Читать книгу Банан в Сибири. Сборник рассказов - Яна Тейлор - Страница 17

По ком звонит колокол? По мне! Я несусь пулей, перемахивая через лестничные пролеты, задрав дубленку. Это «мой» замарашка надрывается. Эту трель на разрыв барабанной перепонки ни с чем не перепутаешь. Наспех распрощавшись с обескураженным Лучшим Другом в сенях: «Ну все, пока! Поздно уже, беги домой!» – я ввалилась заснеженным комом в квартиру и схватила трубку.

– Где ты болтаешься весь вечер? Сапоги хоть сними. Наследила, – бурчала мамулик.

С размахом отметив мой успех (кофе с ужаснейшим горьким привкусом миндального амаретто), мы еле успели на последний трамвай, но по пути домой нас высадили в центре. По стране прокатилась череда веерных отключений электричества. Пришлось топать через весь город. «Веер Леди Уиндермир». Так наш премьер-министр справлялась с кризисом в энергетике.

– Где ты болтаешься весь вечер? – обиженно спросил Жадный Жорж. – Я чуть Интерпол на ноги не поднял.

– Да мы отметили тут немножко, а потом вырубили свет, вот и…

– Кто это «мы»? – напрягся Жадный Жорж. – Ты не все деньги потратила, надеюсь?

– А, мальчик один, помогает мне с проектом. Очень толковый!

(И да! Потратила почти все деньги на подарки дедушке, маме, паркет подлатали.)

– Опять «последний русский»? Тот, в Ницце, предпоследний был? – съязвил Жадный Жорж. Я рассмеялась.

– Сам там поосторожней с Дафной, а то превращу ее в лавровое дерево. Кстати, какой удачный элемент был бы на логотипе! Вечнозеленый лавр!

В греческой мифологии нимфу Дафну преследовал влюбленный Аполлон, пока Зевс не превратил ее в лавровое дерево. Тогда Аполлон свил из любимой венок и с тех пор носит ее на голове. Оригинал!

Мы проговорили час, Жадный Жорж пожаловался, что Дафна взяла выходной, а вместо нее прислали огромного темнокожего медбрата и тот так намял бедняге бока, что смеяться больно: «А в принципе, не так уж и болит. Бумаги наши готовы, так что, Дарлинг, сюрприз! Увидимся через неделю. Я еду за тобой».

Второй проект был закончен и выслан. Ответа не приходило. Я приуныла, а Лучший Друг подбадривал, ничего, мы, мол, сделаем открытку в лучшем виде. Морская тематика никак не давалась. Я корпела над изгибом, выводя курсором идеальную линию бедер русалки. Линия увиливала, срывалась в сторону, создавая эффект непомерного рыбьего жира.

– Эй-эй-эй, эй-эй-эй, замечательный филей! – пробубнила я себе под нос.

– Что-что? Это откуда? – улыбнулся Лучший Друг.

– Тристан из «Собаки на сене». Не помнишь?

Я, кривляясь, исполнила с хрипотцой:

«Полюбилась мяснику блондинка,

Говорит: «Отличная грудинка!»

А потом сказал смелей:

«Замечательный филей!»»

– Стихи Лопе де Вега? – удивился Лучший Друг.

– Нет, конечно! Скорее, Джигарханяна. Да ну ее, эту рыбу, все равно не успеем, – я играла цветами заливки, – на следующей неделе я уезжаю. Смотри, ультрамарин хорошо идет с крабами.

– Грустные новости, – произнес Лучший Друг.

– Да ладно! – беспечно отозвалась я. – Чай не на Альдебаран улетаю.

– Грустные новости, – повторил он.

Мы неловко переглянулись. Мама позвала к столу. Финальная сцена.

Он: «Ни одна звезда не отклоняется от своего пути».

Я: «Я уезжаю в дальний путь, но сердце с вами остается».

Мама: «Яна, Яна. Собака на сене».

Невидимые шрамы

В белом венчике из роз…

С букетом! Он встречал меня на вокзале с букетом. Жадный Жорж, как школьник – с вытянутой рукой, а в ней букет, выискивал меня глазами на перроне. Меня затопила волна нежности. Счастливая, прижимая к себе нежные бутончики, я слушала в такси его сбивчивый лепет.

– Дарлинг! Я нашел нам чудесную квартиру. Я ее, пожалуй, куплю. Летом в Хьюстоне невыносимая жара, мы будем приезжать на лето в Киев. Она в центре, очень удобно. А какая сделка! Почти за бесценок, киевский тренер по футболу продает почти за копейки, так срочно ему нужны деньги.

Мне где-то кольнуло. Прощай, любимый Подол. Квартира оказалась студио, очень непривычно. Огромная территория без стен. Тут тебе и кухня, тут тебе и спальня. Два в одном. Жадный Жорж разливал шампанское в бокалы, я бережно подрезала кончики роз, засовывая по одной в вазу. Всю меня переполняло ожидание чуда.

– А как же твое плечо? – сказала я, дотрагиваясь осторожно. Он резко шарахнулся в сторону.

– Ой, извини! До сих пор больно, да?

Жадный Жорж заерзал суетливо.

– Садись, давай сначала выпьем. Я хочу что-то тебе сказать. (Я улыбнулась, наверное, сейчас станет на колено и картинно сделает предложение, вот хитрец, любит сцены!)

– Я отозвал наши бумаги.

Я застыла с бокалом в остолбенении, не в силах произнести ни слова.

– Да-да, не смотри на меня так, Дарлинг! У меня были причины.

– Какие? – сглотнув судорожно, прошелестела я.

– Дарлинг! Брак – это очень ответственно, очень! Я должен был все обдумать и принять правильное решение…

(Нет-нет, Сергей Сергеевич, вы мне слов не говорите. Я жена вам или не жена?!)

– Продолжай…

– Так вот, – заикаясь лопотал Жадный Жорж, – я решил обратиться к специалисту и пошел к couple therapist. И она сказала, что ты…

– Постой, куда ты пошел?! ОДИН? К семейному психологу? Без меня? Ты что, ей напел Карузо? – рассмеялась я, нащупывая нож.

– Да… то есть нет. То есть я записал нашу ссору, – выдохнул Жадный Жорж, – тогда, в такси. И дал ей прослушать.

Душно. Внезапно стало сухо во рту и душно. В такси… По дороге в аэропорт. Все еще не веря в происходящее:

– Ты записал мою истерику и свое молчание в такси?

– Да. И она сказала, что ты страдаешь комплексом defensive victim и принимаешь импульсивные решения, основанные на эмоциях.

Свил из любимой венок. Тебе лавровый, мне терновый. Внезапная догадка озарила меня!

– Покажи мне плечо!

– Дарлинг, послушай, уже то, что я здесь, и хочу все между нами наладить, и прощаю тебя за…

Я отдернула рукав рубашки. Идеально гладкое, как коленка. Шрама нет.

– Не было никакой операции? И я не выиграла никакой конкурс? И Дафна не брала выходной?.. – обреченно бормотала я, набирая давно забытый номер.

– Дарлинг! Дай же я тебе все объясню! То, что ты сейчас делаешь, – это как раз и есть импульсивное решение. Ты что, звонишь в полицию?!

– Здравствуй, – произнесла я в трубку, – я знаю, все это как снег на голову. Я дам тебе адрес. Поможешь?

– Да, – ответили на том конце провода.

Жалкий Жорж все еще приводил аргументы, размахивая больным плечом, увещевал: «Ты только переспи с этой мыслью, а завтра, если захочешь, уедешь!»

– Слушай меня внимательно, – ледяным тоном процедила я, – сейчас за мной приедут. Это русская мафия, если ты меня сейчас же не выпустишь, они взломают твою дорогую дверь!

Жадный Жорж попятился от меня бледный от неожиданности. Я взяла чемодан, вышла и закрыла за собой дверь.

– Фьюить! Ничего себе! Бессарабка! Ты точно решила отсюда съехать? – присвистнул Саша Умный, заводя мотор.

– Не надо, Саша…

И мы поехали на вокзал.

Дежавю. Стою перед дерматиновой дверцей опять. Нажимаю кнопку дверного звонка. Работает! Мелодия крокодила Гены. Мама открыла в изумлении дверь:

– Ой, гляди-ка, все? Сходила замуж?

– Не надо, мама…

Я опустилась на диван. Оглядела свою комнатенку. Выцветшие обои в цветочек, письменный стол, покрытый стеклом, тетрадки, конспекты… Мои глаза остановились на незнакомой книге. Я привстала. Лопе де Вега. Собрание сочинений. Рядом лежал большой клетчатый платок. На обороте книги было написано: «Потому что у тебя никогда его нет».

Жадный Жорж трезвонил не переставая. Я выдергивала шнур. Пережидала, включала. Он звонил опять, я брала и бросала трубку. Выключала, но трель не прекращалась.

– Доча, это в дверь. – Мама на цыпочках заглянула ко мне в комнату. Звонок ведь работал! Пока меня не было, Лучший Друг починил наш звонок.

Я открыла. Немой диалог: «Ни одна звезда не отклоняется от своего пути?» – «А я звезда, которая остановилась».

– Ну что, продолжим? – счастливо улыбаясь, сказал Лучший Друг.

P. S. Чтобы забыться и не думать, я часами возилась с фотографиями в Photoshop, рисовала, комбинировала, экспериментировала. Лучший Друг заходил после работы и подправлял. Не спрашивал ни о чем, не напоминал. Но прошлое не отпускало. Раздался очередной звонок. Мы оба замерли. Я механически продолжала выводить линии.

Сработал автоответчик:

«Яна, Яна, Яна, Яна, Яна, Яна, Яна, Яна…» – и так до бесконечности жалкий Жорж произносило только лишь мое имя. Все внутри взорвалось!

Я вскочила, сжимая кулаки:

– Господи! Да сделай же что-нибудь, иначе я опять возьму трубку и погрязну в выяснениях этой невыносимой пытки!

И тут вырубили свет. Не знаю, Он ли вмешался или это наша Юлия Владимировна, но весь район погрузился в темноту.

– У тебя свечи есть? – спросил впотьмах Лучший Друг.

– Свечи есть где-то, а вот спички закончились.

– Поищи свечи, а я сгоняю на базарчик. За спичками.

– Иди, Ихалайнен, – засмеялась я.

Я нашла свечу, провела рукой под старенькой плитой и выгребла пару спичек. Двери были открыты настежь, я пошла на шум шагов, освещая себе путь маленьким огарком, как индеец Джо. Лучший Друг стоял в дверях с огромным букетом роз.

– Что это?! А спички? – оторопело спросила я.

– Люблю, – просто ответил он.

Любишь…