Читать книгу Горизонты времени - Виктор Рогожкин - Страница 9

– Как?! Ежели все мужики уйдут в другие работы, то кто же будет хлеб растить и скот пасти? Кто будет луга косить и поля жать?

– В-о-от! Тут цена на такие простые работы и взлетит до небес! И станет крестьянская работа опять выгодной.

– Бросьте глупости. В город нашего глупого мужика не заманишь, разве только молодёжь, но и та, опять возвращается к земле. Нет им в городе дела, ведь там знания нужны, – Энгельгардт буквально вскипел. – А тут, вот, смотрите на цены.

Хозяин кабинета достал откуда-то папку и, распахнув её, начал:

– В прошлом году был сильный неурожай, народ остался без денег. И много деток погибло, ведь крестьяне им пустой пушной хлеб в соски заворачивали. А потом тиф пришёл. Фельдшеры не поспевали. Кладбище наше удвоилось. Только попы одни вширь раздались. Почти все окрестные деревни в «кусочки ходили» [5].

А вы говорите про «работать не на земле». Поймите: когда неурожай, труд мужика дёшев как никогда, это ему и плохо. Свои поля и делянки он обработает после наёмных работ у богатых, пока не отработает ранние долги. Когда всё закончил, свой надел уже и осыпался. Вот и опять до нови сиди голодный. О какой ещё другой работе может идти речь, если с хлебом туго?

– Александр Николаевич, мы с вами будто на разных планетах живём. О каких делянках вы говорите? Если крестьяне начнут добывать деньги иначе, никого у вас тут из этих бедолаг не останется! У них будут деньги и хлеб они просто купят в лавке. Никто не захочет работать на земле! Поймите вы это. Сейчас просто переходной период. Они только-только из рабства вашего выходят.

– Как никто не захочет? А кто же будет обрабатывать поля и делать всё остальное?

– А кого вы наймёте себе за реальные деньги. Да. И хлеб и мясо тоже, кстати, будут очень хорошо цениться. Не то что сейчас.

– Тогда нам помещикам полный разор придёт! – хозяин поник.

– Вы правы, он и придёт. Но я закончил сельскохозяйственную академию и профессионально понимаю то, о чём вы говорите. Также я очень многое могу рассказать о правильной обработке земли и скотоводстве, правда, как это всё делалось уже через полтора века. Что бы эффективность вашего труда стала максимальной.

Тут я вспомнил то, что говорил мне преподаватель про разность мышления помещика и крестьянина.

– Правильную обработку?! – чуть ли не закричал Энгельгардт. – Знаю я вашу «правильную»! Вы опять мне за машины начнёте говорить? Как у немца и американца? Обрабатывать механизмом? Без сохи? Землю ворошить на два шведских плуга в глубину? А где мужик денег найдёт на шведский плуг? Первый же пень и нет механизма! А как косить, а круги нарезать? Тоже механизмом? А молотить, собирать? Да машины никогда не смогут перебирать рожь с пшеницей так шустро и бережно на отборную и посевную, как наши бабы руками. А лён драть?

– Я вас расстрою, Александр Николаевич. Для машин то, что вы обозначили – сущий пустяк. В моём времени машины даже ходят, как люди, и даже разговаривают, – тут меня понесло. – Вы просто послушайте: к примеру, для уборки хлеба существуют специальные устройства…

– Жатвенные машины? – перебил меня оживлённый Энгельгардт.

– Они – не просто жатвенные, они ещё и молотят, и веют – то есть выдают готовое зерно! Называют у нас их «комбайны». Они – как паровозы, только поменьше и без рельсов, но тоже на колёсах. Они уже лет сто на полях работают в моём времени… Я не буду говорить про новейшие комбайны, такие как «Акрос», я вам скажу за старую «Ниву СК-5», которой, когда мне исполнилось двадцать лет, уже шёл пятый десяток. Так вот. Эти старые машины убирают любые зерновые и обмолачивают их со скоростью пять килограмм чистейшего зерна в секунду. Такой комбайн просто едет по полю, захватывая почти четыре метра нивы шириной, и собирает весь хлеб. Любое зерно. Почти ни зёрнышка мимо.

– За счет чего работают эти ваши машины? Опять электричество? – Александр Николаевич заинтересовался.

– Да нет, на простой солярке, ну, по-вашему – нефти. И потом только подгоняй к нему грузовики, пардон, телеги – готовый хлеб куда сгружать и увозить на хранение. Если в таком темпе жать, то я думаю, что у вас телег по всем окрестным деревням не хватит даже за двумя комбайнами угнаться. И что тут делать вашему мужику? Смотреть на это? От такой скорости и считайте затраты на себестоимость уборки. Даже если ваши пятьдесят добрых молодцев будут косить без перерыва на обед, то и тогда просто не успеют даже за одним комбайном. А у нас в страду до десяти машин разом идут по ниве! И это в каждом хозяйстве! А в кабине такой машины сидит всего один человек, водитель, хм… Механизатор… Нет, машинист! – я подбирал удобоваримое для этого человека слово. – Ничего не делает, только рычаги трогает.

Энгельгардт молча слушал, выпуская сизый табачный дым в сторону керосиновой лампы. На его лице читалась не то заинтересованность, не то сомнение.

– Пятнадцать косарей с утра до ночи косят моё поле… – задумчиво протянул он. – А тут, выходит, одна машина заменяет десятки мужиков? Один машинист, и всё идёт само собой? А куда ж тогда девать всех остальных? Ведь мужик без работы – это пропащий человек, запьёт, разленится. Работу-то он любит, без неё жизни не смыслит. Кому это надо – с утра до вечера сидеть в этой… Вашей кабине и только рычаги дёргать? Ежели работа такая не ответственная, прямо там пить и начнет!

Я на секунду замешкался. Вопрос был серьёзный. В моём мире всё уже давно устроено иначе, но ведь для человека XIX века подобные перемены – почти революция.

– Так ведь, Александр Николаевич, человек не только пахать да косить может. Он, когда силы в руках сбережёт, да голова не гудит от тяжкого труда, может и другим заняться. Обучиться любому прибыльному ремеслу, читать, писать, к наукам подступиться. Вы же сами говорили, что русский мужик умён, да только в землю его вбили сызмальства. А если у него время освободится?

– Время, – протянул Энгельгардт, с любопытством разглядывая меня. – Да-а, интересные вы вещи говорите, молодой человек… Вот только скажите мне, не начнёт ли он в праздности искать себе утеху? Выпивку, драки? Выходит, не работа его воспитывает, а что-то иное? А ну-ка, объясните, как у вас с этим?

– Да нет у нас неучей-крестьян! Все люди поголовно имеют образование! Обязательное бесплатное школьное обучение для всех без исключения.

– Как бесплатное? – глаза хозяина расширились.

– А так! Абсолютно бесплатное, за счёт государства. Да и не дерётся никто, все люди при деле. У нас кругом рулят машины. На складах, на дорогах, на полях.

– Опять нас обогнали американцы со своими машинами. Всё снова по-ихнему вышло.

Энгельгардт сидел, крутил в руках рюмку и выглядел очень расстроенным.

– Обогнали, говорите? Да у продвинутых американских фермеров поля в моём времени вообще убираются без людей. Те же комбайны, но за рулём – никого. Есть только программа в компьютере – называется робот. По ней всё поле будет идеально обработано, и человек вовсе не занимается такой рутиной. Он находит для себя другие нужные дела.

Тут Энгельгардт гневно зыркнул глазами, видимо, этими словами я сильно ущемил национальную гордость хозяина этого имения. Неужели даже сейчас, в такой древности, уже идёт противостояние Россия – Америка?

Как же его оказывается, это задевает…

Он обхватил голову руками и умолк.

Тут в дверь робко постучали.

– Кто там? – крикнул хозяин.

– Батюшка, вы приказали стол накрыть, – услышал я в ответ.

– Да! – Энгельгардт буквально рявкнул.

– Так всё ужо стынет давно, пожалуйте в столовую. Всё «хорменно» сделано, – этот скрипучий голос я уже узнал. Женщина что меня встретила в доме. Авдотья.