Читать книгу Христианская мудрость - Виктор Лавский - Страница 14
ИОАНН ЗЛАТОУСТ
Оглавление(347 – 407)
Святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский, родился в Антиохии около 347 года в семье военачальника. Его отец Секунд умер вскоре после рождения сына. Мать святого Иоанна, Анфуса, оставшись в двадцать лет вдовой, не стала более выходить замуж и отдала все силы воспитанию сына в правилах христианского благочестия. Юноша учился у лучших философов и риторов. Но, пренебрегая суетными знаниями, будущий святитель рано обратился к углубленному изучению Священного Писания и молитвенному созерцанию. Святитель Мелетий, епископ Антиохский, полюбивший Иоанна, как сына, наставил его в вере и в 367 году крестил. Через три года Иоанн был поставлен чтецом. После того, как святитель Мелетий был отправлен в ссылку императором Валентом в 372 году, Иоанн учился у опытных наставников подвижнической жизни. Когда скончалась мать Иоанна, он принял иночество, которое называл «истинной философией». В 381 году святой Мелетий Антиохский посвятил его в диакона.
В386 году святой Иоанн был хиротонисан Антиохским Флавином в пресвитера. На него возложили обязанность проповедовать Слово Божие. Святой Иоанн оказался блестящим проповедником, и за редкий дар Боговдохновенного слова получил от паствы имя «Златоуст». Двенадцать лет святой, при стечении толп народа, обычно дважды в неделю, а иногда – каждодневно, проповедовал в храме, глубоко потрясая сердца слушателей.
В 397 году Святой Иоанн Златоуст был поставлен на Константинопольскую кафедру. Распущенность столичных нравов, особенно императорского двора, нашла в лице святителя нелицеприятного обличителя. За это он дважды был сослан в ссылку и в 407 году в ссылке умер.
Святой Иоанн Златоуст оставил после себя огромное количество своих литературных трудов. /27, 273-276/
***
Начни отдавать неимущим – что тебе ненужно, что у тебя валяется. Потом будешь в состоянии давать и больше и даже с лишением себя, а, наконец, уже готов будешь отдать и все, что имеешь. /7, 231/
***
Смирение происходит от терпения, без него невозможно спастись. /10, 154/
***
Бог дал тебе богатство с тем, чтобы ты им купил небо. /44, 116/
***
Тот наиболее знает самого себя, кто считает себя за ничто. /44, 161/
***
Как художник золотых вещей, бросая в горнило золото, оставляя его плавиться в огне до тех пор, пока не увидит, что оно сделалось чистейшим; так точно и Бог попускает душам людей искушаться бедствиями до тех пор, пока от этого искушения не приобретут великой пользы…
Если художник золотых вещей знает, сколько времени нужно держать золото в печи и когда вынимать его оттуда, и не допускает оставаться ему в огне до того, чтобы оно испортилось и перегорело; тем более знает это Бог, и когда Он видит, что мы сделались более чистыми, то избавляет от искушений, чтобы от избытка бедствий мы не преткнулись и не пали. Не будем же роптать и малодушничать, если случится что-нибудь неожиданное, но представим Знающему это с точностью очищать нашу душу до тех пор, пока Он хочет; ибо Он делает это с пользою и для блага искушаемых.
Что бывает с золотом, прошедшим многократно через печь, то же самое обыкновенно бывает и с золотыми душами под влиянием испытаний. Вещество золота, пробыв в огне столько времени, сколько нужно по требованию техники, становится от действия его гораздо чище и блистательнее: и люди с душою, подобной золоту, пройдя горнило непрерывных испытаний, делаются несравненно блистательнее и драгоценнее всякого золота. /12, 18/
***
Если хочешь узнать истину о себе, ищи ее у врагов – они тебе скажут. /7, 220/
***
Как приобрести страх Божий? Что ни делаешь, думай о присутствии Божиим, и никогда не предашься греху. /10, 56/
***
Если правящий колесницей нетрезв, то и колесница несется беспорядочно; а колесница и правящий ею то же, что наше тело и душа. Если душа омрачена, то и тело погрязает в нечистоте. Пока правящий колесницей стоит твердо, до тех пор и колесница бежит хорошо; но когда он теряет силы и не может править вожжами, тогда и сама колесница является в самом худшем положении. Так бывает и с человеком. Пока душа трезва и бодра, до тех пор и само тело пребывает в чистоте; а когда душа омрачена, тогда и само тело погрязает в нечистоте и сладострастии. /8, 20/
***
Добрую породу дерева мы узнаем не по листьям, а по плодам. /8, 28/
***
Стыдись грешить, но не стыдись каяться. /8, 111/
***
Как ночью для наших глаз все равно: дерево ли, или свинец, железо, серебро, или золото, или драгоценный камень, потому что для различения этих предметов недостает света: так и человек, нечистую жизнь ведущий, не постигает ни доблести целомудрия, ни красоты любомудрия. Ибо во тьме и драгоценные камни не обнаруживают своей красоты, – не сами по себе, но по незнанию тех, кто смотрит. /12, 24/
***
Полезное мы найдем для себя тогда, когда будем искать пользу для ближнего. /10, 151/
***
Хороший кормчий не зевает во время тишины, но не смущается и в бурю. /12, 19/
***
Господь любит нас больше, чем мы самих себя. /10, 151/
***
Переносить обиды есть высшая добродетель, нежели быть праведным. /10, 151/
***
Избирать лучшее, желать, стараться, предпринимать всякий труд, – это зависит от нашей воли; а доводить свои желания до конца, не допуская падений и достигать успеха в делах, – это зависит от высшей благодати. /12, 30/
***
Все для родителей должно быть второстепенным в сравнении с заботой о воспитании детей. /10, 151/
***
Конец жизни имеет такую же силу для отзываемого в будущую жизнь, как и кончина мира. /10, 151/
***
Бог требует (от молящегося) не красоты речи и не слов изысканных, но красоты души; и когда она будет говорить угодное Ему, то получит все. /12, 31/
***
Любовь к врагам – величайший выкуп грехов наших. /10, 151/
***
Птицу словить нелегко, пока она летает высоко в воздухе: так и ты, до тех пор, пока будешь стремиться к горнему, не легко будешь уловлен сетью или другой какой-то хитростью. /12, 28/
***
Помнить обиду, значит быть побежденному злом. /10, 152/
***
Подвиг никакой не может быть великим, если он не приносит пользы другим. /10, 153/
***
Как дети прикрывают сеть землею, так и дьявол грехи – житейскими удовольствиями. /12, 27/
***
Похвала самого себя противна другим. /10, 153/
***
Бывает богатый, который похищает чужое, и бывает богатый, который отдает бедным свое; тот богатеет, собирая, а этот – расточая; тот засевает землю, а этот возделывает небо; сколько небо лучше земли, столько стяжания первого хуже стяжаний последнего; этот пользуется любовью бесчисленного множества людей, а тот осуждается всеми; и что поистине удивительно, – хищника и корыстолюбца ненавидят не только обиженные им, но и те, которые не потерпели от него никакого зла, но только сожалеют о потерпевших; а милосердного любят не только облагодетельствованные им, но и те, которые не получили от него благодеяния. Так, братие, добродетель лучше порока. Порок делает для человека врагами и тех, которые не обижены им, а милосердие приобретает любовь и от тех, которые не получили благодеяний. /12, 12/
***
Лучше ничего не делать, чем делать с ропотом. /10, 153/
***
Тот только и знает себя наилучшим образом, кто думает о себе, что он ничто. /11, 20/
***
Наилучшее средство сохранить благотворительность к себе благодетеля есть памятование о благодеянии и благодарение непрестанное. /11, 236/
***
Не тот верующий, кто верит всему, но кто верует Богу, тот только и есть и называется таким. /12, 9/
***
Где вера, там и сила; а где неверие, там немощь. /12, 9/
***
Взошедший на высоту не станет дивиться житейскому. Когда взойдем мы на вершину горы, нам представляется малым и город, и стены; а люди, двигающиеся по земле, кажутся как муравьи. Так, когда и ты взойдешь к высоким помыслам любомудрия, ничего на земле не в состоянии будет поразить тебя. /12, 28/
***
Как торговцы отвергают подложную и поддельную монету, а настоящую и истинную принимают, отличая поддельную от подлинной, так поступай и ты; не всякое слово принимай, но неправильное и плохое отвергай от себя, а здравое и спасительное слагай в душе. /12, 30/
***
Не даем ли мы в себе дорогу злым духам, когда страстно желаем земного, когда перегибаемся перед желаниями временного? /15, 29/
***
Как дерево крепкое, весьма глубоко впустившее корни в землю и обхватившее недра ее, противостоит всякому порыву ветра, а дерево, держащееся на поверхности, колеблется при малом дуновении ветра, вырывается с корнем и падает на землю: точно так и молитвы, исходящие из недр души и имеющие корень в глубине ее, остаются крепкими и неослабными и не колеблются, хотя бы приступили бесчисленные помыслы и все полчище дьявола; а молитвы, исходящие изо рта и с языка, но не происходящие из глубины души, не могут даже взойти к Богу по беспечности молящегося, потому что малейший стук возмущает его, и всякий шум отвлекает его от молитвы: уста издают звук, но сердце пусто и ум не занят. /12, 33/
***
Как от бездействия рождается леность, так и от упражнения появляется усердие. /12, 37/
***
Если имеешь сказать что-нибудь полезное, то раскрой уста; если же нет ничего необходимого, то молчи, ибо это лучше. /12, 45/
***
Как нет никакой пользы от дома, города, стен, дверей, ворот, если при них нет стражей и людей знающих, когда необходимо запирать их и когда отворять; так не будет пользы и от языка и уст, если разум не будет приставлен открывать и закрывать их с точностью и великой осмотрительностью, и знать, что нужно произносить и что держать внутри. /12, 46/
***
Будем воздерживаться от пьянства, но не говорю: будем воздерживаться от вина, но будем воздерживаться от пьянства. Не от вина происходит пьянство, ибо вино есть создание Божие, а создание Божие не причиняет ничего плохого, – но порочная воля производит пьянство. /12, 49/
***
Испытание потому и приходит, что не бывает ожидания. Ибо если бы последнее исправляло человека, то в первом не было бы нужды. /12, 54/
***
Доброта к ближнему есть великая очистительная жертва за грехи. /12, 60/
***
Не столько приносит нам пользы молитва за друзей, сколько за врагов. /12, 60/
***
Кто строго исследует чужие проступки, тот не получит никакого снисхождения к своим собственным. /12, 65/
***
Грешить – зло; но еще более тягчайшее зло – отпираться после совершения греха. /12, 71/
***
Дела родителей суть как бы книги, с которых дети, прежде всего, научаются. /43, 71/
***
Мы мало должны думать об оскорблении, наносимом нами людям, когда покорность им могла бы причинить оскорбление Богу. /44, 10/
***
Те, которые хвалят нас, умножают в нас надменность, возбуждают гордость, тщеславие, беспечность, и делают душу изнеженной и слабой. /46, 24/
***
У христианина должно и слово, и даже время приносить душе прибыток и относиться к славе Божией, тем более, без пользы делать ничего не должно. /46, 28/
***
Если будем воздерживаться от малых грехов, тогда никогда уже не впадем в большие. /46, 123/
***
Воздержание должно быть не только в пище, но и от всякой страсти, обнаруживаемой и языком, и рукой, и бесстыдным взором. /46, 140/
***
Наша обязанность – всегда, всю нашу жизнь вести себя так, чтобы когда станут звать нас из этой жизни, немедленно сказать: готово сердце наше. /44, 53/
***
Что капля в сравнении с беспредельною пучиною, то настоящая жизнь в сравнении с будущим. /44, 53/
***
Как незасеянная и незасаженная земля производит траву сорную и негодную, так и душа, не упражняемая в добрых делах, а по природе своей непрестанно стремящаяся к деятельности, по необходимости предается злым делам. /44, 58/
***
Не тот убог, кто не имеет ничего, но кто много желает; равно богат не тот, кто много имеет, но кто ничего не требует. /44, 63/
***
Скорби – наша школа, где мы учимся. /44, 67/
***
Не страшит тебя ни отец, ни учитель, ни начальник, ни законодатель, ни судья? Не пристыжает тебя друг? Не исправляет тебя и совесть? Так приходит телесная болезнь и нередко исправляет все. /44, 68/
***
Искушение не есть зло, но добро. Оно хороших делает еще лучшими. Это горнило для очищения золота, это мельница для стирания жестких зерен пшеницы, это огонь, истребляемый волчцы и терния, чтобы сделать землю способною к принятию добрых семян. /44, 77/
***
Если у тебя есть грехи, они легко испепелятся и истребятся скорбью. Если же есть у тебя добродетель, от скорби она сделается светлее и блистательнее. /44, 79/
***
Как богат не тот, кто во многом имеет нужду, но кто ни в чем не нуждается: так и славен не тот, кто ищет славы, но кто презирает ее. /44, 109/
***
Имеющий чистую совесть, хотя одет он в рубище, хотя борется с голодом, благодушнее живущих роскошно; но сознающий за собою плохое, хотя обложен кучами денег, беднее всех. /44, 156/
***
И корабль не может плыть по морским волнам без кормчего, и воин – делать что-либо доблестное без военачальника, и дом – стоять без управляющего. А этот беспредельный мир и это благоустройство стихий могут разве существовать сами собою случайно, если нет управляющего и соразмеряющего все видимое? /47, 9/
***
Бедность – безопасное прибежище, тихая пристань, всегдашнее спокойствие, неомрачаемая опасностями радость, чистое удовольствие, жизнь невозмутимая и безмятежная, благополучие ненарушимое, источник мудрости, узда надменности, свобода от наказания, корень смирения. /47, 10/
***
Бог попускает умножаться бедствиям не для того, чтобы потопить нас, но чтобы сделать нас более опытными и яснее показать Свою силу. /47, 11/
***
Как матери, устрашая непослушных детей различными страшилищами, заставляют их прибегать к своим недрам, и делают это не с тем, чтобы огорчать их, но чтобы привязать их к себе, так и Бог, всегда желая привязать нас к Себе, как сильно любящий, или больше всякого любящего, попускает тебе впадать в такие нужды, чтобы ты постоянно упражнялся в молитве, постоянно призывал Его и, оставив все прочее, помышлял о Нем. /47, 11/
***
Богатство – это неблагодарный раб, неутомимый человекоубийца, неукротимый зверь, скала обрывистая со всех сторон, подводный камень, непрерывно обуреваемый волнами, море, вздымаемое бесчисленными ветрами, свирепый тиран, властелин жестче всякого варвара, враг непримиримый, неприятель неумолимый, не прекращающий никогда своей вражды к тем, которые владеют им. /47, 15/
***
Человек не причинит тебе вреда, если ты не поразишь сам себя. /47, 27/
***
И поистине, то составляет величайшую добродетель, когда не тех только мы любим и не тем только всячески угождаем, которые искренно к нам расположены, но когда и людей, желающих вредить нам, к себе привлекаем ласковостью. /47, 36/
***
Что пища для тела, то жизнь для веры; и как плоть наша по естеству своему не может поддерживаться без пищи, так и вера – без добрых дел, потому что вера без дел мертва есть. /47, 38/
***
Как тяжкие раны не сносят легкого прикосновения руки и делаются от того хуже, так и возмущенная душа раздражительна, негодует на все и оскорбляется незначительным словом. /47, 42/
***
Как ночью мы часто не узнаем и друга даже вблизи, а днем узнаем и издали, так бывает обыкновенно и во вражде. Пока есть между ними неприязнь, до тех пор и голос слышится нам иначе, и на лицо смотрим мы с расстроенною мыслью; а когда оставили гнев, то и голос прежде ненавистный и противный, кажется нам мягким и весьма приятным, и лицо противное и неприятное оказывается милым и любезным.
Тоже бывает и в непогоду. Сгущение облаков не дает открыться красоте неба, и тогда, хотя бы зрение у нас было самое острое, мы не можем усмотреть небесной лазури. Когда же теплота солнечных лучей, проникши сквозь облака и разорвав их, покажет солнце, – тогда обнаруживается снова красота неба. Так бывает и с нами в минуты гнева: вражда, как густое облако, ставши у нас перед глазами и ушами, делает то, что иными кажутся нам и голоса и лица. Но если кто, поразмыслив, отложит вражду и рассеет облако скорби, то начинает беспристрастно и видеть, и слышать все. /47, 43/
***
Подлинно, не столько боится диавол человека, прогоняющего его и изгоняющего из другого человека, сколько того, кто укрощает свой гнев и преодолевает свою раздражительность, – потому что и это последнее есть злой дух, весьма свирепый, и таких людей надобно назвать более несчастными, нежели одержимых бесом. В самом деле, беснование не ввергает в геенну, а гнев и злопамятство лишают самого Царствия Небесного. /47, 50/
***
Гнев Божий не есть страсть, но означает наказание и мучение. /47, 53/
***
Хотя горе – горе и есть; но оно приносит пользу душе и обеспечивает большие задатки. Зная и размышляя об этом, ищи здесь высшего утешения, обращая взор не на жесткость только скорбей, но и на проистекающую от них пользу. /47, 55/
***
Как неизлечимые раны не поддаются ни острым, ни смягчающим лекарствам, так и душа, раз сделавшись пленницею и предавшись какому-нибудь греху, если не хочет сама подумать о собственной пользе, не исправляется, сколько бы кто не внушал ей; она, как будто бы совсем не имея слуха, не получает от увещевания никакой пользы, не потому что не может, но потому, что не хочет. /47, 56/
***
Все в этой жизни – и радостное, и печальное – есть только путь; и то и другое одинаково проходит; ничего нет в ней твердого и постоянного, но, подобно всему в природе, и радости ее и горе являются и исчезают. /47, 82/
***
Как червь, зарождающийся в дереве, прежде всего, поедает само дерево, так и зависть, прежде всего, сокрушает саму душу, породившую ее в себе. А тому, кому завидует, делает не то, чего желала бы ему, а совсем противное. В делах зависти, ты смотри не на начало, а на конец, и прими во внимание то, как сама злоба завидующих доставляет только большую славу тем, которые подвергаются их зависти, потому что страдающие от зависти призывают Бога к себе на помощь и пользуются содействием свыше, а завидующий, будучи лишен благодати Божией, легко впадает в руки всем. Порабощаемый прежде всяких внешних врагов собственною страстью, он как бы сокрушает сам себя, и как бы пожираемый невидимыми зубами и, таким образом, истощаясь сам в себе, так сказать, погружается в бездну. /47, 82/
***
Размышляй всегда о том, что дела человеческие по своим свойствам нисколько не лучше речных потоков, быстролетнее дыма, рассеивающегося в воздухе, и ничтожнее бегущей тени. Если ты будешь держаться таких мыслей, то ни блага не могут произвести в тебе надменности, ни скорби – унизить тебя; если ты не очень будешь занят настоящими благами, то не станешь огорчаться и лишением их. Если ты приучишь душу свою к ожиданию противного, то противное большей частью не случится с тобою, а если и случится, то не сильно тронет тебя. /47, 104/
***
Предательство только одно – от совести; не предавай своей совести, и никто не предаст тебя. /47, 180/
***
Душа, объятая печалью, не может ничего здравого ни говорить, ни слушать. /47, 196/
***
Всегда необходимо помнить, что нам нужно не только просто молиться, но молиться так, чтобы быть услышанным. Ибо молитва не достигнет желаемого, если мы не будем посылать ее так, как угодно Богу. /63, 45/
***
Как кони, когда возница приходит в смущение, несутся в беспорядке, так и у нас, когда расстраивается ум, все приходит в беспорядок, все низвергается и сбивается со своего пути. /47, 211/
***
Человеколюбивый Господь наш и попустил жить добрым вместе со злыми, чтобы эти получили пользу от сообщества тех, и не оставались навсегда в грехе, но, имея постоянно пред глазами пример их, извлекали из него себе назидание. Сила добродетели такова, что и не делающие ее весьма уважают ее и относятся к ней с великою похвалою. /47, 266/
***
Многие из людей не имеют истинного понятия о здешних вещах; потому они и предаются скорби. /47, 273/
***
Чтобы изощрить ум человека, низложить высокомерие и предотвратить неуместную праздность, – так как он, получая все легко, предался бы беспечности, – Бог соединил удовлетворение жизненных потребностей с некоторою трудностью и сделал, что он приобретает и не все с трудом и не все без труда. То, что составляет необходимость, Он дозволил человеку иметь без собственного труда и усилий, а что относится к удовольствию, то соединил с трудом и усилиями, желая пресечь и в этом излишнюю беспечность. /47, 289/
***
Никогда не ублажайте богатого; никогда не считайте несчастным никого, кроме находящегося во грехе; ублажайте того, – кто в праведности. Не свойство вещей, а душевное расположение людей делает их и тем и другим. /47, 292/
***
Когда возница испугается и выпустит вожжи, то все лошади несутся стремглав, и сама колесница опрокидывается; так обыкновенно бывает и с душою, когда ею овладевает страх и ужас; испугавшись и как бы опустив вожжи своего влияния на каждое из телесных чувств, она оставляет эти члены свободными, и они, не сдерживаемые ее силою, падают и изнемогают. /93, 518/
***
Смиренномудрие состоит в том, чтобы, сознавая за собою много великого, ничего великого о себе не думать. /93, 544/
***
Если деревья глубоко пустили корни, то их не сокрушат и не вырвут даже бесчисленные напоры ветра, потому что корнями своими они крепко держаться в глубине земли; так точно и молитвы, возносимые из глубины души, имея там свои корни, безопасно возносятся горе и не задерживаются никакими нападениями помыслов. /93, 546/
***
Великий может сказать о себе нечто малое, и за это нельзя упрекать его, потому что это происходит от смирения; а малый, когда скажет о себе что-нибудь великое, не избегнет осуждения; потому что это происходит от гордости. Поэтому великого мы все хвалим, когда он говорит о себе смиренно; а низкого никто не похвалит, когда он станет говорить о себе что-нибудь великое. /93, 563/
***
Милостыня зависит не от количества имущества, но от степени душевного расположения. /93, 572/
***
Камень, ударяемый о камень, часто производит искры: хотя, что может быть холоднее камня и что теплее огня, и, однако, непрерывные удары побеждают его природу; а если это бывает с камнем, то тем более может быть с душами, находящимися в общении между собою и согреваемыми огнем духовным. /93, 603/
***
Среди благополучия других мы яснее видим собственные несчастья. /93, 608/
***
Если кто-нибудь делает то, что позволительно делать только тому, кто выше его, и потом, когда бывает взят и подвергнут суду, говорит: так как это делал высший, то и я сделал, – тот не только не освобождает себя от вины таким способом оправдания, но подвергает себя еще большему обличению и осуждению, потому что браться за то, что выше собственного достоинства, свойственно высокомерию и гордости. /93, 612/
***
Как сухая земля, никем не поливаемая, изобилует тернием и волчцами, а возделываемая земледельцем цветет, красуется и приносит много плодов; так и душа, орошаемая божественными вещаниями, цветет, красуется и приносит плоды духа; а оставленная в засухе и пренебрежении и редко получающая такое орошение, пустеет, зарастает травою и производит множество терния греховного. /93, 614/
***
Дела бывают хорошими и плохими не сами по себе, но по Божию о них определению. /93, 680/
***
Ничего не должно делать напрасно, без цели. /93, 771/
***
Что может быть, скажи мне, горестнее завистливых людей, которые, имея возможность радоваться и получать возмездие за свою радость, вместо этого предаются скорби о благополучии других и такою скорбью еще навлекают на себя наказание от Бога и невыносимые мучения? /93, 774/
***
Если ты приучишь душу свою к ожиданию противоположного, то противоположное большей частью и не случится с тобой, а если и случится, то не тронет тебя. /94, 433/
***
Причина радости обыкновенно лежит не столько в природе обстоятельств, сколько в разуме людей. /94, 592/
***
Кто не может удержать своего желания, тот хотя бы владел имениями всех, как будет когда-либо в избытке? А тех, которые довольствуются своим и остаются при своем, не засматриваясь на чужое имущество, хотя бы они были всех беднее, должно считать благоденствующими более всех; ибо тот и благоденствует более всех, кто не нуждается в чужом, а с любовью довольствуется своим. /93, 799/
***
Милосердный есть пристань для нуждающихся, а пристань принимает всех, потерпевших кораблекрушение, и спасает от опасностей; злые ли, или добрые, или кто бы ни были те, которые находятся в опасности, – она принимает их в свои объятия. /93, 807/
***
Сколько огорчений встречается каждый день! Какова же должна быть душа, чтобы не роптать и не унывать, но благодарить, прославлять и почитать Того, Кто попускает такие искушения? /93, 820/
***
Беспечному не поможет и богатство, а внимательному и бедность не может повредить. /93, 821/
***
Мы тем и отличаемся от неверующих, что иначе судим о вещах. Неверующий видит небо – и поклоняется ему, потому что признает его за бога; видит землю – и чтит ее, и прилепляется к чувственным вещам. А мы – не так; мы видим небо – и удивляемся Создавшему его; потому что веруем, что оно не бог, а дело Божие; вижу тварь – и через нее восхожу к Создателю. Неверующий видит богатство – и изумляется, благоговеет: я вижу богатство – и посмеиваюсь; он видит бедность – и скорбит: я вижу бедность – и радуюсь. /93, 841/
***
Никогда не бойся наказания, но бойся греха, навлекающего наказание. /93, 851/
***
Нет ничего ничтожнее дел человеческих. Какое бы слово ни употребил кто для обозначения их ничтожества, оно будет бледнее истины. /94, 405/
***
Не желай большего, чтобы не лишиться всего; и не собирай больше нужного, чтобы не потерять и нужного; не преступай установленных пределов, чтобы, вместе с тем, не остаться без всякого имущества, но отсекай излишнее, чтобы тебе быть богатым в необходимость. Не видишь ли, что и земледельцы обрезают виноград, чтобы вся сила растения обнаруживалась не в листьях и ветвях, а в корне? Тоже делай и ты: отсекай листья и все попечение направляй к принесению плодов. Если же ты пренебрегаешь этим во время благоденствия, то ожидай несчастья; во время тишины жди бури; во время здоровья ожидай болезни, во время богатства думай о бедности и нищете… Если ты будешь так настроен, то и богатством станешь распоряжаться со здравою рассудительностью, и приключившуюся бедность будешь переносить с непоколебимым мужеством. Зло, неожиданно случившееся, возмущает и тревожит нас; а ожидаемое, случившись, причиняет невеликое смущение. Таким образом, ты получишь два блага: во-первых, ты не опьянеешь и не обезумеешь от благоденствия, и, во-вторых, не будешь смущаться и тревожиться при перемене на противоположное, особенно, если всегда будешь ожидать противоположного; здесь ожидание заменить опыт. Например: ты богат. Каждый день жди бедности. Для чего и почему? Потому, что это ожидание может быть для тебя особенно полезно. Кто ожидает бедности, тот и при богатстве не надмевается, не предается изнеженности и рассеянности, не домогается чужого, потому что страх ожидания, как бы некоторый наставник, вразумляет, удерживает помыслы и не позволяет развиваться плохим росткам от сребролюбия, страхом противоположного, как будто каким серпом, останавливая их и отсекая.
Итак, вот какое получишь ты величайшее благо. А другое, не меньшее этого, состоит в том, что ты не будешь тяготиться бедностью, когда она наступит. Пусть же ожидание предваряет скорби, чтобы не приходилось испытывать их на деле. Испытание потому и приходит, что не бывает ожидания: если бы последнее исправляло человека, то в первом не было бы нужды. /94, 432/
***
Если светила, находящиеся на небе и непрестанно сияющие, подвергаются некоторым переменам, если солнце как бы оскудевает и луна ущербляется, то не крайнее ли безумие считать постоянными и неподвижными вещи земные? /94, 435/
***
Как дождь, падая на землю, пробуждает семена, так и испытания, входя в душу, возбуждают усердие. /94, 462/
***
Как огонь не портит золота, так и скорбь не вредит доблести. /84, 463/
***
Многие приходят в церковь, произносят тысячи стихов молитвы, и выходят, не зная, что говорили они; уста их движутся, а слух не слышит. Ты сам не слышишь своей молитвы: как же хочешь, чтобы Бог услышал твою молитву? Ты говоришь: я преклонял колена; но ум твой блуждал вне; тело твое было внутри церкви, а мысль твоя – вне; уста произносили молитву, а ум исчислял доходы, договоры, условия, поля, владения, собрания друзей. /94, 472/
***
Тому, кто сам себе не хочет сделать вреда, никто другой не может повредить; и напротив, кто хочет бодрствовать и исполнять должное со своей стороны, тому никто никогда не доставит пользы. /94, 489/
***
Подобно тому, как горячие угли, скрытые по соломой, сначала кажутся потухшими, но внезапно начинают пожирать лежащее над ними, и воспламеняемые соломой, высоко выбрасывают пламя, – так и добродетель, которая казалась подавленной клеветой, затем впоследствии самих препятствий расцветает еще более и поднимается до самого неба. /94, 546/
***
Подобно тому, как дикие звери, которым угрожает смерть, после первого и второго удара с особенной яростью бросаются на острие копий, и сами себе наносят еще более жестокие удары и ранят себя до сердца; подобно тому, как волны, ударяясь о скалы, с особенной силой разбиваются и рассеиваются, – так и злоумышленники роют ямы скорее для себя, чем для других. /94, 548/
***
Тот воздержан и тверд, кто обеспокоиваемый какою-либо страстью, одерживает верх над нею. /94, 579/
***
Не только наносимые телу удары, но и страдание души приносит неизреченные венцы; и душевное страдание даже больше, чем телесное, если поражаемые переносят с благодарностью. /94, 591/
***
Причины радости лежат не в неизменных законах природы, которых уничтожить и переменить для нас невозможно, а в свободных размышлениях нашей воли, управлять которыми для нас легко. /94, 592/
***
Ничто не делает людей так славными и достойными удивления, и ничто так не преисполняет бесчисленных благ, как множество искушений, опасности, труды, скорби уныния, постоянные козни даже и со стороны тех, от кого никоим образом не следовало бы этого ожидать, если все это притом кротко переносится. /94, 604/
***
Таково свойство греха. Прежде чем он совершен, он опьяняет своего пленника, а когда бывает приведен к исполнению и совершен, тогда приятность его уходит прочь и потухает, а стоит уже один только обвинитель, причем совесть занимает место палача и терзает согрешившего, предъявляет ему крайние наказания и давит его тяжелее всякого свинца. /94, 628/
***
С добродетелью соединен труд и опасность. /94, 646/
***
Представь себе мысленно две повозки: в одну впрягли добродетель и гордыню, а в другую – грех и смирение; и ты увидишь: повозка, влекомая грехом, опередит ту, что влекома добродетелью… Чтобы уяснить себе, что одна из этих упряжек быстрее другой, вспомни о мытаре и фарисее… Один похвалялся своей праведностью, соблюдением поста и уплатой десятины, другому же оказалось довольно произнести несколько слов, чтобы избавиться от бремени всех прегрешений. Ибо Бог не только услышал его слова, но и увидел душу произнесшего их; и, найдя ее смиренной и сокрушенной, счел ее достойной Своего сострадания и любви… /95, 152/
***
Ничто не способствует так изгнанию праздности и небрежения, как печаль, собирающая дух и отрезвляющая его. Молящийся в печали ощущает в душе своей великую радость по окончании молитвы. Как громоздящиеся тучи вначале наводят мрак, затем же, излив всю влагу, делают воздух просветленным, – так и печаль, скопляясь в сердце, погружает наши мысли во тьму, но затем, прорвавшись наружу и избавившись от внутренней тяжести, приносит в душу несказанный свет, и тогда предвосхищение Бога пронизывает подобно солнечному лучу душу молящегося. /95, 161/
***
В мире многие вещи затрудняют зрение, искажают слух и вкус. Вот почему нужно… бежать всякой суеты и искать укрытия в пустыне – там, где совершенный покой, где ненарушаемая тишина, где полное безмолвие, где взор устремлен на одного лишь Бога, а слух готов внимать одним лишь Божественным глаголам. С наслаждением слушает человек благозвучный глас Духа, власть которого над душой столь велика, что для однажды услышавшего эту музыку она становится слаще еды, питья и сна. Отныне ни мирской шум, ни гул толпы не могут рассеять этой сосредоточенности… Таким образом, взошедшие на вершины гор воспринимают происходящее в городах… просто как бессмысленный и неприятный шум, подобный жужжанию ос. /95, 197/
