Читать книгу Дорога к Пушкину (сборник) - Владимир Михановский - Страница 6

Ах, сколько женщин! Белый свет

Заполнен ими – разве нет?

Свобода! Он тобой дышал,

От женщин трепетных зависим,

И с ними уносился к высям,

А ветер времени крепчал.

Лицеем выпущенный в свет,

Он во все тяжкие пустился,

Напропалую веселился,

Шалея от своих побед.

Но нет побед без поражений,

Без унижений – достижений.

Да, заражался – было дело,

К врачу на койку попадал,

Таблетки горькие глотал, —

Но снова шел в атаку смело.

Как легкокрылый мотылек,

Летел на каждый огонек.

Хоть некрасив – но он был молод,

И днем и ночью шел на бой,

И утолял порой свой жгучий голод

Порой из ямы выгребной.

Стихи? Да к черту все стихи,

Коли они – любви помехи.

Милее сладкие грехи

И многошумные утехи.

Для сочиненья – ни минутки.

Но вот, с меркурием в крови

И с сожалением в рассудке,

Он в лазарете от любви.

В больнице времени навалом!

С таким досугом небывалым

Он взялся за большущий труд:

Руслан с Людмилой – время ваше!

И замысел его все краше.

Тут не добавить ничего:

Жизнь человека закружила.

Спасибо, хворь, что ты его

Хотя б на время положила.

Такое с Пушкиным бывало:

Болезнь искусству помогала.

Стекали капели со стрехи

И с пылью питерской мешались.

Любовь рвалась в его стихи,

Стихи любовью завершались.

Судьба швырнула в Кишинев –

Проклятый город униженья,

Любви, тоски и постиженья,

Что был и жарок, и багров.

Здесь юг, здесь вечная весна.

Какого же тебе рожна?

А женщины везде похожи

По страсти, похоти и дрожи.

Свиданье раз назначил он

С прелестницей-аристократкой.

И вот он, миг свиданья сладкий!

Весь сад луною озарен.

Целуются два голубка,

Хотя и замужем голубка.

Он оторвал уста от кубка, —

Дорога страсти нелегка,

Того гляди – намнут бока.

Слились влюбленные уста,

И дама прилегла устало,

Как предисловие финала.

Вдруг из соседнего куста

Выскакивает к ним цыганка

(А может быть, и молдаванка):

Ревнивой ненависти вид,

Раскинуты как грабли руки,

Лицо безумием горит, —

Обличьем разъяренной суки.

Врагине в волосы вцепилась

И дергала туда-сюда,

И драка на земле продлилась

Картиной Страшного суда.

Одна другой не уступала,

Пылали женщины огнем.

И каждой словно было мало…

Их Пушкин разделил с трудом.

Проникнут гордостью дворянской,

Он вел свой список донжуанский

Без субподрядчиков и смет,

Сплошь состоящий из побед.

Свободных дам и несвободных,

Вносил он в список благородных,

И набралось их больше ста.

Трофей неплох, скажу по чести.

Итак, порадуемся вместе:

Такая, братцы, лепота!

Приплюсовав сюда простых,

Получишь полный список их…

Едва он прибыл в Кишинев,

Избегнув царственных оков,

Цыганка некая Людмила

Поэта сердце покорила.

Красой и прелести полна,

Она и пела и плясала.

Была откупщика жена,

Что никого не волновало.

А муж горяч был как огонь, —

Развороши его, попробуй!

Такой даст сдачи – только тронь!

Он наливался мутной злобой.

Преследуя святую цель

Избил Людмилу и, жесток,

Подругу запер под замок,

Поэта вызвал на дуэль.

Беда– то! Инзов взволновался

(Он слабость к Пушкину питал)

И сразу же за дело взялся,

Хоть срок и оставался мал.

Он действовал в один присест:

Поэта сразу – под арест,

Пусть посидит он да остынет,

Опасность поглядишь – и минет.

Он мужу выписал билет:

Мол, так и так – препятствий нет,

Езжай с женою за границу,

Пусть путь твой ровно год продлится.

И тишь да гладь, и сладко спится…

Как дуэлянт – перо и шпагу,

Как писарь – чистую бумагу,

Как горец – чистый свой клинок,

Так Инзов Пушкина берег.