Читать книгу Тени коротких жизней - Виктор Климов - Страница 6

Сообщение о положении Веры расстроило Аркадия. Он удивился, что воспринял неожиданную для себя новость с чрезмерным напряжением. Ему больше не хотелось продолжать разговор с мамой. Отец задерживался на работе. Аркадий вышел во двор. Прошёл по небольшому саду. Присел на лавочку, вкопанную когда-то им под пышными ветвями любимой яблони.

«Навестить Веру? Что сказать ей при этом? Спросить о самочувствии? Поинтересоваться, как протекает беременность и кто приходится отцом её будущего ребёнка? Чушь какая-то!..»

Аркадий поёжился, глубоко вздохнул, зачем-то огляделся и вновь погрузился в невесёлые размышления. «Жаль Веру… Почему не зайти к ней, как к бывшей однокласснице? Она сразу распознает в моём посещении завуалированное сочувствие. Будет ли оно к месту или обидит ее?..»

Аркадий пытался анализировать возможные варианты ещё не состоявшейся встречи. Отбросить эмоции и принять конкретное решение он был всё ещё не способен. Терзая себя догадками и сомнениями, рисуя возможные картины желаемой встречи, он так и не смог принять определённое решение.

Назавтра собрал вещи к отъезду и, повинуясь внутреннему зову, медленно побрёл по переулку, ведущему к неширокому, глубокому ручью. Его берега, поросшие грустным ивняком и податливым травяным покровом, манили к себе, как и прежде. Аркадий стоял и наблюдал за прозрачной, безмятежно журчащей водой. Затем перешёл на благоустроенную улицу, желая по ней возвратиться к себе.

Взгляд он почувствовал неожиданно. Замедлил шаги, затем остановился, удивившись своей проницательности. Медленно повернул голову.

Вера стояла у крыльца продовольственного магазина и, удерживая ладонь у лба, отсекая солнечные лучи, смотрела на него. Аркадий оторопел, иначе не скажешь. Он, оказывается, всё ещё был во власти недавних мыслей о Вере. Сейчас же растерялся настолько, что даже не сообразил кивком приветствовать бывшую одноклассницу. В следующее мгновенье он вдруг засомневался – на него ли обращён её взор?

Он отчётливо рассмотрел её измененную предстоящим материнством фигуру. И этот непривычный вид Веры ещё больше поразил юношу, добавил неуверенности. Вера не могла не заметить его замешательства. Она более пристально, чем прежде, посмотрела на Аркадия, собрала при этом, как ему показалось, губы в снисходительную улыбку. Опустила руку и, осторожно ступая, неторопливо пошла прочь.

Аркадия обдало жаром. Его лоб покрылся мелкой испариной.

«Ну?! Что же ты стоишь?! Тебя поразило выражение её лица? Отчего онемел язык и спутались мысли? Что помешало приветствовать одноклассницу? Девушку, которой болел и, не сумев покорить, уступил товарищу…»

Кажется, ему стало стыдно. Аркадий не мог ответить, почему им овладело именно это чувство. И ещё не вполне осознанное ощущение первой большой жизненной потери по собственной вине. Он по-прежнему не двигался и только смотрел вслед Вере. Она не оглядывалась.

Аркадий, встрепенувшись, осмотрелся вокруг. Никто не наблюдал за короткой немой сценой. Никого этот мимолётный факт не заинтересовал. Аркадий глубоко, с необычной поспешностью вдохнул прохладный осенний воздух и, закрыв на мгновение глаза и задержав дыхание, резко выдохнул. Словно вместе с этим отсекал от себя былое. На виске часто пульсировала венка, и учащённо билось сердце.

«Вот и всё…» – почему-то именно это он сказал себе негромко. Может оттого, что многое решилось в этот момент само по себе. Или потому, что эта странная встреча избавляла его, как он считал, от дальнейших размышлений о Вере и необходимости принимать непростое для себя решение.

Ему захотелось как можно быстрее покинуть место необычной встречи. Словно такое действие могло отвлечь от осознания несовершенства его духовности. Своё поведение Аркадий желал отнести, прежде всего, к недостатку собственного жизненного опыта и тем самым оправдать странную нерешительность.

Аркадий быстро пошёл в другую, противоположную от движения Веры сторону, словно, быстро убежав, он сможет представить, что встречи не было вовсе, а Вера пригрезилась ему. Он всеми силами старался избежать размышлений о небезразличной в недавнем прошлом для него девушке. Женщине…

Только возможно ли безболезненно отделить какую-то часть от целого? Аркадий только теперь понял, что Вера была частью его мира, загадочной и влекущей. В этот миг ему казалось, что случившееся равносильно… потере конечности и что он теперь так и будет перемещаться по своей жизни со вдруг обретённым нежелательным физическим дефектом. И прихрамывать, и оглядываться, и пытаться понять, что же оставил он на этой неброской окраинной дороге… И чем это оставленное могло стать для него, сумей он завладеть в своё время желанным человеческим… сокровищем.

Аркадий уходил скоро, но мысли следовали неотступно. И он вдруг с тревогой осознал, что это гаденькое, проявившееся только что внутреннее состояние, зародившись в нём когда-то давно, просыпалось вместе с ним каждое утро. И жило в нём и стремилось алчно утвердить своё лидерство.

Разрастающийся сорняк незаметно и ненавязчиво мешал становлению добротного человеческого качества. Решительность, лишённая должной защиты хозяином личности, стала терять жизнестойкость, походить на хилый росток, а теперь вовсе выказала очевидную неспособность проявиться в необходимую минуту…

Аркадию не хотелось верить в собственную духовную ущербность, и он стремился быстрее броситься в новую жизнь, как в чистое поле. Где можно вспахать и вновь засеять. И дождаться плода без червоточины. И больше не испытывать проявления дискомфорта среди жизненной благодати, окружавшей его. В этом мире, надеялся Аркадий, он должен что-то значить.

Аркадий какое-то время казнил себя за проявленное малодушие. Так он, в конце концов, не очень колко определил своё поведение при встрече с Верой. Поверил в сделанный собою вывод и… успокоился.

И если бы ему предложили раскрасить полотно наступившего вслед за этим настоящего, он применил бы при этом цвета радуги. Потому что был уверен, что не успел испортить свою жизнь чрезмерной греховностью. Хотя, повинуясь позывам совести, нашёл бы на полотнище место и для серых тонов.

Время течёт быстро. Неприятные эпизоды забылись окончательно. Потому что Аркадий находился на том этапе, когда жизнь любят восторженно и шагают по ней с раскрытыми объятиями. И при всей круговерти своё будущее Аркадий представлял в светлых тонах, с плавными, минимум изломанными линиями.