Читать книгу Русь святая - Владимир of Владимир - Страница 9

Двадцатого июля, ранним утром, эхом взрыва разорвало тишину, нарушив покой сонной крепости. Бил барабан, гарнизон занимал свои боевые позиции. Владимирский, поднявшийся на стены, увидел как из-за поворота, во весь опор, к крепости мчались на своих не высоких лошадках казаки, ведя за собой в поводу, еще шесть коней.

– Огонь не открывать! Свои! – Крикнул комендант Волин.

– Кажись все целы. – Облегченно вздохнул Карача.

– Снизу открыли ворота. Казаки на полном ходу заскочили в крепость. Через несколько минут, на крепостных стенах появился урядник Трофимов, с сияющей физиономией медного самовара.

– Докладывай их благородию, а то щас в сопатку то дам. – И Карача меняя тон, уже с теплотой в голосе добавил: – Не может без форсу Тимоха.

– Ваша благородие, усе упорядке. Мы за раз схоронились и по тихому, дозор их кинжалами порезали. Один то утечь хотел, дал деру. Палить то нельзя. А ён нам в селе уже лопатки свои кажет. И эн то, так шустро.

– Тимоха. – Сдвинул брови Вахмистр.

– А, не чо. Не ушел. – И Тимоха метнул свой кинжал, который воткнулся в ящик, демонстрируя как он остановил беглеца: – Ну думаю щас турка попрет. И точно. Мы фитили подпалили, все сделали как треба було. Только одна часть скалы, все равно не свалилась.

– Так, турок то много побило? – Лицо Волина говорило о его внутреннем сосредоточении.

– Человеков двадцать задавило на смерть. И раненных не менее.

– Видать ли было, сколько турок на нас прет? – Спросив Волин замер.

– Много ваше родие. Тыша, и все конные. Не иначе вертается Махмед визирь.

– Ну что же, двадцать, да там шесть, возможно и раненные в бой не пойдут. Считай пол ста турок уже меньше. – По хозяйски вел подсчет комендант. – К георгиевскому кресту вас представлю. Благодарю за службу урядник.

– Рад стараться ваше родие!

– Турки!

Из-за скалы слева, появилась турецкая кавалерия, которая стала накапливаться и разворачиваться для атаки. Когда накопилась сотня, из крепости грянули залпы пушек. Можно было хорошо разглядеть, как пристреленные крепостные пушки, ударили снарядами прямо перед турками, кося их осколками. Сразу же грянул второй залп, за ним третий, четвертый, и турки так и не развернувшие строй, силами двух сотен, бросились в атаку.

Владимирский приказал зажечь факелы. Пристреленные пушки во всю разили противника, но только теперь к ним доставили наводчика-бомбардира Иванова, с руками зафиксированными и расставленными, будто он собрался кого-то обхватить. Турки на своих скакунах, неслись во весь опор, стремительно приближаясь к крепостным стенам. Вот уже отчетливо стали видны их синие мундиры и головы с кричащими ртами, под красными шапочками эфестками. Турки, грамотно растянулись по всей долине перед крепостью, что бы уменьшить потери от пушечной шрапнели. И вот они уже на расстояние выстрела, и только тогда Волин скомандовал: – Пли! – По неприятелю открыли оружейный огонь, защитники перевала. На крепость надвигался, не прерывный поток, улюлюкающий турок, казалось, что оружейный и пушечный огонь, не влияет на эту лавину, вооруженных людей. Сзади возле скалы, накапливался новый отряд турок, готовый ринуться в атаку. Вот уже турецкие всадники, совсем возле крепости. Одни стреляют по стенам, другие пытаются заскочить на стены, но их руки соскальзывают, от намазанных жиром камней, и они падают к подножью крепостных стен.

– Пора! Давай! – Машет саблей Владимирский и за крепостную стену летят самодельные бомбы.

Стены крепости содрогаются и снизу у стен жуткое месиво, убитых и раненных людей и лошадей. Не ожидавшие такого поворота, в первых рядах турки растерялись. Но видя как их выкашивают, ружейным огнем защитники крепости, вновь бросились на приступ крепостных стен.

И вновь полетели бомбы. Теперь в низу было столько людских и лошадиных трупов, что турецкие всадники заезжая на них могли хвататься за крепостные зубья, которые не были смазаны жиром. Враг стал постепенно забираться на стены, где его рубили и спихивали штыками. Владимирский охватывал всю панораму боя, как бились на стенах и главное, как возле скалы, накапливается новая партия турецкой кавалерии, что бы всей мощью вновь обрушиться на крепость.

– Господин штабс-капитан! Прикажите перенести артиллерийский огонь по скоплению турок у входа в долину! – Приставив руку к кепи просил наш герой, ведь по сути из офицерского состава, он единственный имел опыт боевых действий в более современных условиях. Артиллерия перекинула свой огонь по скоплению турок, вновь выкашивая их десятками. На этот раз в атаку ринулось, всадников триста.

Турки, оставшиеся в живых из первой атаки, прятались под стенами, или залегли в траве, под прикрытием мертвых лошадиных и людских тел, ведя от туда стрельбу по крепости.

Новая волна турок налетела с еще большей яростью. Вновь в низ полетели бомбы. Владимирский бегал из конца в конец по стене, командуя своими минерами. С его головы, пулей был сбит кепи. Бомбы кончались. Турки ворвались на стену. На глазах Владимирского была срублена голова поручика Яблонского, одним высоченным турком. Начиналась настоящая сеча, крики, шум, гам, выстрелы, лязг оружия, поочередная стрельба двух орудий, разрывы бомб, под стенами крепости. Санитары подносят ящики со снарядами, обратно тянут раненных. Владимирский бросался, то туда скидывая очередной заряд, в том месте, где больше всего скапливалось вражеских солдат, то сюда крутя своими саблями, скидывая турок за стену. Он действовал на столько быстро, что всеобщая картина этого боя была несколько замедленной. Побочно, перед его глазами проплыл его денщик, в ефрейторских погонах и с георгиевским крестом на груди, за взятие крепости. И как Петя выстрелил в этого турка, убившего Яблонского, но промахнулся. И как турок рубанул его саблей. Петручо прикрылся ружьем, и у него отлетели средний, безымянный и мизинец, срубленные по фаланги. Спасая своего денщика, наш Варяг закрутив саблями бросился на здоровяка. Атакуя, сам не понял, как увернулся от невидимого удара саблей, нанесенного ему турком. И все же он увернулся не полностью, турок зацепил его кончиком сабли, разрубив ему бровь, лоб и щеку, прямо в районе правого глаза. Теперь его правый глаз не видел не чего. И тут наш Варяг, добавил к своим саблям ногу, нанеся турку мощнейший удар, ногой в область печени, и не думая, автоматически крутанул саблями, и это спасло его. По тому как не будь удара в печень, голова Владимирского также слетела бы, как она слетела у Яблонского. Турок обладал удивительным ударом, которого Варяг не видел, а следовательно не мог от него защитится. Нога, которой ударил поручик, онемела, этому было причина его нынешнее тело, не еще привычное к таким ударам. Однако, здоровенный турок увернувшийся от одной сабли Владимирского, попал под дамасский клинок другой, и с перерубленной шеей повалился как подкошенный. Турки сразу же дрогнули и были скинуты со стены в этом месте, ведь это пал их командир.

Рядом возле пушек, рубился и палил из револьвера штабс-капитан Волин, с другой стороны отбивал атаки прапорщик Якименко.

– Не сдюжет. – крикнул Владимирский, и бросился на помощь младшему товарищу. Глядя одним глазом, он вновь закрутил саблями не о чем не думая. Турки прорвавшись на стены теснили наших солдат вместе с прапорщиком Якименко. Срублен один турок, но уже другой целит в него из карабина. Варяг ныряет, кувыркаясь перекатывается, и вот его сабля, уже в животе врага. В шагах трех от него, падает на каменный пол, раненный в руку Якименко, беспомощно закрывающийся рукой, от занесенной над ним сабли турка. Владимирский мечет свою саблю, она летит и пробивая плоть турка, разит его. Владимирский достает револьвер, и с каждым его выстрелом турки валяться на пол, оставшиеся в живых солдаты ударяют в штыки. Турок скинули со стены в этой части крепости, но на других участках стены продолжалась рубка.

– Не подпускай их на стену, скидывай штыками! – Кричал Владимирский солдатам.

Возле пушек шла великая сеча. Раненные солдаты, кто мог держать оружие, ползком выползали из лазарета и сразу же открывая огонь по не приятелю, вступая с врагом в перестрелку. Там же возле пушек, белели апостольники самых молоденьких курсисток Светланы и Лизы, которые перевязывали раненного в грудь, коменданта крепости Волина. К ним подскочил турок и схватив Лизу за косу выкинул ее за крепостную стену. Наш Варяг, изо всех ног кинулся туда. Турок уже замахнулся саблей, что бы зарубить штабс-капитана Волина. Светлана, от страха в полуобморочном состоянии, повалилась на коменданта, прикрывая его своим телом. Елизавета, выкинутая турком за крепостные зубцы, перелетела их, оглушая своим звонким визгом, шум, стоны, стрельбу, разрывы, и мужские крики. И когда она уже оказалась в свободном полете с той стороны стены, вдруг ее за подол ухватила чья-то крепкая рука. Варягу было видно, как пуля ударила ее спасителю, в левое плечо, Карача, а это был он, буквально выхватил девушку из-за крепостной стены, и закинул ее назад в крепость. Девушка, летела размахивая в воздухе руками и ногами, зацепилась за погоны вахмистра мертвой хваткой, и там присосалась у него на спине. Карача, оседланный девчонкой, стоял с ней за крепостным зубцом. Все это, наш герой видел краем глаза, подскакивая к своему командиру, пытаясь того спасти.

Светлана лежала на штабс-капитане, глядя на ноги турка, и не ведомо о чем думая, возможно дожидаясь смерти. Но вдруг, к ногам турка, упала его же собственная голова, и покатившись остановилась прямо перед ее лицом. Это вывело ее из ступора, и она резко вскочила. Светлана удивленно смотрела, как рядом словно мельница, махал саблями незнакомый, и в тоже время такой знакомый ей человек, с окровавленным лицом, он один вклинившийся в гущу турок, не давал им ступить шагу. Казаки подоспевшие ему на помощь, скинули турок с крепостной стены.

Карача тоже, все так же ловко работал шашкой, со своей наездницей на спине. Владимирский, поставивший на ноги бомбардира-наводчика Иванова, увидел как Карача отрубил турку руку, которой тот ухватился за крепостной зубец. Затем снес скальп вместе с черепом, с высунувшейся из-за зубца головы турка, и сразу же заколол другого турка, высунувшегося с другой стороны зубца.

Переломный момент, настал когда фельдфебель Наливайко с ефрейтором Могила, подтащили последнюю бомбу и подпалив скинули ее в низ. Да еще в этот самый момент, с крепостных стен вновь ударила артиллерия, разя турок на подступах.

Владимирский, сам взяв винтовку от убитого турка, и подбегая, то в одном, то в другом месте, поддерживая боевой дух солдат и казаков, стреляя по врагу, который заметно ослабил свою стрельбу, по защитникам крепости, кричал:

– Чего мажешь мазила! Ссади его на смерть! – Наставлял Варяг промахнувшегося казака: – Давай, убей врага!

– Как ж его подстрелишь, ежели он гарцует, ваше благородие. – Оправдывался молодой казак. Поручик встал между крепостными зубьями и громко закричал:

– Эй, эфенди твою за ногу кирдык! – Турок остановился. В это мгновение Владимирский выстрелил, ранив турка, который упав на гриву поскакал назад от крепости, за ним побежали и другие османы: – Помирать поехал. Понял как надо сынок. – Возомнил из себя отца командира наш герой, будучи старше казака, всего-то на пару лет. Поручик зашагал дальше крича: – Нет никакой станицы, нет бабы, нет мамы, нет смерти! Есть только одно, враг, и мы его уничтожим! – Владимирский приблизился к Караче: – Мадемуазель, что это вы так дерзко решили захомутать господина вахмистра!? – Поручик осторожно пытался снять девушку, со спины казака, но та обезумевшая от страха, никак не хотела расцепить своих пальцев: – Лизонька надо отпустить господина казака! Этак ему придется на вас жениться. Давайте отпустим бедного Тимофея Евламповича. – Увещевал институтку поручик. Как только Владимирский снял девчонку со спины вахмистра, та сделав два глубоких вздоха, потеряла сознание: – О, братцы, девушки любят героев! Учитесь казаки у своего командира! Господин вахмистр! Несите мамзель в лазарет. И пусть вам тоже сделают перевязку, вы нам живой и бодрый нужны.

Карача подхватил девчонку на руки заспешил с ней в лазарет. Когда он скрылся, поручик заспешил к артиллерии:

– Иванов, дружище, видишь там, турок воодушевляет какой-то хмырь болотный, это наверно и есть Махмед визирь. Можешь его снять?

– Попробую ваше благородие. – Бомбардир положил лицо свое на ствол пушки и стал командовать солдатам: – Чуток выше, левее, еще левее.

– Давай братан! Давай родной! – Просил его поручик.

– Готово. Огонь!

– Снаряд ударил прямо в гущу турок. Было не понятно, погиб Махмед визирь, или нет, но турки начали отступать.

– Господин поручик, вас Алексей Павлович зовут. – Владимирский повернулся и увидел широко открытые глаза школьницы. Ее передник был в крови.

– Вы ранены мадемуазель?

– Девушка окинула себя взглядом, и даже пощупала свою грудь:

– Это кровь Алексея Павловича.

Владимирский обогнул пушки и присел перед ротным, который сидел облокотившись на ящики. Волин увидев его заговорил, и в этот момент, в груди у него все забулькало:

– Принимайте командование гарнизоном, поручик. Я знаю, что вы не сдадите крепость. Я знаю, что Бог с нами. Я представил рапорт о вашем награждении, за взятие крепости. Теперь, нам нужно только удержать ее. Написал о вас Татьяне Ивановне. Татьяна, она такая, жалко детей не увижу более…

– Его надо срочно в операционную! – Закричала Светлана, до этого мешавшая поручику, перематывая рассеченную часть его головы, вместе с глазом.

– Заговаривается он. Не жилец. – Сказал вернувшийся Карача: – Алексей Палыч, как так то. – Присев перед Волиным спрашивал казак, и у вахмистра в глазу заблестела слеза.

– Эй братцы, несите командира в лазарет. – Сказал поручик двум санитарам, с носилками: – И вы девушка, следуйте туда же. – отцепляя от себя курсистку, перевязывающую ему голову, сказал поручик.

Турки отойдя, вновь стали выправлять ряды. К ним присоединялись новые силы.

– Иванов! Открыть огонь по туркам. – Командовал Владимирский.

– Два орудия вновь за бахали, выкашивая десятки турок.

– Ефрейтор Петров! – Крикнул Владимирский своему ординарцу.

– Я господин поручик.

– Петь давай к врачу. Перевяжут руку, ты тщательным образом проверь оружейную. Я вспомнил турка, которого капитан Сивуха подстрелил. У него была ручная граната. Чем черт не шутит, а вдруг в крепостном арсенале еще есть такие. Поищи и сразу назад.

– Слушаюсь господин Поручик! – И Петр бегом бросился вниз.

– Фельдфебель Наливайко! – Кричал поручик, заряжая барабан своего револьвера.

– Слушаю ваше благородие! – Фельдфебель натягивал китель с Георгием, после перевязки.

– Турки готовятся к атаке, Тарас Степанович. Ты отвечаешь за левый фланг от ворот, принимай полуроту Яблонского, или что от нее осталось. Не ходящих положи сзади от бойниц.

Пока на крепостных стенах россияне приводили все в порядок, а санитары таскали раненных в сан часть, турки вновь конным строем понеслись в атаку.

– Товарищи, раненные солдаты и казаки! Прошу вас, кто может возвращайтесь в строй! – Кричал Владимирский заглушаемый грохотом пушек.

Владимирский, выглядывающий из-за зуба стены, следил за турками, которые в этот раз молча приближались к крепости: – Вот он, час истины. Господи благослови. – Промелькнуло в голове у нашего героя, забывшего про все свои ранения, целиком и полностью превратившись в сжатую пружину, вновь готовую разжиматься, до победы, или смерти. Он повернулся, что бы взять трофейный карабин, но увидел перед собой счастливое лицо Пети:

– Есть гранаты. Мало но есть. Я санитаров попросил мне помочь. – У его ног стояли два ящика ручных гранат. Кисть Петра, как и прежде была перехвачена тряпицею, было ясно, что ни к какому врачу он не обращался, поэтому так вовремя подоспел с гранатами. Гранаты были старинные с фитилями.

– Девятнадцать штук. – Подпалив фитиль констатировал Владимирский, швырнув гранату в гущу приблизившихся турок. Раненные и убитые лошади вместе с всадниками, покатились по земле. – Петр Владимирович, ты наш спаситель. – Поручик прекрасно видел, стоя за зубцом стены, что турецкая кавалерия, вновь бросилась на приступ крепости в тех местах, где под крепостными стенами скопилось больше всего лошадиных и людских трупов: – Петруха давай туда: – И Петр, имея в распоряжении всего одну только руку, стягивает сапог с убитого турка, засовывает в него гранаты и бежит в указанном направлении. Владимирский бежит в другом направлении. Стрельба, взрывы, крики, стоны, ржание лошадей, турок пытающихся забраться в крепость, сбрасывают штыками со стен и рубили саблями. Гранаты закончились, и в некоторых местах, турки в яростной атаке вновь ворвались на стены. Против сотен турок, у защитников крепости, в строю здоровых практически не осталось, но они они стояли насмерть. У Владимирского вновь был разряжен револьвер, а под стеной все накапливались наступающие, и тогда Варяг командует: – Пушки на прямую наводку! – Пушки подкатывают к зубцам. Наш герой сам наводит на группу конников, где дает распоряжение какой-то турецкий офицер и бьет по нему прямой наводкой. Есть попадание. Взрывной волной разбрасывает лошадей, осколками сечет все вокруг. Пушки вновь заряжают и вновь разят противника. Такого сопротивления турки не ожидали, и их конница заколебалась. На стенах рубились, кололи, стреляли, остервенело рвали зубами, и скинули неприятеля со стен. Пушки благоразумно оттянули назад, что бы не потерять полностью обслуживающий персонал, но они продолжали расстреливать турецкую кавалерию.

Турки в замешательстве отступали, все еще погибая от пуль и снарядов, оставляя на поле брани убитых и раненных.

– Думаете они еще вернуться? – Спросил прапорщик Якименко, подавая простреленный кепи поручику. У прапорщика был отстрелен кусок уха, из разрубленного рукава краснел бинт, штанина была прострелена, в сапоге хлюпала кровь, а в глазах исчезла наивность.

– Хорошо бы. Что бы дать им еще более основательно под зад. – Смело заявил Владимирский, хотя понимал, что здоровых людей в строю почти не осталось: – Тимофей Евлампиевич, хорошо бы казакам сделать вылазку.

– Слушаюсь ваше благородие.

– Евлампич, ну ты чо? Какое на хрен благородие. Если бы не ты, не удержать нам крепость. Ты мне брат по оружию. Ну! – И поручик раскрыл свои объятие. Они какое-то время обнимались, только вахмистр почему-то прятал свое лицо.

Крепостные ворота распахнулись не сразу, сначала надо было оттащить трупы лошадей и турок. Наконец выехал конный отряд казаков, которые стали осматривать лежащих на земле людей. Даже завязались короткие перестрелки, с турками, оставшимися без лошадей, и теперь притворившихся мертвыми, что бы дождаться следующей атаки, или темноты и тогда убраться с поля боя. Хотя в основном, такие турки сразу же сдавались в плен. Набралось таких пленных, среди которых было много раненных, человек около пятидесяти. Наша артиллерия все еще била, не давая покоя последним туркам, отступавшим за скалу. Казаки прочесали поле битвы и пригнали в крепость, не менее полусотни турецких лошадей.

Когда стемнело, казаками с поля боя было вывезено трофейное оружие и тяжело раненные турки. Конные турки правда еще появлялись из-за скалы, но их отогнала наша артиллерия.

Турки отступили, спустившись в долину. За ними по пятам следовал отряд из пяти казаков, во главе с урядником Трофимовым. И это при том, что люди были обессилены от усталости.

Оставшись старшим офицером, наш герой опасаясь новой атаки, распорядился пригнать мужиков из соседнего села и они до темна оттаскивали от стен трупы людские и лошадиные. Он так и уснул на крепостной стене. Проснувшись бодрым в четыре часа утра, Владимирский сразу же заглянул в лазарет. Оказалось что хирург фон Клюге с Васей, все еще стояли за операционным столом, качаясь от усталости. Ассистировала им, мадам, хотя правильнее мадемуазель классная дама.

– А, господин Варяг. Ну, у вас и вид. – На лице доктора появилась улыбка.

– Чем вам не нравиться мой вид? Говорят я этим видом многих турок распугал с крепостных стен. Видите ли, их эстетическим вкусам, что бы срубить башку, нужна податливая шея, а не пугающий оскал. Хотя хочу заметить, что циклопа, они сами создали из меня.

– Зашивайте Вася. – Доктор отошел от стола, начав массажировать свои руки: – Сутки на ногах. От такого напряжения руки трясутся. Вера Ильинишна, голубушка, спасительница, благодетельница, нам бы с Васей еще кофия, да покрепче. – Говоря, доктор подошел к поручику. Он стал разматывать его бинты.

– Борис Иванович, вы лучше немного поспите, а уж потом посмотрите меня.

– Нет Владимир Владимирович. Кабы вы вчера проспали оборону крепости, проспали бы раненных и наших женщин, нам бы и сон не в сладость был бы сегодня. Так-то вот.

– Как Алексей Павлович?

– Приказали долго жить, Алексей Павлович. – Вдохнув, ответил фон Клюге

– Добрейшей души человек был. – Сказал Вася тоже вздохнув, и позвав санитаров сказал им: – Уносите в лазарет.

– А у вас, господин новый комендант, глаз то цел. – Разглядывая нашего героя произнес фон Клюге. Внезапно его внимание переключилось: – Вася, вы куда Вася. – Подоспевший штабс-капитан подхватил фельдшера, который стал терять сознание: – А вот и наша спасительница Вера Ильинична, с кофием. – Фон Клюге сначала сунул Васе под нос нашатырь, а когда тот очнулся, вставил в руки чашечку с черным кофе.

– Не могу я больше пить этот кофий.

– Надо Вася. Давайте же. Господину коменданту, необходимо наложить швы, на лицо. Господин поручик еще молод и холост, а у них есть некие юные поклонницы, которые не простят нам, если мы не починим им лицо. – И хирург сделал дурашливое лицо, пародируя кого-то из курсисток: – Борис Иванович, Борис Иванович! Вы не смеете, у него глаз! У него глаз, у него нет глаза! – Так глаз, или нет глаза? – Как вы можете, они там все в крови! – А я вот смотрю, глазик динозавра оказался целехоньким.

– Почему динозавра. – Спросил Вася выпив кофе.

– Потому что, веко посекло с верху вниз. Давайте Василий, зашивайте. Сил нет, но долг зовет, взглянуть на тяжело раненных Магометан. Говорят у них уже мертвые есть. А их все везут и везут.

– Борис Иванович. После смерти штабс-капитана Волина, я принял командование гарнизоном. По этому, попрошу вас, Сначала займитесь тяжелыми и средней тяжести ранениями среди своих. Проверьте всех, что бы не было осложнений, а уж после уделите время и туркам. – Сухо распорядился Владимирский.