Читать книгу Любовь от начала до конца - Юрий Ищенко - Страница 4

Я узнал у Люды номер твоего мобильного телефона и в тот же день отправил свою первую эсэмэску:

«Тоня, здравствуй! Я очень рад, что нашёл тебя. За 30 с лишним лет я многих забыл, но тебя помню так хорошо, будто мы совсем недавно закончили школу. Я давно тебя искал».

Помнила ли ты меня? Этого я не знал. Но мне хотелось, чтобы ты знала, как много для меня значила и значишь. Хотелось, чтобы ты хоть что-нибудь вспомнила из того далёкого прошлого, когда оно ещё было нашим общим. Столько лет прошло… Как сказать коротко и вместить в эту короткую фразу всё, что я перечувствовал и передумал за последние десятилетия? Вдруг ты вообще ничего не помнишь?

И я отправил тебе длинное-предлинное послание:

«Чем дальше отодвигается в прошлое школа, тем меньше хочется видеть своих одноклассников. Вроде должно быть наоборот. Ведь это не просто одноклассники, а живые свидетели твоей юности – самого сложного, но и лучшего периода в жизни. Но тебе они уже не интересны. Ценишь и вспоминаешь только тех, кто повлиял на твою жизнь и кто может наполнить её смыслом сегодня. Из всех, с кем учился, я вспоминаю только тебя и Валю Белан.

Про Валю я ничего не знаю. Но главное – я теперь знаю про тебя. Ты главный человек, который сделал учёбу в школе чуть ли не самым важным периодом в моей жизни. Ты моя школа.

Если бы не было тебя, не было нашего короткого романа и тех чувств, которые ты вызвала во мне, то, наверное, этот период в моей жизни стал бы самым обыкновенным. Как институт. Я тебе очень благодарен за это, и будь моя воля, я бы назвал нашу школу твоим именем. Увидимся ли мы когда-нибудь? Все звёзды из моего прошлого погасли, и только звезда по имени Тоня Иванченко сияет в тёмном, пугающем своей глубиной, пространстве».

Людмила предупредила, что ты плохо видишь, что читаешь только с лупой и не сможешь самостоятельно отвечать на мои смс. Как же я обрадовался, когда в ответ на свою длинную эсэмэску получил три подряд пустых сообщения за подписью «Тоня Иванченко». Будто из далёкой галактики пришёл сигнал, подтверждающий, что меня услышали.

В тот же день Люда написала мне в «Одноклассниках»:

«Тоня получила твою смс… Говорит, что ты ее очень идеализируешь».

Ответ написался сам собой:

«Когда любишь – всегда идеализируешь».

Теперь я постоянно сидел в «Одноклассниках», переписываясь с Людмилой. Я хотел знать про тебя всё: как ты выглядишь, что любишь, чем увлекаешься… Я никогда прежде не проводил столько времени в социальных сетях. Живое непосредственное общение мне всегда было интереснее, но тут будто прилип к компьютеру. Моя жена это заметила. Как-то вечером Лена зашла в кабинет, посмотрела на меня пристально и нервно спросила:

– Изменяешь мне со своей Тоней Иванченко?

– Нет, – так же нервно отшутился я. – С её сестрой.

Лена знала, что из моих одноклассников или тех, с кем я вместе учился, мне интересна была только ты. Знала, что давно ищу тебя. И если теперь не вылезаю из «Одноклассников», значит, я тебя нашёл. Я ей всё рассказал про тебя. Лена вроде успокоилась.

А потом состоялся наш первый телефонный разговор.

Это было воскресенье. Я волновался. Узнаешь ли ты меня? Узнаю ли я тебя? Теперь не надо было искать телефон-автомат и опасливо коситься на прохожих, и всё же не хотелось, чтобы мне помешали. Поколесил немного по городу, пока не остановился на безлюдной улице. Удивительно, как живучи наши страхи. Я в машине. К телефону доступ только у меня. Тем не менее, выбираю место, где нет людей, где почти нет машин. Будто в другом месте могут подслушать.

Достал мобильный. Выбрал в «Контактах» Тоня Иванченко и долго сидел в нерешительности. Тоня Иванченко… Я перечитывал на экранчике твоё имя и фамилию, не веря до конца, что сейчас услышу твой голос. Смогу поговорить с тобой. Это всё равно, что позвонить из две тысячи двенадцатого года в семьдесят второй.

Возможно ли это?

Подождал, пока проедет чёрный внедорожник, и когда увидел красные огни его стоп-сигналов, нажал кнопку вызова.

– Тоня?

– Да-а… – произнёс выжидающе незнакомый женский голос из трубки.

– Тоня, здравствуй. Это Рома Мищенко. Ты можешь говорить?

– Да, могу. Здравствуй.

Я не узнал твой голос. Он был не такой мягкий, каким я знал его почти сорок лет назад, а немного резкий и, как мне показалось, низкий. Я не мог понять по голосу, что разговариваю сейчас с той самой Тоней Иванченко. Я просто об этом знал.

Ты выразила признательность за то, что я всё ещё помню тебя, за те слова, которые написал. Сказала, что пыталась мне позвонить, но у тебя не получилось. И что очень удивилась, узнав, что я стал журналистом.

– Ты никогда не говорил, что хочешь стать журналистом, – уточнила ты.

Да, не говорил. Я многого тебе не говорил. Не успел.

Мы разговаривали, будто прислушиваясь друг к другу, словно до конца не веря, что ты – это ты, а я – это я. Пытались узнать, услышать в голосе другого что-то знакомое, но… не узнавали. Да, время работает не на нас. Кто-то из писателей сказал, что любимая женщина может измениться до неузнаваемости, но голос у неё остаётся прежним. И стоит услышать её голос, как ты сразу поймёшь – это она.

Выдумал всё писатель.

Голос любимой я не узнал.

Только спустя несколько дней я уловил, как в твоём голосе медленно проявляются, будто изображение на опущенной в проявитель фотобумаге, знакомые интонации. А когда ты улыбалась, я слышал твой голос таким же, каким его когда-то запомнил.

Антонина…

С этого дня я стал звонить тебе ежедневно.

* * *

Этот наш первый разговор оставил во мне смутное чувство растерянности. Я был счастлив, что нашёл тебя. Я был рад, что слышу тебя. Но по твоему голосу понял, что ты удивлена и озадачена. Ты говорила со мной и будто не верила в происходящее, не верила, что всё это имеет к тебе отношение.

И правда, как в такое можно поверить? Мальчик из школьного прошлого, с которым у тебя давным-давно случился недолгий роман, который не делал никаких попыток возобновить отношения, вдруг спустя столько лет разыскал тебя и пишет такие слова… Если бы тебе сказали, что это розыгрыш, то, наверное, ты бы не обиделась. С точки зрения здравого смысла всё бы встало на свои места.

Но я очень хотел, чтобы ты поверила.

Какие слова для этого нужно сказать? И можно ли всё объяснить словами?

Не полагаясь на своё красноречие, я в тот же день сел писать тебе письмо.

Тоня, Тоня, Тоня… Как объяснить, почему я до сих пор помню тебя и люблю?

Как объяснить тебе? Как объяснить себе?

Я писал десять дней. Десять дней я рассказывал тебе о нашей прошлой жизни, о тебе, о себе, о наших отношениях. О своей любви. Я хотел, чтобы ты поняла всё без дополнительных объяснений.

Начал писать письмо, а получилась целая повесть…