Читать книгу Экзистенциальная философия для психотерапевтов… и других любопытных - Яки Андрес Мартинес Роблес - Страница 3

Психология вообще и психотерапия в частности функционируют как мосты между философией и медициной; можно даже сказать, между физическим телом и душой. Занимаясь областью психического, они должны постоянно обращаться к физическим и телесным проявлениям чувств, мыслей, интуиции и т. д. В то же время они заинтересованы в конструировании значений, связывающих мир и идеологическую позицию различных людей.

Работая непосредственно с взаимосвязью опыта и поведения, психология и психотерапия сосредоточены как на субъективных, так и на объективных аспектах человеческой экзистенции.

Давным-давно, когда «знание» находилось в руках жрецов, шаманов, колдунов, художников и т. д., эти области знания не были разделены. С наступлением промышленной революции и, более конкретно, начиная с XIX века, появлялся растущий интерес к так называемой «науке», питаемый силой идеологических течений материализма, рационализма и позитивизма.

«Знание» перешло из рук философов, художников, гуру и священников к «ученым», которые стремились прежде всего дать описание реальности, так или иначе позволяющее ее проверить, измерить и оценить количественно.

Психологи в стремлении быть «верными реальности» уходили все дальше от философского размышления, приближаясь к достижениям естественных наук. Так возникла психиатрия – отрасль медицины, которая занимается лечением психических и эмоциональных расстройств как физиологических нарушений, с точки зрения химии и биологии мозга.

В некотором смысле греческая буква «psi» (ψ), которая первоначально относилась к «психике», то есть к «душе», – тому, что является изнутри бытия человека, одновременно соединяя его со всем миром, поменяла своё значение на «разум», или субъективное представление результатов нейронных связей.

Это развитие было большим достижением, поскольку позволило психологии утвердиться как научной дисциплине, достойной быть принятой во все более механизированном мире; однако, за это она заплатила цену, требуемую большей частью научных идеологий: необходимостью отодвинуть на второй план ценность субъективных процессов бытия человека. В связи с этим философия перестала изучаться психологами и психиатрами с тем вниманием, которого она требует и заслуживает.

Важность приписывается «знанию» в форме информационного содержания, а сказать, что философия непосредственно характеризуется содержанием, нельзя, поскольку она заключена в способе размышления: «Нет философской информации» (Savater, 1999)

Философия, в отличие от науки, сосредоточена не на попытке объяснить, как сделаны и как функционируют вещи, а скорее на том, что они значат для людей:

… наука должна принять безличную точку зрения, чтобы говорить на все темы (даже когда она изучает самих людей!), в то время как философия всегда сохраняет сознание того, что познание обязательно подразумевает субъекта, человеческого протагониста. Наука стремится узнать, что существует и что происходит; философия задумывается – как важно для нас то, что происходит и существует… Наука разбирает явления реальности на невидимые теоретические элементы – волновые или корпускулярные – абстрактные незаметные элементы, которые можно математически вычислить; не игнорируя и не обесценивая этот анализ, философия спасает витальную человеческую реальность от очевидного, в котором происходят перипетии нашего конкретного существования.

Это хорошо описывает Томас Анхель, в настоящее время профессор философии Нью-Йоркского университета: «Основной труд философии – ставить под вопрос и прояснять некоторые очень распространенные идеи, которые мы все используем каждый день, не задумываясь о них. Историк может задаться вопросом, что произошло в такой-то момент прошлого, но философ спросит: «Что такое время?» Математик может исследовать отношения между числами, но философ спросит: «Что такое число?» Физик спросит себя, из чего сделаны атомы или как объяснить гравитацию, но философ спросит: «Как мы сможем узнать, что что-то существует вне наших мыслей?» Психолог может исследовать, как дети изучают язык, но философ будет спрашивать: «Почему слово что-то означает?» Каждый может задаться вопросом, плохо ли пробраться в кинотеатр, не заплатив, но философ спросит: «Почему действие является хорошим или плохим?» (Savater, 1999).

Цена отступления философии на задний план состояла в движении к психологии как холодной науке, отделенной от своего первоначального интереса – «души», или субъективности человека.

Потому попытки вызволить философские аспекты этой дисциплины оказываются не только уместными, но даже необходимыми.

Другими словами, психология и психотерапия могут выиграть от сближения с философией, не отказываясь от успехов, достигнутых в союзе с медициной и наукой.

Психотерапия не может обойтись без опоры на определенные философские основания, которые порой явно отражают точку зрения основателя данной терапевтической школы.

Сегодня существует множество психотерапевтических подходов. Тот, кто стремится стать психотерапевтом, имея доступ к информации и разным вариантам, оказывается перед необходимостью выбирать среди доступных предложений.

Вполне возможно, что важная часть мотивации осуществляемого выбора задается тем, что данный подход больше других соответствует собственной жизненной философской позиции терапевта. Иными словами, это видение приближено к его способу понимать самого себя и мир, находя более или менее удовлетворительные объяснения природы реальности.

Это еще одна причина для глубокого осмысления философских систем, лежащих в основе каждой психотерапевтической школы.

Написанное выше имеет особое значение, когда речь идет о подходах, находящихся под глубоким влиянием философской традиции, как экзистенциальный и/или гуманистический.

Даже если философия не предлагает определенных решений наших вопросов, она предоставляет положения, которые не только не аннулируют вопросы, но и приводят нас к их углублению; в некотором смысле, философия может служить поддержкой тому, чтобы научиться задавать надлежащие вопросы и не останавливаться на первых ответах.

Тогда философия рассматривается как глагол – действие – скорее, чем существительное или предмет. Речь идет не о «знании», предоставленном другими, но о «методе» – способе взглянуть, спросить.

Различные течения философии – это разные способы задавать вопросы или разные точки зрения на то, какие фундаментальные вопросы обращать к жизни, и разнообразные попытки отвечать на них.

Так называемая экзистенциальная философия является и древней, и новаторской. Древней, потому что можно сказать, что она встречается в размышлениях Сократа и даже некоторых досократиков, таких как Гераклит, и в некоторых высказываниях, приписываемых Будде и Иисусу из Назарета. А новаторской потому, что она достигла своего наивысшего расцвета во второй половине XX века, хотя ее истоки могут находиться в XIX веке, у Кьеркегора и Ницше.

Однако, хотя многие подходы экзистенциальной философии принимаются различными психотерапевтическими школами, их влияние в современной психотерапии не получило должного признания и даже не было полностью оценено, в результате чего взгляды Людвига Бинсвангера или Ролло Мэя не получили широкого распространения, а их интуицией не воспользовались в должной мере.

Далекая от того, чтобы быть совокупностью согласованных идей, экзистенциальная философия скорее представляет собой набор различных философских учений, которые, хотя и разделяют определенные интересы и взгляды, во многих аспектах противоположны.

Эти противоположные идеи оказываются полезными, как приближение к человеческой реальности с разных сторон, и позволяют предлагать подходящие способы понимать личную экзистенцию каждого, кто ищет психотерапевтической помощи.

Важно иметь в виду, что многие проблемы этих людей являются следствием важнейших парадоксов человеческого существования, а не личной патологии; поэтому психотерапевтический подход, основанный на экзистенциальной философии, не только оказывается полезным, но и представляется одной из главных альтернатив для настоящего времени.

В экзистенциальной перспективе целью терапии не является «решение проблем» или средство, позволяющее клиенту или пациенту «исцелиться»/«измениться». Речь идет о совместном (клиентом и терапевтом) поиске альтернатив – подходящих клиенту способов проживать жизнь, как она есть, со всеми присущими ей противоречиями.

Различные понимания экзистенциальной философии делают объяснимым то, что существуют также различные применения этой перспективы к психологии и психотерапии.

Наиболее совпадают с ней подходы экзистенциальной ориентации, однако, к сожалению, экзистенциальная философия, как правило, не знакома психотерапевтам этого направления, и потому они утрачивают часть потенциала, который давал бы им хорошую поддерживающую основу. Такие виды терапии, как гештальт-терапия, логотерапия или та же экзистенциальная терапия могут быть признаны экзистенциальными подходами.

Отличия между различными школами экзистенциальной психотерапии порой заключаются в том, что больше подчеркиваются взгляды одного философа, а не другого, или по-разному понимается экзистенциальная перспектива; кроме того, каждый из подходов обогащен клиническим и жизненным опытом своих представителей, а также и другими подходами.

Хотя перспектива экзистенциальной философии особенно важна для экзистенциальных психологических и психотерапевтических подходов, любое направление может извлечь пользу из этих знаний.

В настоящей работе представлены некоторые основные идеи философов и мыслителей, наиболее характерные для экзистенциальной философии, с особым вниманием к размышлениям, полезным для психологии и психотерапии.

Для представления каждого философа приводятся биографические данные (в некоторых случаях они будут полезны для понимания его мыслей), предшествующие представлению его модели, а также список его работ, переведенных на русский язык.

Также приводятся самые известные (либо кратко отражающие мысли этих философов) фразы, чтобы читатель мог получить представление об их идеях из первых рук.

В первой главе дается общее представление экзистенциальной перспективы, имеющей влияние на психологию и экзистенциальную психотерапию; рассматриваются трудности понимания этого подхода и его наиболее характерные моменты, в попытке прийти к определению экзистенциальной философии.

Во второй главе рассмотрены предпосылки развития экзистенциальной перспективы, особенно различия между философскими достижениями последователей Парменидов и Гераклита.

В третьей и четвертой главах начинается изучение двух ключевых для возникновения экзистенциализма фигур: Кьеркегора и Ницше.

В пятой главе Гуссерль и феноменология рассматриваются как ключевой фактор в развитии экзистенциальной перспективы.

В шестой главе и далее обозревается основной вклад некоторых экзистенциальных философов.

В пятнадцатой главе рассматриваются взгляды других мыслителей, которые, хотя и не могут считаться экзистенциальными, были полезны и приняты во внимание при развитии экзистенциальной психотерапии.

На протяжении всей книги используются слова «пациент» и «клиент» для обозначения людей, которые обращаются за помощью к психотерапевту. Существует определенный конфликт этих терминов среди психологов. Большинство экзистенциальных психотерапевтов предпочитают термин «клиент», поскольку им кажется, что «пациент» напоминает о медицинской модели терапевтического процесса, в которой терапевт – это эксперт, который помогает человеку, и последнему нужно только следовать указаниям и «терпеливо ждать» исцеления или облегчения.

С другой стороны, термин «клиент» вызывает некоторое отторжение, особенно в латиноамериканском терапевтическом сообществе, поскольку кажется слишком коммерческим для преимущественно эмоционального, человеческого обмена.

На самом деле, «клиент» – это «человек, который ищет услуги профессионала».

Тем не менее, в настоящем тексте оба термина используются, как взаимозаменяемые.

Возможно, читатель столкнется в книге с несколькими повторениями в понятиях. Это связано с тем, что, хотя экзистенциальные философы временами исходят из разных предпосылок, они приходят к тем же или очень похожим выводам, поэтому постановки вопросов повторяются. Это можно считать удачей, поскольку такие повторения могут работать подобно медитативным техникам, состоящим из повторения «мантр» (определенных специфичных фраз, таких как Om mani padme hum), т. е. как средство для практикующего больше и больше углубляться в их смысл.

Как я уже упоминал, хотя рассмотренные здесь вопросы свойственны экзистенциальным подходам, вполне возможно, что любой психолог или психотерапевт значительно обогатит свой подход к человеческому бытию и экзистенции в целом изучением размышлений этих философов.

Тот факт, что жизнь этих мыслителей не была свободна от сложностей, напротив, многие их идеи возникли именно из переживаний кризиса, сближает их с людьми, с которыми каждый психолог и психотерапевт профессионально взаимодействует каждый день.

Структура этой книги позволяет читать ее в любом порядке. Можно следовать своим предпочтениям, чередуя или перескакивая некоторые главы, обращаясь к определенным авторам, это не помешает понимать содержание.

Примечание. В данной работе встречаются ссылки на книги, переведенные на английский язык. Во всех случаях их перевод был сделан автором настоящей книги.