Читать книгу Песни Красных Ястребов - Вячеслав Черепанов - Страница 16

За час до рассвета Фрида пришла в келью настоятельницы. Почтенная матрона не запирала двери на ночь, а скрипучие петли были смазаны жиром. Фрида бесшумно ступала босыми ногами по холодным каменным плитам.

Настоятельница металась во сне. Ее кожу покрывали красные бляшки инфекции. Простыни были мокры от пота. Это было забавно – даже самые благочестивые из нас бессильны против заразы. Почтенная матрона изрядно наскучила Фриде. Ей больше нравились безумцы – с ними легко было найти общий язык.

Как обычно, Фрида пришла в келью из-за зеркала. Оно было большим – даже выше Фриды. Когда-то зеркало показало сыпь настоятельницы, но сейчас отражало только Фриду. Солнце еще не раскрасило небо – но у островитянки было хорошее ночное зрение.

У Фриды был секрет, о котором не знали ее дочери. Они считали свою мать безумной, но Фрида таковой не была. Одержимая – вот верное слово.

Когда Боги забрали у Фриды мужа, она была безутешна. Она рвала себе волосы и забывала значения слов. Ее песни звали Богов – и Боги ответили на молитвы. Костлявый ангел спустился к ней – и предложил утешение. Разве Фрида могла отказать? Теперь и она служила Богам, а в особенности – ее глаза.

Фрида не помнила, что попросила взамен. Да и не все ли равно? Больше ее не мучила пустота в груди. Соглядатай – вот ее новое предназначение. И покуда из груди не выйдет последний вздох – она останется глазами Богов.

Фрида смотрела в зеркало и видела Соглядатая. Она, другая выглядела почти как сама Фрида – буйная грива волос, крепкие руки, широкие бедра. Но одно отличие было – в глазах, разумеется. Вряд ли на лице самой Фриды зияли две темные бездны.

Соглядатай говорила редко – голоса у нее не было. К счастью, руки имелись. Хорошо, что Фрида умела быстро выпутываться из смирительной рубашки и отлично знала язык жестов.

«Твоя дочь пала в Лимб и вернулась назад» – сказала Соглядатай.

– Знаю… я не хотела этого, – беззвучно ответила Фрида.

«Значит, у него получилось. Теперь в твоей дочери горит пламя погребальных костров».

– А если бы у него не вышло? Она осталась бы там – совсем одна…

«Не одна» – ответила Соглядатай, и Фриде стало не по себе.

– Страшная участь.

«Мы все послужим Богам» – Соглядатай пожала плечами.

– Ну, наш Бог хотя бы жив. О другом такого не скажешь.

«Нам не постичь того, каковы Боги. Они за гранью всего».

– Да я и не пытаюсь. Так можно и с ума сойти, – пошутила Фрида, но Соглядатай не смеялась.

«Теперь ты приведешь к Богам свою дочь. Там найдется место для нее самой и для ее пламени».

– Я не стану ей вредить, – заупрямилась Фрида.

«Это ее спасение. Иначе ты потеряешь ее. С каждым днем она будет слабеть – а затем исчезнет. Даже сила Богов ее не вернет»

– Я помогу ей. Но как? Что я должна сделать?

«Ты будешь мной. Большего Боги не требуют».

Тщетно Фрида задавала вопросы – больше Соглядатай ничего не сказала. Только стояла и смотрела – сколько бы Фрида не царапала стекло.

Кейра сама не знает, в какой она опасности. Девочка боится стражников и головорезов – но настоящий враг намного коварнее. Он затаился и ждет момента, чтобы нанести удар. И только Фрида может этот удар отвести.

Нужно было уходить. Фрида в последний раз посмотрела на спящую настоятельницу. Может, стоит прекратить ее мучения? Фрида сделала шаг к кровати – и передумала. Бедняжке и так недолго осталось. Она столько раз унижала Фриду своим фальшивым состраданием, что заслужила немного мук.

Фрида бесшумно двинулась обратно в крыло лечебницы, отведенное под душевнобольных. Его охраняли ночные сторожи. Они прогуливались по коридорам мимо запертых палат – лампа в одной руке, дубинка в другой. Все камеры запирались на один ключ – именно его Фрида сжимала в зубах. Выкрала – давным-давно. Сейчас он потребуется ей в последний раз – чтобы устроить маленький переполох.

Ночной сторож Арчи как раз патрулировал коридор с пустой камерой Фриды. Дверь была заперта – он не увидит пустую постель. Но Фриде было нужно, чтобы старичок увидел ее саму.

– Эй, Арчи! Меня потерял?

Арчи поднял лампу и всмотрелся в фигурную арку, где стояла Фрида.

– Снова гуляешь по ночам, Фрида? Забирайся в постель. Думаешь я хочу каждый раз привязывать тебя к кровати?

– О, я думала, тебе это нравится. Иначе ты вязал бы меня понадежнее, – рассмеялась Фрида.

– Вернись в камеру. Третий раз повторять не буду.

– А ты подойди – и повтори, – хищно улыбнулась Фрида.

Она приподняла полы рубахи и присела будто бы в реверансе – на деле же освободила ноги. И когда Арчи подошел – резким ударом ноги вышибла дубинку у него из руки. Хрустнула кость – и Арчи застонал.

– Ты ее сломала, дрянь! Сука психованная! Пар…

Прежде чем он крикнул «Парни!..», Фрида затолкала рукав рубахи ему в рот.

– Ты здесь один, Арчи. Ирвин придет сменить тебя через полчаса. Я могу лупить тебя по руке, сколько влезет. Или ты мирно зайдешь в мою камеру и я закрою тебя там.

В ответ Арчи попытался сунуть пальцы здоровой руки ей в глаз. Фрида отклонилась, размахнулась и треснула его в челюсть. В трактирных потасовках она была настоящей фурией – даже взрослые полупьяные детины не решались ей дерзить. Арчи до них было далеко – он сполз от удара по стене и радостно скользнул в забытье, прижимая «сломанную» руку. Фрида была готова поклясться, что у мужчины случился обычный вывих.

А затем Фрида отперла камеры – одну за другой. Некоторые безумцы еще спали – а некоторые провожали ее глазами и бормотали невнятно. Один из них, Горошек, потянулся к Фриде – он был ее давним приятелем.

– Я знал, что ты придешь за нами.

– И на кой черт вы мне сдались? На, возьми, – и Фрида сунула ключ Горошку.

– Ты куда-то спешишь? Спешишь, да?

– Открой побольше камер. Пусть как следует побесятся, прежде чем явится стража.

– Прощай-прощай, – энергично закивал Горошек.

– Болван, – попрощалась Фрида.

Фрида покинула камеру Горошка и бесшумно двинулась в прачечную. Если она собирается покинуть этот дом скорби, то сделает это не в ночной рубашке.

В прачечной размещались до ужаса примитивные «стиральные машины» – бочки с рифлеными стенками и вращающимися крестовинами внутри. Механизмы приводились в движение рычагами, взбивая грязные вещи в мыльной воде. И это в век, когда корабли двигались с помощью пара! Что ни говори, когда мужчина захочет что-то изобрести, он в последнюю очередь подумает о стирке.

В годы путешествий Фрида слышала, что центральные регионы Империи намного превосходят провинции в плане технического прогресса. Новшества столичных изобретателей добирались до задворок Империи с большим запозданием. Технологии объединяют людей и срезают расстояния – а это последнее, что нужно Богам.

Фрида отыскала каморку, в которой хранились личные вещи пациентов, и нашла коробку со своим именем. Белая рубашка и юбка до щиколоток, а главное – ее любимые серьги-кольца. Фрида беззастенчиво скинула больничное рубище и принялась приводить себя в порядок. Перед уходом она заглянула и в другие коробки – и прикарманила себе в сумку пару полезных вещиц.

Где же сейчас Кейра? Соглядатаи видят многое – но не все. У девочки с детства был талант к избеганию острых углов. Главная ошибка Фриды в ее воспитании – подавленные способности. На Орочьих островах девочка могла расти среди других эмпатов – но вместо этого отрицала собственную природу. В те времена Фрида не знала Богов – и совершала много ошибок. Грегу его таверна была важнее, чем сломанная судьба дочери.

Девочка снова попытается сбежать. О да, она покинет Дагроссу, ее убийцы останутся позади. Но Фрида по опыту знала, что от самой себя – не убежишь. Смертельный враг Кейры пустил корни в ее собственной душе – а значит с ним остается только сражаться.

Но если добрался до прачечной – считай, дело сделано. Здесь на окнах не было решеток. Фрида открыла ставни и вылезла на карниз – а затем двинулась вверх. Архитектор Приюта Вечернего Костра явно видел гладкие отвесные стены в своих кошмарах – повсюду были архитектурные излишества, названий которых Фрида не знала. Ей хватало того, что ловким пальцам было, за что уцепиться.

Когда Фрида добралась до крыши Приюта – как раз занимался рассвет. Фрида встретила его в компании горгулий. Этот архитектор точно был чокнутый – его каменные монстры слишком походили на людей. В тех монстрах, что являлись Фриде во снах, не было ничего человеческого.

Воздух пах гарью – ночью бунтовщики подожгли несколько зданий, и пепел разлетелся над городом. Фрида втягивала воздух полной грудью, вдыхала эту восхитительную непокорность. Первые костры восстания. Люди думают, что сражаются за свободу, права и прочую чушь. На самом деле они приносят жертвы Богам. Самое сладкое подношение на алтаре – руины старого порядка, из которых прорастает порядок новый.

Сегодня вместо бессонницы Боги послали Фриде целый клубок разрозненных сновидений. Она не пыталась его толковать. Она знала – знание придет само, когда будет нужно. И сейчас Фрида знала – дочь идет к ней, и больше никто не сможет ей помочь.

Что бы Кейра не решила – она вернется в лечебницу. Чтобы попрощаться – или просто сказать, что все в порядке. На этот раз Фрида не отпустит дочь одну и отправится с ней. Сейчас остается только ждать и держать глаза открытыми.

Зрение Фриды острым и цепким, как у хищной птицы. Она видела простых прохожих, попрошаек, лоточников, бродячих артистов. Видела сестру Мойру в колокольной башне – немая дева звонила в тревожные колокола. А еще Фрида видела патрули городской стражи и запоминала их маршруты. И наконец она почувствовала свою дочь – сквозь стены домов и изгибы улиц. Только слепой бы не разглядел пламя у нее внутри, но многие с радостью выбирают слепоту.

Фрида начала свой долгий спуск по водостоку. Ее легко было заметить – да только народ Дагроссы редко решается поднять глаза. Лишь у самой земли ее заметила пара зевак – Фрида приветливо помахала им рукой, прежде чем спрыгнуть на землю.

Звонили тревожные колокола. Сторожа Приюта оставили пост у главных ворот и бросились в лечебницу, чтобы скрутить сбежавших сумасбродов. Фрида толкнула не запертые створки и беспрепятственно вышла вон.