Читать книгу Логово Белого Тигра - Владимир Фёдорович Власов - Страница 13

Эпиграф

«Порой разум и добродетель свисали с головы поэта, как непомерно большой парик, а наивная гениальность задыхалась в тисках чопорности, возникшей из стремления к осознанности и самообузданию.

Более того, Гёте, видимо, не удалось утвердить в жизни свой образец человека и оставить после себя настоящую школу или учение. Даже те поэты и писатели, которые изо всех сил старались следовать этому образцу, не смогли достичь желанного единства, они остались позади своего предшественника. Один из многих тому примеров – Штифтер, весьма любимый мной писатель первого ряда, который в своём замечательном романе «Бабье лето», совсем как маленький Гёте произносит деревянным языком избитые филистерские фразы об искусстве и жизни – натыкаешься на них и пугаешься: как они могут стоять так близко к волшебным красотам? Образец просматривается вполне явственно, и поневоле вспоминаешь: в «Вильгельме Мейстере» тоже дивные поэтические страницы соседствовали с подобной безнадёжной сушью.

Нет! Гёте не так уж удалась его попытка, и поэтому он становился мне порой неприятен и вызывал досаду. В конце концов, не был ли он и вправду, как полагали некоторые, его не читавшие, всего лишь героем восходящего бюргерства, одним из творцов второстепенной, недолговечной, давно уж отжившей сегодня идеологии»?

Герман Гессе

Из статьи «Благодарность Гёте»

Думая об этом эпиграфе, который я поставил к этой главе, я подумал, что в мире нет ничего устоявшегося, и что всё постоянно меняется. Одни истины приходят на смену другим, но даже последние истины не являются конечными, потому что обязательно наступит то время, которое поменяет истины местами или создаст новые истины, способные править людьми и заставлять их поступать так, как требует время.

Я смотрел на ночное небо, где сияли звёзды Бета, Дельта, Эта, Дзета и другие созвездия Андромеды, а также Сигма, Тау и другие созвездия Рыб, и думал о том, что каждая из этих звёзд имеет свою истину и свою правду.