Читать книгу Любовь от начала до конца - Юрий Ищенко - Страница 21

Мне тоже хотелось верить, что бог всё видит, всё знает и уж такому человеку, как ты, обязательно поможет. Если тебе не помочь, то кому же тогда помогать?

Да, всё в руках бога. Но всё-таки кое-что и в руках врачей.

Нет, Тонечка, я за тебя ещё повоюю.

Не зная толком, что предприму, я первым делом попросил Людмилу сканировать и прислать мне историю твоей болезни. Я был настроен решительно.

Как только результаты обследования оказалась у меня в руках, сразу же отправился к своему хорошему знакомому, который работал заместителем главного врача в областной больнице. Да простит он меня за маленькую ложь, но я представил тебя как свою сестру, которая осталась в Запорожье с родителями. Ну не мог же я, в самом деле, пересказывать ему историю своей школьной любви. Я забыл, что у нас с тобой разные отчества, но мой знакомый сделал вид, что не заметил.

Он внимательно просмотрел историю болезни и сразу высказал несколько важных для меня умозаключений. Привёл разные примеры. Один пример особенно воодушевил. У них на гемодиализе почти двадцать лет находится женщина, которая руководит поселковым советом и три раза в неделю мотается в областной центр. Я подумал, что обязательно расскажу тебе об этом, чтобы ты не думала, что всё беспросветно. Вон, человек уже целую жизнь на диализе.

Затем он вызвал к себе заведующую отделением гемодиализа. Уже в её кабинете я договорился, чтобы она проконсультировала тебя по телефону. Это была единственная возможность оказать тебе немедленную действенную помощь.

Наверное, ты не привыкла к такому стремительному решению вопросов, и потому услышав, что уже завтра в далёком российском городе с тобой готова разговаривать лучший специалист в своей области, стушевалась.

– Рома, ну что можно узнать по телефону? Врачи здесь ничего понять не могут… – неуверенно возразила ты.

Но как только я пересказал некоторые выводы врача после ознакомления с историей болезни, ты сразу же согласилась. Доктор будто не медицинский документ прочитала, а лично осмотрела тебя.

Всё. Жди.

Перед сеансом связи убедился, что ты на месте, не передумала. Это прибавило мне решимости, и с этим настроением я набрал код на двери в отделение гемодиализа.

Заведующая отделением ждала меня. Она попросила ещё раз посмотреть историю болезни и взяла ручку, чтобы записать твоё имя и отчество.

– Как зовут вашу сестру? – деловито поинтересовалась она.

– Антонина Николаевна, – сказал я каким-то чужим голосом от неловкости, что не говорю всей правды.

Антонина Николаевна… Надо же…

Только перед этим визитом я узнал твоё отчество, и мне показалось, что сейчас я говорю о каком-то другом человеке. Для меня ты всегда была только Тоней.

Разблокировал телефон.

После первого же гудка ты ответила. Я передал трубку врачу, достал блокнот и приготовился записывать её рекомендации.

– Здравствуйте, Антонина Николаевна. Что у вас случилось?

Я следил за выражением лица заведующей, слышал твои плохо разбираемые слова и по её движению головой в ответ на обстоятельный рассказ о самочувствии пробовал понять – есть надежда или нет?

– Так. Понятно, – терпеливо дослушав до конца, как бы поставила точку врач. – Скажите, какой у вас рост и вес.

Повторила за тобой и записала на листочке. Я напрягся. Я не верил тому, что услышал. Мы с тобой одного роста? Врач продолжала о чём-то спрашивать, ты ей что-то объясняла, называла какие-то показатели, лекарства. Я записывал, но моя мысль замерла, будто кто-то нажал на кнопку «пауза».

Мы одного роста?!

Тебя консультировали сорок минут, а затем ещё двадцать минут заведующая отделением терпеливо надиктовывала мне, что тебе нужно сейчас сделать и какие лекарства купить, чтобы нормализовать состояние. Я добросовестно всё записывал и даже что-то уточнял, просил разъяснить. При этом чувствовал себя так, будто меня стало двое.

Один сейчас с серьёзным видом взрослого человека конспектирует рекомендации врача, а второй… Он превратился в мальчишку и уже радостно бежит, нет, не бежит, а летит над землёй. Будто его долго держали в заточении, а теперь выпустили на волю. Будто ему разрешили то, что всю жизнь запрещали. Скорей, скорей за ним!

Но я совладал с собой и всё-таки услышал то, что хотел услышать – чем тебе можно сейчас помочь.

При сахарном диабете рекомендуют ставить для забора крови двухтоннельный катетер с антибактериальной манжетой. Что это такое, я не знал, и вообще впервые слышал, но заведующая достала из огромной стопки бумаг на столе буклет с разновидностями таких катетеров, отыскала нужный, вложила между страниц визитку поставщика и протянула мне.

– Позвоните. Скажите, вам нужен катетер на яремную вену.

Я записал. Попрощался и, изображая из себя серьёзного представительного человека, пошёл к выходу, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не побежать.

Неужели мы одного роста?

Во дворе больницы не удержался и снова набрал твой номер.

– Тоня, тебе всё удалось спросить?

– Да. Очень хороший врач. Спасибо тебе, Рома.

– Тонечка, всё у тебя будет хорошо, – переполненный радостными чувствами, твердил я.

– Очень хочется, Рома. Очень хочется! – говорила ты голосом человека, которого обнадёжили, но он боится до конца в это поверить.

– Врач сказала, тебя не нужно мучить операциями, нужно поставить какой-то двухтоннельный катетер, – старался я поддержать твои ожившие надежды. – Они всем больным диабетом такие ставят.

– Я знаю, что это такое. Такой катетер стоит у мужчины здесь на диализе. Рома, это невозможно. Это очень дорогая вещь.

– Тонечка, не думай об этом. Если это нужно тебе, значит, это возможно. Я всё узнаю. Не волнуйся. Не думай ни о чём, кроме своего здоровья.

Я ждал, что ты меня остановишь и снова скажешь что-нибудь про свою семью, у которой нет денег. Но ты ничего не сказала, чем ещё больше воодушевила меня.

Неужели мы одного роста?

Я не мог в это поверить. Я сорок лет жил с мыслью…

Словом можно отравить. А снова вылечить?

Весь следующий день я занимался поиском, оформлением и оплатой катетера. Перевёл тебе деньги на лекарства, которые порекомендовала врач. И весь день со мной происходило что-то странное. Моё письмо, цветы, неожиданная операция, твоя трудная судьба, новость, что мы одного роста, спасительный катетер, твоё отчаяние, консультация врача, мои надежды… Всё это перемешивалось во мне, превращаясь в гремучую смесь, которая чем дальше, тем становилась всё более гремучей.

Когда до конца рабочего дня оставалось два часа, я понял, что не могу больше находиться в редакции. Нервы сдают. Надо отправляться домой.

Но до дома я не доехал.

Может, события последних дней что-то изменили во мне, а может, это было следствием тех отношений, которые между нами установились… Не знаю, как это объяснить, но я проехал мимо своего дома, свернул в переулок и остановил машину, почувствовав, что не могу сейчас вернуться домой, пока не услышу твой голос. Я собирался позвонить тебе позже, но меня будто требовательно взяли за руку: звони!

Достал телефон и, повинуясь неожиданному порыву, набрал твой номер. То, что я услышал, подействовало на меня ошеломляюще.

Ты сказала удивлённым радостным голосом:

– Рома, я только что подумала о тебе. Мне захотелось, чтобы ты позвонил. И ты позвонил… Это удивительно!

Я поплыл. Измучившись от свалившегося на меня напряжения после твоей неожиданной операции, от того, что я узнал о твоей прошлой жизни, от усилий, которые я предпринимал, чтобы помочь тебе, я уже не мог сдерживаться и стал сбивчиво рассказывать, как мне было плохо последние несколько дней. Меня трясло, и я не мог ничего с собой поделать. Я был как больной. Кажется, я здесь, за полторы тысячи километров, чувствовал, что с тобой происходит, чувствовал, что тебе сейчас плохо.

– Мне и правда было очень плохо, – подтвердила ты, и тебя это не удивило.

Я нервно засмеялся.

– У меня с тобой внебрачная энергетическая связь, – пошутил я.

Ты развеселилась и, пропустив мой осторожный намёк, в тон мне ответила:

– Вот это-то меня и пугает. Ты не болей. А то это плохо, когда нас вместе будет трясти. Я не хочу, чтобы моё плохое состояние передавалось тебе.

Я был растроган твоей заботой. На всякий случай ещё переспросил:

– Тебе правда лучше?

– Да, лучше. Остановись. Расслабься. Мне правда уже лучше.

Твой голос звучал так нежно.

– Да, я это чувствую, – прислушавшись к себе, сказал я, не зная, что ещё сказать такого, чтобы продолжить разговор. – Наверное, я и правда могу расслабиться. По твоему голосу чувствую, что можно…

Ты засмеялась:

– Можно, можно.

– Ну, тогда… пока… Выздоравливай… Не теряй оптимизма… Всё у тебя в жизни ещё будет хорошо…

И тут я будто ещё на одну ступеньку стал ближе к тебе. Ты сказала слова, которых ещё не говорила:

– Спасибо, мой родной. И тебе всего хорошего. Отдыхай. Я тебя целую…

Целую… Мне это сейчас сказала та самая Тоня Иванченко.

Я будто почувствовал на щеке прикосновение твоих губ и невольно провёл пальцами по этому месту.

Всё напряжение последних дней растворилось в твоих словах, в твоём нежном голосе, будто и не было ничего. Даже новость, что мы с тобой одного роста, померкла, превратившись в обычную информацию. Меня отпустило.

Зажав телефон в руке, я смотрел невидящим взглядом перед собой и улыбался.

Батюшка Серафим, неужели ты услышал меня?

Из дома я отправил эсэмэску:

«Хотелось бы сидеть у тебя возле кровати и кормить с ложечки. Поправить подушку, рассказать смешную историю, а потом просто смотреть, как ты спишь и улыбаешься во сне».

Ну почему люди не летают? Как бы я хотел сейчас улететь к тебе!