Читать книгу Тени коротких жизней - Виктор Климов - Страница 4

«Аркадий!» – услышал он призыв сквозь сладкий утренний сон. «Аркадий, сынок, пора вставать!» – повторил нежный голос матери.

Аркадий открыл глаза. Мама, ожидая пробуждения, улыбалась ему, одаривая душевным теплом и материнской любовью. Аркадий рад был видеть красивое, притягательное лицо мамы у своего изголовья в раннее утро, когда в комнату только начинали проникать весёлые солнечные лучи. Он ответно улыбнулся. Но вставать с уютной постели не спешил. Знал, времени хватит на все приготовления.

Напутствуя перед школой, мама в очередной раз внушала:

– Смотри, в дурные игры не вступай! Не ввяжись в драку! Веди себя прилично, чтобы за тебя не было стыдно!..

– Хорошо, хорошо… – соглашался Аркадий, ступая по ступеням дома и застёгивая на ходу пуговицы легкого осеннего пальто.

Он обернулся перед тем, как выйти за ворота. Мама смотрела вслед, ожидая. Она желала в очередной раз прочесть его лицо и обрести уверенность, что сын готов исполнить её наказы.

Вячеслав, как было заведено, ждал Аркадия у своего дома. Он пытливо вглядывался в лицо товарища и, прищурив глаза, требовательно спросил:

– Проводила?

Аркадий не спешил с ответом. Ему не нравилось, когда Вячеслав подвергал очевидной иронии его отношения с мамой. Но терпел и своего недовольства не выказывал. И если случалось заметить внимательный, с признаками предвзятости, мамин взгляд, направленный на Вячеслава, спешил увести товарища в свою комнату.

Взаимную, неприкрытую нелюбовь мама и Вячеслав особо не скрывали. И терпели друг друга каждый по своей необходимости. Дружба Аркадия и Вячеслава началась давно, с беззаботных дней пребывания в детском саду. Уже тогда мама Аркадия к их привязанности относилась настороженно.

Но после того дня, когда Вячеслав, рискуя жизнью, сумел вытащить из полыньи провалившегося под лёд Аркадия и дома самостоятельно растер его тело хранившимся в шкафу спиртом, избавив подростка от неминуемой простуды, Антонина Павловна вынуждена была прекратить посягательства на их отношения. Хотя при случае не забывала подчеркнуть, что идея опробовать неокрепший лёд принадлежала всё-таки Вячеславу. И что Аркадий без её ведома никогда бы не решился на такое безумство. Сын, по её мнению, вынужденно играл героя, поддавшись соблазну под влиянием товарища…

– И в этот раз требовала вести себя разумно?

– Что же в этом плохого? – заступился Аркадий за мать. – Это естественное желание родителей…

Высказав очевидную мысль, он тут же замолчал. Ибо вспомнил, что для Вячеслава пристальное внимание своей матери было понятием отвлечённым. Зоя Петровна просто не успевала давать напутствия своему сыну. Вставал Вячеслав по пению петухов, водившихся на городских окраинах, выскакивал в трусах во двор и там упражнял своё тело, манипулируя металлическими болванками, заменявшими гантели. Затем обдавал себя холодной водой из ведра и, довольно крякая, растирал тело до легкой красноты, как было рекомендовано в тонком методическом пособии без обложки. Время от времени он сжимал руку в локте и пытался рассмотреть желаемый прирост бицепсов. За завтраком, как правило, он был сосредоточен. И мать не решалась отрывать сына от его собранности. Она подавала еду, позволяя себе негромко советовать:

– Ешь сытнее… У мужчины сила копится с ранних лет…

– Я ем… – коротко и серьёзно отвечал Вячеслав, и Зоя Петровна при этом больше не находила повода продолжать свои наставления.

Домашние задания Вячеслав выполнял без напоминаний. А в конце недели вручал матери дневник на подпись. В другое время требовать его для просмотра Зоя Петровна не решалась, видя очевидную взрослость и ответственность сына.

– На улицу сегодня придёшь? – переменил, как обычно, тему разговора Вячеслав. – Девочки все должны быть… – задумчиво продолжил он. – Я с Верой Стариковой серьёзно поговорить хочу, – продолжал откровенничать Вячеслав. – Если будет по-прежнему строить из себя… – задумался Вячеслав, – не стану больше на неё время тратить! Но сегодня я, скорее всего, покорю её! Давно хочу этого!.. – решительно закончил он.

Голос его задрожал, выдавая волнение. Аркадий заволновался тоже. Только по иному поводу. Переживал за очевидную смелость товарища, страшась чужой, не принадлежащей ему ответственности: чем это может обернуться? Вячеслав, было видно, нисколько не блефует! А вдруг кто узнает об их… возможной близости? В школе… Дома… Скандала не миновать! Ух, дерзок в своих помыслах Вячеслав! Веру Старикову!..

За рыжеволосой красавицей Верой стали пытаться ухаживать многие ребята, как только в неприметной до времени девчонке проснулось женское начало и её фигура стала наливаться привлекательными формами. Женька Круглов, старшеклассник и баловень девушек, откровенно и безбоязненно стал оказывать ей знаки внимания. Вячеслав бесновался и мучился от обуреваемой ревности. Его трясло, когда на переменах Евгений подходил к Вере и начинал соблазнять её складной речью и белозубой улыбкой.

Вячеслав тогда уверял, что у Евгения во рту лишние зубы, а на голове слишком опрятная стрижка. «Так ты со мной?!» – потребовал он однажды от товарища ответа в нетерпении. Аркадия заколотило мелкой дрожью. «Да…» – согласился он негромко, чувствуя холод в груди.

Товарищи выслеживали Евгения несколько вечеров подряд. Наконец перегородили дорогу. «Ну! – требовательно произнёс Вячеслав. – Сам оставишь её в покое или тебе помочь?»

Евгений попытался отстоять своё мужское достоинство. С Вячеславом он бился молча. Аркадий заметил, что никак не мог позволить себе ударить другого человека, хотя тот являлся на этот момент противником, вернее, врагом его товарища. У Вячеслава уже была рассечена губа, в глазах светилась ярость. А Аркадий всё не мог подобраться к Евгению.

Тогда он попытался достать его хотя бы носком ботинка. И кажется, угодил-таки по косточке. И этот жалкий и неуклюжий выпад показался ему таким гадким!.. Тогда он закрыл глаза, сжал кулаки и ринулся на дерущихся претендентов, убеждая себя, что это не групповое нападение. Угодил в сцепившийся клубок и откатился, оттолкнувшись от плотно дерущихся тел. И вдруг понял, что на него Вячеслав не рассчитывал с самого начала, надеясь только на себя. Ибо ни разу не подал команду или просьбу о помощи. Он, Аркадий, служил для своего товарища в этот момент скорее моральным и физическим мерилом, при котором Вячеслав мог себе позволить оказаться только на голову выше.

Евгений никому не пожаловался и команду для ответного боя не собрал. Он больше не подходил к Вере, не посылал ей издали искромётных улыбок, ибо в неистовости Вячеслава почувствовал откровенную и очевидную для себя угрозу.

Вера терялась в догадках, пока кто-то из подруг не поведал о состоявшейся баталии. Вера, видимо, не знала, как следует вести себя в этом случае. Вячеслав же не собирался искать дипломатических путей. Подойдя через некоторое время к девушке, он коротко и повелительно предложил: «Сегодня наши друзья собираются на вечерние игры, у верхнего колодца. Ты приходи, будет интересно…»

Вера пришла довольно поздно, когда все надежды Вячеслава на свою победу начинали меркнуть. Он бесновался, сдерживаясь. И когда увидел девушку, освободил рядом с собою место и неспешно проговорил, не предполагая отказа: «Садись сюда!»

Все на короткое время притихли, ожидая исхода. Вера, задумавшись на секунду, опустилась рядом с Вячеславом на ствол длинного, поваленного дерева, на место, которое указал он. И, не желая акцентировать на себе внимания, наклонилась к рядом сидящей Аннушке и завела с ней негромкий разговор. Вячеслав почему-то продолжал волноваться и пытался усмирить появившуюся дрожь во всём теле. Аркадию оставалось удивляться очевидной покорности Веры. Он пытался усмотреть в ней признаки былой, всем известной гордости. И вынужден был признать очевидную победу товарища.

– Так придёшь? – прервал его размышления Вячеслав.

Аркадию показалось, что он даже вздрогнул, возвращаясь к действительности. Теперь, ведая откровения товарища, он не мог правильно определить чувства, которые владели им. Может, и на этот раз не впервые завидовал Вячеславу, который позволил себе надеяться познать такую девушку. Не из той череды, с которыми ребята, смущаясь, познавали азы первой плотской любви. Вячеслав решил покорить Веру Старикову. Красивую и умную гордячку, знающую себе цену девушку. И она может не устоять перед такой очевидной решительностью!

Аркадий посмотрел на Вячеслава. Лицо друга было серьёзным, без следов бравады и излишнего воодушевления от ожидаемого предстоящего сладострастия. Значит, давно всё определил и решил для себя. У Аркадия защемило в груди. Он вдруг представил, в какое неприятное положение может попасть Вера, если учесть имеющиеся безрадостные факты из жизни некоторых её сверстниц. У него даже, казалось, учащённо забилось сердце. А быть может, это была на самом деле самая настоящая зависть или признаки холодной, необъяснимой ревности? У товарища может получиться вечер, значимость которого была неоспоримой. Что похожее есть на сегодняшний день у него? Он, вопреки Вячеславу, всё ещё не решился на связи даже с доступными девушками.

– Приду, куда же я денусь? Не у телевизора же сидеть, – подтвердил он тем самым свою солидарность, убеждая себя, что у него, собственно, на предстоящий вечер не было иных значимых планов.

Наблюдая суету наступившего вечернего увеселения, участвуя в нём, Аркадий, когда останавливал взгляд на Вере, казалось, на какое-то время переставал дышать. Он слышал её беззаботный смех и понимал, что она никак не предполагает о замысле Вячеслава.

Удивительное дело, но и на лице Вячеслава он не обнаруживал следов напряжения. Его товарищ был беззаботно весел, как все остальные. Когда в какой-то момент Аркадий потерял его и Веру из виду, то почувствовал окончательный упадок и без того не очень весёлого настроения. Он невнимательно слушал соседей и плохо улавливал общий настрой остававшейся по-прежнему беззаботной компании.

Напряженность в былом веселье он ощутил не сразу, а только когда заметил таинственное перешептывание вернувшейся Веры со своей лучшей подругой. Он рассмотрел озабоченное лицо Аннушки, которая, обняв за плечи поникшую после недолгого отсутствия Веру, медленно удалялась с нею в неосвещённое место. Откуда-то появился Вячеслав. Он был взъерошен и неразговорчив. Глубоко затягивался сигаретой и, казалось, не мог решить, чем себя занять.

От догадки, что Вячеслав овладел Верой, у Аркадия закружилась голова. Выходит, он тоже любил Веру? Только Вячеслав бился за неё и за этот значимый для него вечер. А он, Аркадий, всё это время только ходил вокруг, рассуждая, как когда-то около дерущихся, имеет ли право принять конкретное решение?