Читать книгу Банан в Сибири. Сборник рассказов - Яна Тейлор - Страница 14

Железяк, железик, железон! Вуаяж, вуаяж!

Миль пардон, дорогие мадемуазели, но именно так я слышу. «Вуаяж» оказался вполне приятным, даже без особой нервотрепки. Трепач был занят. Трепач был счастлив. Пароходик проплыл по всему Лазурному Берегу. Жадный Жорж, трепеща ноздрями от наплывших чувств, щелкал камерой пришвартованные яхты.

– А знаешь ли ты, – мечтательно начала повествование я, – что сердце французского Прованса облюбовали великие художники: Матисс, Боннар, Синьяк, Дерен…

– Зато теперь, – протирая маленький бинокль, язвительно заметил Жадный Жорж, – великие американцы раскупают французское сердце по кусочкам, видишь, вон там вилла Тины Тернер, а дальше Бреда Питта и Анджелины Джоли, а дальше этого, как его… – Он сморщил лоб, пытаясь вспомнить имя.

– Великого американца Романа Абрамовича? – услужливо подсказала я. (Хе-хе.)

– Нет, Джека Николсона, – процедил сквозь зубы «великий американец».

Кораблик следовал по маршруту Ницца – Канны – Сен-Рафаэль – Сен-Тропе. Мы останавливались в каждом городке на час, вполне достаточно, чтобы осмотреть достопримечательности и поглазеть на народ. В Каннах, как водится, я спустилась по красной дорожке, картинно раскланялась с публикой под хохот Жадного Жоржа, потом мы побрели по побережью. Погода была просто чудесная, солнце ярко светило в глаза, я словила себя на мысли, что с удовольствием повалялась бы с отдыхающими ящерками на солнечном пляже. Но Жадный Жорж считал это пустой тратой времени, да и времени-то не было.

Поднимаясь по трапу на палубу, больше всего я предвкушала пресловутый Сен-Тропе, воспетый французским кинематографом (именно здесь Роже Вадим сделал знаменитой Бриджит Бардо, сняв в главной роли в шедевре «И Бог создал женщину»). Еще больше я предвкушала предстоящий ужин. Где он будет? И что выбрать: рыбу или мясо? Красное или белое? Ишь, разлакомилась.

Я уж начала волноваться, Жадный Жорж особо не упоминал про свой долг чести. Но пари есть пари.

– Когда мы прибываем в Ниццу, затемно, небось? Можно было бы в Сен-Тропе отужинать, – деловито откашлялась я. – После ужина хорошо бы пройтись, полюбоваться на яхты. Можем не успеть…

– Я ПОМНЮ! – выпалил внезапно Жадный Жорж. Но мгновенно взял себя в руки. – Дарлинг, – вкрадчиво начал он, – ты понимаешь, что у меня принципы? Виданное ли дело – переплачивать за кусочек мяса?!

– А я вот беспринципная, я б поела, – жалостливо проскулила я. На меня напал нервический смех. – Мы можем пойти на операцию «Немыслимое» и заложить мое кольцо!

– Дарлинг, в Америке за такие деньги можно накормить семью! – негодовал он.

– Так что, мы поедим в следующий раз только в Америке?!

– Нет, в Италии.

Чего-о-о-о?!

Sur le Gange ou l’Amazone,

Chez les blacks, chez les sikhs, chez les jaunes,

Voyage, voyage!

(Неполиткорректный текст.)

Разъелся Трофим – не прибавить ли дробин!

Легенда гласит, что город Сен-Тропе получил свое название в честь великомученика Трофима, казненного во времена гонений на христиан, лодку с его телом, собакой и петухом прибило к берегам. Я же сидела прибитая новостью. Италия! Что угодно, в другую страну готов уехать, лишь бы не переплатить.

– Почему Италия? Ты уже запланировал следующий трип?

– Нет, – простодушно объяснил Жадный Жорж, – я прогуглил цены, и там вполне сносно можно пообедать. Больше ни пенни не оставлю этим лягушатникам, – зло пропыхтел он. – Поедем и поедим в Сан-Ремо, дорогуша!

Есть такой эффект завышенных ожиданий, так бывает, когда расхваливают тебе книгу изо всех сил, а ты начинаешь читать, и не идет. Другое дело, когда обнаруживаешь находку сам. Таким приятным открытием для меня оказался городок Сен-Рафаель, уютный, компактный, с жужжащим разноцветным базарчиком из сувениров и разных стекляшек на небольшой площади. Сен-Тропе особо не впечатлил. Хотя, может, это я от голода придираюсь.

Вечерний экспресс на всех парах несся с нами в Италию. Я надела красивое черное платье, бретельки-спагетти. Меня, возможно, ждут спагетти, тефтельки и феличита. Сан-Ремо прочно укрепился в моей памяти мезальянсом Альбано и Ромины, а что в нашей жизни не mésalliance? Все мы в той или иной степени не равны друг другу.

Жадный Жорж шел по намеченному маршруту в тратторию, которую нашел в интернете. Mia Bella была под завязку, нас ожидали два места на углу, друг напротив друга, за широким деревянным столом-скамьей, покрытым веселенькой скатеркой в красную клеточку.

Мне принесли бокал белого вина, пока Жадный Жорж изучал цены, я заказала рыбий хвостик и френч фрайз на гарнир. Тарахтела тарантелла, вино быстро ударило в голову. Настроение поднялось, и я оглядывала игриво соседей по столу: две итальянские семьи, мал-мала меньше, у каждого по огромной пицце. Даже у малыша на высоком стульчике.

Жадный Жорж взял себе вина и какой-то недорогой аппетайзер, явно надеясь пастись на моей тарелке. О благословенные итальянские столы! Мне принесли блюдо, полное жареной картошки. Жадный Жорж, умильно осклабившись, попробовал было протянуть клешню, да не дотянулся. Меня разбирал мстительный смех, частица черта в нас, я медленно накалывала картофельную стружку и, нагло улыбаясь, ела прям в лицо несчастного великомученика Трофима.

Он дергался, пыжился, но слишком широк был стол. Счастливое урчание наполнило наконец мой несчастный желудок. Снизошла благодать и всепрощение. Наевшись, я милостиво метнула свою тарелку жениху, оглядываясь в поисках объекта для флирта, пока он лопал. Мы засиделись допоздна, красивый худощавый итальянец подметал пол:

– Эй, – пьяненько икнув, засмеялась я, – нельзя меня обметывать! Еще и на углу! Я, похоже, замуж и так не выйду, а вы усугубляете!

Он мягко улыбнулся, пожав плечами. Жадный Жорж оторвался от тарелки, но меня уже было не остановить. Шальное безрассудство бродило по мне пузырьками игристого:

– Чего, ик, смотришь? Мезальянс? Нельзя с дворниками заговаривать невесте такого важного господина! А-ха-ха-ха, прям распирает! (В глубине души писклявый голосочек ныл: «Только представь, как завтра тебе влетит!») А нам все равно! Косим мы траву!

Нам приносят по бокалу вина, белого и красного. Жадный Жорж начинает пузыриться, что, мы мол, не заказывали. Но подходит «дворник» и говорит мне: «Per Mia Bella», тут же озираясь на Жадного Жоржа. «It’s on a house!» (За счет заведения!)

Энцо, так зовут симпатягу, оказывается, хозяин ресторана. Я правда никогда не видела, чтоб хозяин убирал пол сам.

В Жадном Жорже борются алчность и ревность. В итоге мы втроем распиваем по третьему бокалу, щебечем каждый на своем, но мне приятно нравиться, приятно, что на меня не жалко бутылку дорогого хорошего вина, что у итальянца горят глаза. Я ведь когда-нибудь еще смогу быть счастливой! Точно буду!

Felicità,

Un bicchiere di vino

Con un panino.

(Счастье – бокал вина с кусочком хлебца.)