Читать книгу Свидетели Его – Мы - Владимир Вячеславович Калинов - Страница 22

Алиса вышла из здания школы. Тряхнув головой, распустила волосы, чтобы затем бережно стянуть их, в конский хвост цветастой резиночкой.

Сегодняшняя консультация по математике была последней, на летних каникулах.

На маленькое школьное крыльцо, огороженное высоким парапетом, высыпались, словно цветастые горошинки ученики с радостными звуками, которые меньше всего были похожи на человеческие.

Вот в этом-то у певчих птиц

с двуногими и весь разрыв*36:

…всплыли в ее мозгу странные строчки, похожие на начало какого – то стихотворения.

Спускаясь с крыльца, она нелепо шевелила губами, пытаясь вспомнить стих целиком, и едва не упала, споткнувшись на последней ступеньке, когда ее толкнули в спину, с воплем над самым ухом:

– О привет Элис!

Это был Степа. Хиповатого вида мальчишка, из параллельного класса который всех и всегда называл на «американский» манер.

– Привет, – отозвалась Алиса. Несмотря на то, что она была девочкой, среди парней, друзей у нее было гораздо больше, нежели среди девчонок. А если таковые и были, то хоть и не намного, но старше.

– Ты чего здесь?

– Да вот с ребятами, договорились встретиться, пойдем, попрыгаем, где ни – будь.

Для «попрыгаем», Степа был облачен в плотный спортивный костюм, с множеством широких карманов, заклепок, и небольшим рюкзаком за спиной, где всегда была бутылка воды и аптечка. Под широкими «трубами» спортивного покроя серых брюк, выделялись округлости наколенников. На ногах красовались потрепанные, но по – прежнему крепкие «Календжи».

– А-а, – понимающее протянула Алиса, и вдруг резко спросила. – Степ, а у тебя есть чего послушать?

Ей совсем не хотелось идти домой просто так. Музыка хоть как – то помогала сократить дорогу.

– А есть на что?

Алиса достала из кармана куртки недорогой, порядком потрепанный «мобильник». В ответ Степа, вынул из бокового кармана рюкзака навороченный «смарт».

Она присвистнула. «Свой», она честно заработала еще прошлым летом, вместе со знакомыми ребятами перебирая в гараже мотоциклы.

– И тебе его не жалко?

На что Степа ухмыльнулся, и как-то неопределенно помотал головой, поправляя бусинки беспроводных наушников.

– Ты что слушаешь? – Степа тыкал по экрану, выискивая нужную «папку», – а то у меня мало чего может быть. Так пара тем из «Скрилов”*37 и «Слипов”*38 парочка «тем».

– А русского ничего нет? – подняла бровь Алиса.

Ей, почему – то хотелось услышать именно русские, родные голоса, с хрипотцой и надрывом, с «песком», как это называли профессионалы. И совсем не было желания слушать, пресловутые «стучащие по мозгам» «биты» электроники.

За целый год она наслушалась этой музыки, на переменах. Почему – то, молодежь, к коей, к несчастью, для самой себя причислялась пока и сама Алиса.

Эта самая молодежь, очень любила хвастать своими телефонами, «планшетами» и прочими достижениями японских инженеров, которое успешно клепали все азиатские умельцы, чуть ли не на коленке.

Словно эта игра в мнимый «престиж», имела хоть какое – то значение.

– Ну извини, чего нет, того нет.

– Ладно, – Алиса пожала плечами, словно давая понять, что ничуть не обиделась, – тогда я «на сухую» пошла. Пока.

И она совсем по – мужски, пожала руку Степы.

Одновременно, чуть притянув к себе, накрыла своей рукой тыльную сторону его кисти. Обычно при подобных жестах, многие не сдерживались, и ненароком, чуть более шумно, чем того требовали рамки приличия, пытались вдохнуть запах ее волос, но Степа умудрялся себя контролировать.

– Шею себе не сверни,

– Я тоже тебя люблю.

Усмехнулся он, и словно хвастаясь, каким – то невероятным кульбитом с места перемахнул парапет, где только что стоял. Чуть коряво приземлившись, он отсалютовал, и помчался к группе таких же, «по – спортивному» одетых мальчишек, двое из которых смотрели в ее сторону изучающими взглядами, о чем то, беседуя и изредка жестикулируя.

– Больной.

В сердцах сказала Алиса, словно делая заключение.

Воткнув бусинки наушников, она пошла домой. Погруженная в свои мысли, она вникала только в музыку.

Легкий рок, чем – то похожий на блюз, никак не соответствовал летнему Питеру.

Вот если зима, слякоть, вечером, тогда, наверное, подошел бы Цой. А сейчас, скорее, время для джаза, но менять свои пристрастия она вовсе не собиралась.

Ласковый ветерок чуть похолодел, предвещая скорый дождь. Она застегнула плотнее куртку, и поспешила домой.

Город, предполагал долгим это явление природы, или если не долгим, то, по крайней мере, внезапным, и сильным как в тропиках. И тогда, казалось, что он, дождь, вовсе никогда не кончится.

Свернув за угол, она прошла мимо мусорных контейнеров, от которых, в жару, слегка разило понятным для всех запахом. Корявое дерево возле дома, словно старый, но грозный страж, простирало свою верхушку, похожую на уродливую длань, к небу.

Ей всегда вспоминались при этом нищие, стоящие за воротами у храмов и церквей, просящих подаяния или милостыню. Но что могло просить немое дерево, простирая ладони – ветки вверх? Ведь там, было только небо, и, ничего больше. Алиса сунула руку в карман, ища ключи.

От легкого ветерка, сухие ветки дерева наклонились, словно приветствуя девочку.

Дерево – страж, ничего не просило у нее, оно просто проявляло понятную только ему дань уважения к этому хрупкому, тоненькому и живому существу, будто вспоминая самое себя, в те далекие…

Вдруг, в голове всплыли слова из уроков по истории древности, про то, что когда то, наемники, и все к ним приравненные, если долго не получали жалование, всегда могли перейти к другому вассалу, и случалось, осаждали те крепости, которые обороняли прошлым вечером или днем.

Алиса улыбнулась, вспоминая автора подобных монологов – свою учительницу по истории.

Немолодую, но импульсивную женщину, чей возраст, постоянно улыбающегося светлого лица скрывался за морщинками вокруг больших, голубых глаз.

Тетя Аля, так ее за глаза называли ученики.

Аналогия возникала всякий раз, из – за того, что Алиса жила в одном из таких домов, похожих на маленькую крепость из старого, немецкого, красного кирпича.

Второй такой же по соседству стоял почти рядом.

Их так и называли иногда «Две башни». По примеру одной из частей известной трилогии, родом из Голливуда.

Интересно, если бы у этого дерева был выбор, захотело ли оно, смогло бы покинуть свой древний пост?

Воображение живо рисовало картины того, как если бы корни дерева превратились в ноги, и оно, словно мифический хуорн*39, Джона Толкиена, который вдруг ожил вновь, рвануло бы к солнцу, прочь из тени дома, рядом с которым оно провело всю свою жизнь по воле человека.

Каблучки, тихо и осторожно цокая, считали ступеньки до лестничной клетки. Щелчок дверного замка вернул ее к реальности бытия. Противно запиликал плеер – села батарейка.

В квартире было тихо, значит, Тетя Алена еще не пришла с работы.

Все было обычно. Обычно, как тот алгоритм, который совершают люди утром, днем или вечером.

Кухня. Туалет. Снова кухня. Завтрак. Чай в пакетиках, из кружек или стаканов, кто из чего привык. Прощание с любимой или любимым, если таковые имелись. И работа.

Вернее путь до нее на метро, машине или просто пешком, для тех, кому повезло. По возвращению почти одно и то же, плюс иногда записка «Суп в холодильнике».

Супа в холодильнике не оказалось, зато были дружно заиндевевшие вчерашние макароны, и уже сухие котлеты. Но ничего, сойдет.

Виртуозное падение на мягкий диван в гостиной. В довершении всего, включенный телевизор.

Все привычно. Мыльные оперы из телевизионных сериалов. С глупой, до смешного, игрой актеров, или жуткие мультики, с еще более жутким переводом.

Масса, которую жует в своей жизни каждый человек, вот только выплевывает ее всегда по-разному. Иногда глотает, но маленькими порциями, и, то, только, для того, чтобы не захлебнуться.

Вилка раздраженно звякнула по пустой, испачканной соусом тарелке. Алиса выключила телевизор, и пошла обратным курсом. Запихнула посуду в раковину, зайдя в зал, включила «центр», из динамиков которого, вырвался истошный «гроуль», Мэтью Така*40.

Шум воды, немного заглушил звуки электрогитар и басов.

По кухне медленно растекался лимонный аромат моющего средства. Губка, противно чавкая, соскребала жир и остатки соуса с посуды.

В коридоре чуть слышно, щелкнул замок. Это пришла с работы тетя Алена, шумя пакетами, и, снимаемой обовью.

Надев тапочки, она прошла на кухню.

– Привет, хозяйка, – чуть прохладная ладонь, коснулась непослушных прядок у лица Алисы, – ты не могла бы сделать музыку чуть потише, а то тетя Варя, меня едва ли ни у подъезда караулила.

Алиса слегка сморщила носик, услышав это имя.

– У нее, что опять мигрень? – вытирая руки о сухое и жесткое как наждак вафельное полотенце, она сухо поцеловала женщину в щеку, вкусно пахнущую духами.

Алена, как – то неопределенно пожала плечами. У нее тоже вырисовывался своеобразный портрет, этой самой «тети» перед глазами.

Наводящая почти суеверный ужас на жителей не только подъезда, но и двора в целом, эта бабка, не к ночи будет упомянута, была из той породы людей, которые ненавидят всех детей лишь за то, что они есть. Свои – то, давно разбежались в суете, да склоках.

Но, зато кормящихся под ее окнами собак было столько, сколько по всему городу не найдется.

И столько же покусанных ими детей, если верить слухам других таких же сердобольных бабушек.

Нечего сказать – эпатажная дама. Алиса едва не плюнула на пол, едва представив перед собой ее лицо похожее на побитую оспой картофелину.

Тем временем Алена распихивала продукты по холодильнику. Когда Алиса вернулась из комнаты, Алена победно показала ей пачку абрикосового сока, но в ответ привычно сморщенный носик.

На что Алена, пожав плечами, налила себе пол стакана, и картинно закинув ногу на ногу, села на стул. Алиса в ответ притворно закатила глаза, и с печальным вздохом обреченности налила себе второй стакан.

Громко чокнувшись, они отпили по приличному глотку, улыбаясь друг другу. Алиса чмокнула Алену сладкими теперь губами в щеку, вновь, невольно, вдыхая аромат ее духов, на что Алена ласково погладила девочку по голове:

– Беги подлиза, я голодная, жуть. Потом поболтаем, если захочешь.

Они никогда не заговаривали о личной жизни друг друга, наверное, потому, что у Алены не было мужчин.

Ни временных, ни постоянных. Потому, как постороннему, человеку было бы не очень уютно, когда две женщины, не совсем родные, или даже совсем не родные, друг другу, будут требовать к себе равноправного отношения….

Хотя был один. Красивый, при деньгах, Алену он любил, Алису уважал. Парки, скверы, цветы, с завидной периодичностью, и прогулки на природе.

Но, как говориться было одно большое, НО… расстались, не упрекая друг друга, ни в чем. Да и смысла в этом не было. С тех пор, матриархат….

Алена зашла в комнату и переставила диск. Теперь, грустил о Питере, своим сильным голосом Розенбаум. Возражений не было, тем более, Алиса была у себя в комнате.

Но, тем не менее, Алена закрыла двери, и, открыв окно, вынула из кармана пачку тонких сигарет.

Она не считала нужным выходить для того что бы покурить в подъезд, дабы избежать ненужных вопросов и взглядов. Итак, черт знает, что соседи воображают, про то, кем, когда, и как работает. А всему виной лишь очень привлекательная внешность.

В древние времена сожгли бы уже давно…, Алена, оставив сигарету на краю пепельницы, сделала громкость тише, и чуть громче обычного спросила через слегка приоткрытую дверь:

– Алиска, может, сходим вечером, посмотрим на развод мостов?

– Давай, я «за»! – донеслось из комнаты. Алена улыбнулась, она знала, что сейчас, это вздорное чудо, валяется на кровати, и, воткнув пуговки наушников, все же слушает свой любимый «хард», как называла его сама Алена, и, болтает ножкой в такт барабанам, какого ни будь Майкла Томаса*, Нико МакБрейна* или Александра Щиголева*41.

Кто это конкретно, Алена вынуждена была знать потому как Алиса могла посчитать врагом народа, того кто не знал хотя бы названия, хотя бы одной из рок групп. А уж про состав, который, кстати, менялся хоть и не так часто, как среди «попсовых тусовок», и говорить не стоило.

Вернувшись, она затянулась, едва коснувшись губами цвета краплака, тонкого фильтра, беспорядочно выпуская дым в форточку.

О чем то задумавшись, разглядывая пустой двор, Алена вновь дотронулась губами сигаретного фильтра, на этот раз аккуратно выдувая дым тонкой струйкой в приоткрытый конверт окна.

Она вдруг вспомнила реакцию Алисы, когда ее друзья позвали в один из молодежных клубов, на задворках Лиговского проспекта.

Маленький тайфун метался по квартире так, что МЧС могло бы в таких случаях, объявить о всеобщей мобилизации всех и вся, как минимум на неделю. Она улыбнулась воспоминаниям, растаявшим в бледнеющем небе.

Серые облака. Мятая простыня неба. Тусклое бра солнца, над унылым городом. Такая погода всегда приближала к дождю. Будем надеяться, времени хватит, чтобы полюбоваться с крыши какого ни будь дома на набережной, на развод ближайшего моста.

Они давно полюбили это занятие. Словно два прогуливающих школьника, они выбирались на ближайшую плоскую крышу вечером, прихватив с собой бутерброды, и устроив пикник.

Соседи поначалу крутили пальцем у виска, но потом некоторым из них, особенно молодым парам, это занятие самим пришлось по душе.

А по ночам в некоторых квартирах, вполне понятный шум не давал спать вездесущим старушкам, которые утром ловили на себе смущенные взгляды виноватых соседей…