Читать книгу Горизонты времени - Виктор Рогожкин - Страница 5

Всё едем-едем. Убрал наушники, огляделся. Между тем вокруг меня качалась непривычная тишина. Такой я давно не слышал. Не было шума автострады, гудков тепловозов. Только цокал конь своими копытами, и гремела скрипучая телега. Ну и чирикали воробьи.

Мой извозчик молчал и я, осознавая, что сейчас творится в голове у парня, решился первым начать разговор.

– Слушай, Сидор. Тут такое дело… У меня немного память отшибло. Где я и кто я – не помню. Понимаешь? Упал, ударился головой о камень и очнулся тут, в траве… Где мы сейчас?

– Так тебе, барин, к дохтуру надо, в волость, но я туды не поеду… – парень совсем не удивился моему очень неубедительному объяснению про память, видимо, мой статус барчука сработал. – А мы… Просека тут, а там – Кардымово недалече. Я-то нездешний, всех местов тут не знаю. Но этой дорогой, почитай, пятый год на ярмарку езжу, – вот такой я услышал от него ответ.

Кардымово я знал с детства, это был большой посёлок городского типа рядом с городом, но ни домов, ни вокзала я сейчас не наблюдал. Только лес и поля.

Привстав на телеге, которую шатало и бросало во все стороны, но так ничего не рассмотрев, я снова опустился на мешки.

– А где железная дорога? – осторожно спросил я.

– Станция-то? Три версты тудысь, – парень махнул рукой куда-то в зелёнку. – Мы в Кардымово заезжать не будем, тут обогнём – так короче.

Конь неспешно щёлкал копытами, а я внимательно оглядывал окрестности…

По низине и взгорью вроде узнал местность. Тут раньше точно стояла большая электрическая подстанция и две огромные вышки с проводами. Сейчас же лишь шумела девственная берёзовая роща. Абсолютно никаких следов, что тут были столбы или электричество.

– Сидор, ты не удивляйся, но ответь: какой сегодня год?

– Нынче тыща осемьсот семьдесят второй год от Рождества Христова. Пятнадцатое июня. Эк тебя, видать, барчук, головой приложило! – Сидор зацокал языком и зашатал огромной соломенной шевелюрой, которую едва прикрывала его мятая фуражка.

Я обомлел, в голове снова возникла каша из мыслей: «Значит, Витькина машина закинула меня в прошлое? И что мне тут делать? Ага, Батищево, конец девятнадцатого века, Александр Николаевич…».

Что-то мне вдруг показалось всё это очень знакомым.

– Сидор, а твой барин фамилию имеет не Энгельгардт? – меня терзали сомнения.

– Он самый! Дай бог ему здоровья. Добрейшей души человек. А ты ему не сродственник будешь?

Обалдеть!

Я еду к самому Александру Энгельгардту!

Эмоции захлестнули меня, но парень терпеливо ждал ответа, и я объяснил:

– Нет, знакомый. Очень хороший знакомый.

В сельхозакадемии у нас на курсе не было человека, кто не знал бы Энгельгардта. Его работы читали когда-то даже Маркс и Ленин, формируя на их основе своё видение крестьянского быта.

На кафедре животноводства преподаватель принудительно заставлял читать все работы Александра Николаевича по сельскому хозяйству, особенно – его «Письма из деревни». Потом на уроках мы разбирали классические ошибки в агрономии того времени и в разведении скота.

Да что тут его письма, это же – глыба!

Он, мало того, что сильный химик, еще и станет дядей по свойству (не по крови, а через брак) Николая Гумилёва, того самого, что будет женат на Анне Ахматовой. Правда они кажется пока ещё даже не родились. Ну и дела.

Несмотря на худи, мне вдруг стало очень холодно. В низу живота сильно защекотало. Страх и адреналин работали одновременно. Мысли вертелись в голове как в адовой мясорубке. Да и ветерок поднялся неслабый. Вроде едем кое-как, конь, кажется, еле плетётся, а вот уже пятую опушку объехали.

– А чего ты в Смоленске делал? – спросил я у Сидора.

– В губернии-то? Так кажу ж: барин послали селитры купить на огороды. Вот пять мешков сторговал за два рубля. А он наказал быстро вертаться взад, даже коня мне лучшего дал, саврасого! На гнедой кобыле или на мерине я бы, почитай, трое суток добирался. А тут два дня – и дома. Жучок у них какой-то непонятный на огороды напал. Все посевы изводит.

Ага, точно, помню-помню такое в ранних записях…

Напала как-то на поля Энгельгардта то ли льняная плодожорка, то ли совка-гамма. В то время деревенские люди понятия не имели о вредителях, а энтомолога позвать из столицы по деньгам позволить себе не могли. Вот он и мудрил, сам жука на своих полях изводил разными средствами.

Да…

Дела. Я автоматически достал вейп и затянулся.

Сидор, увидев клубы дыма, обернулся, дёрнулся, отвернулся обратно, начал креститься и что-то шептать.

Я слышал только:

– Чур меня, чур…

– Сидор, не переживай ты и не крестись, это – вейп!

– Как же так, без огня из этой люльки столько дыма?

– Да это обычная электронная сигарета! Никакого огня ей не надо, это не дым, а пар.

– Ляхтроная? Не иначе немецкое али шведское! Терпеть не могу все заморские штучки, – Сидор немного успокоился.

Полчаса ехали молча…

– Одёжа у вас чудная… – вдруг сказал он. – Наша питербурхская или неметчинская?

– Вообще-то – Англия.

– То-то и оно. Ненашенское, видно сразу, – Сидор явно успокоился.

«Ну, уж не твой ватник…», – подумал я и лёг на мешки.