Читать книгу Вторая мировая война - Владислав Гончаров - Страница 7

На Германию кризис оказал столь же сильное воздействие, как и на США. В начале 1933 года к власти приходит НСДАП, предлагающая внятный рецепт выхода из экономического и политического тупика. «Победа – это воля, – перефразирует Гитлер маршала Фоша. – Германия должна вооружиться, разорвать Версальский договор, вернуть потерянные земли и вновь обрести статус великой державы. А для всего этого надо избавиться от евреев».

Необходимо понимать, что нацисты смогли прийти к власти только в результате своеобразного «коалиционного соглашения». Двумя другими сторонами была германская армия и крупный германский капитал, промышленный и финансовый.

Каждая из этих сил нуждалась в остальных партнерах. Нацисты обладали массовой поддержкой, деловые круги контролировали финансы и промышленность, военные владели силовым аппаратом рейхсвера и обладали традиционным влиянием в элите общества – отставные генералы занимали посты «силовых» министров, входили в руководство большинства политических партий, часто становились канцлерами, а фельдмаршал Гинденбург с 1925 года являлся рейхспрезидентом.[13]

Ни одна из этих сил не могла ни взять, ни тем более удержать власть в одиночку при противодействии остальных. Коалиция же позволяла обеспечить достижение общих целей: внутренней стабильности и развития внешней экономической экспансии, прерванной поражением Германии в Первой мировой войне.

Армии Гитлер обещал возрождение и реванш, а также «жизненное пространство» на Востоке. Новые сельскохозяйственные территории уже не играли существенной роли в экономике, но психологически владение ими было крайне важно для германской военной элиты, значительная часть которой происходила из крупных землевладельцев.

Крупный капитал получил от Гитлера гарантии от революционной национализации, а также обещание всемерно содействовать дальнейшему расширению его влияния в Европе и мире, в том числе и силовым путем.

Безусловно, приоритетность указанных целей, а также взгляды на методы их достижения у описанных группировок сильно различались. Это вызвало борьбу внутри коалиции, не закончившуюся даже с началом Второй мировой войны. В любом случае представления об однородности и «тотальности» нацистского государства сильно преувеличены. Но столь же преувеличено и мнение том, что цели нацистов были только их целями и не разделялись другими ведущими политическими силами Германии.

Другое дело, что и военные, и промышленники изначально рассматривали Гитлера как младшего партнера в коалиции. Их коробили и популизм, и плебейство национал-социалистов; наконец, и те и другие предпочли бы осуществлять собственную власть через своих прямых представителей (какими являлись Гинденбург и Шлейхер, а позже – Аденауэр), а не делегировать ее сомнительному и непредсказуемому союзнику.

Именно отсюда ведут свое начало как «военная», так и «гражданская» оппозиция нацистам. Но и та и другая выступали не против целей нацистов – военные и промышленники пошли на сотрудничество с НСДАП из-за совпадения целей.

Союз армии с нацистами обеспечило именно высшее руководство рейхсвера: командующий сухопутными войсками генерал-полковник Курт фон Хаммерштейн-Эквордт, начальник Войскового управления (Труппенамт) Курт фон Шлейхер и командующий 1-м военным округом (Восточная Пруссия) генерал-лейтенант Вернер фон Бломберг. Двое из них впоследствии стали жертвами нацистов – но это не снимает с них вины за последствия их глупости, властолюбия и беспринципности.

Особую роль сыграл фон Шлейхер. Когда в апреле 1932 года прусской полицией были получены доказательства подготовки нацистскими военизированными формированиями вооруженного мятежа, генерал Вильгельм Грёнер, занимавший одновременно пост военного министра и министра внутренних дел в кабинете Брюнинга, издал приказ о запрещении СА и СС. Его заместитель Шлейхер также подписал этот приказ, – но одновременно при поддержке Гинденбурга начал кампанию против приказа, а также впрямую против Грёнера. При этом своей карьерой Шлейхер был обязан именно Грёнеру; теперь же он организовал «вотум недоверия» своему давнему покровителю и непосредственному начальнику. Против Грёнера и его приказа выступил Хаммерштейн-Эквордт, командир 2-й дивизии Федор фон Бок и командир 3-й дивизии Герд фон Рунштедт.

Эта беспрецедентная кампания в итоге привела к отставке Грёнера и всего правительства Брюнинга. Указ о запрете СА и СС был отменен, 1 июня 1932 года новым канцлером стал Франц фон Папен. Военным министром в организованном Папеном «кабинете баронов» оказался Шлейхер, получивший таким образом свои «тридцать сребреников», а на его прежнюю должность был назначен генерал Адам.

Новое правительство не пользовалось популярностью, а сам Папен за согласие возглавить его даже был исключен из своей партии Центра. Тем не менее 20 июля правительство Папена совершило акт на грани военного переворота – в нарушение Конституции оно объявило о роспуске социал-демократического правительства Пруссии. При этом Берлин был объявлен на военном положении, а функции исполнительной власти здесь были переданы командующему 3-м военным округом генералу Герду фон Рунштедту – вновь в числе «спонсоров» прихода нацистов к власти мы видим будущее командование вермахта.

Очевидно, что целью переворота была «зачистка» прусской полиции – той самой, что полгода назад обнаружила подготовку нацистов к вооруженному мятежу. В итоге антинацистски настроенный шеф прусской полиции Зеверинг был отправлен в отставку, а социал-демократы, не желая ссориться с генералами, в очередной раз трусливо проглотили пощечину.

Можно предполагать, что прусский переворот стал репетицией общегерманского переворота, к которому вели дело военные при явном содействии рейхспрезидента Гинденбурга. Гитлеру и нацистам в этом сценарии, как мы уже отмечали, отводилась роль младшего союзника – так же, как позднее это было в Испании с фалангой.

Но не получив массовой поддержки, военные не решались вывести войска на улицы. Поэтому Шлейхер начал переговоры с Гитлером об условиях вхождения нацистов в правительство. Гитлер сразу потребовал себе пост канцлера. Шлейхер не захотел идти на столь большую уступку и поэтому начал параллельные переговоры с лидером левого крыла НСДАП Грегором Штрассером. Именно контакты со Штрассером (а также с руководителем штурмовиков Рёмом) через два года определили судьбу генерала…

В последних числах ноября правительство Папена ушло в отставку, после чего Шлейхер сам занял вожделенный пост рейхсканцлера. Однако позиции его уже пошатнулись – неуступчивостью генерала оказались недовольны как нацисты, так и военные. Политический кризис в стране ширился. В конце января фон Бломберг посетил Гинденбурга и от имени рейхсвера потребовал создания коалиции с широким участием нацистов. 28 января под давлением Гинденбурга Шлейхер подал в отставку, а на следующий день он вместе с Хаммерштейн-Эквордтом и начальником Центрального управления министерства рейхсвера генералом фон Бредовым предложил Гинденбургу назначить Гитлера рейхсканцлером.[14]

Это произошло 30 января 1933 года. Военным министром в новом правительстве Гитлера стал фон Бломберг, но уже 1 февраля генерал фон Бредов был смещен со своего постаи заменен генералом Вальтером фон Рейхенау, известным своими симпатиями к нацистам. В октябре 1933 года генерал Адам был отправлен на должность командующего 7-м военным округом, а вместо него начальником Войскового управления стал генерал Людвиг Бек – известный тем, что еще в 1930 году, будучи командиром полка в Ульме, взял под защиту трех младших офицеров, отданных под суд за агитацию против участия армии в подавлении возможного нацистского мятежа.

1 февраля 1934 года Хаммерштейн-Экворд был также отправлен в отставку, а должность главнокомандующего сухопутными силами занял генерал Фрич. Шлейхер более не занял никаких военных постов и 30 июня 1934 года был убит во время «Ночи длинных ножей» вместе с Эрнстом Рёмом, с которым поддерживал активные контакты уже с 1931 года.

Таким образом, нацисты пришли к власти в Германии при прямом участии армии. Однако итоговый расклад оказался не таким, на какой рассчитывало руководство рейхсвера. Как позднее жаловался Эрих фон Манштейн:

«Травля армии, в которой такие личности, как Геринг, Гиммлер и Геббельс, по-видимому, играли главную роль, в конце концов принесла свои плоды. Военный министр фон Бломберг – хотя, очевидно, и невольно – в свою очередь способствовал пробуждению недоверия у Гитлера, слишком усердно подчеркивая свою задачу „приблизить армию к националсоциализму“».

Итак, германский генералитет был недоволен тем, что фон Бломберг слишком активно сдает позиции армии, не пытаясь бороться за доминирование в коалиции. Это усугублялось тем, что нацисты начали формирование собственного рода войск – военно-воздушных сил, которые ранее Германии были запрещены. Шефом «Люфтваффе» стал Герман Геринг – то есть эта структура изначально представляла собой нечто вроде «альтернативных» вооруженных сил, причем сил элитных. Кроме собственно авиации, в состав «Люфтваффе» входили многочисленные наземные структуры – в том числе боевые, включавшие в себя зенитные полки и дивизии, обеспечивающие противовоздушную (а впоследствии и противотанковую) оборону армейских соединений. К началу войны «Люфтваффе» составляли около четверти всей численности вермахта, на их содержание уходило более трети военного бюджета.

Военные постепенно оттеснялись на вторые и даже третьи роли в коалиции. Одной из причин такой ситуации стали внешнеполитические успехи Гитлера. И во время кризисов вокруг Австрии и Чехословакии военное руководство каждый раз сомневалось в успешности задуманного и опасалось реакции стран Запада. Но каждый раз Гитлер добивался своих целей, а Запад шел на уступки – и с каждым этим шагом политическое влияние вермахта падало, а Гитлера и НСДАП – росло.

Естественно, генералы были недовольны, – но ни на одном из этапов этого процесса никто из них не попытался разорвать эту коалицию, хотя бы в форме добровольной отставки. Не потому, что военные не решались выступить против целей Гитлера, а потому, что иных целей у них не было.

Но нацисты демонстрировали больший успех в достижении этих же целей, отчего их популярность в германском народе все более крепла. Выступить против них значило бы пойти против воли Германии. Поэтому все недовольство и все разговоры о мятеже оставались «кухонными» вплоть до 1944 года – да и тогда военные проявили удивительную для германских офицеров нерешительность…

В свою очередь, Гитлер был последователен в выполнении представленной его партией программы: весь конфискованный еврейский капитал фактически целиком пошел на модернизацию армии. В стране был наведен порядок, практически искоренена преступность. При этом за шесть лет нацистам действительно удалось поднять реальный уровень жизни, что обеспечило им безграничную поддержку населения.

Другое дело, что к 1939 году резервы дальнейшего экономического роста (а также конфискованные у евреев средства) оказались исчерпаны. Экономическая ситуация переставала улучшаться, а через некоторое время она неизбежно должна была ухудшиться вновь. Это означало, что Рейх был кровно заинтересован в войне – причем в войне не «ростовщической», а впрямую грабительской.

Германия вновь ввела воинскую повинность, начала официально создавать танки и самолеты. Страна готовилась к войне, – но вот времени для этой подготовки остро недоставало. И по сей день многие историки критикуют руководство «Люфтваффе» за отсутствие внимания к созданию серийного стратегического бомбардировщика. Однако в тех условиях, в которых реально развивалась немецкая авиация, жизненно необходимы были истребители для завоевания превосходства в воздухе, и тактические бомбардировщики, прокладывающие дорогу наземным войскам. Без этого у вермахта не было особых шансов даже в войне против коалиции второстепенных европейских держав. А без тяжелых бомбардировщиков вести войну в Европе было вполне реально. Германия принимала свое решение в условиях острой нехватки ресурсов, и прежде всего времени.