Читать книгу Жить не обязательно - Владимир Эйснер, Владимир Иванович Эйснер - Страница 21

Оставшись один, рыбак кинулся проверять аптечку.

Осталось две таблетки аспирина, а «поносных», как и было – пять.

Сашка хотел их выкинуть, а потом подумал: «Стоп! А вдруг – это самое… к бронхиту ещё и диарея привяжется? Не-ет, пусть лежат пока».

Но никаких таблеток пить не стал, решив выдержать характер и узнать, сможет ли вообще утром подняться.

Уложив по бревну на обе нодьи, он опять залез в спальник, хорошенько подоткнул мох под бока, прочитал на ночь Отче наш, а закончил молитву так: «А теперь, Господи, если есть на то воля Твоя, пусть придёт в мой сон Пётр Поликарпович Ольховик, мой сосед и коллега. Поговорить надо. Аминь».

Но заснуть не смог. Кашель душил его. И сильно душил. При каждом приступе, казалось, голова лопнет.

Пришлось нарушить слово и выпить таблетку аспирина. Головная боль уменьшилась, но кашель всё так же разрывал лёгкие.

Убедившись, что заснуть не удастся, Сашка решил приняться за чуни.

Покрутил шкурки в руках, ещё раз промял их и примерил на ноги – годится! А шить там всего ничего: три-четыре стежка в носке, бывшее птичье горло затянуть, да завязочки пришить.

Долго-долго, по стежку-стежочку шил он эти галоши-тапочки. Когда стали готовы, положил в них стельки из сухого мха – красота, а не лапти!

Прошёлся в них у костра – слишком мягкие, каждый камешек стопа чувствует. Тогда опять обул свои деревянные сандалии и привязал их к ногам. Вот теперь – самое то!

Опробовал новую обувь прогулкой к ручью. Постирал свои носки-рукава и повесил их на колышек у костра. Высохнут – на место пришить.

Под утро, когда солнышко явственно пошло вверх, тоже подтянул постель повыше и попытался заснуть в положении сидя, но только смежил веки, как обратил внимание на возмущённые крики чаек, всё ещё пировавших на моржовой шкуре недалеко от бивака.

«Мишка, что ли?» – охотник выглянул из-за камня.

Шкуру с увлечением теребили медведица и два медвежонка.

«Босая» пыталась отгрызть кусок от толстой роговой пластины, в которую за эти дни превратилась и без того жёсткая кожа моржа, а малыши просто лизали то, что им осталось от чаек, совсем как собаки вылизывают тарелку.

Гарт взял в руки дымящуюся головню и поднялся над камнем:

– Эй, мамаша! Не наевшись, не налижешься! Во-он там целый моржина на берегу лежит. Бегите скорее, а то чайки расклюют!

Медведица зашипела и стала задом-задом пятиться прочь от шкуры, от охотника, от костра, совсем как охотник недавно пятился задом от толстого «босого рыбака».

Медвежата, совсем ещё маленькие, с собаку величиной, повторили все действия матери. Припадая на передние лапы, кланяясь и шипя в сторону человека, вся троица стала удаляться.

Как ведут себя бурые медведи при встрече с человеком, Сашка знал из книг, самому не приходилось видеть близко бурого мишку, а белые медведи, завидев поблизости человека, шипят как гуси, только сильнее.

На метеостанции их отпугивали огнетушителем. Или направляли на них шипящую струю воздуха из шланга компрессора.

Даже здоровенные медведи тут же удирают.

Наверное, в медвежьем разуме уложилось: кто громче шипит, тот сильнее, и как врежет леща!

А сейчас Гарт смотрел на эту дикую семейку и было ему жаль, что она так быстро уходит.

Три чёрных носа, шесть чёрных глаз, желтоватые шубы, зелёный мох.

Красные лишайники, белые чайки, небо и солнце. Рокуэлла Кента сюда поскорей!

«Как жаль, что я не родился художником! Но с получки обязательно куплю фотоаппарат!»

Откланявшись, «босые» побежали, но медведица вдруг остановилась и стала возбуждённо водить носом, сразу забыв и про человека, и про жёсткую несъедобную шкуру.

Ещё пара секунд – и она взяла направление. Бег её принял целеустремлённость и красоту, а всё тело вытянулось навстречу запаху еды. Медвежата не поспевали за матерью, но спешили изо всех сил.

«Давай, давай, мамаша! Там ещё много осталось, хватит вам на троих».

Улыбаясь про себя, Сашка забрался в спальник, устроил изголовье повыше и так, полусидя, заснул.

И сразу увидел соседа. Старый охотник Пётр Поликарпович Ольховик приехал в гости. И вроде как пьют они чай и обсуждают свои дела охотничьи и как бороться с простудой, если вдруг что. Прозвучали слова «золотой корень», но тут Гарт закашлялся и проснулся.