Читать книгу Песок Пустоты. Проклятие древней крови - Яанг Р. - Страница 4

Как приятно снова оказаться в тепле. Ночной промозглый ветер совсем доконал его, а сидеть в засаде было и того утомительнее. Греттель пришлось немного задержаться, за что она уже и получила нагоняй, но разве он мог долго злиться на эту девчонку? Ее невысокая фигурка семенила по комнате, развешивая сухие вещи, она не любила, когда они мялись под утро, и юноша давно уже привык к этим ее странным выходкам. Заметив, что он на нее смотрит, Греттель ухмыльнулась, обнажив свои белоснежные зубы.

– Мог бы и помочь, было б куда быстрее, – с легким укором заметила она.

– Еще чего, мне уже хватило на сегодня грязной работы.

– Я и не думала, что ты его убьешь. Чет мог бы нам пригодиться.

«Ага, но мертвым он будет куда полезнее» – подумал тот, а вслух лишь сказал.

– Что сделано, то сделано, давай уже заканчивай и ко мне.

Юноша не соврал о том, что Чет попросил убить их сегодня ночью. Он даже заплатил ровно половину от той суммы, которую ему назвал наемник. Но сестру приказал не трогать. Видимо его сверху сильно прижали, раз он решил обратиться к шхуну.

– Ты выглядишь уж больно хмурым, – Греттель залезла к нему под одеяло, почти полностью раздетая и, как всегда, вкусно пахнущая. – Варон?

Каждый раз, когда он слышал свое имя, его бросало в холодный пот. Все еще не привык. Он со злостью сжал руку девушки, так, что она даже вскрикнула.

– Ты делаешь мне больно!

– Извини, – расслабившись, он вдохнул запах ее чистых, еще влажных после мытья, волос. – Я немного устал и только.

– Я могу это исправить, – Греттель принялась целовать его, постепенно опускаясь все ниже, она, как и все прочие шлюхи, не была скромницей.

Спустя некоторое время девушка мирно лежала на его плече, правда желанного спокойствия Варону это так и не принесло.

– Мне нравятся твои глаза, – пролепетала вдруг Греттель, иногда юноша забывал, насколько сильно она была в него влюблена.

– Да, нечасто наверно приходится спать с красноглазыми, – резко отрезал тот.

– К слову, никогда. В детстве мне рассказывали много историй о том, что это глаза демона, что в них видно только огонь и злобу. Но теперь же я понимаю, что все это байки.

– Все ли истории о шхунах так неправдивы?

– Думаю, большинство, – непринужденно ответила та. – Иначе, где же та черная магия? Молнии из твоего рта? Война давно закончилась, твои предки и правда были несравненными воинами, но они проиграли. Значит и их магия была не так уж страшна, чего говорить о твоей, – Греттель лишь рассмеялась, заметив его суровый взгляд. – Хотя кто знает, может ты меня и заколдовал. Не смотрите честны девицы в шхуновы глаза, не заговаривайте с ними, иначе будете навеки прокляты!

На этот раз ей-таки удалось рассмешить юношу, эту поговорку Варон знал с самого детства.

– Ну и каково тебе быть в адском пекле? – его рот скривился в злобной ухмылке.

– Скажу тебе, что неплохо. Да и какой же ты шхун, если умеешь говорить? Да и имя у тебя есть.

– Оно есть у всех, – юноша слегка поморщился от налетевших на него воспоминаний. – Да и нам перестали резать языки лет так четыреста назад.

– И правильно сделали, мне вот твой очень даже нравится, – и в доказательство своих слов она немедленно его поцеловала.

Немного позже, когда Греттель крепко заснула, юноша слез с постели чтобы написать Зубу записку. Он планировал сообщить о том, что расправился с местными головорезами, которые досаждали обширной части южного острова, а также он хотел потребовать от Зуба выполнить и часть своего обещания. Потребовать? Правильным ли будет здесь это слово? Скорее попросит, впрочем, как и всегда.

Эрдгар выкупил его у одного работорговца, когда Варону едва ли исполнилось шестнадцать. Он сделал из него верного слугу, цепного пса на коротком поводке. Пять лет Варон уже состоит на его службе. Шхун, считающий себя свободнее, чем все остальные. Но, если подумать, какая же это свобода?

Юноша имеет право ходить по улицам, не опуская глаз, он может заговаривать с людьми, любить женщин и даже иметь собственных выродков. Но как только речь заходит о том, чтобы покинуть остров, Зуб наотрез отказывается что-либо предпринимать.

Местная стража давно уже назначила плату за голову шхуна-наемника, а единственная девушка, которая соглашается спать с ним по доброй воле – это Греттель. Совсем еще девочка, вроде какая-то выскочка из богатой семьи. Может она и спит с ним только потому, чтобы насолить своим родителям еще больше. Юноша знал о ней не так много. Но, честно говоря, он и о себе-то ничего не знал.

«Варон! Варон! Варон!» – кричали те, другие, пока он раз за разом вырезал из груди еще теплые, трепещущие сердца. Он пил их кровь, его тошнило, но он заставлял себя пить, иначе все потеряно. Он знал, что за ним наблюдают. Ждут, когда он даст слабину, и тогда они смогли бы вырезать и его сердце тоже. Этого он никак не мог допустить. Он обещал себе. «Варон! Варон!» – эти ликующие крики будут преследовать его до конца жизни. Такова цена его свободы. По-другому никак.

Юноша вдруг заметил, что к написанию записки он так и не приступил. Может быть сходить к Зубу лично? От этой мысли по его спине тут же пробежал холодок.

И все же, Варон далеко не первый и не последний бандит в этом проклятом городке. Кроме того, он не просто обычный убийца: Варон имеет красные глаза и пользуется неведомой черной магией, именно поэтому считается, что от него невозможно скрыться.

Юноша знал, что люди его боятся, и ему это немало льстило. Правда вот, заслуга тут больше в его происхождении, чем в умении делать свое дело. Одна только мысль, что шхун придет по твою душу приводила всех в ужас. Но иногда Варон был даже не прочь подыграть своей навязанной роли.

– Труп обязательно было сжигать? А голову зачем повесил? – Зуб смотрел на него с напускным безразличием, но тот видел, как бешено пульсировала вена на его шее.

– Чтобы краски сгустить, я хочу, чтобы меня боялись.

– Ты делаешь из себя шута и только, – его словно холодной водой облили. – Хочешь выступать иди в бродяжные артисты. Там таких как ты с головой возьмут. Только, в твоем случае, голову получит быстрее стража или магистериум.

– Я выполнил свое задание, и…

– И выставил себя и меня полным посмешищем, – отрезал Зуб, его терпение было на исходе. – Я приказывал тебе убить. Все свои шутки оставь при себе.

– Слушаюсь, – слова застревали в горле, рядом с Зубом он вновь начинал чувствовать себя всего лишь мальчишкой: без имени, без права говорить и даже смотреть кому-либо в глаза. Варон ненавидел это чувство всей душой.

– Подойди сюда, – Зуб поманил его к столу.

Ноги сделались каменными, но, тем не менее, он повиновался. Зуб неспешно открыл верхний ящик стола и достал оттуда небольшой пузырек, на четверть наполненный темно-бурой жидкостью. Это была кровь.

– Ты ведь понимаешь, – он лениво мотал стеклом из стороны в сторону, в то время как Варон не мог даже пошевелиться. – Я люблю тебя, как любил бы собственного сына, – он вздохнул и начал откупоривать склянку. – Но он мертв. А ты здесь, передо мной, и это, твоя кровь. И ты знаешь, что у меня ее предостаточно, но все так же продолжаешь ослушиваться моих приказов.

– Я… Я все сделал, как вы и велели, – Варон пытался не показывать свой страх, но это было слишком заметно.

– Сделал – да. Но так ли как я велел? Нет, – Зуб открыл перстень, украшенный янтарем на своей руке, и высыпал оттуда горсть золотистого порошка, по консистенции напоминающую мелкую соль. – Я всего лишь хочу, чтобы ты меня слушался, и я обещаю, что в таком случае, я больше не причиню тебе боли. – Варону оставалось только стоять, стиснув зубы. – Я уже даровал тебе свободу, ту, позволительную свободу для таких как ты. Знаешь, каких трудов мне стоило обеспечить твою неприкосновенность хотя бы в пределах этого острова? А взамен, взамен я прошу не так уж и много. Ты нужен мне, когда я приказываю, и должен делать все так, как я и приказываю, – на каждое свое произнесенное слово Зуб начинал постепенно лить кровь в порошок. В комнате запахло чем-то паленым, а вскоре раздался душераздирающий крик. – Помни, кто ты Варон. Помни, кому обязан своей свободой. И не забывай, что твоя жизнь полностью зависит от меня.

«Ну, это мы еще посмотрим». Варон смял в руке так и нетронутый пергамент. Все же, он верно решил в тот раз – такой жизни надо положить конец.

Его взгляд упал на Греттель, мирно сопящую на пыльной кровати. «Как удачно ты мне подвернулась, ты и твоя жажда мести». Шхун задул свечу. Дела подождут до завтра, скоро рассвет и надо хоть немного поспать.