Читать книгу Танцы ледяных смерчей - Владимир Владимирович Нащёкин - Страница 8

Император погладил ирра, чтобы тот успокоился, но верный зверь всё равно взрыкивал и косился на вход в Летний Сад будто на пасть просыпающегося дракона. Питомец нутром чуял, кто собирался посетить их на этот раз.

– Спокойно, Друг, спокойно. Сейчас нам как никогда нужно терпение и два легиона королевской выдержки, клянусь всеми фантомами Вуали Теней, – Ахав потрепал огромное существо, способное одним ударом лапы оторвать голову быку. – Но я бы отменил эту встречу, если бы всё лежало в моей власти, понимаешь?

– Ир-р-р-р-рау-у! – фыркнул двухглавый лев, тряхнув гривами. – Затем оскалился, подув на входные ступени. Те тут же заледенели.

Вот пойдёт Старый Злыдень, поскользнётся, свернёт шею. Всё, нет этой ходячей какашки, полной сарказма и ядовитых мыслей, пахнущих за версту убийствами невинной человечины – а ведь мучить двуногих совершенно глупое занятие, это ясно любому порядочному хищнику, куда практичней их аккуратно поджарить и скормить волшебным львам, р-р-ы! Инквизиторы – самые вредные и сумасшедшие из двуногих! А если Ур-р-ргация не станет, можно спокойно дружить с Хозяином, подставлять обе морды для его почёсываний и рычать на всех посетителей (кроме Нового Советника – он тоже слишком скользкий. Но ничего, когда у Повелителя будет хорошее настроение – поиграем и с ним. Потом. Ир-р-ра-а-а-у!).

– Ты ж мой мохнатый Махинатор! – Ахав засмеялся тем искренним хохотом, какой звучит крайне редко во дворце среди льстивых шуток, интриг и сетей из сплетен, опутывавших любого придворного.

Грозный зверь сделал настолько умильную морду, что Великий Палач Срединных Земель не удержался и поцеловал питомца в похолодевший нос на правой морде. Выходка ирра слегка снял напряжение от бессонной ночи и подняла Повелителю настроение больше, чем разрушенный замок мятежного барона, отказавшегося платить налоги – а вдруг, Инквизитор и правда не заметит затейливую ледяную ловушку хитроумного льва? Император поймал себя на мысли, что готов был пожертвовать доброй третью земель, чтобы это сбылось.

Шансов, конечно, мало – но посмотреть, как старый изверг забавно размахивает руками будто крыльями нетопыря, а затем со всего размаху целует ступеньки задницей и затылком было бы очень забавно.

Ирр фыркнул, словно прочитав мысли Хозяина. Ещё один бесконечный день новой Империи отказывался подчиняться законам Правителя, словно желая играть на нервах Ахава собственные сюжеты. И Верховный Инквизитор наверняка постарается добавить остроты в головную боль Императора, чтобы добиться очередных уступок для Ордена.

– Ещё бы! Коварно и приключательно-о-о-о! – закричала Миа, всё ещё обгоняя Лайни. – Хи-хи-хи! – Догоняй, друидская копушня!

– Смотри, Рыжая, а то пятки засверкают – всё платье подпалишь! – крикнул мальчик и прибавил скорости. Сидящий у него на плече мышастик заверещал и вцепился в волосы Человеческого Корабля, хлопая ушами будто небольшими парусами.

Почувствовав, что мальчик начинает догонять, Миа припустила со всего духа, её рыжие косички взлетали и подпрыгивали будто огненные мотыльки.

Дети не сговариваясь решили выплеснуть все когтистые страхи, так мучившие их последние дни, вытрясти на бегу все смердящие взрослой подлостью угрозы, обогнать все ошибки времени и перескочить через них той летящей непосредственностью, какая взрывается огненным задором только в их возрасте.

Лайни вновь чувствовал, как пульсирующая лесной жизнью сила посоха переполняла его, струилась по пальцам приятной ключевой чистотой, бурлила ураганной мощью и звенела в нём самом. Это ощущение новой тайны отзывалось внутри шелестом шёлковых трав на ветру, подпевало соловьиной трелью и несло, несло, несло всё дальше и быстрее!

Он помчался так, что Кыша едва не сдуло с его плеча, но находчивый мышастик успел сложиться упругим комком, вцепился острыми коготками в куртку и сложил ушки домиком. Жаль, бельчонок их оставил – непоседливый чуули отправился по личным чащобным делам. Наверняка отправился искать других чууляндриев и чууляндрих, чтобы с ними запускать свои Пламенные Цветы и наловить в них каких-нибудь ореховых чудиков, а те осыплют вкусняхами рыжих хитрюг с головы до лап, пока бельчата будут объедаться от пуза. Ну пусть, зато Мийка поменьше станет обращать внимания на этого Шустрилу.

Тем временем посох сверкнул, облизнулся изумрудными искрами, которые рассыпались по пальцам Лайни – и вот уже запыхавшаяся Миа осталась позади.

Мальчика стала переполнять такая лихая, сумасшедшая самоуверенность, что он не сразу услышал жалобный крик девочки, думая только о своих ощущениях и новых возможностях, которые ему, непременно, откроются со временем. И тогда он всех заставит его уважать! А потом самым первым из всех молодых учеников получит семь лепестков, чтобы все знали, какой он…

– Сторо-о-жне-е-е-е-е!

– Эй! Ну чего там? – недовольно бросил он на бегу, раздражаясь оттого, что из-за этой рыжей торопыги ему пришлось приостанавливать волшебный бег и переключиться с его Мужских Мечтаний на какие-то кричащие «сторожники» – будто ему издевательски больно щёлкнули по носу и заставили сложить крылья после минуты впечатляющего разбега перед самым полётом в Источник Вдохновения.

– Торо-о-о-ожнее!!! Ла-а-а-айни!!!

Тревожные ноты в её испуганном голосе вернули героя в реальность.

Из чащи к девочке приближались ледяные создания, похожие на изуродованных магией собак. На их мордах, лапах и спинах угрожающе шевелились шипы, похожие на растущие сосульки – и казалось, будто они жили отдельной жизнью от хозяев, увеличиваясь от злости существ и беспомощности детей, попавших в ловушку.

Но самое жуткое крылось не в этом. У тех собак багровые языки свешивались из пастей почти до земли, скручиваясь в алые кольца. А с них ядовитой дрянью капала вонючая слизь, от которой дымилась земля.

Да откуда они могли взяться? Лайни побледнел и перехватил посох в боевую позицию, так, чтобы стало удобнее отмахиваться если придётся и вызывать простейшие заклинания.

Но в голове предательской стрелой вспыхнула мысль, что в одиночку он вполне успеет убежать от тварей и добраться до Поляны Изумрудника. Зато с уставшей Миа, да ещё почти окружённой этими псинами его шансы тают быстрее, чем весенний снег.

Лайни оглянулся назад, облизнул губу.

Хищники медленно приближались, не оставляя девочке шансов вырваться. Глаза существ горели яростью. Языки издевательски свешивались из чудовищных пастей. Колючки злорадно скрипели. Кыш отчаянно заверещал и накрылся ушами, не в силах вытерпеть такое зрелище.

– И что же вы теперь будете делать, господари-магики? – усмехнулся Дамир, одним движением пальца приказав невидимым стражникам атаковать. Три ценные фигуры Аллофара и две Фейве вылетели с поля одна за другой бесполезными погремушками.

– Да ты хоть что-нибудь можешь, пень плешивый?! – не выдержала дриада и кинула соседний стол серебряный кубок так, что он обидно звякнул и отлетел в угол. – Что натворил, а? Ты же ему отдаёшь победу! Мою победу отдаёшь! Старый самодовольный…

– Да замолчи ты, наконец! – заревел Старейшина, напоминая уязвлённого дворянского подростка, которому льстивая любовница впервые высказала всю правду, когда он отказал ей в дорогой покупке. – Что же ты за баба склочная, всю игру из-за тебя проваливаю! Один бы и то лучше сделал! Всё из-за тебя – вечно под руку истеришь как девчонка!

– Что-о-о? Да ты без меня и минуты не выстоял бы против хромла, леший лишайный! Сделай хоть что-нибудь, борода с зенками! Сделай, или я выцарапаю тебе глаза! – Фейве в запале игры пришла в такой экстаз, что не могла контролировать эмоции, ей казалось, что чем громче и обиднее она будет кричать, тем больше у них останется шансов вырвать эту гордую, ускользающую, а потому невероятно сладкую именно сейчас победу. В ней клокотал такой источник выражений и сочетаний, что даже Дамир на минуту забыл об игре, с удивлением посмотрев на дриаду.

На самом деле это обаятельное спокойствие, с каким обычный хромл, не учившийся ни в одной академии, а теперь так виртуозно обыгрывавший обоих именитых мэтров – это уверенное хладнокровие варвара и его чёткие, отточенные порой до гениальной простоты комбинации, основанные на редком чутье и практике, ранили огромное самолюбие чародеев, привыкших всегда выигрывать и повелевать.

Они могли позволить себе проиграть в ширк барону, графу или князю, другим архидруидам или хотя бы ректорам академий, известным мыслителям, но простоватому хромлу, сморкавшемуся в листок и путавшему порой порядок и значения слов – никогда. Это выглядело оскорбительнее, чем самые курьёзные пляски с туземцами Шоора или выступление на королевском балу в непритязательном наряде. Проиграть хромлу вдвоём означало упасть до его уровня и стать дешёвками.

– Друзья, молотом вам по кумполу! – Дамир выпятил мощную челюсть и с удивлением посмотрел на статных магов, впрочем, те сейчас скорее напоминали капризных, избалованных детей, чем знаменитых чародеев, создававших живые леса и новые виды существ на зависть многим придворным магам. – Это же игра! Ну, давайте же… эт самое… привирать полное уважение друг другу, клянусь Арваримом! – И он расхохотался так громогласно, что роскошная борода друида затрепетала, а импозантное платье Фейве стало полупрозрачным, обнажив соблазнительные округлости – и едва не треснуло. В палатке задрожали расставленные зелья.

– Не смешно, богатырь, – нахмурилась дриада и с отчаянной надеждой оглядела игровое поле. – Девушка имеет право на эмоции! А настоящий мужчина должен уметь их контролировать, а не сдувать с дриады её магическое платье своим ураганным ржачем! Варвар!

– Когда моему батюшке, Ралдомиру Серебряному Молоту пытались заявлять о правах баб всякие феменюги, он хватал её, закидывал на плечо и тащил в свою спальню, с рычанием кидая прямо на шкуру убитого им Глубинного Червя. А затем показывал ей знаменитый молот, ага. И ты знаешь, лиса дриадская, после этого ни одна мочалка не заикалась с ним о правах – но и не жаловалась. Никогда. У женщины есть право быть счастливой, а не лишать этого своих близких, брызгая на них истериками как фонтанами из задницы дракона. Ха-ха-ха! Во всяком случае, так уж принято у нас, хромлов!

– И как же на это реагировала его жена? – закусив губку, Фейве оглядывала безнадёжные позиции фигур, пытаясь ещё потянуть время. Ей казалось, что её тончайший, как дриада полагала, ум, найдёт способ обыграть татуированного варвара и неуча, если она сумеет надавить на мужское самолюбие и лишить его тем самым легендарного хладнокровия хромлов.

– А никак. У нас, хромлов, нет вашей говёной людской раболепности: если не устраивает – мамаша могла уходить к любому, забрав столько драгоценностей отца, сколько могла унести в руках. А представляла она собой, надо отметить, весьма солидную бабу – в плечах как я почти. Но она так никогда не делала, потому что любила отца до безумия. Однажды они с папашей играли в «Весёлый Молот» – это когда нужно подкинуть оружие как можно выше с каждым разом, чтобы выиграть приз. А кидала моя матушка суровую железяку настолько виртуозно, что она грохнулась на батину головушку – его физиономию тогда едва не пришлось отскребать от стен и вызывать карликов, чтобы магией затянули рану. Эх, были же времена, клянусь гаремом Ахава!

Тут Дамир вновь загоготал, вероятно, представив такой светлый для любого хромла эпизод в его жизни и всех родственником в одноимённом заведении.

– Да уж, порядки варваров – это нечто, – усмехнулся Аллофар и, наконец решившись, тронул фигурку последнего архимага. Тот рассеял над игровым полем голодную тучу сияющей синевы и припечатал молниями троих из невидимых гвардейцев Дамира.

– Ну хоть что-то стоящее от бороды с говорящим бадиком! – щёки дриады запылали приключенческим задором и ожиданием возможной победы – такие перемены стали для неё обычным явлением, когда дриада нервничала. – Аллофарушка, ты самый лучший старый пень, которого я видела в жизни! – Она кинулась к нему на шею и вцепилась зубами в его ухо, при этом платье девушки стало ярко-розовым.

– Ха-ха! – а ещё пару минут ты своего дедугана кляла на чём свет стоит, – покачал головой Дамир. – Женщины! Неужели нельзя научиться принимать своего мужчину таким, какой он есть? А не только мурлыкать с ним, когда удача прёт и золото сыплется как блохи у гнилоеда! Не понимаю этого лицемерия…

– Но-но, полегче мне тут, – фыркнула дриада. – Ты ещё не выиграл, чтобы мне рассказывать о том, как должна себя вести девушка в диком лесу, полном острозубов, разбойников и разных магических тварей. И если бы я считала за мужика всякого, кто носит вялую сосиську в штанах, то меня давно спалили бы на костре за то, что я лечила тяжело раненых, тушила пожары в сёлах вызванными дождями и принимала роды у нищих девушек, для которых их благоверные бараны даже не удосужились вызвать приличного доктора!

– Вот баба, а? Характер – кремень! – крякнул Дамир, с добродушной усмешкой разглядывая игровое поле.

– Ква-ква-а-аме-нь! – подтвердил кварг и уставился на фигурки друга с непередаваемым восхищением. – Ква-а-абеда-а!

– Ага! Только порой тыква вместо мозгов, ха-ха! – Дамир хлопнул себя по ляжке ручищей и тронул фигурку капитана стражи. Тот отдал честь хромлу и бросился в атаку, виртуозно оглушив архимага Аллофара. Теперь исход игры мог решиться в любой ход – если гвардейцы хромла успевали добраться до незащищённого замка Фейве, то Дамир выигрывал при любых стараниях Аллофара. Но если тот успевал ему помешать и вывести из строя невидимых стражников – то у Фейве появлялся шанс на следующий ход.

– Закрой рот, мордоворот! – зашипела дриада, затем фыркнула на друида. – Ты что, не видишь, какую он задумал комбинацию, а? Старый мухомор, он же тебя вертит вокруг своего молота как соплю младенца! Думай головой или что там у тебя вместо мозгов кроме плесени осталось!

– Да помолчи ты уже, гадюка стервозная! – не выдержал Аллофар и ударил посохом по земле, подняв зловещие нити изумрудной паутины, которая покорными клубками заструилась у его ног. – Одна вонь от тебя и головная боль! Когда научишься эмоции контролировать – цены тебе не будет! А сейчас заткнись! Прошу – заткнись и всё!

Фейве открыла рот, чтобы выплеснуть что-нибудь особенно язвительно-хлёсткое, но увидев, как сверкнули глаза старика, не привыкшего проигрывать, лишь прищурилась и стала буравить прекрасными глазами Дамира, чтобы тот ошибся.

Игра перешла черту дружеского развлечения, обернувшись своеобразным флагом принципа для волшебников, которые готовых скорее съесть при всех дюжину смердящих носков карликов, чем вдвоём проиграть неотёсанному, тупоголовому хромлу.

А пока соперники обдумывали план мести для Дамира, чтобы наконец-то поставить на место зарвавшегося дикаря, невдалеке от палатки друида происходили более значительные события.

К жилищу приближалась группа людей в кожаных одеждах с багряной луной на груди. Защитное плетение у входа ощетинилось колючими ветвями, но тут же расступилось, когда главарь вылил рядом нефритовое зелье, оно растеклось вокруг бесноватыми кольцами. Из странного тумана высвечивались образы единорогов, мантикор, волколаров, медведей и других священных существ, почитаемых у друидов.

Деревья вокруг застонали. Даже духи-защитники в ужасе отпрянули назад, увидев сотворённые зельем фигуры.

Через минуту вход в палатку Старейшины друидов остался без защиты. Шипастые ветви-ловушки с покорностью припали к ногам наёмных убийц будто ручные щенки. Главарь багряных наступил на одно из растений, и оно жалобно дёрнулось, втянув колючки. Сторожевые плети зашелестели листвой, медленно увядая на глазах.

Когда Аллофар бросил последние силы для защиты замка Фейве и уничтожил одну из фигур Дамира, дриада завизжала как девчонка, сделала совершенно невообразимое танцевальное па и горной козочкой сиганула на колени к старику, хлопнув помрачневшего хромла по плечу.

– Ну и что ты теперь придумаешь? А, мой милый мордастенький варвар?! – волшебница хлопнула по столу и сжала кулачки. Её глаза горели лесным торжеством, щёки пылали, а на губах язвительной ухмылочкой играл привкус победы. – Думаешь, волшебники такие неучи, раз согласились поиграть в вашу хромловскую забаву? Ха-ха! Поцелуй ежа в зад!

– Хм… ежа? – Дамир набычился, почесал широкий лоб, представляя такую оскорбительную картину. А затем вновь разгоготался громоподобным смехом, напугав даже сидящих в углу пауков. – Ох и ржачные у вас традиции в лесу, как я погляжу. Но не буду спорить с бабой, целующей в зад ежей по праздникам для поднятия настроения. Подарю-ка я тебе… от всей широкой хромловской души ёжика на память, а? – Он усмехнулся, почесал татуировку на щеке и хлопнул огромными ладонями будто молотом о наковальню. Фигурка раненого капитана стражи подняла голову на Хозяина, отсалютовала мечом и вынула из кармана сосуд.

– Ты что, дружище-хромле, решил споить моего архимага? – Аллофар расхохотался. – Мои статуэтки не пьют, ведут крайне здоровый образ жизни, хочу тебе доложить, возрастая в лесной гармонии, приумноженной научными изысканиями, а посему…

Докончить он не успел, потому что бутыль взлетела вверх и лопнула – но не разлилась лужей по игровому полю, а взорвалось, освободив несколько крупных синеватых игольчатых шаров, они со звоном покатились по полю, сшибая оставшиеся фигурки Фейве и друида будто мешки с песком. Кварг от восторга исполнил дикий танец, затем уставился как завороженный на такое неописуемое чудо тактической мысли.

Бац! Легендарный архимаг друида получил шаром по ногам, с трудом поднялся, поднял посох, чтобы защитить остальных, но следующий кругляш виртуозным наглецом отскочил от края поля и врезался в двоих лучниц Фейве, выкинув их с поля.

Хрямс! Бум-с! И прекрасные глаза дриады стали огромными, когда сфера подпрыгнула, выбив архимага с поля, не дав ему применить посох. Получай-забирай готовенького!

Три – прыгающий ёж подскочил издевательским клоуном и сделал тройное сальто перед совершенно обалдевшими от такого нахальства дриадой и Старейшиной.

Капитан на игровом поле аккуратно снял плащ, перевязал им раненую руку и поклонился хромлу будто никому не известный режиссёр, давший наконец потрясающее представление всей жизни. Над статуэткой тут же закружились белые птицы с золотистыми ветвями в клювах, окутывая фигуру сиянием. Через минуту броня и оружие у капитана расцвели древними рунами, они появлялись только у фигур, отлично проявивших себя в поединках.

– Молодец, бандит! Буду тренировать тебя и повышать до полковника. Заслужил, клянусь Арваримом и всеми шахтами лифрима!

– Это-это-это как же так, Ядрёные Единороги?! – выдохнул Аллофар и с отчаянием дёрнул себя за бороду, затем ещё раз, даже не чувствуя боли. Фейве бросила на друида уничтожающий взгляд, её платье потемнело, а на руках засверкали алые крючья.

– Ну что же… ну что же! Какой претенциозный сюрприз, да. От хромла, не входящего даже в сотню лучших мастеров ширка в регионе, – прошептала дриада. – И что значит «тренировать»? Ты обращаешься со статуэтками как с живыми существами? Или эта очередная традиция твоего дикарского племени?

– Конечно, – улыбнулся Дамир и почесал круглый затылок кончиком молота, от чего Аллофар и Фейве на минуту потеряли дар речи, ведь таким пудовым чудовищем было проще снести голову, чем пытаться приспособить под нечто иное, более мирное и созидательное. – И они ни разу меня не подводили, клянусь пастью голодного дракона! Батя мой – а тот был заядлым игроком в ширк, так он научил меня одной премудрости, как пробуждать статуёвины и тренировать их до более высоких рангов, ну и давать им порой совсем очумелые способности, как та Колючая Бомба, клянусь Арваримом! – Богатырь взорвался мощным гоготом от которого затряслась вся палатка.

– Любопытно, – Фейве метнула на Старейшину такой взгляд, словно хотела его спалить. – Дикий, татуированный мордоворот знает Тайные Слова подчинения фигур, а некоторые сухие пни, считающие себя волшебниками – могут лишь плевать в бороду. Открытие Века. Несомненно. Аллофар, запиши его себе, может пригодиться в будущем. Тем более – сейчас твой ход. Осталась минутка до твоего позора, видишь? Ход, Аллофар – и ты будешь с аппетитом уплетать ароматные хромловские трусы или на что вы там спорили! Мы все с нетерпением ждём. – Пропела дриада, сжав кулаки.

– Напомню, что спорили мы оба, вздорная баба! – Старейшина не глядел на красавицу. – Поэтому оба будем позориться, дорогуша. Оба-двое, горластенькая моя.

– Пф-ф-фы! – девушка улыбнулась, но уголки её изящных губ подрагивали. – И это… так ты разговариваешь со своей любимой? Женщиной всей жизни? Настоящий мужчина… а я уверена, что ты таковым являешься в глубине души – непременно взял бы всю вину за проигрыш на себя. Бесповоротно признал свои, твердолобые и угрожающие всему женскому началу мужские ошибки! Настоящий мужчина, который, уверена, живёт всё ещё в глубине твоего плешивого сердца, не заставит скромную, утончённую розу его любви. – Тут она выпятила внушительную грудь, чтобы подчеркнуть свои бесспорные скромности и утончённости. – Не заставит её унижаться, не будет вытирать ноги о её преданную жизнерадостность, её девственное душевное спокойствие, не станет бичевать её за право любить своего мужчину и тем самым творить колючие, но не лишённые очарования ошибки! А ты ведь всё ещё мужчина, друид?

– Ква-сим-ба-а-а! – булькнул кварг от такого эмоционального поворота. – Ква-ва-а-арная Ква-а-суч-ка!

– Не лишённые колючего очарования ошибки… кхм! – Аллофар почесал висок, пытаясь прийти в себя после инфернальной речи Фейве, но та взяла его за руку и теперь буквально гипнотизировала сияющими от слёз глазами. – Ну конечно… я-а-а… Ста-а… рейшина. Ведь!

– Ты мой седобородый рыцарь, похититель дриадского сердца, моё безумное вдохновение для обнажённой женской души! – заворковала дриада, взял поплывшего от такого напора старика за бороду.

– У меня сейчас безумный пердёж начнётся от ваших соплежуйских сюсюканий, – расхохотался Дамир. – Дорогуша, я понимаю, что ты баба практичная и способна оттрахать полк кливийских головорезов одним языком, лишь бы не проигрывать «дикому, тупоголовому смердящему мордовороту», но на правах участника, здесь я решаю, кто и как после моего хода будет расплачиваться за свои слова. Наличие потрясающих сисек не избавляет тебя, милаха, от ответственности. Ну-ну, губёнки не раскатывай, сырость из глаз тоже убери – на меня она не действует как на большинство ваших рахитных мужичонков, поэтому будешь отрабатывать по полной, уяснила? Свои приёмчики тоже засунь куда подальше, у нас, хромлов, брутальный патриархат и за его нарушения своенравных бабёнок пускают по кругу, ясненько, губастенькая моя?

– Ну разуме-е-ется, хромле! – Фейве сделала глазки идеальной ученицы и запорхала ресницами. – Здесь никто, даже мой кремень-друид не поставит под сомнение твоё дикое, бунтарское естество, твою несравненную бычесть и медведеподобную харизму улётного молотобойца, но позволю себе заметить, у нас в Шепчущем Лесу тоже найдутся достойные ребята, чьи посохи не уступят, а порой даже могут превзойти ваши брутальные молоты, и посему позволь мне…

– Не позволю! – рявкнул Аллофар, затряс бородой и ударил палкой так, что алые искры ударили в разные стороны и даже Дамир отшатнулся, прикрыв лицо – иначе мог лишиться глаз. – Не позволю тебе позволять такое, что ты… позволяешь себе позволять! Без моего позволяющего позволения! Позволяюче или беспозволительно! Не-е-е позво-о-о-о-олю-у-у!

– Дурдом в лесном борделе, а не парочка, – хмыкнул хромл, хохотнул и взял фигуру капитана стражи, поняв, что дриада решила пустить в ход всё женское коварство, лишь бы затянуть игру и поссорить его с Аллофаром. – Вы там, господа Затраханные Позволители, покуда передавайте привет всем женским началам, утончённым Рожам Любви и прочим хитрожопым манипуляторам, и этим, как их там… А, один хрен лохматый! Ха-ха-ха-ха! И прочим бабским соплежуям тоже, а мы, смердящие мордовороты, вознамеримся, значиться, походить вот эдак!

Статуэтка капитана отсалютовала, достала из кармана поблёскивающий свиток и поклонилась зрителям. Фейве стиснула руку Аллофара так, что у того затряслась борода. Кварг выпучил сияющие глазищи и от полноты ощущений виртуозно облизнул кончик носа длиннющим языком.

В палатке стало смертельно тихо.

– Не двигаться, именем Багряной Луны! – в палатку ворвался здоровенный детина в кожаной куртке с алым полумесяцем на груди. За ним моментально появились ещё трое со взведёнными арбалетами. – Посохи и амулеты на стол, иначе всех превратим в ежей! Живо!

– Ой! А хромлояд у вас почём, братцы? – гаркнул Дамир, изменив голос на фальцет, отчего головорезы разом обернулись к нему, отведя арбалеты на мгновение от Фейве и Аллофара, а те застыли на месте, не понимая, почему их отработанная годами защита Шепчущего Леса не сработала.

Хромлу этого хватило. Резко, без замаха он метнул чудовищный молот вперёд, сбив сразу двоих багряных и задев главаря. Но один из разбойников успел разрядить двойной арбалет в широкую грудь отважного дикаря.

Лайни судорожно сглотнул, сделал шаг назад и ещё раз оглядел Зимних Псов, которые с каждой секундой словно вырастали на глазах. Звери медленно, с расчётливым спокойствием хищников приближались к Миа, свесив алые языки, по ним ядовитыми крапинами стекала зловонная слизь.

В глазах существ плескалась не злость, не обычный голод, а невыразимое желание убивать, вредить всему живому и разрывать саму суть гармонии безжалостными клыками. Иглы на спине созданий зимы вытягивались острыми лезвиями, их концы сверкали на солнце.

Священная Роща застонала от присутствия этих тварей. Казалось, каждое дерево, каждый куст кричал ученику друидов скорее убегать от этого приближающегося ужаса.

– Спасайся, глупый! – пропела яркая крапивка и вспорхнула с ветки пёстрой стрелой.

– Убегай, молодой друид! – проскрипел вековой дуб, его ветви обнимали чащу зелёным куполом, сквозь который тревожными нитями пробивались лучи света.

– Уноси ноги, человеческое дитя! – провыл волколар и скрылся, махнув огромным хвостом.

Мальчик почувствовал, как у него затряслись ноги и перехватило дыхание. Напитанный лесной мощью посох вдруг стал таким тяжёлым, что руки едва удерживали его.

Если он успеет кинуть в Псов заклинание Лесных Пут, то… это их задержит или нет? Надо знать точно! Чтобы действовать наверняка! Может, лучше бежать прямо сейчас – тогда у него будет больше шансов спастись, пока они расправятся с…

– Ла-а-а-айни! – закричала девочка, прижав к себе Росток. – Помоги! Ну помоги же! Скорее!

Мальчик хотел ответить что-то воодушевляющее как в историях про древних героев или знаменитых мерцающих, но голос пропал, умер у него внутри. Только сейчас он стал осознавать, что одно дело – слушать про врагов на спокойных семинарах и неспешно отрабатывать магические приёмы на безвредных чучелах или на таких же как он пареньках, ведь они самое страшное что могут сделать – дать несильно в нос или поставить незаметную подножку, чтобы ты под хохот детворы покатился в траву. Но совсем другое – смотреть в пустые глаза Зимнего Пса, где отражается такая давящая, безысходная зимняя тьма, что от неё руки трясутся как в лихорадке!

– Беги, Миа! – хотел закричать он, но сумел лишь прошептать. – Да беги же ты, дурёха! Беги… глупая…

Лайни почувствовал, как у него внутри словно проснулся и заворочался трусливый червяк, протягивая скользкие щупальца к самому сердцу, чтобы сковать остатки воли юного друида.

Нужно спасать себя. Одного. Иначе они просто погибнут вместе! А зачем рисковать собой ради спасения взбалмошной рыжей непоседы, если можно убежать сразу? Скрыться в чаще и больше никогда не видеть эти хищные пасти и глаза чудовищ.

Девочка вздрогнула и сделала шаг в сторону Лайни. В тот же момент ближайший Пёс прыгнул, выставив длинные мощные лапы с чёрными когтями.

С языка псины струилась ядовитая слюна, оставляя в воздухе шлейф брызг. Когти изогнулись серпами, какими легко можно разорвать горло или разорвать добротную кожаную броню. Священная Роща зашелестела ветвями древних деревьев, словно прося само время замедлиться и остановить убийство.

И тогда Росток в руках Миа поднял удлинившиеся плети, хлестанув ими тварь по морде с такой силой, что та заскулила, отлетев в сторону.

Лайни почувствовал, что от этого в его голове будто что-то щёлкнуло: если даже какой-то сумасшедший папоротник сумел дать отпор снежити, то он, ученик друида, не простит себе, если не защитит подругу!

Сковывавший мальчика страх слегка разжал хватку. Теперь стало гораздо проще: после удара Ростка ученик друида увидел, что Зимний Пёс тоже уязвим, а значит, у него есть шанс в драке.

– Есть, малыш! И ещё какой шанс, – проскрежетала соседняя сосна, уронив на упавшее существо с дюжину иголок. – В любой битве прячутся ростки победы, только нужно суметь их разглядеть.

– Конечно! А теперь, брат, смотри внимательнее, – ползущий по сосне жук-живоглорка щёлкнул челюстями и проскрежетал что-то, с трудом таща огромную ветку.

– Давай, ученик друида! Покажи, на что ты способен, когда в сердце оживает Сила Леса! – десятками голосов пропела Роща.

А посох, напоенный детской надеждой, будто ждал этой поддержки и сверкнул изумрудными молниями, на пару секунд ослепив удивлённых существ.

Мальчик стиснул зубы, собирая всю решимость в дрожащие кулаки. В его глазах заблестели зелёные искорки, по мере того как природная воля, проснувшаяся в посохе, вселялась в него.

Ученик друида взмахнул палкой, собрав в это короткое действие весь свой страх, всю злость на самого себя, всю обиду за прошлые поражения на уроках и насмешки ребят!

– Ну держитесь, гады-ы-ы! А-а-а-а-а! – закричал он и бросился с посохом наперерез здоровенному Псу.

Дальше случилось такое, что мальчик сначала не поверил собственным глазам. Сердце подскочило в груди и едва не остановилось от страшного восторга, смешанного с чем-то незабываемым, ревущим как ветер в чаще и сверкающим, словно ручей в солнечных объятьях.

Навершие палки засияло как странный нефритовый факел и освободило…

Похожую на лапу древнего Стража Леса зелёную клешню, она с нарастающим треском поднялась, схватила ближайшую тварь поперёк и, сжав будто котёнка, швырнула в надвигающихся зверюг!

– Ма-а-мочки, Лайни, что это за жуть такая?

– Не знаю, но пока… Оно нам помогает – думаю, лучше держаться поближе!

– Иже! Иже! Авай! – заверещал Кыш и отчаянно захлопал ушами, подбадривая друзей.

– А что если твоему Клешнепосоху надоест хватать снежных зверюг, и он переключится на нас?

– Э-э-м… если честно… пока совсем не хочется об этом думать! Ты же хотела добраться до Изумрудной Поляны?

– Конечно! Ведь нам нужно наполнить Силой Шепчущего Леса наш Росток, чтобы отогнать снежить и поскорее выгнать всякую гадость из Рощи Друидов!

– Тогда включи всю свою Рыжую Догадку и подбадривай посох, чтобы эта лапища или что там в него вселилось не задумала перейти на другую сторону!

Тем временем существа окружали детей, медленно приближаясь и косясь на оживший посох. Из оскаленных пастей созданий зимы стекала зловонная слюна, от её запаха тошнило и кружилась голова. Глаза зверей источали такой холод, что, казалось, Ледяные Псы хотели заморозить всё вокруг, превратив в настоящую Снежную Пустошь прекрасный Священный Лес и её дружных обитателей, поэтому становилось дурно от одного взгляда наступающих врагов.

– Ой, Лайни! – только и смогла вымолвить Миа. Девочка увидела, как сразу пять снежных Псов пытаются окружить их и непроизвольно сжала кулачки. Она вспомнила Лаверта, стальной блеск в его глазах и как тот легко, без раздумий пожертвовал ради неё Серебристым Клинком. Именно в этот напряжённый момент, когда её жизнь словно зависла над пропастью, девочка интуитивно потянулась к тому яркому образу – незабываемой прогулке с мерцающим по Берегу Миров, когда всё внутри замирало от каждого шага и картины рассвета над шепчущими волнами. Она вдохнула поглубже и выплеснула всё, что накипело внутри. Эти слова для неё зазвенели почти как легендарный меч твинклера, который дарил надежду одним и наказание другим с каждым взмахом. – А ну, надавай им! Шлёпни как следует! Порви их так, чтобы все сосульки отвалились! Вытури этих снежных вонючек к острозубьей бабушке, иначе я позову твинклера! Моего синеглазого друга! А он их растопит на сосульки и выкинет в самый дальний и кошмарный угол Берега Миров, чтобы они никогда не выбрались оттуда! Вот так!!!

– Ого-о-о… ну ты и даёшь, – выдохнул Лайни.

Посох тут же вспыхнул, будто дожидаясь такого необходимого эмоционального вдохновения от девочки, освободил зелёную лапу, похожую больше на длань лесного духа, чем на часть посоха – и ударил по ледяным существам огромным кулаком, разметав их будто остатки весеннего снега.

Они разлетелись ошмётками льда, дымящейся крови и сосулек. На земле остались лужи с едкой слизью, в которой с шипением тонули осколки.

Но один из Снежных Псов успел отскочить в сторону. Он оскалился и завыл так, что Миа побелела от страха, а Лайни задрожал и схватился левой рукой за висок – правой у него ещё хватало силы воли держать спасительный посох.

Псина ударила лапой по земле, оставив глубокие борозды от когтей и начала медленно обходить детей сбоку, не сводя пылающих глазищ с посоха, заряжённого мощью Шепчущего Леса и странным эхом Берега Миров вместе с бурлящей фантазией Миа.

– Лайни… он выжидает… чтобы напасть, – прошептала девочка и прижалась к другу. – Осторожнее!

– Опытный, гад, – мальчик перехватил посох замерзающими руками и пнул камень в Снежного Пса, надеясь сбить его с толку и заставить ошибиться.

Не подействовало. Зверюга лишь ещё сильнее взвыла, обдав ребят колючим, усыпляющим ужасом. Бестия зарычала, коснувшись длиннющим языком до самой земли. Прищурилась, словно оценивая что-то. С шумом втянула чёрными ноздрями воздух так, что дети вздрогнули, а мышастик накрылся ушами. Затем создание вьюги взрыкнуло.

И прежде, чем ученик друида успел что-то предпринять, существо резко выстрелило языком в Лайни будто стрелой, поймав мальчика за ногу! Ещё немного – и мальчик окажется в пасти чудовища.

– Берегись! – закричала Миа и взмахнула Ростком. Упругие ветви зашелестели зелёным дождём, вспыхнули и ударили по алому языку, перерубая его. На землю хлынула вонючая кровь, а Псина стала с воем кататься по земле, брызгая ядом. Дети отскочили подальше, с ужасом глядя, как едкая, смертельная гниль начинает разъедать существо изнутри.

Затем послышалась странная, завораживающая мелодия, похожая на древнюю скрипку – и враги рассыпались сотнями белоснежно-сапфировых искр, они понеслись прочь от детей.

– У-ух, – выдохнул Лайни и вытер пот со лба. – Спасибо, Мийка! Эта зверюга меня чуть не утащила!

– Не мне спасибо – Ростку… – прошептала побледневшая девочка. Она до сих пор не могла понять, как смогла отрубить язык такому чудовищу.

– Ага… и как он сумел так вдарить этой снежной уродине?

– Даже не знаю, но мне кажется – сила Изумрудника больше, чем ненависть этих ледяных страшилищ, иначе мой Росток ничего не смог бы поделать.

– Уфф! Голова кругом от всего… даже не знаю, что и сказать, Рыжая. Никогда не думал, что у моего посоха вырастет ручища! Фантастика! Это же обалдеть просто! Мысли кругом в голове от возможностей, которые нам могут открыться потом. Ур-р-а-а, пам-пам-пу-ра! Понимаешь, к чему я?

– Ага. Лапушка проснулась, чтобы увидеть наши приключения вместе с Кышем, – мышастик пискнул, взмахнул ушами и в благодарность ткнулся носом в щёку Хозяйки. – Но всё-таки, как думаешь, что случилось с твоим посохом? – Миа стала приходить в себя, на щеках понемногу заалел румянец, но руки, держащие Росток, ещё подрагивали, поэтому растение обвилось вокруг неё, словно обнимая. Кыш погладил девочку по руке, будто пытаясь сказать: «Не переживая, Хозяюшка! Когда рядом верный мышастик – не страшны никакие Снежные Псы! Раба-даба-дя!»

– Не знаю, может… взбесился, когда увидел этих зверюг?

– Я бы на его месте тоже взбесилась! Но нельзя – Ксано объяснял, что хорошие люди побеждают всё терпением и этой… бобро-детелью, вот. Только сейчас понимаю чуть-чуть, что он имел ввиду, – Миа погладила Кыша, пытаясь успокоиться. Зверёк радостно запищал и потёрся о руку девочки. Ушки мышастика подрагивали, от этого становилось смешно и одновременно немного щекотно.

– У рыжих конопаток не бывает снежного бешенства, – со знанием дела заявил мальчик и деловито перебросил посох из одной руки в другую, словно ещё недавно не обмирал от ужаса при виде противников.

– Почему это?

– Потому что их солнечные конопухи отгоняют любую снежить, в том числе бешеную.

– Отгоняют? Они что, огненные? Растопляют ледяную вонючку? Прогоняют снежных таракашек рыжими, более прыгучими и бобродетельными? Точно? Ты уверен? А сможешь меня подружить с ними, чтобы научиться… выводить Боевых Рыжих Попрыгушек?

– В твоём случае – да. Наверное, именно поэтому Клешня-из-Посоха тебя послушалась. Её вдохновили рыжие тараканы на подвиги, поэтому она не могла упустить такой момент для

– А мне кажется, она не столько послушалась, сколько разозлилась на этих собак, ведь Шепчущий Лес не принимает всё кривое, колючее или злое.

– Возможно… в этом что-то есть, – задумался Лайни. – Но я всё никак не могу понять – откуда эта чудовищная Лесная Ручища взялась в моём посохе? Настоящий день сюрпризов сеодня.

– Откуда взялась, там нас точно нет, как говорила моя матушка, – засмеялась Миа. – Ой, нет! Лайни, я поняла, кажется! Это не просто Клешня – а Дух Леса, живший в дереве, из которого друиды делали посох! Точно! Вот это да-а-а-а!

– Ничего себе! – Лайни остановился и с невероятным уважением посмотрел на девочку, ниже его самого на голову, но знавшую столько красивых легенд про их лес. – Самый настоящий лесной дух в моём посохе – об этом я и мечтать боялся! Офигеть просто! Стоп… а откуда ты знаешь всё это? Признавайся!

– Ну, понимаешь, Ксано, наш клерик, очень много рассказывал про волшебство и её природу – ведь мы должны уметь слушать лес и его голоса, чтобы не обидеть разных существ, суметь помочь им и подружиться. Так мы однажды нашли раненого змеекрыла в овраге, Ксано отогнал волков и смазал порванные крылья зверушки лечебным зельем, а потом пару недель выхаживал – и за это выздоровевший летун прокатил нашего лекаря над Монастырём Радуги. Монахи чуть в обморок не попадали, вот было весело, ты не представляешь!

– Аха-ха-ха! Жаль, что меня тогда с вами не оказалось… я бы согласился собирать два месяца самую редкую ягоду за полёт на настоящем змеекрыле. Они ведь очень редкие сейчас, особенно такие большие! Представляю, как у вас весело было! Теперь моя мечта – тоже увидеть живого змеекрыла и если очень повезёт, то потрогать это чудо. А чтобы полетать… я о таком даже мечтать не могу вслух!

– Ещё бы! А каждую неделю на выходной Ксано рассказывал нам сказки: про короля Эйриха, мерцающих и Принцессу Шиалу, обо всяких лесных созданиях и как с ними правильно общаться, чтобы не навести беду. Он говорил, что древние друиды никогда не уничтожали деревья, а применяли специальную волшебную компрессию, поэтому живое дерево превращалось в боевой посох, внутри которого жил Лесной Дух – иногда очень маленький, но способный защитить хозяина посоха от небольшой беды или неприятности, порой средний – эти очень проказливы и это… сво-енра-вню-чки, то есть почти как твоя Лапушка, но за хорошее отношение к лесу и деревьям часто наводили друидов на подземные родники или клады иногда. А если друид погибал в бою, то его хоронили вместе с посохом, а тот начинал расцветать на могиле, поедая уже бесполезную… эту… ну, телесную оболочку человека. И тогда через некоторое время на могиле вырастало волшебное дерево, оно лечило хороших людей от скверны, плохих мыслей, а иногда и от тяжёлых ран, вот так! А если в посохе жил не слабый такой лесной дух, то он выходил иногда на свободу, но никогда далеко не улетал от могилы бывшего хозяина, ведь они связаны с ним природными нитями.

– Ух ты, какая потрясающая легенда! Это… какой же тогда Дух засел в моём посохе, если он так легко расправился со Снежными Псами?

– Даже боюсь представить… но будем надеяться, что не злобный. Да, Кыш?

– Злёби! Зьё-би! Ра-ба! Да-ба! Бе-е!

– Ой, Мийка… мне что-то не по себе стало… – Лайни побледнел и с опаской поглядел на посох.

– Не бойся, на нас он уже н нападёт – ведь с нами Росток, а он тоже хранит Лесную Силу. Наверное, они в чём-то родственники с твоей Клешнёй. Такая сказочная семейка наших природных помощников.

– Да я не об этом! Твой Ксано рассказывал что-нибудь про лесных духов, которые просыпаются, получив человеческую кровь?

– Рассказывал… ой, мамочки! – Миа зажала рот ладошкой и посмотрела огромными от ужаса глазами на друга.

Фейве вскинула руки и прежде, чем нападавшие успели подняться, метнула в них клубок боевых растений, сковавший движения противника. Аллофар ударил посохом, решив взять на себя главаря багряных. Но ничего не произошло – проверенный веками жезл не откликнулся.

Головорез поднялся, сплюнул кровь и двинулся на друида с обычной саблей. Дриада попыталась повторить заклинание, но её руки будто заледенели, а Сила перестала слушаться. Фейве вдохнула поглубже, пытаясь зачерпнуть бурлящие, обжигающие потоки, но… они словно исчезли, хотя дриада знала, что это невозможно.

– Что, сучка, хреново без вашего вшивого Единорога, а? – главарь легко отразил выпад Аллофара и отбросил старика – тот отлетел и ударился спиной об землю с такой силой, что потерял сознание. Из носа и рта друида потекла кровь.

– Держись, друид! – крикнула Фейве, почти сразу осознав, насколько фальшиво и запоздало звучали её слова в этой ситуации.

– Ну да, – хмыкнул здоровяк, одним ударом ноги отшвырнув тяжелый стол, на котором ещё недавно друзья эмоционально выясняли, чьё мастерство игры в ширк больше заслуживает восхищения. А теперь палатка стала местом расправы над игроками и мечтателями, которые наивно поверили в непоколебимую защиту Купола Архидруида. – Не уберегла ты своего старика, цыпочка. Говорят, дриады здорово стреляют, но с мечом стоят чуть лучше коровы на льду. Ну что, потанцуешь со мной ведьма?

– Только если ты будешь повежливее, наёмник! – дриада отскочила кошкой от удара чудовищной сабли и прыгнула к дальнему концу палатки, где у неё было гораздо больше свободного места. Рука нащупала в тайнике среди корней, оплетавших палатку, копье, подаренное ею двадцать лет назад Аллофару в честь союза друидов и дриад.

Она даже не могла представить, что изящный подарок может спасти ей самой жизнь через много лет!

– О-у! Какая грозная тигрица! Да ещё с коготками! Мне это нравится! – Фейве заметила, что зрачки мужчины выглядели просто огромными, а двигался он непредсказуемыми рывками, напоминая волколара-вожака, объевшегося плодов бредянки. С обычным воином она точно расправилась бы и голыми руками – но здесь явно сработало серьёзное зелье. А вот какое? Насколько она знала, подобными вещами занимались разные секты, делая из вояк исключительно опасных убийц.

– Дорогой, я сделаю для тебя что угодно, – пропела девушка и улыбнулась, опустив копьё. Её платье стало прозрачнее, обнажив удивительно точёную фигуру, налитую высокую грудь. Аппетитная картина могла соблазнить даже мрачные камни у входа в палатку Старейшины. – Только объясни, как ты сумел попасть сюда? Нам не обязательно проливать кровь. Здесь достаточно драгоценностей для всех, клянусь Священной Рощей!

– Хе-хе, так-то оно лучше, кошечка. Но ты думаешь, Сарх так легко поведётся на твои штучки? – мужчина сделал шаг вперёд, отрезав девушке проход к центру палатки.

– Нет, конечно, ведь ты парень не про-о-омах, – протянула Фейве, заметив, что двое разбойников начали освобождаться от пут. Дело дрянь. – Я обещаю рассказать тебе всё, что потребуют твои магистры, если не будешь слишком грубым. С детства боюсь насилия!

– Ну-у… смотря что ты мне расска… – тут же дриада прыгнула на него пантерой, сделав молниеносный выпад копьём. Удар пробил бы горло любому стражнику, но Сарх оскалился как волк и легко уклонился – наконечник лишь немного задел ему шею. Ещё бы на волос глубже – и артерия пробита. Проклятое зелье слишком усилило рефлексы мерзавца.

– Ах ты лесная тварь! – он ударил девушку ногой в живот, и она отлетела будто комок грязи от копыт лошади. – Эй, вы там! Живее, эта сучка не так проста! Живее, идиоты!

Фейве выпрямилась как струна, приложив руку к груди и выдыхая обжигающую боль, чтобы быстрее восстановить дыхание. Резко закрутила копьём, отводя его за спину для неожиданного удара.

Прыгнула в сторону – чуть раньше, чем сабля Сарха успела разрубить её пополам. И тут же, не давая сопернику шанса для повторной атаки ударила древком копья головорезу под колено – разбойник взвыл и пошатнулся, потеряв скорость. А ведь многих на его месте такой удар просто свалил бы на землю!

Фейве завертела копьём, делая серию обманных движений, а когда Сарх вновь попытался ударить её ногой, изящно развернулась и, вывернув кисти рук в невероятной позиции, ударила остриём копья в незащищённое горло.

– Вот… шустрая сука, – прохрипел главарь. Наконечник вошёл ему в ладонь, по руке хлестала кровь – как такой здоровый и на вид тупоголовый вояка успел не только разгадать её отточенный годами манёвр, но и среагировать, подставив ручищу – для дриады осталось неприятным сюрпризом. Мощная накачка зельями? Но с какими эффектами? Святые Единороги, нужно быть осторожнее! И как они могли попасть в такую ловушку?! Дриада разозлилась на себя, на их с Аллофаром упёртую самонадеянность и увлечение игрой. Упрямой попыткой унизить «интеллектуальным превосходством» вдвоём необразованного хромла вместо того, чтобы ещё раз проверить все ловушки вокруг лагеря – так сидящий в неприступном замке барон после первых лет без войн и осад забывает, что ворота легко открыть подкупленному привратнику или создать портал прямо во двор крепости. Неужели с ними проделали такой же фокус, несмотря на легендарную защиту Белоснежного Купола? Такого просто не могло случиться! А ведь этот простоватый хромл пожертвовал собой ради них – иначе стрелки багряных уже швыряли в первую выгребную яму их трупы. Порой варвары оказываются гораздо надёжнее любых изощрённых ловчих плетей, какие они с Аллофаром выращивали и натаскивали десятилетиями именно для таких случаев. Фейве почувствовала, как внутри неё словно появился бешеный вихрь, заставляющий двигаться всё быстрее от злости на саму себя.

– Кто тебя послал сюда? – дриада извернулась волчицей и ударила наотмашь багряного по лицу, произнеся Слова Силы. На пальцах выросли когти, они впились в лицо убийце. Он зарычал, по лицу струями потекла кровь. Найне ловко сместилась в бок, перенося вес тела на заднюю ногу и передней без замаха ударила головореза в пах, используя его секундное замешательство – но тот с рёвом убрал руки от лица и подставил колено – девушка кубарем отлетела назад, выронив копьё. Никто из людей не успел бы так молниеносно среагировать. Триста бешеных единорогов, как этот мерзавец успел?! Отбитая нога горела от боли.

Неужели багряные открыли секреты, способные наделять обычных громил чудовищными способностями? Это могло разрушить все наработки и превратить доселе неуязвимый Шепчущий Лес в слишком сочный трофей для любителей наживы и волшебных артефактов, за которые на чёрных рынках фанатики и местные спонсоры революций отвалят целые состояния!

Но как кучка сектантов могла додуматься до такого? Шарга забери всех этих кретинов с их маниакальными идеями! С их вечными мыслишками социопатов, тёмных гениев, познавших сумасшедшие истины – и за это наделивших самих себя правом уничтожать всех несогласных!

– Неплохо для лесной ведьмы, – оскалился головорез и, скорчив зверскую рожу, стал вытаскивать копьё из руки, не обращая внимания на рану. Кровь стекала по лицу струями и капала на пол, но он лишь морщился, словно матёрый волколар, слегка поцарапанный дешёвыми дротиками охотников. – Но твои танцы не впечатляют, кошечка, я ожидал гораздо большего. Ты ведь не хочешь, чтобы я настаивал? Не хочешь, дорогуша?

– О-о, жду с нетерпением как большой и чистой любви с отрядом пьяных хромлов в лучах Мерцающей Башни! – пропела Фейве, вставая и вскидывая правую руку.

Копьё взлетело вверх, повинуясь приказу девушки, и ударило разбойника по руке, но он ловким движением перехватил древко, ухмыльнувшись. Дриада знала лишь одного, кто мог бы превзойти в скорости этого головореза, но Лаэрта Белого Единорога рядом не было.

И где ты, твинклер, острозуб тебя задери, как говорил твой сумасшедший друг?!

Фейве стиснула зубы, сжала правую в руку в кулак с такой силой, что в висках будто загудели молоты рёвом диких змеекрылов. А из перехваченного древка копья со свистом вылетела зелёная плеть, ударила разбойника по лицу, поранив левый глаз и обвилась вокруг шеи смертельной удавкой.

Вовремя – соратники Сарха уже освободились от пут и поднимали свои проклятые арбалеты.

– Ну что, Верховная Дриада, пора обкорнать тебе лишние веточки, а? – ухмыльнулся один из стрелков – долговязый детина с густой рыжей бородой, похожей на перевёрнутый факел.

– Пора кончать эту стерву! – добавил второй, отшвыривая разорванные корни, поцарапавшие ему руки шипами. – Все беды от этих грёбаных магов и чароплётов, чтоб они сдохли, ведьмы лесные!

– Получи, лошадь лесная! – заорал длинный разбойник и с колена выстрелил оба болта в дриаду.

Девушка прыгнула в сторону, первый выстрел с шипением просвистел над самой головой, задев густые волосы, но второй болт с хрустом впился в её плечо.

– А теперь мой черёд, – ухмыльнулся второй багряный, прицелился будто в тире и с явным удовольствием заглянул в затравленные, полные кипящей боли глаза Фейве. – Молись своим деревьям и вонючим корням, сука!

Он зажмурил один глаз и для верного начал выцеливать раненую дриаду, а та словно приговорённый к жертве зверь металась в дальнем конце палатки. Найне легко могла бы стереть в труху этих идиотов, обладая хотя бы малой долей силы, но природа не слушалась её – словно кто-то загородил невидимыми камнями путь родников, откуда она с Аллофаром черпала почти всю мощь.

Раздался выстрел. И почти в ту же секунду багряный рухнул на пол с пробитой головой.

– Даже у нас, хромлов, не принято так унижать женщин, хоть мы и варвары! – Дамир развернулся и обрушил чудовищный молот на голову второго убийцы – раздался страшный хруст, часть головы отлетела в сторону вместе с ошмётками мозгов, осколками костей черепа и брызгами крови, заляпав стену с полом.

– Ну ты и живучий медведь, – прохрипел Сарх, поднимая саблю. Разорванная удавка лежала у его ног. – Везучий ты хрен и молотом махать здоров, сволочь мордастая. Хотя… так веселее, верно? Всегда хотел добавить уши хромла в свою коллекцию! Это меня вдохновляет, знаешь ли!

– Не бахвалься раньше победы, багряный, – Дамир лихо закрутил молотом и стал медленно приближаться к противнику, понимая, что если не оттеснить головореза, накачанного смертоносными эликсирами, то Фейве просто не выдержит его следующей атаки – девушка и так едва держалась на ногах, а из её пробитого плеча струилась кровь, хотя дриала прижимала рану обеими руками и шептала лечебные фразы. – Сначала познакомься с моим пудовым дружком, а потом уже будешь зубы пересчитывать, если тебе улыбнётся такая удача.

– Надо же, какой болтливый абориген, – Сарх плюнул Дамиру под ноги. – Ещё минуту назад не дышал, а сейчас из-за полудохлой бабёнки на меня прёшь как носорог. Даю тебе один шанс – если уходишь, подарю тебе жизнь. Не играй в благородность, хромл. Этот полудохлый древопоклонник и дриада – не ровня тебе, они уже падаль. Со мной ты долго не протянешь, а сейчас сюда прибегут остальные мои люди. Уходи, я не буду повторять, – головорез улыбнулся и с уважением показал Дамиру саблей на выход. – Не играй в героя, нам не стоит рубиться из-за лесных ведьм.

– Лучше погибнуть за друзей, чем убегать от хорошей драки, – с грустью улыбнулся Дамир, а татуированные клинки на его щеке зловеще заиграли.

– Глупо. Ты меня разочаровал. Именно поэтому вы, толстомордые аборигены, проигрываете нам, рациональным наёмникам. Скоро вас вырежут как свиней – и на кладбище будешь рассказывать червям про благородство, – Дамир зарычал и со свистом обрушил молот на головореза, но тот с нечеловеческой ловкостью уклонился в сторону и рубанул защитника саблей в грудь наискосок, нанеся страшный удар.

Хромл пошатнулся, рухнул на колени, выронив молот.

– А теперь, герой, я отрежу у тебя уши, – Сарх достал кривой нож, схватил Дамира за горло и усмехнулся.

Фейве закричала и бросилась на главаря, но он, не отпуская побледневшего как смерть хромла, развернулся и саданул ей ногой в пробитое арбалетным болтом плечо – дриада истошно взвыла и отлетела назад будто кукла.

Но в тот же момент Дамир перевёл дух, схватил свободной ручищей головореза за пах и сдавил так, что тот издал булькающий звук, выронив нож.

– Клянусь Арвримом, с этим придётся… немного обождать! – хромл приподнялся с колен, скинул руку Сарха со своего горла, второй ручищей схватил того за длинные волосы и швырнул позеленевшего главаря с такой силой, что он полетел к выходу, попутно ударившись головой о тяжёлые корни, свисавшие с потолка. Они оплели его за шею и стали душить – Сарх зарычал как раненый бык, дёрнулся несколько раз так, что затряслась палатка, но даже вся мощь проклятого зелья не помогла ему. Через пару минут с убийцей было покончено. От его штанов резко запахло мочой и дерьмом.

Дриада сплюнула кровь и поспешила к Дамиру, сильно прихрамывая. Сейчас она готова была обнять этого упрямого, неуступчивого и прямолинейного как бревно мордоворота, смердящего потом и кузницей, хотя ещё недавно он так виртуозно унизил её со Старейшиной, доказав, что порой даже в сложнейших играх разума грубый напор и варварский опыт – на практике бывает гораздо эффективнее научного подхода и глубоких теорий высокообразованных магистров.

А сейчас в бою ситуация развернулась с шокирующей для дриады очевидностью: когда магия, волшебные копья и Слова Силы оказываются почти бесполезными – помогает порой самое простое и грубое решение. Не важно, какое зелье выпил багряный ублюдок, если его яйца сжимает хромл в стальном кулаке.

– Вот всё-таки старина Лаэрт мужик дальновидный был! – Дамир ухмыльнулся и показал девушке чудовищный порез на кожаной куртке, за которым что-то поблёскивало.

– Ты жив? И при чём тут Лаэрт? Тебя что, так сильно контузило? – Фейве обхватила могучего защитника с трудом помогая ему подняться, хотя у самой руки тряслись как в лихорадке.

– Он сказал, что оторвёт мне голову, если я не одену кольчугу из лифрима, какую они с Райлином добыли в вашей оружейной. Вот откуда он знал? Откуда? Будто в сам Берег Миров глядел, клянусь яйцами багряных! Ха-ха-ха-ха!

– Скажешь ему спасибо, здоровяк, если он ещё жив. А нам пора убираться отсюда, пока сюда не нагрянули остальные головорезы!

– Ещё бы! – Лайни покосился на посох, многозначительно поблёскивавший изумрудными огнями в его руке. – А Ксано не рассказывал, как успокоить этого… лесного стража?

– Ты что, мы же совсем маленькие для таких рассказов! Он и так объяснил очень много – я потом всю ночь не спала, представляя эти живые посохи и мечтая попасть в Рощу Друидов хотя бы на денёк!

– Нёк-пенёк! – подтвердил Кыш и обнял мальчика за шею, успокаивая. А как ещё мог помочь он, маленький комочек шерсти, чтобы хоть немного сгладить трудности, выпавшие такой жуткой махиной на головы его друзей? Только поддержкой!

– И что мне тогда делать, если это чудище вновь вылезет? Я как начинаю думать о нём, спина леденеет и ноги подкашиваются!

– Знаешь… я считаю, что если Большой Лесной Призрак тебя сразу не сцапал, попробовав твоей крови через зачарованный посох – то ты ему зачем-то нужен. И раз так, то и волноваться об этом не стоит, пока мы не доберёмся до Поляны Изумрудника. Вот когда захочет тебя слопать – тогда и будем беспокоиться!

– Ха! Ты умеешь успокоить, Рыжая! – усмехнулся побледневший Лайни: ему стало одновременно жутко и тепло внутри от объяснения Миа, будто кто-то взорвал бочку хромлояда у него в душе. – А если проснувшийся Дух наберёт такую силищу, что захочет выпить Силу Аллофара и Фейве, пока с нами нет Лаэрта и других мерцающих?

– Ой… вот об этом даже не подумала, – Миа дёрнула себя за правую косичку. – Ну-у-у-у… в общем, если дух начнёт жадничать и сцапывать всех подряд, ты можешь его попросить по-хорошему: «Уважаемый Дух. Я понимаю, что сейчас всем сложно, только не могли бы вы кушать не всех сразу? А то может затошнить ещё, и лишняя Сила… это самое, через попу полезет или слипнется в секретном месте»

– Ха-ха-ха! Мийка, знаешь, кто ты?

– Нет, не знаю. А кто? Таракан конопатый? Очень Болтливая Перебзделка?

– Ты – Рыжий чудик!

– Наверное. А Рыжий Чудик – это по-друидски лучше, чем Перебзделка или Драная Коза?

– Гораздо. От перебзделок только воздух портится, а наглые козы просто вредят и ябедничают. Зато Рыжие чудики могут иногда поднять настроение или дать смешной совет. Своевременный и жутко вдохновляющий.

– Ага. Вот видишь, Кыш, так мы скоро с тобой из Рыжего Чудика до Огненного Чудища дорастём!

– Юди-ща! Фрю-ди-ща! – обрадовался мышастик, явно довольный, что его друзья повеселели и перестали грустить из-за каких-то посохов, духов и прочей вредной изморози – вот из-за сыра это понятное дело, тут можно и распечалиться от души. А подумаешь там, в какой-то посох вселился Большой Дух, пьющий кровь из врагов! Вот если бы в посох вселился Дух Сырного Древа, на котором росли сырные пряники, сыроголовки, мятные на вкус сыронючки и огромные, ростом с Лайни, сыроедища! Тогда да – раба-даба-да, можно и ушами от счастья похлопать. Нет, определённо с этими гладкокожими людиками что-то не так… понаделают себе странного оружия вместо отдыха в дружелюбных зарослях сырных ягод – и давай выдумывать одни проблемы, а ты, Кыш, потом выручай их, болтунов мелкоухих!

– Да нет, я совсем не то имел ввиду, – Лайни слегка покраснел. – А то, что у тебя стало больше рыжего конструктива чем фыркающих огненных тараканов в голове!

– Вот здорово, – Миа засмеялась. – Наверное, это те Ледяные Псины потушили часть моих горящих таракашек, поэтому твой Контрухтивус начал выплывать на поверхность мозгов и цеплять барахтающиеся там идейки. Но надо нам думать шустрее что делать с Ростком на Полянке – а то тараканеры опять размножатся и всё – потопят твоего Контрухтивуса наглые фыркалки!

– Главное больше не попадать на глаза этим леденюгам, а там на месте разберёмся!

– Рёмся! Дёмся-бёмся, – подтвердил Кыш. Он уже освоился на плече у Лайни и теперь высматривал опасность блестящими глазами-угольками.

Ребята пробирались через чащу. Она косматилась ветвями и ухала на детей из глубины голосами притаившегося зверья. От этих звуков замирало сердце и хотелось спрятаться в самое укромное место.

Казалось, в каждом кусте скрывалась опасность, готовая выпрыгнуть из-за спины коварной изморозью и сцапать, утащить в ледяное царство лапами Зимних Псов. Ученик друида едва не выронил посох, когда ему в сплетении ветвей показался вожак ледяных созданий. К счастью, всё обошлось – это оказались шустрые жуки-живоглорки, тащившие ветки к огромному муравейнику.

Стоянка друидов находилась недалеко, но Миа с Лайни даже не подозревали о том, что там произошло – дети спешили к легендарной Поляне Изумрудника, чтобы там рассеять мрачную Силу, окутавшую часть Священного Леса ледяными оковами.

Деревья стонали и скрипели от инея, который колол их серебряными иглами, но чем ближе дети подходили к сердцу чащи, тем становилось теплее – ребята стали меньше ежиться от холода, потому что светлая, бьющая ключом Сила Леса рассеивала мглистую наледь.

– Ой, Лайни… а мы не заблудимся в этой чащобе? – всполошилась Миа и прижала к себе Росток покрепче, чтобы не уронить.

– Ты что, я же знаю эти места как свой посох! – усмехнулся Лайни и почесал за ухом загрустившего от мрачных видов леса Кыша, тот подпрыгнул и скорчил весёлую рожицу.

– Ага, вот про посох ты точно сморозил, знатель!

– Хе-хе… ну да. Я имею ввиду, что мы здесь сотни раз проходили, собирали травы с Аллофаром, искали редкие грибы с Фальдером и даже один раз нашли раненого мохнолапа, которого притащили в Рощу – а там Аллофар его вылечил, – мальчик вздохнул и опустил голову.

– Представляю… ты сильно скучаешь по Фальдеру? – Миа погладила Кыша, что она часто делала, когда хотела снять грусть или нахлынувшее напряжение.

– Скучаю – это даже не то слово. Понимаешь, Мийка, Фальдер работал не просто наставником, к нему можно постучать в палатку в любое время, и он отправлялся с тобой в лес хоть среди ночи чтобы узнать, чьи следы обнаружили мальчишки. Да, он, конечно, иногда и перегибал со строгостью – но в целом правильно обучал мальчишек, чтобы они не сходили с ума от новых друидских способностей, а ценили природу. Он умел и вдохновлять простых парней, и давать по шее, если надо – но чаще просто для вида, душевно так. Мне не хватает его советов и поддержки сейчас как… как… ну как воздуха! Да лучше бы мне левую руку отрубили, но Фаль остался жив – не могу себе простить, что мы его потеряли!

– Ох, представляю… даже Лаверт не сумел его спасти, так что не вини себя так.

– Да ну этого Нафая, зря он психанул, если честно! Да, он неплохо стоял против уставшего Райлина, но возомнил о себе фиг знает что, хотя раньше нормальный парень был вроде… не стоила эта истерика жизни нашего Фальдера! И с ним должны были отправляться другие друиды, если опасность серьёзна – тот же Зарв Три Клыка!

– Пожалуйста, не говори так, – нахмурилась девочка. – Зарв тоже не виноват, это просто…

– Ага, просто! Ничего ты не знаешь, Рыжая! Как с мальчишками возиться – так Фальдер, как в лес топать и проверять следы острозубов – снова Фальдер, а как с пафосом выступать и надувать щёки – так Зарв.

– Ой, Лайни, зря ты так… мне вот Три Клыка показался неплохим дядькой, хотя и мрачноватым. Ты просто где-то в сердце до сих пор не можешь простить никому, что Фальдера больше нет с нами.

– Хм, ничего ты не понимаешь, Рыжая! Зарвиус очень сильный друид, это правда – второй после самого Аллофара, а может и превосходит Старейшину в чём-то, но вони от него больше, чем от кучи, какую навалили гнилоеды. И знаешь, что самое мерзкое я вспомнил? Всю ответственность Зарв сваливал на Фальдера, Фейве или младших друидов, а сам старался сидеть в тени, но как только дело прояснялось – делал последний ход и забирал всю славу и полученную Силу себе, даже иногда оттесняя Старейшину, когда тот показывал мягкость. Вот поэтому Три Клыка так быстро поднялся до семи лепестков на посохе! Эта сила стоила многим друидам пота и крови, а он просто присваивал себе многое! Терпеть не могу таких борзых стариканов, чтоб они провалились все!

– Знаешь, Лайни, мне кажется, ты несправедлив к друиду – просто ты невзлюбил его за то, что он не стал сдерживать себя в драке с Райлином, а сражался на полную и мог даже… убить воина.

– Что? Убить Райлина? Да за что? Хотя… есть такое, – мальчик закусил губу и тряхнул ближайшую покрытую инеем ветку так, что она жалобно затрещала и обломилась. – Мог. Ну и что теперь? Ему за это трон из навоза слепить или спину вареньем из огнецвета намазать? Думаю, не стоит он… ого! Святые Единороги!

Лес загудел, вокруг пронеслась волна боли, взрываясь глухими стонами, скрипами и уханьем потревоженного зверья.

Раздался чей-то сдавленный крик и нарастающий гул. Лайни зажёг посох и выставил его перед собой, готовясь к атаке.

– Ох, что ты натворил? – встревожилась Миа и прижалась к мальчику. Ей не понравилось, как лес отреагировал на выходку её друга. Такое ощущение, что это стало последней каплей для измождённого тяжкой изморозью зелёного царства.

Наступила тишина. Выжидательная, как вожак гнилоедов перед решающим броском. Угнетающая, словно взгляд ирра, сидящего у трона самого Императора. И настолько невыносимая, что у друзей почти одновременно забились сердца в предчувствии настоящей беды.

Затем раздался рык полный разрывающей ярости, поэтому Лайни подскочил, а Кыш свалился с его плеча, но Миа успела подхватить перепуганного зверька.

– Оно… идёт к нам, – прошептал побледневший Лайни и нарисовал на ближайшем дереве простейший охранный знак.

Миа подобрала рогатую ветку и выставила её перед собой. Бывшая боевая фея не станет реветь и причитать как какая-нибудь трусиха, ну уж нет! Ведь тогда у Лайни, её защитника и друга, будет меньше шансов спастись! Надо собраться, как учил Лаверт. Представить вокруг Мерцающую Силу. Отогнать пугающую дрожь внутри, и…

Тут сбоку из кустов прямо на них с криком вывалился парень, в котором Миа с трудом узнала Арена – его щека оказалась изорванной, кровь закапала плащ и штаны.

Из самой глубины чащи потревоженной стайкой выглянули нифмы в прозрачных лесных одеяниях, но затем пугливо скрылись в роще, где они всегда находили покой и утешение. Деревья отчаянно зашумели ветвями, встрепенулись изумрудной листвой, словно пытаясь что-то подсказать детям, но не могли.