Читать книгу Дорога к Пушкину (сборник) - Владимир Михановский - Страница 17

Государь призвал поэта

Из родительской усадьбы.

Нарочный его доставил

В четверо всего лишь суток

В Николаевский дворец.

Вальш, фельдъегерь службы царской,

Сам молодчик двухметровый,

К новым подвигам готовый

Ввел опального поэта

Прямо в царские покои, —

Отчитался наконец.

Пробили часы четыре.

Ранний вечер опускался,

На кварталы городские,

На заставы и ворота,

На сады, дома и парки, —

Златоглавую Москву.

…Царь отменно был приветлив.

Поздоровался с поэтом,

Вопросил: «Ну, как дорога,

Где сегодня ты ночуешь?

На Тверской в отеле? Славно!»

Сон свершился наяву.

«Где бы был ты в день восстанья?

И твои ли это строки?»

«Был бы я с бунтовщиками,

Потому что, государь мой,

Некуда мне было б деться,

Там ведь все мои друзья!

Стих тот – мой». «Что пишешь ныне?»

«Не пишу я, потому что

Очень строгая цензура».

«Сам теперь твой цензор буду

И решать все стану сам.

Все давай мне, что напишешь,

Никого теперь не бойся!

Дай мне слово, что не будешь

Возмутительные строки

Сочиняя безрассудно,

Впредь швырять в народ честной».

Царь с поэтом толковали

В кабинете государя,

И поэт, слегка забывшись,

Грея ноги у камина,

Перемерзнувши с дороги,

Сел на столик за собой.

Царь с досадой отвернулся,

Скрыв искусно недовольство:

Ну, какие планы зреют,

Что теперь писать он станет?

Нет, нельзя давать свободы

Огненосному стиху!

Может, зря я дал поэту

Волю вольную сегодня:

Коли он на стол садится,

То могу я сделать вывод:

Он меня и в грош не ставит –

Говорю как на духу!»

После вышел царь к придворным,

Под руку ведя поэта,

И промолвил: «Позабудьте,

Кем и чем поэт был прежде:

Ведь теперь другим он будет,

Откровенно говорю!

Мой теперь он, право слово,

Я ему и друг, и цензор,

Ныне он – ступенька трона,

Вседержителя опора,

Просветленный, чистый сердцем,

Нынче он – слуга царю!»