Читать книгу (не)жена для бандита - Вероника Колесникова - Страница 4

Зло печатаю шаг и вихрем несусь по коридору прочь из этой палаты, от этого странного мужчины. Нет, это же надо такое придумать: говорить моему начальнику о том, что меня нужно уволить. И когда? После того, как я провела непростую операцию, спасла ему жизнь, перетащив на кровать и вовремя сделав все необходимые процедуры. Да если бы не я, то его уже везли бы в морг вперед ногами!

Поеживаюсь от неприятного чувства внутри. Конечно, чисто с эстетической точки зрения было бы жаль, если бы такой внушительный представитель генофонда нации, с буквально вылепленной из мрамора талантливым скульптором фигурой, огромными черными живыми глазами, обрамленными густыми ресницами, которым позавидовала бы первая красавица города, и проникновенным голосом отправился в обитель мертвых, но…

После того, что я услышала в палате вместо благодарности за свой труд, нервы, мне хочется вернуться и самостоятельно отправить его кормить червей!

Это же надо такое придумать: «уволь ее». Да пошел ты, хам подъездный!

Нервно открываю свой кабинет и сажусь в мягкое кожаное кресло, которое немного остужает пыл своей прохладой и мягкостью. В кабинете вкусно пахнет хорошим кофе, и этот аромат тоже настраивает на мысль о том, что все – тлен, ерунда и не стоит моего королевского внимания.

– Наташа Михайловна, Наташа Михайловна, – открывает дверь Регина, девушка с ресепшена. – Там…

Тут же вскакиваю. Еще не привыкла к тому, что я не в университете, не на практике, и нужно вести себя с налетом этакого профессионального лоска. Да и когда к тебе забегают с таким взволнованным лицом, кажется, что объявили войну и нужно срочно начинать демобилизацию.

Впрочем, оказывается, так оно и есть…

– Там мальчика привезли, у него ОРВИ, но самое главное – у него рак крови. Иван Павлович собирает консилиум, поспешите.

Боже, рак крови. У ребенка. Сердце екает и замирает где-то в районе горла. Натужно сглатываю и думаю о том, что мир все-таки несправедлив. Ну как можно допустить, чтобы малыши болели, причем так сильно и, возможно, неизлечимо?! Нет, на том свете кто-то точно все устроил не так, как нужно. Ведь ребенок еще даже не успел согрешить, запятнать свою чистую ангельскую душу, а уже приходится сталкиваться с ужасающей болью, терзающей все тело и душу.

Хмурюсь и нервно застегиваю пуговицы халата все до одной. Думаю о том, что нужно было еще и волосы привести в человеческий вид, но на это не остается времени. Придется всем членам врачебного совета клиники созерцать мой вид таким, какой он есть. С цветными прядями в длинных волосах и острыми каблуками.

Выдыхаю, прежде чем открыть дверь и войти в святая святых. Вхожу и коротко улыбаюсь всем присутствующим. Врачебный совет проходит впервые со мной, но я знаю, что почти все специалисты, которые работают в клинике, негативно настроены ко мне. Кому-то не нравится молодой возраст, кому-то – внешний вид, а кому-то и длинный язык. Но что поделать. Всем угодить не получится, тем более у меня. А я к такой реакции уже привыкла, пройдя интернатуру.

– Наконец, все в сборе, – буквально следом за мной в кабинет влетает, словно на реактивной тяге, главный хирург, по совместительству главный врач всей этой дорогостоящей богадельни. Он зыркает в мою сторону глазами, и я тут же плюхаюсь на свободное место, чтобы не заставлять себя ждать.

Иван Павлович раскладывает документы на столе и приступает к делу. Это мне в нем нравится: все четко, грамотно, по делу. Не растекается мыслями по древу, не заставляет ждать. Коротко вздыхаю: черт, с ним у меня так много общего! Может быть, однажды он заметит и…

– Сегодня в нашу клинику поступила одна семья, – докладывает он. – Ребенок трех лет. Рак крови. Обнаружили недавно. Поступили с простудным заболеванием. Что скажете?

После небольшого затишья начинается обсуждение. Вопрос «лечить или отправлять в специализированную клинику» почти не обсуждается, все знают, что и как нужно делать, но Иван Павлович отчего-то буквально цепляется за ребенка.

Я не принимаю участие в разговоре, просто читаю пакет документов по больному, который раздали всем врачам клиники. Обсуждать тут нечего, они и сами это понимают. Нужны донорские клетки, и достать их оперативно можно либо за очень большие деньги в России, либо с помощью хороших связей в Америке. Зарубежный банк даже был бы предпочтительнее, потому что там выбор биоматериала выше, лучше, разнообразнее. Да и доставка очень хорошо налажена, вопросов не возникнет, как и проблем с транспортировкой.

Иван Павлович поглядывает в мою сторону неодобрительно. Наверное, мне нужно сказать что-то, высказать свое мнение, но я молчу. Предложения, которые выдвигают врачи на основе семейной карты маленького пациента, верные, правильные. Но все они очень долговременные, требуют длительного временного ресурса. А решать и действовать, я считаю, нужно скорее. Да я вообще всегда за быстрые поступки и слова, что говорить. А тут тем более.

Смотрю на фотографию улыбчивого малыша со светлыми волосами и невольно отвечаю на его искреннюю, открытую улыбку. Остаться равнодушной к такому яркому солнышку, даже на фотографии, невозможно. Если бы он сейчас вдруг вошел в кабинет и приказал отдать весь шоколад, который я прячу в шкафу, не задумываясь отдала бы ему все свои сладкие сокровища.

– Наташа… Михайловна! – вдруг пронзает мои мысли резкий звук голоса главного врача. – А у вас какое мнение?

После небольшой паузы поднимаю на него взгляд. Иван Павлович, сложив руки в замок на подбородке, внимательно смотрит на меня, а в глазах плещется какая-то скрытая мысль, разгадать которую здесь и сейчас невозможно. Он будто бы находится здесь, с нами, и в то же время отсутствует, и это немного удивляет.

– А что говорить, – медленно начинаю я. – Нужны донорские клетки. Из банка в России или в Америке.

– Мы же говорили об этом только что, – хмыкает педиатр Инесса Львовна, качая головой с налакированной старомодной прической. – Семья не имеет средств, чтобы расплатиться. Зачем они вообще пришли сюда? Им нужно ехать в другое место. Мы им не поможем.

Иван Павлович медленно переводит взгляд на меня, а я сжимаю зубы и вскакиваю.

– Думаю, тут найдутся деньги, чтобы поднять на ноги ребенка!

Все с удивлением или легким смешком поворачиваются ко мне, и в их глазах я вижу ехидство и неверие в мои силы, что распаляет гнев во мне все сильнее. Ну нельзя быть такими равнодушными, нельзя!!

– Ну что ж, – главный врач встает, показывая, что разговор закончен. – Организационные мероприятия возьму на себя. Следующее собрание состоится завтра. А за это время Наташа… Наталья Михайловна найдет спонсора. – Он поворачивается ко мне, смеривая задумчивым взглядом с ног до головы, и я чувствую себя так, что хочется провалиться сквозь землю. И зачем я только высунулась?! Он будто ехидничает, но за этим ехидством кроется настоящая человеческая боль. – Правда ведь, Наталья Михайловна?!