с этим городом? Но и домой меня уже не тянет…».

Вздохнув, он снова отпил коньяка.

К пяти вечера сидеть в номере стало совсем тоскливо и скучно. Положив в карман пачку сигарет, зажигалку и бумажник, Леон надел чёрные очки и вышел из номера. Может быть, улица сможет его развлечь, солнце же так улыбается и подмигивает, цепляясь за небо и не желая скатываться к горизонту.

Но на улице его ждал сюрприз. Каким-то непонятным образом журналисты умудрились узнать о том, что он прилетает в Загреб и даже вынюхали, в каком отеле он остановился. Прямо около входа собралась толпа с камерами и микрофонами и накинулась на Леона с сотнями вопросов, едва он переступил порог отеля.

«Просто шикарно, – мелькнуло в голове Леона. – Дорвались, пираньи».

А журналисты действительно дорвались. И старались использовать выдавшуюся возможность по полной. Их интересовало всё, начиная с вопросов о группе «Ноты Римана» и том, продолжает ли она на самом деле существовать и услышат ли о ней вновь, и заканчивая вопросами о готовящемся концерте Тима.

– Группа продолжает существовать, – заученно отвечал Леон. – И покидать её никто из нас не планирует.

– Но о ней ничего не слышно уже давно: ни концертов, ни новых песен, ни интервью…

– У нас творческий отпуск.

– Но вы совсем нигде не светитесь… Отпуск связан с какими-то проблемами внутри группы?

– У нас всё хорошо. Просто мы отдыхаем и набираемся сил для новых свершений.

– А почему ты занялся продюсерской деятельностью?

– Надоело сидеть и ничего не делать.

– А остальные участники группы? Дориан?

– Им ещё не надоело, – сквозь зубы процедил Леон.

Почему-то каждый считал своим долгом спросить про Дориана, как-то выделить его, и это приводило в бешенство. Любое упоминание о нём воспринималось Леоном слишком остро, расковыривало глубочайшую незаживающую рану ржавым скальпелем.

– Странно… – протянула журналистка со сделанными губами. – Вы же с Дорианом всегда и всё делали вместе. Почему он не разделил с тобой новую деятельность?

– Это наше личное дело, – отрезал Леон. – А на личные вопросы я не отвечаю.

– Может быть, хотя бы чуть-чуть? – лукаво улыбнулась другая журналистка. Если бы не «акулья» профессия, она бы показалась милой. – Вашим поклонникам на вас не всё равно и они ждут новостей от вас.

– Пока никаких новостей касательно группы нет.

– А Тим? Твой проект? Волнительно, наверное, в столь молодом возрасте взять на себя такую ответственность?

– Не думаю, что возраст в этом деле что-то решает. Я в шоу-бизнесе с семнадцати лет и неплохо понимаю, что здесь и как работает, потому каких-то проблем не испытываю.

– А не планируешь полностью уйти в продюсерскую профессию?

– Нет. В первую очередь я музыкант.

– А почему вы не даёте интервью? – протиснулся вперёд молодой мужчина.

– Потому что мы отдыхаем от работы. Сколько ещё раз нам нужно повторить это, чтобы нас услышали?

– А Дориан тоже прилетел в Загреб?

– Это конфиденциальная информация. Не хочу, чтобы вы набросились ещё и на него.

– То есть, он здесь? – придралась к словам низкорослая брюнетка с цепким взглядом.

– Без комментариев.

– Хорошо, Леон, оставим вопросы о группе, – вмешалась ещё одна журналистка. – Скажи, а как ты чувствуешь себя в новой роли?

– Прекрасно. Тим – отличный парень и талантливый музыкант, мы сработались.

– Ты так говоришь, потому что должен, или действительно так думаешь?

Леон усмехнулся, оставляя этот вопрос без ответа. Достав сигарету, он щёлкнул зажигалкой, подкуривая. Но, когда он поднял взгляд, сигарета выпала из пальцев, а голоса журналистов перестали доноситься до сознания.

Там, за спинами репортёров, вдалеке стоял… Дориан. На нём были поношенные тёмные джинсы и растянутый зелёный свитер, съезжающий с одного плеча. Лицо заметно похудело, отчего выразительные скулы казались слишком острыми, а от привычной причёски не осталось и следа. Теперь его волосы были естественно прямыми, цвета тёмного шоколада, длиной до нижней челюсти.

Он так изменился, в нём было уже не узнать кумира миллионов, но это был он, в этом не было сомнений. И он тоже стоял и смотрел на Леона.

– Пропустите, – попросил Леон, даже не слушая, что ему говорят, и проталкиваясь вперёд.

Но журналисты не желали сдаваться и упускать «жертву».

– Пропустите! – громче и твёрже повторил он, распихивая журналистов и стараясь не терять из виду брата.

– Леон, куда же ты? У нас же ещё столько вопросов к тебе!

Леон не слушал. Его сознание сузилось до одной точки этого большого города, до одной фигуры, потерять которую из виду было страшнее всего на свете.

Но, заметив то, что Леон направляется к нему, Дориан начал отходить назад.

«Нет!», – отчаянно прозвучало в голове Леона.

Просто оттолкнув репортёра с такой силой, что тот упал, Леон вырвался из их оцепления и изо всех сил закричал:

– Стой!!!!

Но вместо того, чтобы остановиться, Дориан побежал прочь.

«Я не потеряю тебя снова!», – вместе с гулким ударом сердца, разливающим в крови убийственную дозу адреналина, прозвучало в голове, и Леон сорвался с места вслед за близнецом.

– Стой! – орал он, задыхаясь от слишком быстрого бега. – Стой! Ди! Прошу тебя! Стой!

Все это слышат. Все видят. А там, позади, осталась целая стая «акул», которая точно не оставит это без внимания. Но… плевать! На всё плевать! Только догнать его! Только не потерять!

Лёгкие невыносимо жгло, правый бок пульсировал болью, но Леон не обращал на это внимания. Пусть лучше лёгкие взорвутся, не выдержав перегрузки, но он не остановится.

Глубоко вдохнув, он побежал ещё быстрее, не моргая, иступлёно следя за убегающим близнецом. На мгновение Леона посетила мысль – а не показался ли он ему?

Нет, не показался. А если это так, то Леон искренне надеялся на то, что это тот самый дебют помешательства и его галлюцинация будет вечной. Что угодно, только не отнимайте его.

Дорогу Дориану преградили люди, выносящие из дома длинные стёкла. Этих секунд промедления Леону хватило, чтобы собрать силы в кулак и догнать его. Он схватил Дориана за плечи, разворачивая к себе, и вцепился в свитер с такой силой, с какой бы не держался за спасительную верёвку, вися над пропастью.

В груди горело всё так, что, казалось, он сейчас начнёт отхаркиваться кровью. Но Леон даже не попытался отдышаться.

– Ди, Господи, Ди! – орал он, плача от радости и тряся от эмоций близнеца за плечи. – Как же я рад тебя видеть! Где ты был? Почему ты от меня убегал?

Он задавал десятки вопросов, но не ждал ответа ни на один. Расплывшись в идиотской, счастливейшей улыбке, он сжал Дориана в объятиях, утыкаясь носом в висок, вдыхая его запах, ощущая тепло самого родного тела.

Господи, какой же он стал тощий… Все косточки прощупывались.

Леон не отпускал его и всё твердил и твердил что-то, пока не почувствовал, что Дориан вырывается. Отстранившись, но продолжая держать его за плечи, Леон непонимающе заглянул ему в глаза. Дориан смотрел на него напряжённо и испугано, почти не моргал.

– Ди, эй? – уже спокойно, волнительно спросил Леон. – Ты чего? Что с тобой?

Подумав пару секунд, он предположил:

– Ты на меня обижаешься? Злишься?

Дориан отрицательно помотал головой.

– А в чём тогда дело? Тебе… плохо?

Младший вновь отрицательно покачал головой и едва слышно ответил:

– Нет.

Самый родной голос… Как же Леон соскучился по нему. По щекам с новой силой покатились слёзы самой светлой и искренней радости. Он был похож сейчас на умалишённого, полного психа, который улыбался и плакал посреди улицы, вцепившись в своё «отражение». Но пусть все те, кто так подумает, идут к чёрту. Пусть весь мир идёт.

– Ди, а что тогда случилось? – спросил Леон, проведя ладонью по щеке брата.

Дориан скосил глаза на его руку, напряжённо следя за каждым движением.

– Почему ты убегал от меня? – добавил Леон.

– Потому что… я испугался, когда ты побежал за мной, – неуверенно ответил младший, взгляд его испуганно и растерянно забегал.

– Что?! – Леон всплеснул руками, не веря своим ушам. – Думаешь, существуют такие обстоятельства, при которых я мог бы сделать тебе что-нибудь плохое?!

– Я… А откуда мне это знать? Я не знаю тебя…

Дежю-вю. Удар под дых, выбивший не только воздух из лёгких, но и почву из-под ног и все мысли из головы.

– Что?! – воскликнул Леон, вновь схватив близнеца за плечи. – Как это – ты меня не знаешь?! Я твой брат! Леон!

Взгляд Дориана становился всё более напуганным. Казалось, он готов был вновь спасаться бегством, если бы Леон не держал его так крепко.

– Я тебя не знаю… – повторил Дориан, пытаясь отцепить от себя руки близнеца.

– Вспомни меня! – отчаянно заорал ему в лицо Леон.

Дориан вновь начал вырываться, но уже сильнее, потому что поведение Леона не на шутку напугало его; вокруг уже начали собираться зеваки. И тут Леону в голову пришла одна мысль…

Схватив близнеца в охапку, он просто потащил его вперёд и затолкнул в первый попавшийся закоулок; лишние глаза и уши им были не нужны. Дориан изо всех сил вырывался, а поняв, что освободиться ему не удастся, попытался позвать на помощь, но Леон зажал ему ладонью рот.

Уведя брата подальше от посторонних глаз, Леон прижал его к стене и сказал, внимательно смотря в глаза:

– Послушай меня. Просто послушай. И не кричи. Обещай не кричать.

Дориан протестующе замотал головой, но поняв, что иного выбора у него нет, успокоился и сдавленно кивнул. Леон тут же убрал руку с его губ.

– Ди, – серьёзно заговорил Леон, с надеждой смотря брату в глаза, – скажи, ты помнишь меня?

Дориан отрицательно покачал головой и повторил:

– Я тебя не знаю.

Леон глубоко вдохнул и выдохнул. Дориан не врал, это было очевидно, он действительно не узнавал его.

– Ди, – снова заговорил Леон, – у тебя были травмы головы в последнее время?

Дориан непонимающе посмотрел на него. Каждую секунду его молчания гулкие удары сердца били по нервам.

– Были, – подумав, неуверенно ответил Дориан. – Три месяца назад у меня было сотрясение мозга.

Леон расплылся в совершенно неподходящей к ситуации улыбке.

Ещё тогда, когда Дориан лежал в больнице после ужасного избиения, доктор Вальтер сказал, что он получил очень серьёзные ушибы мозга и последующее травмирование головы может привести к самым разным последствиям. В их число входила и повторная потеря памяти.

– Ди, ты просто забыл меня, – почти шёпотом проговорил Леон, не имея сил, чтобы перестать улыбаться, погладил Дориана по плечу.

– Забыл? – переспросил младший.

– Да. Но ты вспомнишь, обещаю. И я тебе всё-всё расскажу. Мы уже проходили это.

– В смысле?

Голос Дориана звучал недоверчиво, но, по крайней мере, он больше не пытался убежать.

– Это потом, – мягко улыбнулся Леон и обнял близнеца за плечи. – А пока – пошли в отель, я остановился совсем рядом.

Дориан гулко сглотнул, но сопротивляться не стал и покорно пошёл туда, куда его вёл близнец. Леон не отпускал его всю дорогу до отеля, чувствуя рукой гулкое сердцебиение своей копии, отдающее в позвоночник, и его напряжение. И он не мог перестать болтать, рассказывая всё на свете, хоть брат и не отвечал.

Когда они зашли в номер, Леон обвёл пространство руками и сказал:

– Вот здесь я временно живу. И ты теперь тоже.

Дориан сдавленно кивнул, переминаясь с ноги на ногу около порога и не решаясь пройти дальше. Несмело оглядевшись, он произнёс:

– Шикарный номер…

Леон усмехнулся и снова подошёл к нему. Как же он был ему нужен, отходить от него не хотелось ни на секунду, и каждое мгновение хотелось видеть его, слышать его голос, касаться его.

– Вижу, ты забыл не только меня, но и то, кто ты, – ответил Леон, продолжая слегка улыбаться.

Дориан ответил ему мимолётной растерянной улыбкой.

– Этот номер ещё не шикарный, мы бывали и в гораздо лучших отелях, – добавил старший. – Нам это по статусу положено.

Дориан вновь огляделся. Взяв его за руку, Леон потащил его к кровати и усадил на неё, сел рядом. Как только Леон перестал сжимать его ладонь, Дориан отдёрнул её и обнял себя за плечи.

– Ди, не бойся меня… – попросил Леон, пытаясь заглянуть близнецу в глаза, но тот отводил взгляд.

– Я не боюсь тебя. Наверное…

– Ди, – Леон вновь взял его за руку, – я никогда в жизни не причиню тебе вреда. Я скорее себе глотку перегрызу, чем сделаю это.

У Дориана дрогнули уголки губ не то в улыбке, не то от нервов. И он отсел от Леона, но старший тотчас снова сел рядом с ним, хотел снова взять за руку, но, подумав, не стал этого делать и осторожно спросил:

– Ди, тебе неприятно, когда я к тебе прикасаюсь?

– Я не знаю…

– Не стесняйся. Мне ты можешь рассказать всё, что угодно. Говори правду.

– Лучше не трогай меня…

Леон кивнул в знак того, что он понял. Хотелось обнять близнеца и не отпускать его минимум неделю. Но, кажется, с этим придётся повременить. Опять.

Но это было не важным. Они справятся и смогут вновь пройти этот путь. Вместе. И Леон был готов повторять его ещё сотни раз, как бы ни было сложно. Главное, чтобы Дориан больше никогда не уходил.

– Ди, а что случилось? – осторожно спросил Леон. – Почему у тебя было сотрясение мозга?

Дориан исподлобья взглянул на него.

– Точно… Ты же не помнишь, – старший виновато улыбнулся. – Ничего страшного. Это уже не важно. Главное, чтобы тебя никто не обидел. А если обидел, надеюсь, они сгорят в аду.

Дориан мимолётно улыбнулся, лишь приподнял уголки губ. Он по-прежнему был невероятно напряжён, сидел, понурив голову, и сжимал край кровати до побелевших костяшек.

С минуту Леон сидел, прикусив губу, и просто смотрел на него, своего близнеца. Хотелось поговорить так о многом, но он не знал, с чего начать сейчас, когда первая волна эмоций схлынула, и речевой аппарат вновь начал подчиняться разуму.

– Ди… – произнёс Леон, вновь потянувшись к руке брата, но опомнился и не стал к нему прикасаться. – Ты… Почему ты на меня не смотришь?

Глупый вопрос.

Дориан украдкой посмотрел на него и снова отвёл взгляд.

– Ди… Я твой брат. Близнец. Пожалуйста, не бойся меня.

– Я тебя не боюсь, – повторил младший. В этот раз его слова прозвучали увереннее.

– Это радует, – мягко улыбнулся Леон. – Меня зовут Леон.

Дориан слегка кивнул. Кажется, в этот раз будет проще и, пусть жизнь Дориана вновь началась с чистого листа, он реагировал на внешние раздражители, отвечал и не впал в истерику от того, что Леон дотрагивался до него и даже хватал.

– Приятно познакомиться.

Леон рассмеялся и уткнулся лбом Дориану в плечо. Нет, он просто не мог сдерживаться и не прикасаться к нему сейчас, когда позади были почти два года жизни БЕЗ НЕГО.

– Познакомились мы уже давно, – продолжая улыбаться, ответил Леон, сев прямо. – Двадцать четыре года назад у мамы в животе.

Дориан слабо улыбнулся и сдавленно кивнул.

– Ди, мне столько всего нужно тебе рассказать… – покачал головой Леон, сделавшись серьёзным. – Я даже не знаю, с чего начать…

Помолчав немного, он добавил:

– Наверное, стоит начать с имени. Я – Леон, как я уже сказал. Леон Ихтирам-Катель. А ты – Дориан Ихтирам-Катель. Мы братья-близнецы. Я старше тебя на двенадцать минут.

Леон прикусил губу. Никакой реакции со стороны Дориана. Кажется, он погорячился, подумав, что в этот раз будет проще.

– Мы музыканты, – продолжил старший, не сводя с лица близнеца внимательного взгляда, – участники группы «Ноты Римана», очень популярной, между прочим.

Дориан кивнул. Есть контакт.

Леон почти час рассказывал самые главные факты из их жизни, Дориан молча выслушивал его, кивал.

– Думаю, для ознакомления с прошлым этого хватит, – улыбнувшись, сказал Леон. – А то перегрузка мозга случится и придётся всё по новой начинать.

Он потрепал Дориана по волосам, но тот быстро отстранился.

– Извини, – вздохнул старший. – Ди, просто… я так по тебе соскучился, что не могу себя контролировать. Я же не видел тебя почти два года! И ты меня тоже!

Дориан снова напряжённо скосил на него глаза.

– Ди…

Леон чувствовал себя заядлым наркоманом, его ломало, а ладони горели огнем, требуя контакта с телом близнеца.

– Я так тебя люблю… – едва слышно добавил он. – Всё будет хорошо. Мы вернёмся домой, и всё будет, как раньше.

– Домой? – переспросил Дориан, взглянув на близнеца.

– Да, домой, в Гамбург. Мы живём там.

У младшего дрогнули уголки губ.

– Сегодня уже не будем срываться, – добавил Леон, – а завтра поедем. Я сейчас же забронирую билеты. У тебя с собой документы?

Дориан отрицательно мотнул головой.

– Ладно, съездим за ними, – кивнул Леон.

– У меня их вообще нет…

Старший непонимающе нахмурился, затем вздохнул.

– Хорошо. Мы восстановим их. Это не проблема.

Дориан покивал, ещё сильнее сжав край кровати. Взгляд его вновь испуганно забегал, но его можно было понять, слишком много информации внезапно обрушилось на него, слишком много переживаний. А вот видеть это было больно.

Медленно, буквально по миллиметру, Леон подсел к Дориану и накрыл его ладонь своей. Хотелось обнять его, стиснуть в объятиях изо всех сил и долго-долго не отпускать, чтобы он почувствовал, как сильно Леон любит его, как сильно соскучился.

Но делать это было нежелательно. Он и так напугал Дориана своими излишне эмоциональными реакциями и если продолжить это делать, можно было просто потерять его. Снова. А Леон бы этого не вынес.

– Ди, – вздохнул Леон через какое-то время, – почему ты всё время молчишь? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.

– Я не знаю, что говорить, – пробормотал Дориан, ещё сильнее склонив голову и занавесив лицо волосами.

Леон прикусил губу и осторожно убрал пряди с лица брата, чтобы иметь возможность видеть его глаза, тот слегка вздрогнул в ответ на это действие, но каких-то более ярких и пугающих реакций не последовало. Он просто не помнил его. Снова. И это просто нужно было принять, запастись терпением и вновь пройти нелёгкий путь его восстановления.

– Может быть, ты хочешь чего-нибудь? – мягко поинтересовался Леон. – Есть? Пить? Может быть, тебя интересует что-то? Ты только скажи.

Дориан думал какое-то время, затем негромко ответил:

– Я бы не отказался от обеда.

Леон тут же кивнул и встал, беря телефон.

– Я сейчас закажу что-нибудь. Чего ты хочешь? – уточнил он.

– Мне всё равно.

Всё равно. Опять. Кажется, дежа-вю станет привычным ощущением Леона в ближайшие… Обозначить какие-то, пусть даже примерные временные рамки Леон не мог, он просто знал, что это будет. И что когда-нибудь, пусть даже через пять лет, всё снова будет хорошо, Дориан будет улыбаться и перестанет смотреть на него, как на чужого.

Заказ принесли быстро. Всё время, пока младший ел, Леон не сводил с него глаз, он просто не мог заставить себя это сделать. Слишком уж он соскучился по нему – отражению, которое имело плоть и кровь.

Когда с обедом было покончено, Леон вновь заболтал. Он рассказывал всё на свете, показывал Дориану многочисленные фотографии, на которых они были запечатлены, надеясь разбудить в нём пусть не память, но хотя бы ощущение самой глубиной связи, которая всегда существовала между ними. Если Дориан признает его, перестанет сторониться, то остальное будет уже не столь важно, остальное они точно смогут преодолеть. И добиться этого Леон хотел как можно скорее.

Дориан вновь выслушивал его, кивал, но во взгляде его читалась какая-то настороженность, неверие, даже страх. Сейчас Леон был для него совершенно посторонним человеком, который пытался ему что-то доказать.

Но дело пошло иначе, когда Леон показал близнецу первую фотографию. Она была сделана после вручения музыкальной премии, в двух номинациях на которую они победили; на ней они были запечатлены наряженные, стоящие плечом к плечу и широко улыбающиеся. Такие разные и такие похожие, до каждой капли крови.

Дориан смотрел на это фото долго и постепенно в его взгляде что-то менялось. На смену неверию пришла задумчивость, а за ней нечто, чего нельзя было понять со стороны, чего не понимал даже Леон.

Подняв взгляд от экрана планшета, младший внимательно посмотрел на близнеца, взгляд его был изучающий, настороженный.

– Мы и правда очень похожи… – проговорил он, продолжая скользить взглядом по чертам брата.

– Ты даже не представляешь, насколько, – улыбнулся Леон.

Дориан ответил ему слабой улыбкой и вернул ему планшет. Переключив на следующую фотографию, Леон продолжил ознакомление близнеца с прошлым.

Так прошёл целый день. Из-за эмоционального и адреналинового коктейля Леон совсем не чувствовал усталости, несмотря на ранний подъём и дурной сон накануне. А вот Дориан уже к одиннадцати часам вечера начал проявлять все признаки глубочайшей усталости и сонливости, пусть и пытался это скрыть.

– Всё, давай ложиться спать, – произнёс Леон, не имея сил смотреть на мучения близнеца.

– Давай… – неуверенно ответил младший.

Он не двигался с места, напряжённо следя за близнецом, пока тот раздевался. Оставшись в одних трусах, Леон спросил:

– А ты почему не раздеваешься? Пожалуйста, не говори, что ты снова планируешь спать в одежде…

Не дождавшись ответа, он вздохнул, добавляя:

– Всё в порядке. Давай, я помогу тебе.

Подойдя к Дориану, Леон попытался снять с него свитер, но младший, запоздало поняв, что его раздевают, отскочил в сторону, напряжённо смотря на брата.

– Не бойся, – произнёс Леон, волнительно смотря на близнеца.

Пугать Дориана хотелось меньше всего на свете, но он не понимал, как вести себя, чтобы не допускать этого. Он не мог понять, какие именно грани переходить пока что нельзя, чтобы Дориан не переживал.

Леон медленно поднял руки, демонстрируя раскрытые ладони. Этот жест стал автоматическим ещё тогда, два года назад, и он всегда помогал.

Дориан снова не ответил. Но, подумав какое-то время, он самостоятельно снял свитер и, положив его на стул, подошёл к кровати, вопросительно взглянул на брата.

– Штаны тоже нужно снять, – мягко усмехнулся Леон.

Кивнув, Дориан избавился и от джинсов и сел на край кровати, спиной к близнецу. Леон закусил губу, смотря на него. Пики позвонков, острые лопатки, он был близок к истощению, и от этого сердце сжималось в груди. Как же он жил всё это время?

Медленно подойдя к кровати, Леон забрался на неё и осторожно, практически невесомо прикоснулся к спине близнеца, замер, ожидая его реакции. Дориан инстинктивно выпрямил спину и свёл лопатки, но даже не обернулся, лишь гулко сглотнул.

– Не бойся меня… – почти шёпотом, в который раз попросил Леон.

Он был готов повторять это до тех пор, пока язык не отсохнет, только бы страх пропал из глаз близнеца. Но, кажется, слов было недостаточно для того, чтобы Дориан поверил в благость его намерений, а собраться и доказать это действиями пока как-то не получалось: мешали эмоции и тысячи вопросов, рвущие разум в клочья.

Но это нужно было сделать. Ещё один раз. И начинать стоило прямо сейчас.

– Если хочешь, – скрепя сердце, произнёс Леон, – я пойду спать в другую комнату, лягу на диване.

Дориан кивнул.

– Да, было бы неплохо… – негромко ответил он, не оборачиваясь.

– Хорошо.

Леон заставил себя согласиться и встать. Обернувшись на пороге, он добавил:

– Спокойной ночи, Ди.

– Спокойной ночи…