Читать книгу Эра Огня - Юлия Курбанова - Страница 6

Промозглая сырая погода, не привычная для жаркого авиранского лета, раскинулась над городом пасмурной пеленой. Мелкая морось сонно висела в воздухе, оборачиваясь то в одну, то в другую сторону в зависимости от направления ветра. Родион укутался в плащ и отправился к дяде. С заборов на него глядели озябшие вороны. А на воронов из окон шикали и взмахивали руками хозяева заборов. Встревоженные вороны взлетали, каркали, и кружили над головами людей. Те не сдавались, что-то кричали им в ответ и грозили кулаками. Но наглотавшись сырости и они захлопывали ставни. А вороны оглашая своей бранью всю округу, взмывали в небо. Дойдя до конца улицы, Родион свернул в длинный грязный переулок, поплывший от одного предчувствия дождя. Переулок носил гордое название Неприступный. Все места в городе, улицы, переулки и даже здания получали свои имена не просто так. Нарекали их исходя из истории, вида или какой-нибудь особенности. Что касается Неприступного, то в сезон дождей он полностью оправдывал свое название. Родион не побоялся ступить в тенета Неприступного и сделал это только для того, чтобы не проходить мимо площади и даже не приближаться к ней. Площадь он стал ненавидеть ещё сильнее, чем прежде. От одной мысли о ней его замутило, и очутиться там даже проходом он не пожелал.

Лев жил в восточной стороне города, на улице Света. Улица Света была самой просторной улицей Авирана. Шириной она равнялась ширине шести вместе сложенных улиц. Дома на ней глядели друг на друга издалека, как через небольшое поле. На улице Света совсем не было теней. Она лежала раздольной долиной, залитой солнцем так густо, что вся светилась. И негде было укрыться на ней от ясного света. В пасмурные дни, открытая всем ветрам, она полнилась их тяжёлыми вздохами и свистом.

К тому времени, когда Родион достиг улицы Света и разыскал на ней особняк Шанталовых, Лев уже уехал по своим делам. Что это были за дела, никто не знал. Это известие расстроило Родиона, и без того мрачного и угрюмого. Он посчитал самым правильным вернуться домой и ждать, в надежде, что дядя сам к нему заедет. Родион прижал подбородок к груди, затянул потуже плащ и поспешил домой той же дорогой. У своего дома Родион огляделся. Улица пустовала. Блеклые, сырые дома утопали в аромате акаций. Всего несколько кустарников погрузили всю улицу в сладкое благоухание и наполнили призрачным теплом, которое в этот день отказалось дать солнце. Родион вдыхал запах и чутко ловил все долетавшие до него звуки: вот захлопала крыльями вспорхнувшая птица, тяжелая капля сорвалась с дерева вниз, прямо в лужу, не просыхающую уже несколько дней, где-то недалеко открылась и захлопнулась дверь. Но один звук, последний, заставил его сдержать дыхание. Кто-то за углом его дома зашевелился. Неизвестный стоял у стены и слушал, а теперь захотел приблизиться, и Родион уловил его движение. Никакого страха он не испытывал, только гнев. Они заявились к нему этим утром, всего несколько часов назад, а он уже устал до чертиков. Он решительно двинулся на шум за углом, но остановился. Его взгляд упал на округлый гладкий булыжник. «Вот оно, оружие. Только надо постараться быть тише». Крадучись, он подошёл к камню и взял его. И дико закричал от острой парализующей боли, пронзившей его руку. Пальцы его скрючились и не отпускали камня, как он не пытался от него избавиться. Поры на его коже источали горячий пот. Он превратился в сосуд с бурлящим кипятком и битым стеклом внутри. На крики из-за угла выскочил Каспар и бросился к другу. И только когда он схватил Родиона за плечо и крепко тряхнул, камень соскользнул с ладони и ударившись о мостовую, откатился к стене дома.

– Ты меня напугал! – крикнул Каспар, приглядываясь к другу, – Спрашиваю, чего ради ты орёшь как ненормальный?

Прижимая ладонь, покрытую волдырями, к груди, Родион старался осознать, что с ним только что произошло. Первая попытка ответить хоть что-нибудь внятное оказалась безуспешной. Слова застревали в его пересохшем горле.

– Что такое? Тебе не хорошо?

– Нет, ты наверное заметил, что со мной все замечательно, – прохрипел Родион и сипло закашлялся.

– Что произошло?

– Ответь сначала, зачем ты за мной шпионишь? Я мог тебя убить.

– Только не говори, что ты собирался стукнуть меня вот этим булыжником, но случайно уронил его и отдавил себе пальцы. Нет, ты серьёзно собирался убить меня этим камнем? – Каспар почесал голову, – Родион, давай зайдём. Надо поговорить с тобой.

– Что ты делал за углом? – спросил Родион, как только они вошли в дом.

– Шпионил, разве не ясно? Пока тебя не было, сюда наведывались неизвестные мне люди. Я подходил к твоему дому, когда заметил их. Они заглядывали в окна, осматривали дверь и о чем-то говорили. Мне показалось, что они хотят пробраться внутрь. Я спрятался за углом и ждал до самого конца их разговора, из которого не разобрал ни слова. Они ушли незадолго до твоего прихода. Ну а я остался на месте и продолжил ждать. Когда ты подошел, я подумал это кто-то из них вернулся. Тебя что-то тревожит?

Родион, насупившись, молчал.

– Ничего не хочешь рассказать? Ну хотя бы о тех людях? На твоих друзей они похожи не были. Ты кого-то ждал?

– Скажи, они были одеты в плащи и сапоги псов Аморанка?

– Вот о чем ты подумал? – Каспар усмехнулся, – Расслабься, на мой взгляд это были не очень осторожные домушники, среди дня обсуждающие у тебя под дверью, каким образом лучше обчистить такого недотепу, как ты. Может сегодня мне остаться? Думаю, они пожалуют к тебе в гости поздно ночью.

– Каспар, все это куда серьёзнее, чем ты думаешь. Утром ко мне приходил один из его разведчиков. Ещё несколько ждали снаружи. Он задавал мне вопросы. Вынюхивал что-то. Ходил по комнатам. А потом как сквозь землю провалился. Поэтому я не сильно удивлюсь, если они уже просочились в дом, и может быть спрятались прямо под этим креслом!

Родион резко сдвинул большое дубовое кресло. На полу обозначился ровный квадрат пыли, нетронутый много месяцев.

– А может в этом шкафу? Он им особенно интересовался.

Он подошёл к высокому старому шкафу, простоявшему в доме, наверное лет сто, и распахнул его настежь. Пустая утроба равнодушного старожила, испещренного трещинами, как морщинами, презрительно выплюнула ещё горстку пыли. Каспар с тревогой наблюдал за поведением друга.

– Послушай, успокойся, – сказал он, – О чем они тебя расспрашивали?

– О том дне. Том проклятом дне, когда её казнили.

Ноги Родиона подкосились. Он упал на кресло и обхватил голову.

– Что-то случилось, Каспар. Но он не сказал, что. Видимо мне не суждено забыть тот день. Он и так не идёт у меня из головы, а тут ещё это…

Родион уставился в пол. Он продолжал сжимать голову руками и слегка раскачивался вперёд назад. Он не понимал, что с ним происходит. Нечто вытягивало из него силы. Страшная слабость разливалась по его телу. Страшная до того, что волосы на затылке начинали шевелиться. При желании, он не смог бы подняться на ноги. Каспар стоял у двери и тоже что-то высматривал на полу. Повисла тишина.

– Странно, – произнес Каспар, – Может она сбежала?

– Тебя там не было, поэтому ты так говоришь. Это невозможно. Я сам все видел.

– Но что они хотели узнать?

– Что я делал после казни. Куда пошёл. Чем был занят. Всё это какая-то бессмыслица.

А потом он прошёл в мою комнату и там растворился в воздухе. Ну и что? Я знаю, он меня не оставит в покое. Эти псы не оставляют своей жертвы до тех пор, пока не изведут ее. Но меня им извести не выйдет. Я их не боюсь.

– Я бы тебе посоветовал так: не бойся, но поостерегись, – Каспар взглянул на руку Родиона, – что это? Такие увечья не каждый день получаешь. Ты случайно не повелитель огня? Ты не думал, что твоя рука и притянула к тебе этих людей?

– Не валяй дурака, Каспар. Этот ожог тут не при чем. Я получил его сейчас, у двери. Камень был раскаленный. Ума не приложу, откуда он взялся у меня под окном.

– Тот, которым ты собирался меня убить? Теперь понимаю, что там с тобой произошло. Может и к лучшему. Ожог – это не пробитая голова твоего друга, верно?

Родион вымученно улыбнулся.

– Да, ты прав. Прости, но я сейчас ничего не соображаю. Ты бы мог зайти вечером?

– Конечно. О чем речь. Сегодня вечером я буду у тебя и мы с тобой поговорим.

– До вечера, Каспар.

– Увидимся.

Каспар ободряюще похлопал друга по плечу и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Родион знал, что Каспару тоже нелегко, хоть он никогда никому не показал этого. Что творилось у него в душе оставалось загадкой даже для Родиона, не говоря уже об остальных. За долгие годы их дружбы он понял, что Каспар не выносит и капли жалости по отношению к себе. Нередко он представал перед людьми бессердечным гордецом, не способным пролить ни единой слезы, что бы ни произошло. «Лучше порицание, чем сострадание», – говорил он и улыбался. Никакое событие не могло выбить его из колеи. Он всегда держал спину прямо и сохранял улыбку на лице. Любил ободряюще хлопать Родиона по плечу, даже если не Родион, а он сам нуждался в утешении. Но разве мог Каспар нуждаться в утешении? Мог, но не хотел. И когда Каспар потерял свою сестру, которую любил больше всех на свете… И о которой, конечно, не забыл до сих пор и не забудет никогда…

Родион вышел на улицу, чтобы вернуть друга, если тот ещё недалеко ушёл, пожать ему руку и сказать, что все будет хорошо. Он сразу заметил на дороге его силуэт. Каспар медленно шёл по направлению к центру: прямая спина, твёрдый ровный шаг. Мнимое спокойствие и не изменяющее никогда хладнокровие – он мог обмануть этим кого-угодно, но не своего близкого друга и не теперь, когда не знал, что тот стоит за его спиной и пристально следит за ним. Повесив голову, Каспар все дальше удалялся от дома. Родион с грустью смотрел ему вслед, пока он не скрылся за углом.