Читать книгу Донские перекаты - Виталий Смирнов - Страница 9

Какие же чрезвычайные обстоятельства потребовали срочного вмешательства Г. К. Жукова?

После разговора Жукова со Сталиным, который состоялся 29 июля, бои на киевском направлении продолжались. Июльские контрудары советских войск, оборонявших Киев, несколько охладили воинственный пыл немцев и не позволили им с ходу захватить город. Вермахт вынужден был начать обход столицы Украины с двух сторон. 1-я танковая группа повернула на юг, а главные силы 6-й армии, которая через год войдёт в Сталинград, сосредоточились в Коростене. 30 июля немецкие войска силами пяти пехотных дивизий, усиленных танками, возобновили наступление и 10 августа ворвались в юго-западные пригороды Киева. Однако 37-я армия, сформированная из войск, оборонявших Киев, и присоединившихся к ней ополченцев 16 августа восстановила положение. Вторая попытка немцев овладеть Киевом провалилась.

Для усиления войск, осаждавших Киев, фашистское командование вынуждено было снять часть подразделений из группы армий «Центр», действовавшей на московском направлении, и направить на юг против Юго-Западного фронта, выполнявшего задачу Ставки не пустить врага на правый берег Днепра. Эту задачу советским войскам выполнить не удалось. 15 сентября киевская группировка Красной Армии в составе трёх дивизий была окружена. Немногим удалось пробиться на восток. При выходе из окружения погибли командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос, член Военного совета фронта Бурмистенко и начальник штаба фронта Тупиков. За три недели, прошедшие со дня встречи Жукова со Сталиным, наши войска понесли тяжёлые потери, вынуждены были сдать Киев и уже в значительно обескровленном составе начали отход на восток. А ведь Верховный мог бы и прислушаться к словам начальника Генштаба и, не умножая жертв, планово отвести войска из-под фашистского уничтожения. Ведь итог оказался тем же самым, который прогнозировал Жуков, только омрачённым гибелью нескольких армий. Цена упрямства Верховного Главнокомандующего. За такие стратегические решения снимают погоны.

Развал Юго-Западного фронта, который понёс большие потери и лишился верхушки фронтового руководства, начинавшего оборонительные действия с первых дней войны, позволил гитлеровскому командованию переключить усилия армейских групп «Центр» и «Север» на выполнение главной задачи, поставленной фюрером: уничтожение советских войск в районе Смоленска для наступления на Москву и скорейшего захвата Ленинграда. Вторая танковая группа Гудериана и Вторая полевая армия Вейхса должны были поддерживать наступление группы армий «Юг» с целью удара в тыл киевской группировке советских войск и постоянно висеть на хвосте Красной Армии, угрожая в любой момент окружением её частей с юга. 3-я танковая группа Гота должна была поддерживать войска на ленинградском направлении.

Бои в районе Смоленска шли с 10 июля с переменным успехом, но перевес оказался на стороне немцев, сумевших окружить 16-ю и 20-ю армии Западного фронта и захватить Оршу, Ельню, Кричев и часть областного центра. 21 июля войска Западного фронта, получив подкрепление, предприняли контрнаступление в направлении Смоленска и совершили кавалерийский рейд в тыл группы армий «Центр», заставив её 30 июля перейти к обороне, и помогли окружённым армиям выйти за Днепр. Не афишируя особых достижений Красной Армии в Смоленском сражении, длившемся более двух недель, современные историки с удовлетворением отмечают, что «несмотря на значительные потери, советской армии удалось вынудить немецкие войска впервые в ходе Второй мировой войны (курсив мой. – В. С.) перейти к обороне на главном направлении». Если вы обратили внимание, случилось это на следующий день после посещения Сталина Жуковым, который не стал рассусоливать с ним и распивать чаи, а помчался в штаб Резервного фронта.

Будьте внимательны: 30 августа, ровно через месяц после встречи Жукова со Сталиным, началась тщательно подготовленная бывшим начальником Генштаба Ельнинская операция, проведённая по всем правилам военного искусства. После артподготовки, в которой были использованы все наличные танки, артиллерия и гвардейские миномёты «катюша», вся имевшаяся на смоленском направлении авиация, в бой пошли 6 стрелковых, 2 мотострелковые и 2 танковые дивизии. Одновременно, чтобы предотвратить переброску подвижных соединений противника, советские войска наносили второстепенные удары по войскам группы армий «Центр» в районе Смоленска и Рославля. Операция заняла меньше недели. Утром 6 сентября Ельня вновь стала наша. В ходе боёв в районе Ельни было разгромлено 5 немецких пехотных дивизий, которые в это время не имели танковой поддержки (то есть армейская разведка не дремала, момент был выбран удачно). Потери немцев составили около 50 тысяч убитых и раненых. Фашисты лишились ельнинского выступа, с которого они собирались наступать на Москву.

Это вам, Иосиф Виссарионович, жуковский урок, чтобы вы говорили, да не заговаривались… Гордым человеком был Георгий Константинович!

В Ельнинской операции меня удивило то, как Жуков сумел в течение месяца в одиночку организовать продуманную до мельчайших деталей, успешно завершенную битву, в которой каждый род войск в синхронной связке с другими сумел максимально использовать своё функциональное назначение. В этих боях с особым блеском проявила себя артиллерия, которая обычно фигурирует на задворках танковых войск, хотя продуманное применение её в сухопутных сражениях зачастую бывает эффективнее, нежели танки, которые могут стрелять только в одной плоскости. И хотя я имел достаточное, на мой взгляд, представление об организаторском таланте Георгия Константиновича, я усомнился в том, что у него не было столь же способного помощника, хорошо знающего тактические особенности современной войны. И только узнав, что в этом сражении участвовал Леонид Александрович Говоров, артиллерист от Бога, человек чрезвычайно интересной судьбы, я перестал удивляться.

По своему возрасту (он родился в 1897 году) Говоров не подлежал первому мобилизационному набору, объявленному на следующий день войны. Самыми старшими в том потоке были родившиеся в 1905 году. Девятнадцатилетний же Леонид, студент кораблестроительного отделения Петербургского политехнического института, в 1916 году, когда царской армии не стало хватать пушечного мяса, был призван на Первую мировую войну, но попал не в строевые войска, а по божьей воле оказался в Константиновском артиллерийском училище, где через полгода получил чин подпоручика и был направлен на службу в Томск в мортирную батарею. Но после большевистского развала армии уехал к родственникам в Елабугу, где захватившие осенью 1918 года город белые поставили молодого офицера-артиллериста под своё ружьё и отправили служить во Второй Уфимский корпус адмирала Колчака. Через год он дезертировал и вернулся в Томск, где вступившие в конце 1919 года в город части Красной Армии поставили его под своё ружьё, зачислив в 51-ю стрелковую дивизию, которой командовал Блюхер. Воевать ему пришлось в Крыму. Там он и остался после Гражданской войны и в 1934 году уже командовал артиллерийским полком в той же самой дивизии.

Леонид Александрович был человеком дотошным и любознательным, скрупулёзно изучавшим артиллерийское дело, оказавшееся его призванием. Во всех служебных характеристиках Говорова двадцатых годов отмечаются его инициативность, склонность к самостоятельному принятию решений, умение разбираться во фронтовой обстановке, безукоризненная тактическая подготовка. Неоднократно подчёркивается, что «для старшего общевойскового начальника явится надёжным сотрудником и ценным помощником». Без сомнения, Г. К. Жуков знал о столь высоких аттестациях. В конце двадцатых годов Говоров окончил оперативный факультет Академии имени М. В. Фрунзе. А в 1936 году, будучи комбригом, стал слушателем Академии Генерального штаба. Но окончить её не успел, так как в 1938 году его назначили преподавателем тактики в артиллерийскую академию имени Дзержинского. В 1939 году, когда началась Вторая мировая война, вышла в свет его книга, посвящённая роли артиллерии при прорыве укреплённого района. В 1940 году Леонид Александрович в качестве командующего артиллерией 7-й армии участвовал в советско-финской войне. Его деятельность, по воспоминаниям К. С. Москаленко, «способствовала успешному прорыву линии Маннергейма». На Западный фронт он прибыл через месяц после начала Великой Отечественной войны с должности начальника Артиллерийской академии имени Дзержинского и первоначально командовал артиллерией западного направления, а потом Резервного и Западного фронтов. В Гжатске, в штабе Резервного фронта Жуков и Говоров появились почти одновременно. Говоров днём раньше. И стал, как отмечали его в служебных характеристиках, действительно «надёжным» помощником общевойскового начальника. Жуков был рад его появлению. «Начальника штаба Резервного фронта генерал-майора П. И. Ляпина и командующего артиллерией фронта генерал-майора Л. А. Говорова, – вспоминал Георгий Константинович, – я знал давно и хорошо. Это были мастера военного дела высокого класса, и я был очень рад, что буду работать с ними». В тот же день, 30 июля, не теряя времени на сентиментальные разговоры, Жуков с Говоровым и несколькими офицерами отправились в штаб 24-й армии для ознакомления с новейшим артиллерийским оружием, которое должно было быть испытано в экспериментальной батарее. Об этом оружии – реактивных миномётах – они пока только слышали, но не видели в действии.

На следующий день после стрельб удалось выбраться на территорию, которая подвергалась контрольному обстрелу, чтобы узнать результаты эксперимента. Говоров остался доволен результатом – все снаряды попали точно в цель. Восхищаться Леонид Александрович не умел, зная, что любое дело не имеет предела совершенствования, но с нескрываемым удовлетворением делился своими впечатлениями с командующим фронтом:

– Точность поразительная. Дальность удовлетворительная, миномёт может соперничать по этому параметру с дальнобойной артиллерией, уступая, естественно, бомбардировочной авиации дальнего действия. Теперь мы можем встречать врага залповым огнём на дальних подступах. Подготовка к бою не требует много времени, как и быстрая смена позиции, не позволяющая противнику пристреливаться и перейти на поражение. Дал залп и тут же стремительно покинул позицию: ищи ветра в поле! Скорострельность существенно превышает современную орудийную артиллерию. Эта штучка будет хороша для артподготовки и может быть особенно эффективной в уничтожении пехоты. С бронированными войсками ей будет труднее, но можно подыскать разные тактические варианты…

Для советских войск главным бичом были танковые армады фашистов. Для того чтобы закрепиться на занимаемых рубежах, необходимо было создать мощную систему огня артиллерии разных калибров. При встрече с начальником штаба артиллерии группы резервных войск Западного фронта Говоров поинтересовался:

– Известно ли вам, что резервным армиям выделены морские 100-и 152-миллиметровые пушки?

Начальник штаба ответил, что командованию известны только номера эшелонов и сроки их прибытия, но что скрывается в этих эшелонах, мы не знаем.

Говоров недовольно поморщился и приказал своему адъютанту:

– Проверьте, в чём дело.

А потом продолжил, почему заинтересован в этом вооружении:

– Нам важно так поставить эти пушки в системе противотанковой обороны, чтобы они, обладая высокой начальной скоростью снаряда и бронепробиваемостью, могли поражать фашистские танки ещё на дальних подступах.

Под руководством генерала Говорова систему артиллерийской противотанковой обороны стали строить на глубину не менее 5-6 километров от переднего края. Для уничтожения вражеских танков были использованы орудия тяжёлых калибров во взаимодействии с 45- и 76-миллиметровыми орудиями. Огневые позиции дивизионной и корпусной артиллерии, как правило, располагали в районах, близких к вероятным направлениям танковых атак, с учётом возможной стрельбы прямой наводкой с дистанции 1000 – 1500 метров.

Говоров во всём любил точность и много внимании уделял разведке на местности, подготовке данных для стрельбы, перепроверяя их заблаговременно, чтобы внести изменения в карту. «Неприцельная стрельба, – говорил он за несколько дней до наступления под Ельней, – вряд ли может поколебать, расстроить, а тем более уничтожить этот укреплённый район, созданный противником в ельнинском выступе. Почему же бьёте не по реальным целям, а предполагаемым? У немцев учитесь? Они всегда шпарят по площадям. Но так стрелять – не в традициях русской артиллерии… Потрудитесь всеми средствами организовать тщательную артиллерийскую разведку».

Разработав план Ельнинской операции, штаб Резервного фронта ознакомил с ним командующего артиллерией. Замысел разгрома 20-го артиллерийского корпуса немцев, сосредоточенного на «выступе», двусторонним охватом и уничтожением по частям Говорову понравился. Но он понял, что 24-й армии, которая должна была осуществлять этот замысел, может не хватить сил. Её необходимо не только пополнить артиллерийскими соединениями и материально-техническими средствами, но и отработать систему взаимодействия всех частей армейского механизма.

– Действуйте! – коротко бросил Жуков. Говоров развернул работу, делая всё, чтобы операция прошла без осечки, а артиллерия не ударила в грязь лицом. Все войска, принимавшие участие в операции, действовали с невиданной слаженностью, как единый механизм, что меня и поразило. Говоря об их боях в своих мемуарах, Жуков подчеркнул, что большую роль в разгроме противника сыграл «Л. А. Говоров, отлично знавший артиллерийское дело. Да и не только артиллерию, он прекрасно разбирался в оперативно-тактических вопросах».

В директиве, составленной Говоровым и подписанной Г. К. Жуковым, членом Военного совета С. Н. Кругловым и Леонидом Александровичем, которая была направлена в войска, говорилось: «Опыт боёв на Ельнинском направлении показал решающую роль артиллерии при поддержке наступления пехоты. Артиллерия при поддержке пехоты ставила задачи поражения огневых средств противника с окаймляющим огнём на 200 метров в глубину и на фланговые цели, чтобы изолировать ближайший объект атаки пехоты от общей системы обороны противника.

Под прикрытием этого огня орудия сопровождения и миномёты выдвигались для обработки ближайшего объекта атаки, подводились непосредственно к объекту атаки и атаковали последний. Эффективность артиллерийского огня, однако, снижалась тем, что в бою отсутствует взаимодействие между артиллерией поддержки пехоты, артиллерией сопровождения и пехотой. Наблюдаются случаи разрыва между концом артподготовки и началом атаки пехоты».

Многие командиры, ознакомившиеся с этой директивой, впервые узнали, что война – это не только «стреляй и беги» или «беги и стреляй», а коллективные действия взаимосвязанных войсковых подразделений, подчиняющихся не просто разухабистой команде более горластого начальника, а системе рекомендованных наукой правил, способствующих наиболее эффективному ведению боёв. И знать эти правила необходимо не только командирам, но и солдатам. Глядишь, и война обретёт смысл, а действия – осознанность. И их можно будет совершенствовать до тех пор, пока последний фриц не ляжет в землю или не покинет её.

Ельню Жуков взял, а бои за Смоленск, начавшиеся 10 июля, продолжались и в августе, и в сентябре, сдерживая напор гитлеровцев на пока ещё дальних, но с каждым днём приближавшихся рубежах Москвы. Немцы педантично осуществляли план «Барбаросса», предусматривавший уничтожение «русских варваров», оккупируя территорию СССР, захватывая промышленные центры Украины, хотя темпы наступления снизились. Ни о каком блицкриге думать не приходилось. Но в победе Германии Гитлер не сомневался, и разговоры на совещаниях в ставке он теперь чаще вёл уже не о ходе войны, а о послевоенном устройстве России. Военно-политическая элита Третьего рейха уже в середине июля приступила к назначению имперских комиссаров на Украину, в Белоруссию, Прибалтику и Крым. Падение Ленинграда и Москвы не за горами, и недалеко то время, когда Сталину придётся подписать акт о капитуляции или застрелиться. А там самой сложной задачей станет выселение русских из Центральной России в сибирские пределы. Но у нас ещё есть время для того, чтобы существенно сократить этих прожорливых свиней.

Так размышлял Гитлер. И мысли его каким-то образом доходили и до солдатской массы, и до населения, вызывая панику и неуверенность в силах страны. НКВД информировало Государственный Комитет Обороны, что с начала боевых действий по 20 июля особистами фронтов и армий на дорогах были задержаны 103 676 военнослужащих, потерявших свои части и беспорядочно отступавших. Основная масса тех, кто в одиночку выходил из окружений или пытался дезертировать, были отправлены в формирующиеся части, а вместе с ними на фронт.

Во второй половине июля Гитлер и Сталин почти одновременно издали приказы, связанные с участью Москвы. 18 июля советская Ставка приступила к созданию на западном направлении третьего стратегического эшелона, и был образован фронт можайской линии обороны, в который вошли 32-я, 33-я и 34-я армии во главе с командующим Московским военным округом генералом П. А. Артемьевым. На глубине 300 километров создавались три оборонительных рубежа. Об этом, конечно, никто не знал (кроме, возможно, немецких прихвостней, которые объявились на советской земле сразу после начала войны), но многие догадывались, потому что в этой работе приходилось участвовать и москвичам, и жителям Подмосковья.

К обороне готовились, но не исключали и контрнаступления. В разговоре Сталина 20 июля с вернувшимся на давно насиженное, если не просиженное, место начальником Генерального штаба Шапошниковым промелькнуло: «Я думаю, что пришло время перейти нам от крохоборства к действиям большими группами». В этот же день Шапошников издал директиву о проведении операции по окружению и разгрому противника в районе Смоленска. С этой целью из 20 дивизий Резервного фронта было создано 5 армейских оперативных групп, которым предстояло нанести одновременные удары с северо-востока, востока и юга в общем направлении на Смоленск. После разгрома прорвавшегося врага они должны были соединиться с основными силами 16-й и 20-й армий. Суть замысла о создании 5 армейских оперативных групп заключалась в одновременности их действий, чтобы рассредоточить немецкие войска. Однако по многим обстоятельствам именно одновременности действий и не получилось. Поэтому разрозненные контрудары оказались малоэффективными.

19 июля Гитлер издал свою директиву, предписав после уничтожения окружённых советских войск наступать на Москву. Одновременно часть соединений группы армий «Центр» отправлялась на юго-западное направление для полного разгрома Красной Армии на Украине. Фельдмаршалу Боку, который, по плану Гитлера, должен был, наконец, покорить Москву и перерезать коммуникационную линию Москва – Ленинград, чтобы прикрыть правый фланг группы армий «Север» и тем самым помочь взять столицу первого коммунистического императора. Гитлеру казалось, что лучше всего разделаться с русскими столицами одновременно, чтобы доказать мощь арийской нации и непобедимость Германии. А уж затем можно вернуться к недоделанным – в связи с началом войны с Россией – делам. По-мужски разобраться с этой «пивной бочкой», как Гитлер называл Черчилля. И уж тогда можно будет вывешивать флаг со свастикой над всей покорённой Европой. Мечты, мечты, где ваша сладость…

Попытки контрнаступательных действий советских оперативных групп под Смоленском, действующих разновременно и вынужденных вскоре вновь вернуться к оборонительным боям, отвлекали гитлеровские войска от массированного наступления на главном направлении и замедлили их продвижение к Москве, но опять-таки ценою больших жертв. В ходе этих боёв к началу августа в дивизиях Западного фронта оставалось не более одной-двух тысяч человек. По немецким данным, только в плен было захвачено 184 тысячи красноармейцев, а безвозвратные потери в горячке нашего отступления первых дней войны мало кто считал. Поэтому споры о цене нашей победы продолжаются и по сей день.

Достоинство Говорова-командира было в том, что он воевал с открытыми глазами и не зажмуривал их, когда, осмысляя сражения, в которых участвовал, находил собственные просчёты. В боях под Смоленском Леонид Александрович обратил внимание на парадоксальную вещь. На прямой наводке использовалась главным образом полковая артиллерия малого калибра, так называемые противотанковые пушки, обслуга которых действует по принципу: «Вижу – поражаю». Однако большинство дивизионов и батарей находилось на закрытых огневых позициях, с которых визуально невозможно наблюдать цель для стрельбы прямой наводкой. Она и называется «прямой» потому что, при отсутствии оптических приборов, наводить пушку можно непосредственно через ствол. А вот для того чтобы поражать танки с закрытых огневых позиций, необходима разведка визуальная, воздушная, звукометрическая. Он ругал себя за то, что не проверил, проводилась ли такая разведка или создавалась только видимость стрельбы по целям, а на самом деле палили в белый свет, как в копеечку.

Знакомство с дивизионной артиллерией тоже не привело Леонида Александровича в восторг. Главная полоса обороны строилась в виде районов и узлов сопротивления, насыщенных огневыми средствами, увязанных системой различных инженерных заграждений, но не связанных, однако, между собой. Оборона носила очаговый характер. Нужна была коренная перестройка системы артиллерийского обеспечения оборонительных боёв и контрударов.

Молва о появлении Говорова на фронте быстро разнеслась по частям. Услышал о нём и Сталин и возревновал к тому, что его прибрал к своим рукам Жуков. Верховный приказал генералу артиллерии отправиться в Харьков для организации противотанковой обороны на широком фронте. Но было уже поздно: фашистские войска прорвались в Донбасс, и Говорову пришлось возвращаться в Москву. Однако к этому времени немцы перерезали и дорогу, ведущую из Харькова в столицу. Пришлось пробиваться по просёлкам, лавируя между гитлеровскими постами. Одного неправильного движения могло хватить для того, чтобы фашисты получили в свои руки дорогой подарок.

А в Москве генерала ждало уже новое распоряжение. По приказу Ставки «кризисный менеджер» был направлен в Ленинград. Он попросил у Сталина взять с собой нескольких генералов, в том числе начальника артиллерии своего фронта. Иосиф Виссарионович разрешил взять всех, кроме Говорова. Заявив, что он ему нужен на московском направлении…