Читать книгу Казачья Молодость - Владимир Молодых - Страница 61

Итак, гимназия позади! Это уже пройденный этап той поры жизни, когда подвластно тебе все. Молодость имела на это власть. Я понимал, я был даже уверен, что во мне достаточно порыва этой молодости, чтобы свести до одного желания, до одной мысли все свои способности на пути к своей мечте.

Я с благодарностью простился с гимназией. Я совсем не считал, как иные, что, окончив, мы получаем свободу, нам даруют дни куда более счастливые, чем те, что прожиты в гимназии. Я так не считал. Я все же считаю, что в гимназии я состоялся как гражданин. В этом заслуга гимназии и все то, что объединяет в себе это название. С ее классами, учителями, друзьями. Нас выстроили в последний раз во дворе гимназии. И все мы дружно крикнули: «Прощай гимназия!». Кто-то добавил «навсегда». Простились: кто-то крикнул громко, а кто-то тихо – или вовсе про себя.

Я особо простился со своими товарищами по кружку. Некоторым из них было разрешено экстерном сдать гимназию за два года старших классов. Это была одна из тех редких, а может и единственных, встреч в жизни. Ведь прощались люди, преданные высоким гражданским идеалам, всему тому, что составляет творчество Добролюбова. Я, общаясь с кружковцами, вырос на целую голову – и это будет заметно, когда я окажусь в стенах училища и встречусь лицом к лицу со вчерашними кадетами из корпуса.

Мы, прощаясь, всем учителям пожимали руку. Надзирателю Блинову я руку не подал. Такие люди просто умирали для меня в тот же день, как я покинул гимназию. Прощание с Анной Борисовной в тот же день не получилось. Она плохо себя чувствовала, и ей то и дело делали какие-то процедуры. Она просила зайти на другой день. Но я боялся, что завтра вдруг придет пароход – и встреча с ней не состоится. А потому я пришел в тот же день вечером. Мы о многом говорили в тот последний вечер. Тогда же я узнал, что она оставила гимназию и теперь ходила на службу в архивы отделения Географического общества.

– Ну, а ты, раскольник, – так иногда она обращалась ко мне, – не отказался от тяжелого пути исследователя холодных стран. Думаю, тебя все же не потянут следом за Миклухо-Маклаем дебри тропиков в обитель диких племен? Я многое узнала в архивах из того, каких лишений и трудов, порою на грани жизни, стоили землепроходцам открытие новых восточных земель. Воистину Россия должна поставить им памятники. Ведь я читала порою листы, буквально написанные кровью. Читая их, я вспоминала тебя. Зная тебя, твою добрую душу я не раз всплакнула, мой мальчик, представив тебя во всех трагедиях первопроходцев. Ведь тебе, если не все, но многое придется испытать на себе на путях твоих предков- казаков. Одна встреча с немирными племенами стоила немалых жертв.

– Мой первый учитель был атаман.

– Как атаман? В школе и атаман. Что-то я тебя не пойму, – вглядываясь в меня сквозь толстые стекла окуляров, удивленно спросила она.

– Да, так и было. Заболел учитель и дядя мой атаман станицы Сбега, старовер, тогда-то в станичной школе посеял во мне зерна путешественника и они, эти зерна, здесь в гимназии проросли.

– Блажен, кто путешествует! Это слова малоизвестного поэта Григорьева, – задумавшись над чем-то своим, проговорила Анна Борисовна.

На прощание я заверил своего учителя, что от мечты своей не отступлюсь. Мол, сплю и вижу во сне Камчатку.

– Ну, иди с Богом! Ты у меня последний из любимых моих учеников. Попомни слова старого учителя: из тебя выйдет толк, если ты бросишь скачки свои. Он это у тебя сразу не получится – ведь тебя ждет кавалерия. Я дарю тебе томик стихов Кондрата Рылеева. Декабристы – люди самой высокой пробы честности. Их было целое поколение – и Россия не должна их забывать. В память о них храни этот томик. Этот поэт был моим кумиром в пору моей молодости. Но то время прошло. У тебя будет свой путь, и ты не изменяй ему. Те люди были выкованы из стали с головы до ног. Они нашей истории оловянные солдаты. Память о них будет вечной. И мы будем о них вспоминать всякий раз, когда на Русь придет зло. Вот и «Овод», что я тебе давала читать, он из той же фаланги героев, что и декабристы. И еще. Какие бы бедствия не обрушились на Россию – Отечество не бросай в беде. Об этом ты прочтешь у Рылеева…

Мы обнялись. У нее из-под стекол очков проступили слезы. С трудом сдерживал себя и я. Годы учебы она заменила мне мать.

Уже на улице я разглядел подаренный томик Рылеева. Небольшой размером с ладошку томик был изрядно поношен, должно, бывал в разных видах. На первом же листе написано: «Тебе удач в задуманном. Не отступай! АБ».

Я задумался. Налетевший ветер распахнул страницы уже местами пожелтевшими от времени. На раскрытой станице я прочитал: «Гражданин». Я прочитал: «Пусть юноши, своей не разгадав судьбы, постигнуть не хотят предназначенье века и не готовятся для будущей борьбы за угнетенную свободу человека…» Слова эти звучали, как напутствие нашему поколению от уходящих народовольцев, каким была Анна Борисовна.

Прощание с городом было коротким. Здесь я уже был никому не нужен.

Пароход «Амур» ждал меня у причала. Простившись с Петром и его домочадцами, я с некоторой грустью – такова во мне была сила привычки – покинул дом. Верхом на коне я вскоре был на пристани. Мало того, что Бутин прислал за мною пароход. Он еще направил конюха, чтобы он обустроил место для коня на пароходе.