Читать книгу Вспомни меня! - Валя Шопорова - Страница 2

Леон сидел в кресле, задумчиво смотря в окно и наблюдая панораму ночного города. В руке его был бокал коньяка, а уже пол-литра было в нём. У него был повод, чтобы выпить. Сегодня был их с Дорианом двадцать четвёртый день рождения… и второй день рождения, который он встречал без него, без своей второй половинки.

Грустный повод.

Почти два года назад Дориан вышел из дома и не вернулся. SMS-сообщение с двумя словами: «Я уехал» и месяц тишины. Да, Леон позвонил только через тридцать дней после того, как близнец уехал. Каким же он был идиотом…

В голове мелькали кадры тех дней. Как же его ломало… И он всегда знал, что они нужны друг другу, но никогда не думал, что настолько сильно. Воздух будто обратился иглами, а в каждой секунде тишины слышались родные шаги. Леон по привычке утром шёл будить брата, а потом вспоминал, что он совсем не здесь, что он в Венгрии.

Решение уехать сразу же, не взяв с собой никаких вещей, казалось странным, но очень в духе Дориана, в духе их обоих. Они ведь всегда были импульсивными и очень принципиальными – сказал: «Сделаю», значит, сделаю, несмотря ни на что.

Именно поэтому Леон позвонил только через месяц, он знал, что Дориан в порядке, он ведь всегда умел подниматься, как бы сильно его не швыряли об землю. А ещё он наверняка обиделся, пусть и не показал этого. А ещё он, Леон, сам сказал, что им надо отвыкать друг от друга, и хотел быть верным своим словам. Даже не звонить – слишком категорично, но на первых порах можно и так.

Леон позвонил маме, чтобы узнать, как там Дориан, только в начале января. Он очень хорошо запомнил этот день: на улице стоял крепкий мороз, а тротуары были присыпаны искрящим, синим снегом. Поболтав немного с родительницей, Леон задал главный вопрос, о брате. А ответ заставил его сердце перестать биться на несколько секунд: «Дориана у нас нет». И не было.

Леон не поверил. Раз за разом он повторял: «Очень смешно» и требовал рассказать ему, как дела у Дориана. Но, в конце концов, когда мать повысила голос, в тысячный раз сказав, что Дориан не у них и не приезжал к ним, ему пришлось признать, что это не было шуткой. Если Дориан где-то и был, то точно не у родителей.

Быстро попрощавшись с матерью, Леон набрал номер близнеца, но ему ответил только безразличный механический голос: «Абонент, которому вы звоните, временно недоступен…».

В тот момент внутри всё оборвалось, а сознание заволокло тьмой, в которой тревожным огоньком вспыхивала лишь одна мысль: «Где ты?!».

Выбежав из квартиры, в чём был, Леон добежал до ближайшего полицейского участка.

– У меня пропал брат!

– Сядьте и успокойтесь.

– У меня пропал брат!

– Сядьте и успокойтесь, иначе мне придётся попросить вывести вас отсюда.

– Да вы знаете, кто я?!

– Нет, не знаю…

Служитель порядка действительно не знал, кто был перед ним, ему было всё равно. И Леону пришлось перестать кричать и объяснить всё: когда он видел брата в последний раз, что предшествовало его исчезновению и так далее.

«Рост – метр восемьдесят шесть сантиметров. Как у меня.

Телосложение – стройное. Как у меня.

Черты лица – как у меня. Только волосы рыжие и кудрявые…

И с ним должна быть рыжая собака. Кокер спаниель.

Рыжий парень с рыжей собакой…».

Эти слова въелись в подкорку мозга и даже глубже, намного глубже. Эти слова начали приходить к Леону в кошмарах вместе с самым родным именем в печальном списке: «Пропавшие без вести».

Леон думал о конспирации в последнюю очередь, потому очень быстро о случившемся узнали поклонники группы. И не только они. И тогда началась свистопляска в духе тарантеллы.

И самому Леону, и другим участникам группы начали поступать звонки и письма от тех, кто якобы знал о местонахождении Дориана. Не задумываясь ни на мгновение, Леон пулей летел туда – хоть через полмира, где был близнец, но всякий раз не находил его там. Один раз он даже кинулся с кулаками на девушку, которая, пусть и не со зла, так жестоко играла на его чувствах и использовала исчезновение Дориана, как возможность увидеться с кумиром. Если бы не телохранители, вовремя скрутившие его, он бы её покалечил.

А потом пришли звонки другие…

Леону звонили и требовали выкуп за жизнь и здоровье брата. И он бы уже давно остался без копейки денег, если бы не Фишер, который, понимая его состояние, контролировал процесс следствия и проверку каждого звонка. Никто из горе-похитителей Дориана даже не видел.

А ещё были звонки от людей, которым ничего не было нужно, они просто в красках рассказывали, что сделают/сделали/делают прямо сейчас с Дорианом. И от их слов мороз шёл по коже. Леон орал в трубку, срывая голос: «Вы твари! Я не верю вам! Чтоб вы сдохли!» и разбивал очередной телефон об стену.

После очередного такого звонка, тщательно всё обдумав, Рональд, скрепя сердце, решил, что поиски Дориана ради его же блага нужно сворачивать, потому что его ищет не только полиция, но и вполне могут найти недоброжелатели, которых у группы было немало, а они его не пощадят.

Каждый раз, когда Рональд приходил к Леону, чтобы обсудить это, старший Ихтирам орал, что его ни черта не заботит, кроме грёбаной репутации, выгонял за дверь и швырял чем-нибудь вслед. Но в какой-то момент, после n-ого звонка с отвратительно правдоподобным описанием ужаснейших вещей, которые на самом деле вполне могли проделывать с Дорианом, он всё-таки сдался.

Рональд выступил с официальным заявлением о том, что новость об исчезновении Дориана является «уткой», а группа уходит в творческий отпуск.

В тот момент время остановилось для Леона. Он перестал выходить из дома и поселился на диване в гостиной, чтобы быть поближе к двери и не пропустить звонок в неё. Он верил, что Дориан вернётся.

Так прошёл год. А потом пришло что-то, отдалённо напоминающее принятие.

Он остался один. И со временем даже эхо самых родных шагов перестало звучать в глубине квартиры. Теперь его спутниками были только тишина, бутылка и осознание того, что он мог всё исправить, но не сделал этого. След Дориана терялся на территории Польши через десять дней после того, как он ушёл, там он в последний раз пользовался кредитной картой. Тогда его ещё можно было найти. Но Леон позвонил родителям только спустя месяц…

Да, правду говорят, что нет ничего страшнее сожаления из-за упущенных возможностей. Теперь Леон понял это на самом болезненном опыте. Собственном.

Леон медленно поднёс бокал к губам, сделал глоток. За спиной щёлкнул замок. Домработница всегда приходила в обед, а сегодня он приказал ей не приходить вовсе. В этот день он кому бы то ни было запретил тревожить его. Значит, это мог быть только один человек – его подруга Карина.

Она была прекраснейшим подтверждением того, что от смешанных браков рождаются красивые дети. Густые смольные волосы, миндалевидные, чёрные, будто бесконечный космос, глаза, яркие черты лица и фигура, которой позавидовали бы многие модели. Карина была средним из пяти плодов любви американки и египтянина и самым любимым, потому что не просто наслаждалась жизнью и прожигала родительское состояние, а вместе с ними активно участвовала в делах их ювелирной империи, прямой наследницей которой она являлась. Верно, это и сыграло свою роль и один из шикарных, но совершенно твёрдых камешков упал в её грудь ещё в детстве и заменил ей сердце.

Она была столь же суха душой, сколь красива. Стерва. Бессердечная. Сердцеедка. У неё не было собственного сердца и потому она питалась чужими.

Только с Леоном что-то пошло не так и потому вместо страстных, но скоротечных отношений с трагическим для него концом, у них завязалась дружба с приятной примесью секса на обоюдно выгодных свободных условиях.

Цокая опасно острыми шпильками по полу, Карина подошла к Леону.

– И зачем ты приехала? – опустив приветствия, спросил он.

– Подумала, что стоит составить тебе компанию, чтобы ты не пил в одиночестве хотя бы в свой день рождения, – равнодушно отозвалась Карина.

– Могла бы хотя бы позвонить.

– А я решила сделать сюрприз. Кстати, у меня и подарок для тебя есть…

Обойдя кресло, Карина встала перед Леоном и медленно расстегнула лёгкое светло-серое пальтишко, под которым ничего не было, кроме сексуального боди, состоявшего из тонких нитей, паутиной опутывающих тонкий стан и едва прикрывающих самые интимные места.

– Здорово, – без особой радости ответил Леон. – Но, пожалуй, я приму твой подарок завтра или позже.

– Твоё право.

Не став вновь запахиваться, Карина взяла бутылку и, подняв её, произнесла:

– За тебя, – и отпила прямо из горла.

Осторожно утерев уголки губ, чтобы не смазать помаду, она добавила:

– Но я всё равно останусь ночевать у тебя. Не желаю вновь ехать через полгорода.

– Ночуй, где хочешь, – пожал плечами Леон. – Только спать будешь отдельно. И, будь добра, не приходи ко мне ночью.

– Больно надо, – усмехнулась Карина и гордо удалилась на второй этаж.

Посидев ещё пару минут, Леон вновь устремил взгляд в окно, на полный диск луны, и, легко отсалютовав ей бокалом, прошептал:

– За нас, – и сделал глоток.

Ведь где-то там, хоть на другом конце света, Дориан наверняка видел эту же самую луну. Потому что в утверждение экспертов о том, что, если столь долгое время о местонахождении человека ничего неизвестно, то его автоматически можно считать умершим, он не верил. Он знал, что близнец жив. Чувствовал это.

Или просто изо всех сил хотел верить.