Читать книгу Пиррова победа. Роман. Часть 2 - Василий Васильевич Варга - Страница 27

Секретарь парторганизации Сабат, который дал ему рекомендацию в партию, не отходил от него ни на шаг, и параграф за параграфом разжевывал своему подопечному, но в Уставе было много туманного, непонятного и противоречивого. В первом параграфе первого раздела говорится, что членом партии может быть любой гражданин Советского Союза, признающий Программу и Устав партии и… уплачивающий членские взносы. Как можно платить членские взносы, не будучи членом партии? Да и Программу партии готов был признать любой, особенно нищий советский интеллигент, получивший диплом о высшем образовании, который без партбилета почти ничего не значил.

– Ты выучи этот устав наизусть, не досыпай недельку— другую, а потом хоть всю жизнь отсыпайся с партийным билетом в кармане, потому как партбилет это стена, за которой ты можешь спрятаться в любую непогоду, – говорил Сабат с тревогой в голосе.

– Я ничего не могу с собой поделать. Как только раскрываю этот малопонятный Устав, у меня глаза закрываются, я отключаюсь и начиню видеть сны – гадкие, неприличные, а просыпаюсь весь в поту.

– Дуй кофе без молока и без сахара. Засыпать не будешь, и мозги начнут шевелиться. Иди, доставай этот кофе, плати, сколько запросят, не жмись, все ведь окупится потом многократно, – настаивал секретарь парторганизации.

Халус продал одного национализированного быка и на вырученные деньги купил несколько килограмм кофе в зернах. Ему посоветовали пить кофе по—турецки, от которого он три ночи не спал, и чувствовал себя свежим как огурчик. В эти три вечера он усиленно изучал Устав партии и почти уже вызубрил его наизусть. Успокоившись, он лег спать, проспал двое суток, а проснувшись понял, что ничегошеньки не помнит.

– А, была – ни была, может, пронесет, – сказал он в тот день, когда надо было ехать в Рахов на бюро окружкома.

С большой тревогой он поднимался по лестнице на второй этаж в зал заседаний, где должна была решаться его судьба. Это был четверг.

Члены бюро окружкома работали весь день: заслушивали, утверждали, рекомендовали, наставляли, журили, выносили выговора, снимали с работы, одним словом, переливали из пустого в порожнее, а такой пустяковый вопрос, как прием в партию, обычно рассматривали в последнюю очередь.

В довольно просторном коридоре, на скамейках, облагороженных дерматином, сидело много народу, претендующего на высокое звание члена Коммунистической партии.

Халус присел на свободную скамейку поближе к даме, читающей газету «Правда». Дама также готовилась к вступлению в партию и тоже волновалась, он это заметил по жилочке, усиленно бьющейся у левого виска, и дрожащим пальцам на обеих руках. Тем не менее, дама читала не Устав, а передовицу газеты, значит, Устав она выучила назубок, решил Юрий Алексеевич. И он отважился побеспокоить ее.

– Гражданочка, скажите, если знаете, что такое" снизу вверх и сверху вниз?» Я никак не могу понять. Она—то, эта фраза, есть в Уставе партии, сразу после дерьмократического центролиза. Я вижу, вы устав выучили.

Дама наградила его уничтожающим взглядом, снова уткнулась в передовицу газеты, но тут же ее передернуло:

– Фулиган! Как только таких рекомендуют в партию? – А потом, подумав, расхохоталась на весь коридор. Юрий Алексеевич не на шутку обиделся, даже покраснел, и неизвестно, чем бы все это кончилось, но назревающий конфликт был подрублен на корню тем, что даму пригласили в зал заседаний.

Халус почесал затылок, раскрыл Устав и по слогам стал читать про выборность органов партии снизу доверху и обязательность решений высших органов для низших.

– Нет, все—таки тут так прямо и написано – «снизу вверх, сверху вниз», вот посмотрите, – обратился он к одному рабочему—сантехнику Волкову что остался в Рахове на постоянное жительство, после женитьбе на местной девушке.

– А хрен с ними, мне, что в лоб, что по лбу. Меня от этого даже в заднице не свербит, – сказал мастер сан—технических проблем.

– А ты чего, Устав не учил? Газету тоже не читал? Провалят, ведь, тебя, бедолагу, – сказал Халус.

– Меня? Никогда в жизни! Я есть настоящий пролетарий, гегемон революции, на должности, как ты, не претендую, меня заочно примут в партию. Я им нужен для разбавки, а то дурно пахнет от одних чиновников. Ты понял меня? Нет, не понял. И никогда не поймешь: у тебя бычий, тупой взгляд, поэтому ты и Устав выучить не можешь. Хоть там и учить—то нечего: социализм хорошо, капитализм плохо, социализм процветает, капитализм загнивает. – Слесарь сплюнул на пол и растер плевок грязным башмаком.

– Товарищ Халус Юрий Алексеевич! заходите, пожалуйста! – пригласила девушка, отвечавшая за поставку рядовых личностей на партийный Олимп округа.

Юрий Алексеевич вскочил, как солдат, получающий награду, поправил широкий поношенный ремень на старой солдатской гимнастерке, бросил шляпу на скамейку и, прижимая Устав к сердцу, строевым шагом направился в зал заседаний.

– Здравия желаю, товарищи члены буро, – сказал он, слабым от волнения голосом, прикладывая руку к пустой голове, но никто на его приветствие никак не реагировал: все члены бюро дремали, опустив головы, кроме первого секретаря, товарища Емцева, который вел заседание.