Читать книгу Hannibal ad Portas – 6 – На слишком близких берегах - Владимир Буров - Страница 3

– Я имею в виду, подсознательно.

– Никогда не думала.

– И знаете почему? Вы уже шпроты в банке.

– Мы привыкли. И да, не повышай-те на меня голос, так как если между нами и было что-то общее, то запомни:

– Ты этого не помнишь, да, да, да.

– Я вынужден был пойти на это, чтобы выяснить, не является ли сексодром тем способом, который и направляет человека по пути к совершенству.

Ибо и понять надо, что.

– Человек не один, – да.

– Втроем, по-вашему, тоже можно? – спросила Нат.

– Думаю, это будет слишком большая нагрузка на мою нервную систэм.

– Хорошо, мы кинем жребий, кто начинает и будем дежурить у твоей постели, – одна.

Вторая:

– Скажи с кого начинать?

– Я буду делать это интуитивно.

– Ну, значит, опять всё Дашке достанется!

– У тебя была хоть какая-то наводка? – спросила Да, когда они вышли из реки, заплатив предварительно ночному сторону, чтобы плавать не просто так, а в бассейне.

В той же реке с течением, но огражденной плавучими дорожками со всех четырех сторон.

Утром, после открытия кафе начался спор между некоторыми, решившими, бассейна не было и другими в лице одной из них против другой, так как Алексея еще не было.

– Я помню, как прыгала в воду со стороны реки, – сказала Даша.

– Этого не может быть, – сказала Наташа.

– Почему?

– Этого, – как говорит Алексей, – не может быть никогда, потому что.

– Я даже сейчас вижу перед собой здание лодочной станции на горе.

Они поехали туда, но здания на том же самом месте не было.

– Невероятно, – ахнула даже Нат.

– Почему? – Да.

– Я его видела.

– Как я?

– Думаю, с другой стороны.

Они так запутались, что выпили всю большую бутылку итальянского вермута, и теперь выбирали вариант, как об этом сообщить Алексею, чтобы этот инопланетянин:

– Заплатил! – так хлопнула ладонью, что другая не выдержала и повторила тот же грохот, только упал на этот раз не стул, а стол, ибо сломалась одна его самодельная лапа.

Человек, заказывающий эту мебель ошибся – надо было купить заводскую. Но сообщили о имеющейся яркой с красным цветом расцветке – поздно:

– Он уже заплатил аванс мебельной фабрике.

Дурацкие ошибки, – даже так нельзя сказать, ибо у любого человека на Земле должна быть выдержка, как у летчика-испытателя:

– Только перед самой Землей выходить из пике.

Алексей сразу попросил стакан минералки.

– Ты чё запыхался?

– Кого убили?

– Пока? – одна, но она и была сегодня одна, Нат.

– По моим сведениям одного уже грохнули.

– И он здесь?

– Да.

– Она, или он?

Алексей задумался:

– Пожалуй, она.

– Значит, это Дашка, она до сих пор спит в банкетном после вчерашней пьянки.

– Это шутка?

– Давай проверим, – и пошла через кухню направо в банкетный зайчик, из-за его надменно малой величины.

Да и потому, что бывал банкетным только на Новый Год, – а так: не более, чем склад. Хотя иногда в него прятались невесты, чтобы их подольше не мог найти жених со свадьбы.

Одну так и не нашел, но она и отвалила прямо на автостоянку таксистов, и, несмотря на то, что была баба здоровенная и русская до Бред-Питовости, – немец с черными волосами обходивший ее до этой замужественности, – не беспокоился:

– Родит и немцев, больше похожих на немцев, чем он сам на русских.

Удивляет только:

– Зачем ей, дуре, надо прощаться с таксистами, среди которых больше дураков, чем их нет.

Ответ пока неизвестен. Деньги уже не нужны, если они всегда уже будут, а вот капитальный трахтенберг – возможен, – но для этого еще надо его хотеть. Им, имеется в виду.

Значит, эта корова, действительно, расслабляла русских настолько, что немцы решили не мечтать больше, – а:

– Тоже испытать это счастье: чтобы:

– Все!

Леха тоже загорелся, чтобы попробовать, если дают, но испугался видеть ее даже по описанию:

– Чё-то ее то?

– А именно, мистер, или тебе нравятся только такие, как я Малышки на миллион? – зевнула Дашка, как назвала ее чуть ли не:

– Какашка, – Нат, по восприятию самой Да.

– Мой папа, – продолжила она, – скоро скупит за дешевый бесценок всё местное санитарное ведомство.

– Что будет? – как обычно невесело спросила Нат.

– Тогда посмотрим, что будет.

– Что?

– Мы будем командовать всеми ресторанами.

– Твой папа командовать, а мы?

– Разводить крыс, чтобы получать жалованье за их сохранность, но и нашу необращаемость на сие миро-приятие, так как они?

– Да?

– Свои, дура!

– Я боюсь крыс, – Леха.

– Ты, бой, будешь только добивать тех, кого они не доели.

– Крысы?!

– По-твоему, они не могут обожраться?

– До какой невозможности?

– Ты меня спросил?

– Да.

– Разрешение?

– Вчера ты мне не предлагала этого, а всё больше.

– Она это любит, – Нат, – чтобы нет было, как да.

– Неправда, я люблю наоборот.

– А именно?

– Да, да, да, – и даже еще одно, – Да?

– Зачем лишнее?

– Чтобы проверить его сверх возможности.

– У вас здесь есть баклуша?

– Да, – Да.

– Какая? – Нат.

– Глубокая.

– Да, – Да, и да: нам одеваться?

– Нет, – ответил Алексей, имея в виду, что купальники надо надеть сразу, так как может оказаться, потом негде.

И когда они разделись – оказалось:

– Голые.

Народ? Подъезжал и подъезжал.

– Одеться? – не спросил Алексей.

– Не-а!

– Почему?

– Они нас видят, – одна. Другая:

– Они нас не видят.

Нужно, конечно, спросить, почему? Спрошу.

– Когда?

– Когда будет время.

– Сейчас?

– Нет.

Они пытались раздеть и его – бежать:

– Некуда, – Леха сорвался, и покатился с крутого берега без задержки в реку.

– Холодная?

– Нет, наверху теплая. Прыгайте!

– Не-а.

– Там водятся акулы!

– С другого берега ты не вернешься!

– Спасибо за напоминание.

– Принеси нам подарки, если что, – прошептала Да, но На спросила:

– Ты очень неуверенно предлагаешь ему своё внимание – он может сорваться с крючка.

– У меня?

– У тебя, меня он не любит, так как тебя.

– У меня не сорвется. И да: я думаю, мы снимаем учения.

– Да, мне тоже кажется, что будет намного страшней, – Нат.

– Ты серьезно – именно это чувствуешь?!

– Да, начинаю, правда, только.

– Я – нет, хотя и понимаю: чё-то будет не совсем однозначно хорошее.

– Смотри, он прыгает уже с другого берега.

– Это не он. Почему ты думаешь, что это он?

– Потому что там больше некому быть.

– Он идет на наш плавучий крейсер, как торпедоносец.

– Скорее, как сама торпеда.

– Как думаешь, такие люди бывают?

– Судя по тому, что вчера мы побывали в прошлом – не знаю.

– Думаю, это он.

– Кто, этот, как его?

– Да, явился – не запылился.

– Акула! – неожиданно закричали на берегу справа, и некоторые тут же побежали к лесу.

– Можно подумать, они готовились заранее, – сказала Даша.

– Кино, наверное, снимают, – сказала Наташа.

Катер, на котором быстро, как акула ехал Леха врезался в берег с такой силой, что и не показавшись было абсолютно ясно:

– Это он сам и плыл, – но кто в это поверит с первого раза? – вопрос есть, потому что я верю.

Мы спустились вниз и приобрели себе забесплатно шашлыки, которые все бросили, потому что боялись умереть от ужаса с полными животами, как сказала одна девочка сразу двум мальчикам:

– Никогда не спешите становится первыми в очередь.

– Почему? – первый.

– Потому что нас много, а ты одна.

– Нет, потому что нас много, а вы у меня одни единственные.

И оказалось, что этот разговор вели не другие трое, а эти же самые, Нат, Да и Алексей, – но он был девушкой в длинном платье с цветами и похож при этом на:

– Рыбу-Кит, – они в приличного вида джинсах – одна Вранглер, другая Монтана, – и ничего уживались, хотя – можно подумать со стороны – не узнавали друг друга, или узнавали, но:

– С трудом, с трудом.

Скорее всего, как Танька из моего детства, не понимали, что такое пол, но понимали, что разница есть, как она описана в Библии:

– Писающие стоя и нет.

Замешательство было недолгим, Леха засмеялся, как обычно:

– Своим дурацким смехом, – и стряхнул наваждение, как листья в сентябре: легким движением бедер и лап – разноцветные ракушки, которыми он уже зарос, – попадали, как елочные игрушки с только что закончившегося Нового Года в виде его многочисленных праздничных палок.

– Вот из ит, палок-к?

– Что ты там искал?

– Где?

– На том берегу.

– Мне поручено расследования киллеризма, получившего большое распространение в этом городе.

– В этом районе города?

– Почему именно?

– Ну-у, если везде, зачем так далеко ездить.

– Кстати, ты на чем прилетел? – Да.

– На метле? – На.

– Приехал на автобусе.

– Вот из ит – авто-бус.

– Не думаю, что ты можешь ни на чем не ездить, а так.

– Как так? – не совсем понял Алексей.

– Решил прибыть сегодня в наше расположение, а нате-с вам-с – уже здесь, – Нат.

– Все так, – почти не смущаясь ответил Алексей.

И добавил:

– Возможно, конечно, вы еще не переросли свои предрассудки, и думаете, что лучше заплатить за автобус, чем.

– Чем?

– Что, что?

– Чем рисковать тем, что может не сбыться.

– Ты считаешь, мы платим за автобус, – Нат, – так как.

– Да, боитесь заблудиться.

– Это простая, но далекая дорога, – сказала Даша, – километров десять будет, поэтому.

– Меньше, – сказала Даша.

– Нет, милые леди, не поэтому, вы интуитивно боитесь заблудиться во времени.

– Пожалуй, он прав, – кивнула одна другой, – мы не знаем точно, сколько до сюда ехать.

Алексей сделал им серьезное замечание, что обращаться к нему в третьем лице можно, но только, когда не будет находиться в присутствии.

– Вы думаете, из-за этой ошибки, мы не сможем добраться отсюда до дома? – одна.

Вторая:

– Может быть, только одна из нас не сможет?

– Точно! – обрадовался Алексей, что можно подумать, именно потому, что не пришлось лишний раз думать.

– Ты кто вообще? – спросила одна из них уже в баре, вся мокрая от дождя, так как вторая.

– Где?

– Пропала!

– Мы можем насладиться успехами, пока ее нет, – невозмутимо ответил он.

– Как? Ты купил мне новое платье, чтобы я могла обсохнуть?

– Есс!

– Темно-зеленое?

– Болото с тиной.

– Я хочу дымчато-салатовое.

– Надо говорить в таких случаях чуть раньше.

– Как я могу исправиться?

– Невозможно.

– А всё-таки?

– Надо подумать. Ты вообще понимаешь, что всё хорошее, нужное людям, можно достать только у Бабы-Яги?

– Так-то, нет, но догадываюсь, что согласна.

Она принесла бутылку Брют, спрятанную у нее где-то на кухне, что можно думать в отсутствие директора поймала на чем-то поваров, и теперь эксплуатировала их обратную сторону Луны:

– Честность, – в угоду своим сверхприбылям в виде завтрака, обеда и ужина только красной рыбкой высоко плывущего поплавка.

– Ты всерьез думаешь, что семга плавает выше горбушки и кеты?

– Я имею в виду умственно.

– Они думают, ты думаешь?

– Я давно не думаю.

– Почему?

– Ты как с Луны свалился – здесь – ибо здесь никто не работает официантами и барменами, раньше не пройдя практику проституции.

– Почему?

– Опять? Ну, хорошо, объясню: барменов мало, официанты зарабатывают мало, а необъезженные еще проститутки получают.

– Много?

– Больше, чем обычно.

– Я обязан сделать вывод – ты только среагируй.

– Можешь ли ты быть прав – ну-у – не вообще, а хотя иногда, как в частности?

– Тогда скажу, – значит:

– Да, – продолжила она, – все здесь проститутки. Были, а многие даже сейчас еще продолжают – хотя и мало уже – получать за это деньги.

– Тогда скажу второй мой вывод: люди настолько полюбили проституцию – из-за долгого внедрения Каю Маю и Фидю Эю здесь, что почли за приветствие иных миров все – как один – пройти ее тренировку.

– Не так тренировку, как просто обычное счастье обычного человека, получившего, наконец, взамен какое-то наслаждение в виде этой простой и естественной его радости.

– Про парно-копытность забыли совсем?

– Нет, думаю, нет, ибо это, как топливо для того космического корабля, на котором ты сюда – не знаю, как правильно молвить русским языком:

– Прискакал, – нет?

– Скорее всего, именно это правильно, потому что дорога эта далеко-далеко не однообразна.

– Я не верю, что ты инопланетянин, – сказала, входя Даша.

– Я сам не всегда в это верю, но по логике иначе не может быть.

– По логике?! – ужаснулись они.

А одна даже восхитилась:

– Мы думали, что не будешь настолько глуп, чтобы разочаровать нас на таком простом ответе, и даже без вопроса.

И одна из них даже посоветовала сама себе:

– Не могу простить себе, что дала тебе, как обычному дураку за бесплатно.

– Могу тебя успокоить: я ничего такого, особливого, не почувствовал.

– Мы не обязаны летать вокруг тебя, как бабочки Владимира Набокова, – согласилась с подругой и Даша. – И вот даже нельзя сказать точно: не она ли саму себя и продолжила?

– Я пойду, – сказал Алексей, – пока дисбаланс между нами не нарушился полностью.

– Не думаю, что ты сможешь по-прежнему жить на два дома, – сказала Даша.

– Я думаю, у него еще нет здесь дома.

– Я тоже его не вижу, но, думаю, что уже есть.

– Откуда?

– Ему приготовили заранее.

– Пути отхода?

– Почему отхода, думаю, наоборот, прихода сюда и, более того, без возврата.

– Я такой беспрецедентности не понимаю, – сказал Алексей. – Навсегда, завсегда, ибо и сказано:

– Время не имеет значения, – сказали они хорошо, как заранее отрепетированную программу.

Но мысль, что и они За-летные – сегодня не зашла даже в гости.

Но я подумал – на пути представления полковнику милиции, как его капитан – что всё-таки было на Земле:

– До того? – получил тут же подачу вопросом:

– У тебя на сколько реакций делится каждая?

– Вот ду ю сэй, мистер, э-э, Яблок-офф, – если не ошибаюсь, Сер-Сер, – или, как это у фас будет?

– В фас?

– В профиль-ь.

– У тебя, вообще, как с логикой, нормально?

– В порядке.

– Ответь, пожалуйста, на вопрос.

– Сначала на первый, потом на второй, или наоборот?

– Почему подполковник не может никак не случится полковником?

– Мы могли и не встретиться.

– Посмотрим, достанешь ли ты мне, капитан-капитан улыбнитесь, золотую рипку со дна морского.

– Она должна утонуть?

– Уже оприходовалась.

– Пропала девушка, господин полковник, и никто до сих пор не может понять, в каком месте морского дна она живет?

– Господином ты меня называть не можешь.

– Даже тет-а-тет?

– Обязательно подслушают. Проше, проще надо быть, Алексей, и называй меня лучше подполковником.

– Подслушают?

– Нет, все уже и так знают, что моё заявление на прямую претензию иметь эту должность давно лежит, где надо.

– Под сукном?

– Нет, к сожалению, под бархатом. Не хотят давать ходу на самом почти что высоком уровне.

– Скорей всего, это будет продолжаться целую вечность, – Алексей. – Но я могу вам помочь. Буду называть один на один, как вы просите: герр полковник.

– Ты думаешь, я шпион?

– Все шпионы, так-то.

– Лучше не надо, ибо: не подслушают – так ты сдашь.

– Никогда.

– Под пытками?

– Бывают?

– С кого-то всегда надо начинать.

– Хорошо, давайте наоборот, я буду называть вас капитан.

– Зачем?

– Так будет дружнее: два капитана.

– Да, нет, Алексей – это тоже глупость.

– Ну, как хочешь, друг! – и так хлопнул подпола по плечику, что Сер-Сер едва не сел в кресло подчиненного без приглашения.

– Ну, уж нет, так просто я своего места не отдам, – и провел Лехе Мельницу.

В результате Леха сам занял место подполковника, но не стул, а сразу стол, переломив его пополам.

– Сделать сможешь?

– Как было?

– Нет, как было уже поздно – он сломался совсем, а сделай так.

– Как?

– Купи новый.

– Под залог чего?

– Я должен выдать тебе подъемные для поиска Сэр-Ика, – потратишь на новую мебель для кабинета.

– Не могу.

– Почему?

– Приучен обновлять только свой кабинет.

– Он и будет твоей, – сказал начальник.

– Так вы всё-таки уходите в министерство?!

– Министерство – это рай.

– Туда не всех пускают?

– Разумеется.

– Почему?

– Мы здесь наживаем, а они – там – тратят.

– Тратить тоже: надо уметь.

– Я – по-твоему – не смогу?

Алексей поехал в военный городок – ВГ – договариваться о снятии за бесплатно в аренду спортзала под тренировки боксеров. Оказали серьезное сопротивление. Но пришла одна культ-турист-ка в одном месте, чуть пониже тонкой талии – хотя и не совсем – и предложила не только быть, но и:

– Стать? – уточнил Алексей.

– Да.

– Тогда, да.

Когда узнал, что референт-шей, – отказал. Когда узнал, что свою зарплату референт-ши она будет отдавать в фонд накопления для оплаты за спортзал в виде фойе кинотеатра:

– Вынужден согласиться.

– Почему такой скромный ответ?

– Бьюсь, на всё вместе у меня может не хватить сил.

– Можно платить в душе, после тренировки.

– Если я правильно понял – это то, о чем я думал?

– Да.

– Почему вы так уверены?

– Здесь больше вообще ни о чем не думают.

– Всё остальное идет автоматически?

– Нет, не совсем там, ибо всё остальное уже стоит на месте, так как специально для этого дела и остановлено.

– Так быстро?!

– Такой приказ.

– Кто дал, Сер-Сер, ибо я его здесь и замещаю, а он не давал.

– Вы обращаетесь в себе на Вы?

– Только не часто.

– Редко.

– Очень редко. Когда сам понимаю: я и есть.

– Ник Сер?

– Пока у меня не было побед, поэтому именно Сер-Сер.

Узнав, что она дочка командира дивизии – передумал, сдал ей за деньги фойе, а она его получила за бесплатно, из-за чего вышел реверанс в сторону перевеса денег над разумом.

Одно было не совсем ясно: откуда всё-таки взялись деньги вообще? И ответ, – ее, имеется в виду:

– Были еще до нас.

Алексей повторил:

– До наз, – но всё равно до конца не всё узнал.

– Вся суть победы, – пояснил он Ире, – чтобы не проиграть слишком много до того, когда понадобиться уже выигрывать.

– Так можно?

– Почему нельзя?

– Ну-у, я думаю, это жульничество.

– У тебя серьезная проблема с распознаванием реализма.

– И его релятивизма? – такую книгу сейчас читает папа.

– Какой год?

– Не так давно, ибо раньше он сам преподавал Канта.

– Что это значит?

– Что-то значит, относительно того, что можно укрыться не только за горами и долами.

– Во время войны.

– Да, лучше, ибо разглашать тайну этого открытия не имеет смысла во время учений.

– Да.

– За Посылкой.

– С колбасой?

– Можно и так сказать. Но относительно пространства существует еще пространство и оно:

– Невидимое, – согласился Алексей.

– Ты знаешь?!

– Это и есть я.

– Ты?!

– Если ты не врешь, – обрадовалась она через некоторое время, и имеешь одновременно сексуальные способности хоть на:

– Йоту? – почти улыбнулся герой.

– Роту, – поняла она правильно, но согласилась пока что на взвод.

– Ибо, – как она пояснила, – они же ж когда-то и отдыхать должны.

– Будут работать в четыре смены, – автоматически ответил Алексей, не совсем еще соображая над чем и над кем будет происходить это самое:

– Раб-от-ать-ь!

– Ать?

– Есс.

– Нет, не есс, не мерседес, и не ать, а ать-два, три, четыре, пять, – чтобы, как на конвейере.

– Неужели ты такой же робот, как Чарли Чаплин?

– Могу – если что – ударить и ногой по жопе, если будет хандрить или халтурить.

Несмотря на совершенно противоположные способности валила мужиков-парней – претендентов поступить в этот кружок умелые руки – через одного и даже чаще.

– Бьет, как молотом, – только и восхищались не все, ибо остальные, пока лежали в нокауте – забывали, о чем шла речь в предыдущей группировке.

Тем не менее, Алексей объяснил ей, что вхождение в одну и ту же реку дважды отличается от обычной:

– Непроворотицы.

– Чем?

– Это пространство победы надо каждый раз искать заново.

– Я умею, честно! – и хотела тут же показать это на деле, но он думал уже, как завороженный, что это будет необыкновенный секс – оказалось:

– Удар, – намного ниже головы, хотя и выше колен.

– Успел? – только и спросила она, когда он сел на задницу без шпагата, так как забыл, что его надо уметь делать, – но встать всё равно.

– Пока не получается? – и протянула ему лапку.

И он уже готов был затащить ее постель, – как ему уже причитается по ее расчетам, но не мог пока решиться.

– Чё?

– Что?

– Боюсь, что мы вместе будем представлять ту Медузу Горгону, которая незапланированно раздвоилась на голову и хвост, который ей отрубили.