Читать книгу (не)жена для бандита - Вероника Колесникова - Страница 9

По пути в клинику заруливаю в цветочный магазин. Беру самую большую корзину ярких цветов, бросаю крупные купюры на стойку флориста и подмигиваю ей, выходя из салона.

– Кому-то повезло, – шепчет, глядя влюбленными глазами на корзину, девчонка-продавец. Звякнув колокольчиком, дверь за мной захлопывается. Ставлю цветы на заднее сиденье, и, когда сажусь спереди, чувствую, что какая-то трава щекочет шею.

Иван прав – докторша спасла мне жизнь. Мы каждый день кого-то теряем, я сам грешен тем, что могу перерезать нить чьей-то души, и только что удержал себя от такого поступка в гараже. Моя душа черна, она требует боли, крови, слез, но она жива. И жива благодаря этой самой строптивой красавице, которая зашила мне рану, перетащила в коридор и сделала все необходимое, чтобы я не отбросил коньки прямо в клинике.

Так что эти цветы – ей. Ну и разговор, ладно, чего уж там. Я задолжал ей беседу. Поблагодарю, скажу пару комплиментов.Ну и позову ее в ресторан. Девчонка невероятно горяча, строптива, несдержанна, от нее так и веет духом свободы. Сам не знаю, чего от нее хочу, какое-то притяжение, не иначе. Там, в ресторане разберусь, что мне от нее нужно. Чего хочет мое тело или моя душа. Черт знает, но, кажется, там, под кожей, бегут отравленные ею кровяные тельца. Может быть, она мне вколола что-то, пока я был в отключке?

– Это Наташе… Михайловне, – с глухим звуком корзина приземляется на стойке регистрации. – Она здесь?

– А она уже ушла… У нее смена кончилась, – наивно порхая ресницами, говорит девчонка с ресепшена.

– А куда? Не знаешь, какие у нее планы? – Сам достаю сотовый телефон, чтобы записать ее номер, который эта фиалка с длинными ресницами мне обязательно продиктует.

– Знаю, – мнется она и улыбается несмело. – В свадебный салон.

От удивления у меня перехватывает дыхание.

– Ку-у-уда?! – Вот это новости. Даже не знаю, как к этому относиться: просто удивиться, почувствовать разочарование или решить, что чужая свадьба – не помеха яркому и феерическому сексу, который наверняка будет с этой докторшей.

– В свадебный салон, – повторяет она.

– Черт. – Отталкиваюсь от стойки регистрации и быстрым шагом прохожу сквозь двери. Они реагируют на это раздражающим колокольчиком.

Подхожу к машине, пиликаю сигнализацией и вдруг чувствую какую-то необъяснимую тягу к тому, чтобы повернуть в другую сторону. Интуиция – моя самая сильная сторона, не раз спасала жизнь, и сейчас я повинуюсь ей. Шестое чувство для меня иногда важнее остальных пяти, и я доверяю ему как никогда прежде. Особенно сейчас, когда наша семья стоит на пороге войны с другим криминальным кланом из-за пропавших документов.

Делаю несколько шагов вперед, оглядываюсь по сторонам, оценивая пространство. Все привычно и просто: дома, машины, ничего подозрительного. Прохожу еще немного вперед, останавливаюсь рядом со свадебным салоном и лениво скольжу по его стеклянной витрине взглядом. Рюши, кружева, белые тонны фатина и шелка. Ужасное зрелище.

Бедняга тот, кому придется пройти через этот кошмар – устройство свадьбы, кутерьма с невестой, родными, безумная трата денег. И все для чего? Чтобы в какой-то момент понять, что вы не подходите друг другу, и пойти искать других партнеров.

Нет уж, от таких мест нужно держаться как можно дальше. Чтобы ни одна цыпочка не успела заарканить, пользуясь в том числе запрещенными приемами.

И вдруг по спине пробегает ток.

Вглядываюсь вперед, в силуэт среди разряженных манекенов и протираю глаза, чтобы сфокусировать зрение. Ошибки быть не может. Это она. Доктор. Хирург, которая спасла мне жизнь. Она кружится в белом облаке и смеется вместе со своим отражением.

Фатиновая белая юбка водопадом опадает в пол, скрывая ножки, облаченные в кружевные чулки и атласные туфли на высоком каблуке. Тонкую талию обнимает широкий пояс, завязанный позади шикарным бантом. Грудь покоится в корсете, вытканном тончайшим кружевом, которое переливается, искрится в солнечном свете и отбрасывает теплые солнечные зайчики вокруг, в том числе и на зеркало, смягчая черты девушки и обещая праздник. Волосы уложены в скромную и очаровательную прическу с обманчиво небрежными волнами и тычинками искусственных цветов и речным жемчугом – изысканная и притягательная красота невинности.

Все внутри меня переворачивается. Не раз и не два я видел невест, но отчего-то сейчас это зрелище становится невыносимым. Хочется одновременно смотреть на это чудо и сбежать отсюда за тысячи километров. Хочется разбить к чертям эту витрину и утащить девчонку на плече, хочется закрыть глаза, развернуться и сделать вид, что я не видел этого великолепия.

Сжимаю и разжимаю кулаки.

Ей, такой умной и честной, не место рядом со мной. Она должна жить в своем чистом и прекрасном мире, где справедливость торжествует, мир прекрасен и красив, а злые дьяволы вроде меня сидят под замком, чтобы не творить свое черное дело под покровом ночи.

Теперь я отчетливо вижу, что она мне не пара, как и я ей. Наши пути до этого момента шли разными дорогами, и так и должно продолжаться, мы зря пересеклись в одной точке. Между нами не должно быть и не будет ничего общего.

Сразу видно по ней, и как я сразу не понял: ей нужны только серьёзные отношения, тогда как мне… Черт, я до сих не помню имя девчонки, с которой спал недавно, а ведь вижу ее за стойкой ресепшена клиники каждую неделю. И таких однодневок – целая куча!

Медленно иду обратно, дохожу до клиники. Открываю дверь, хватаю корзину с цветами, возле которой уже выстроилась очередь из девчонок, чтобы сделать селфи, и мрачно волоку его на выход.

– Амир Султанович… – лепечет кто-то мне вслед. К черту. Никаких отношений, никакой привязанности, никаких привлекательных и сексуальных докторш. Все это ерунда, и мне это точно не нужно.

Корзина с цветами занимает почетное место в мусорке рядом, а я щелкаю сигналкой автомобиля.

– Да, Хан. Еду. Кончать будем этого придурка. Что-то меня от потери крови перекосило, но я вернулся в строй. Ждите.

Пора снова становиться самим собой и решать дела, делать бизнес. Шелудивый пес забрал жесткий диск у дяди с большим компроматом на нашего конкурента, и я его найду, рано или поздно, а этого осла покараю. И за воровство, и за нож в спину, который он мне воткнул в буквальном и переносном смысле.

А докторша эта… Ну что ж, пусть живет, но не попадается мне на глаза. У нее пусть будет своя жизнь, у меня – своя.