Читать книгу Герой 21-го века. Маленькие приключения большого засранца - Яна Павлова - Страница 8

Я сел за водительским креслом. Сообщил таксисту свой адрес и повернулся к заднему окну. Мне нужно было убедиться, что тот странный автомобиль с то ли человеком, то ли игрой моего воображения не поедет следом. Логан тронулся, та машина оставалась на месте. Я выдохнул. И рассмеялся. Насколько расшатаны мои нервы, если я вообразил себя героем детективного романа? Это жизнь, в ней всё размеренно, местами, конечно, бомбит, но до слежки ещё далеко. Я расслабился, почувствовал прилив сил и радости, и боковым зрением заметил движение прямо за нами.

Улыбка облегчения ещё не успела уйти с лица, я вгляделся в ночь и увидел то самое авто, что стояло у клуба. Я сполз на пол, забился в проёме между передним и задним сидениями, меня охватила паника. Таксист забеспокоился:

– Что-то случилось?

– Посмотрите, там за нами машина едет, серая вроде. Кто за рулём, вам видно?

Я не узнавал свой голос, тихий, скомканный, забитый. Водитель всмотрелся в зеркало заднего вида.

– Не знаю, но точно кто-то толстый.

Это она! Это бой-баба! Если бы каждый мужик так наказывал других членоносцев за подкаты к своей пассии, в мире не было бы измен. Я не трус, но сейчас действительно боюсь. Во-первых, она меня выше. Мой рост где-то около ста восьмидесяти сантиметров, а она выше! И – это во-вторых – толще раза в два. А судя по мышцам на руках – и это уже в-третьих – занимается чем—то вроде бодибилдинга. Ну, и кто кого?

– Извините, а мы можем сейчас поехать в обратную сторону и немного покружить по городу, пока я не определюсь с адресом? Я вам заплачу.

Таксист с интересом посмотрел на меня и включил левый поворотник.

– Посмотрите ещё, пожалуйста, не поедет ли за нами тот автомобиль.

– Едет. Кажется, вам сегодня не везёт?

– Точно, – я сглотнул слюну.

И позвонил Антону. А кому ещё? Ситуацию ему объяснять не стал, потому что водитель рядом был, а сказал только, что меня преследуют и нужна помощь.

Страх загоняет человека в ловушку. Он становится мышью в мышеловке. Вся рациональность, вся логика, весь разум моментально исчезают из его головы, отдавая свои насиженные места всепоглощающему ужасу. Я чувствовал себя отвратно. Надежды на то, что преследователь отвяжется от меня, было мало, а значит, придётся разговаривать с ней, а может, и в морду получать. Забившийся в углу салона, зажатый сидениями, сломленный и усталый, я почти плакал от отчаяния. И буквально слышал, как трещит моё «Я», стремясь разломаться на части, как прогибается мой хребет под натиском нелепых случайностей. Я напоминал себе текущую сучку, которую со всех сторон облепили кобели. Сначала собака сопротивляется, клацает зубами и рычит, но потом понимает, что никуда не деться, и подставляется под того, кто успеет войти первым.

Всё моё естество восстало против такого конца! Не хочу подыхать, а если сдамся сейчас, если прогнусь под этот мир, то уже не встану: позвоночники не срастаются, кости до конца не заживают, они мучают тебя до конца жизни, страшно ноя перед плохой погодой.

Я встал с колен, присел на сидение и начал думать. Как вести себя с этим женоподобным существом? Не бить же её. Меня кольнула совесть. Нас будет трое: я, Антон, Альберт – мы сможем завалить её одну, но это нечестно. Хотя кто бы говорил о честности? Девчонка умерла от удара о стену, блондинка познакомилась со мной, хотя ждала парня, лесбиянка рассматривала во мне мужика – разве это справедливо, разве это правильно? Поэтому мне плевать на мораль, на негласные законы, на честь и прочие довески.

Мы подъехали к подъезду Антона. Я вышел, отпустил такси, осмотрелся: серой машины нигде не было. Из подъезда вышли двое братьев. Альберт спросил:

– И кто за тобой следит?

– Похоже, никто, – сказал я и медленно затянулся.

Кажется, нервы сыграли со мной злую шутку. Я выдумал эту слежку. Там, у клуба, просто стоял серый автомобиль. Потом за нами поехала просто серая машина. Толстых водителей на этом свете миллионы. Да и что, бой-бабе нечем больше заняться, кроме как выслеживать парня, поцеловавшего её девчонку? Если бы хотела разобраться, сразу бы подошла, ещё в клубе. Какой же я дурак!

Парни смотрели на меня непонимающе. Я не стал ничего им рассказывать, просто извинился и пошёл домой пешком, думал, что подышу немного, освежусь, проветрю мысли.

Нестандартные ситуации некоторых людей активизируют, у них начинает с бешеной скоростью работать мозг: они выдают такие пассажи, которые никогда бы не родились в их головах при светлой и спокойной жизни. А я? А меня все эти события активизировали? По-моему, наоборот. Я чувствовал, что глупею и очень быстро, и как-то необратимо. Нужно поскорее разобраться со всем этим дерьмом, отправиться на юга и вернуться в свой идеальный мир отдохнувшим и полным сил. Я хотел работать, хотел быть нужным, полезным, хотел зарабатывать, хотел, чтобы ничего этого просто не было. Громкий звук отвлёк меня.

«Привет! Я не против увидеться. Когда и где?»

Сообщение от Ольги. Я назначил встречу на следующий день в обед. Работать всё равно не смог бы, потому что дрянные мысли перебивали дельные идеи, разрушали их на корню, я ни один проект не смог поймать за хвост, всё созидательное и совершенное ускользало от меня.

Рефлексия продолжалась. Я часто слышал от матери: «Докатишься с такой жизнью! Будешь, как отец, под забором валяться и милостыню просить!» Это её стандартная реакция. Стоило мне получить двойку, принести полный сапог воды или разбить случайно чашку, она тут же вопила: «Весь в своего отца! Яблочко от яблоньки!». Сейчас в ушах звучал её голос, громкий, визжащий, достающий до костей.

Я никогда не видел своего второго родителя, даже на фотографии. Мать говорила, что сожгла все вещи, когда его посадили, и я верил, а сейчас не верю. Она вышла за него, родила меня, любила страшно и вдруг разом рассталась с этой частью своей жизни? Нелогично. Она мещанка. Такие не умеют рвать. Они всегда держат рядом предметы, напоминающие о том, чего уже нет. Или прячут их в недрах своих квартир: в сундуках, среди старых книг или школьных тетрадей.

От матери я знаю, что отец был бизнесменом, коммерсом, как тогда говорили. Когда пошла волна рэкетов, он выстоял, потому что заключил выгодный договор с местной бригадой. Он поставлял им какой-то товар – мать не говорила, что это было – а они защищали его. Понемногу он втянулся в криминальную среду, стал своим среди них, и мать это злило. Она забеременела мной, а отец гулял: сауны, проститутки, загородные дома, юга, соседний кабак. Он не пропускал мимо ни одной мало-мальски симпатичной девчонки. Вот в этом – да, я, наверное, в отца. Хотя можно поспорить: я сплю с ними не потому, что хочу покрыть как можно больше самок, а потому, что постоянный стояк и отсутствие секса мешают мне работать, вот и приходится как-то решать эту проблему.

Потом что-то случилось, кто-то кого-то сдал, и мой отец оказался виноват. Видимо, ребята из бригады всё-таки не принимали его за своего и просто слили. Я даже не знаю, по какой статье его посадили, но дали около десятки, и откупиться не получилось. Судя по всему, другая сторона предложила больше. Или процесс был показательным.

Отец сбежал спустя пару лет. Он пришёл домой ночью, грязный, в рваной одежде, с кровью на лице и руках. А мать сунула ему две большие дорожные сумки, в которые собрала мужьи вещи, ещё когда его только посадили. Даже не разрешила помыться, не дала еды, не дала денег, не пустила за порог. Отец наотмашь ударил её по лицу, развернулся и ушёл. Больше я ничего не слышал о нём.

Только вспомнил об отце, как внутри зажёгся огонь. Но действовать всё равно не хотелось. Я мечтал плыть по течению, а строить – только там, где интересно, то есть в своей собственной голове.

Я набрал Вике.

– Слушай, я тут кое-что у Марины дома оставил. У тебя ключей случайно нет?

– Что оставил?

– Да пару своих вещей. Как-то не хочется бросать их там.

– Ну, давай сходим. Только не сегодня: я работаю. Завтра, ладно?

– Договорились. Вечером, да?

– Да. Я позвоню, как проснусь. Где-то в районе пяти-шести.

Я только успел отключиться, как позвонил Антон. С очень странным сообщением. Рассказал, что у него новая клиентка, которой вагину сожгли хлоркой и стиральным порошком. Я остолбенел, похолодел и покрылся каплями пота. И это называется адвокатская тайна. «И что?» – спрашиваю. А он смехом захлёбывается, но сквозь истерические приступы мне удаётся расслышать:

– У неё дочь убили, какой-то любовник, она его накануне сняла. Ха-ха! Ой, подожди, не могу! Он её трахнул и залил в вагину раствор чистящих средств. Ха-ха! Как можно быть таким придурком? Как это ему вообще в голову пришло? Нет, ну ты представляешь!

Я-то представляю.

– А в убийстве обвиняют её! Дело плёвое, на раз-два: найти идиота будет просто. Он кое-что в квартире у этой женщины забыл. Вагину вымыл, а личные вещи забыл. Вот тупица!

– Забавная ситуация, – мрачно ворчу в трубку и отключаюсь.

Я придурок? Да я грёбаный гений! Если бы не сделал этого, уже сидел за решёткой. Но что я забыл? Я всё взял! Адвокат берёт меня на понт? Глупость, он же не знает, что это я. Интересно, если правда вскроется, то что он будет делать, кого будет защищать, сдаст ли меня?

Юристы продажны, в них нет ни совести, ни чести, ни моральных устоев, им нужны деньги, поэтому они встанут на сторону того, кто больше заплатит. Откуда вообще у этой пьянчужки деньги? И что я мог забыть в квартире?

Я мысленно перебирал возможные варианты. Одежда – нет, она на мне; перчатки – тоже на мне; сумка – я принёс её с собой; бутылки – выбросил; стаканы – вымыл; шприцы – забрал. А больше ничего и не было. Я перезвонил Антону:

– Ты сказал, тот убийца что-то забыл в квартире. Что он забыл?