Читать книгу Опус Серого Волка - Юрий Кирсанов - Страница 19

Имеется в смысле другая архитектура. Архитектура души, силы и жизни. Мы вольны строить все что угодно, где и когда угодно. Создавая эти скульптуры вместе, мы строим не только материальное – видимое для глаза произведение искусства, но и то, что скрыто от глаз. Внутренний стержень, великодушие, лучшего себя внутри самого себя. Все холода, метели, бесснежия делают нас только сильнее. Это симбиоз искусства и человеческого духа. Даже если это все закончится, все эти люди смогут подчинять жизнь себе благодаря тому, что они создали и снаружи, и внутри.

– Аминь.

– Я это заучил, естественно. Как и ту молитву про лопату. Правда, она про ружье была изначально.

– И откуда она?

– Цельнометаллическая оболочка. Не смотрел?

– Нет.

– Действительно, откуда такое счастье? Лучше скачать еще пару сезонов аниме про маленьких девочек, – проворчал Пахом.

– Я такое не смотрю!

– Что ты смотришь тогда, что читаешь? Чего не спроси

– ты об этом в первый раз слышишь. Пустота!

– Извиняюсь, что мой вкус в искусстве не совпадает с вашим состоящим из сказок и… – заискивающе посмотрел на Саню.

– Кубрика, – ответил он на мой запрос.

– Сказок и Кубрика.

– Разве не все художественные произведения являются сказками? Просто подрастая, мы становимся все требовательней. Как думаешь, сколько людей заснет сегодня под какой-то дешевый фильм за огромные деньги про парня, который носит трусы поверх трико? Или про маленькую девочку с большими проблемами, которые решаются сами по себе – рукой сценариста. Той же рукой она защищена весь фильм от невзгод и смерти. Пули проскальзывают у нее над головой слишком много раз.

Хотя в реальном мире мы видим, что если пуля попадет тебе в каску и когда в блаженстве ты снимаешь каску посмотреть – следующая уже на подлете к твоей голове. Все это только сказки на ночь. Жизнь слишком любит иронизировать, – уж не знаю почему, но даже Энерго, будучи самым позитивным из нашей команды, разошелся на такие размышления. Наверное, тот факт, что люди с Бобенко не успевали доделать ограду повлиял на мораль.

Шар становился слишком тяжел для нас. Еще пару метров протолкнули изо всей силы в практически горизонтальном положении. Все равно! Место для скульптуры прямо напротив первой было далеко. Пока мы переводили дух, после осознания, что дальше этот снежный мяч не покатится, мы заглянули за шар и увидели – ни они, ни мы не справляемся и не успеем.

Основа и верхняя часть, можно назвать ее «крышей», были из снега. Посередине расположились палки, которые обеспечивали каркас конструкции. Из-за них как раз они и опаздывали! Туда нельзя было вставить любую палку. Ветка должна была гармонично смотреться в общей композиции и подходить по размерам. Неудивительно, что около конструкции лежало столько неподошедших по параметрам веток, палок, коряг и даже самих настоящих дубин. Некоторые Удов даже пытался подпилить, пилой, которую из дома принес. Время подходило к десяти – окончание рабочего дня.

Прораб метался со всеми, выкрикивая, чтоб они поторопились, и риторически спрашивая, не хотят ли они остаться здесь до самой ночи. Видя эту картину втроем, Пахом решил прилечь, уперевшись об скопище снега, перекрестив ноги, то же самое решил сделать и Энерго, посмотрев на напарника. Я же пришел в исступление.

– Что это вы делаете?

– Лучшее, то, что можно сейчас сделать – ничего, – отвечал дед.

– И почему же? Разве не стоит пойти им помочь?

– Обернись. Посмотри. И проанализируй. Они не справляются, как и мы. Почему это мы должны им помочь? Они весь день с палочками игрались, пока мы эту махину катали туда-сюда.

– Когда впервые с вами работал в тот вечер. Вы работали все вместе, помогая.

– Хреново не то, что ты пустой, а то, что твоя голова не наполняется даже! Ты не помнишь, как там было две команды. Всегда есть разделение, линия! Кто-то будет работать хуже – кто-то лучше. И когда люди потратившие больше сил, не помогают людям, которые почти ничего не затратили, восстанавливается какая та справедливость.

Да, для человека не проработавшим ни дня, это сложно понять, но попробуй хотя бы.

– Угу. Справедливость восстановлена. А логика тогда где?! Если мы им поможем, то они быстрее помогут нам, и мы все уйдем вовремя. Избежав заморозков, – он только закрыл глаза и натянул свою шапку – ушанку на них. Хоть так мог победить его. Да уж… Они уперты. Даже когда этого и не надо. Право, не знаю, что бы проявляло еще большее упорство – присоединится к ним и подпереть снежный камень или помочь скульптурам.

В любом случае решил помочь Коле и его команде. Подбежав к ним, спросил, чем помочь Бобенко.

«Как я понял, дело дальше у вас не продвигается и ты решил помочь», – я кивнул. «И остальные? Их это не касается», – Я кивнул. «Ладно, времени у нас мало. Мы здесь закончим общую конструкцию… Ведра у тебя есть?» – Вопрос прозвучал будто не отсюда и я просто стоял в непонятках. «Ну! Серый, не тупи! Ведра дома есть? Пластиковые, железные, без разницы», – я только мог кивать. «Поднимайся к себе и неси сюда полные ведра воды, только быстро! Нужно успеть, пока температура не опустится, тогда ты даже не успеешь донести их.» – Как-то глупо стоял перед ним, ожидая чего-то еще. Он только крикнул «Беги!» Наверное, этого и ждал.

Это я так оправдываю свои приступы ступора. Не знаю. Он был каким-то другим, когда был в своем элементе. Совершенная противоположность, когда разговариваешь с ним перед работой. Требовал от людей такой исполнительности, будто они инструменты. Наверное, так и надо, что мне то знать. «Не дня же не проработал.» Вообще-то, почти два дня уже!

С этими мыслями ворвался в свою обитель. Начал искать эти чертовы ведра. Одно даже искать не надо было. Оно было у нас в ванне. Раскрыв все краны на максимум и подставив ведро под струю, будто из брандспойта. Начал судорожно искать второе. Его нигде не было. Все верно, у нас ведь и не было второго ведра. Какая-то злость одолела меня. Смешно, конечно, злюсь то, что у меня не было второго ведра. Но Коля сказал «ведра». Что-то забурлило во мне, всплыло наружу. Он много что сказал. А сколько сделал? Весь день мы действительно занимались тяжелой работой, пока они делали работу для одного на пару часов. Весь день. Втроем. «Посмотри на них из окна». Что это? Раздвоение личности? Ноги как то сами меня подвели к окну. Двое суетились над этой оградой, пока третья собирала ветки со своими собаками, они тоже помогали. «А где остальные? Их уже отправили выполнять ту же задачу для тебя или они поняли, что их работа на сегодня закончена? В любом случае тебе там делать нечего. Этот холод, который только будет усиливаться. Они заслужили этого – ты нет. Стрекоза прокрутила все лето, пусть теперь не удивляется», – услышал, как из ведра выливается лишняя вода. Оно переполнено. Так ли это на самом деле? Или там даже на донышке нет? Ведь прошло так мало времени. Стряхнул с себя дьявола, висевшего на плече и побежал к ведру. Выключив воду, направился к лифту. Нажав нужную кнопку, посмотрел на зеркало в себя. И именно, что не на себя, а в себя. Это все еще я. Один. Когда один – хорошо, особенно там – внутри.

Выйдя из лифта и спустившись с первого этажа, второпях, естественно расплескал воды, причем столько, что она доходила до самых дверей подъезда. Выйдя, все-таки бежал наперевес с ведром к своей цели. С горем на пополам. Буквально. Дошел до этих троих, Дарья там тоже была, она и ее псарня принесли все нужные материалы в зубах.

– Что мне с этим делать? – спросил я у глав. скульптора.

– Поставь сюда. Сейчас пить будем… Иди в самое начало и выливай на конструкцию, только грамотно, а то побежишь снова. Лей вдоль ограды, чтобы покрыть больше территории. В темпе! А то твоя вода превратится во первое агрегатное состояние. И…»

– Побегу снова, – на половине его фразы уже обходил заборчик и готовился выплеснуть. Выплеснув, увидел интересное зрелище. К нам шел Энерго с двумя полными пластиковыми ведрами. Одно было темно-зеленое, другое черное.

– Тебе только коромысла не хватает! – подкалывал Коля.

– И кокошника! – подключилась дама.

– Это настолько смешно, что я сейчас от смеха ведра уроню прямо на дорожку – детям на радость. Будет отличное скольжение после ускорения.

– Как на такое ускорение после скольжения посмотрят местные бабки? – поинтересовался Вася Удов.

– Дед сзади меня песком посыплет, не беспокойся.

Действительно, сзади него виднелась фигура бородача с ржавыми ведрами. Он совсем не торопился. Энерго, конечно, тоже, но Пахом в особенности. И что-то мне подсказывало – это не в силу возраста. Выплеснув воду, по указаниям главного скульптора, мы поделились на две команды и приступили к толканию снежного ядра.

Привычных нам команд теперь не было. Коля поделил так: Дарья, Пахом и сам он были в первой команде и соответственно: Вася, Энерго и я во второй команде. Пахом же, как всегда, от такого расклада не был в восторге и попросился на замену. Коля, уставши, спросил, что его опять не устраивало, на что он ответил:

– Хочу с Пьеро поработать. Мы с ним так сблизились и сдружились – прямо лучшие друзья.

– Пьеро? Это вы так Серого назвали. Интересно… Ну, раз уж вы ему даже кличку присвоили…

– Пусть только Энерго не ревнует, – подметила Даша.

– Его жена у меня в заложниках, так что я не беспокоюсь, – парировал сам Энерго.

– Ладно, время нас поджимает самих. Пахом, Пьеро и я. Потом: Дашка с Энерго и тобой, Вась. Ты у них за главного. Поехали!

Начала толкать вторая команда, чтобы мы могли дотолкать последний отрезок пути. Отрезки были идентичны. Взялись на раз, два, три, толкнули. Помогали даже собаки, правда в их собачьем понимании. Они напирали передними лапами не на сам огромный бильярдный шар, а на свою хозяйку. Причем делали это по очереди, в каком-то даже ритме, с неизменным лаем. Мы стояли, готовились к нашему выходу. Пахом подошел ко мне и тихо проговорил мне следующее:

– Хреново не то что инициатива грызет инициатора, а то, что она может им не наесться.

– Старый, ты опять загадками говоришь?

– Какой я тебе старый, щенок паршивый?! Это во-первых. Во-вторых, я тебе прямым текстом говорю, что сожру тебя молодого. Мы с тобой не дружки, скотина ты безмозглая. Здесь и разгадывать нечего. Думаешь, мы сами за водой пошли? – нарастающее желание, как он сам выражается «сожрать» его овладело мною.

– Так вас заставили? Уж подумал, что в вас есть хоть что-то кроме цинизма и эгоизма. Ты, мой старый друг, должен быть заинтересован в помощи мне, когда я, в свою очередь, помогаю им больше всех.

– С какой это стати?! – закипал старый чайник. Коля ходил туда-сюда и опасно близко приближался к нам.

– Чем больше помогу им, тем быстрее окажусь среди их и покину твою приятную компанию.

– И это мы циничны и эгоистичны?!

Настала наша очередь. Подходили к этому камню снежному, как тяжеловес к штанге. Прильнули и толкнули. Причем прилично так. Видимо, Пахом выплескивал всю свою ненависть ко мне. Двинулись с места, так, аж чуть не рухнул на землю. После продолжительного и наглядного изображения Сизифа, силы покидали меня, я выдыхался, и в результате шар начинал крениться в мою сторону, так как уже не мог прикладывать должные усилия. Естественно, на меня начал кричать Пахом, но ничего поделать я не мог, как бы не хотел. Тут он меня оттолкнул и последний отрезок он решил протолочь в соперничестве с Бобенко. Что он ему и сообщил. Сгорбленный, тяжело дыша, смотрел на них. Стало как то обидно и грустно, и даже не представлялось возможным смотреть на них из-за переполняющих меня чувств.

Отвернувшись, увидел лежавшую палку за уже ледяной оградой. Это была даже скорей не палка, и еще она не доросла до статуса бревна. Дубина, одним словом. Видимо, это междометие принесла хаски. Отдышавшись, рванул с места и взял большую палку. Потом, как Исинбаева, добежал до снежной сферы и воткнул в свободное место между двумя соперниками. На созданный рычаг надавил всей своей массой. В комбинации с их силой это сработало. Упал на землю вместе со своим копьем и не был один. Шар выкатился настолько далеко из их зоны досягаемости, что они даже не успели сгруппироваться и тоже пали. Не понимая, что произошло, они обернулись на меня по очереди. Я уже стоял в героической позе с палкой готовый для второго приступа. С еще более героическим разбегом впился под шар. Дернул за палку, и что-то пошло не так.

Только мог висеть на конце и как бы не дергал вниз – ничего не помогало. От общей комичности ситуации было слышно, как все смеются. Вторая, даже и первая команда. Коля тихо посмеивался, лежа на боку. Возможно, зрелище действительно было хорошим, жалко себя со стороны не видел. Мог только улыбаться им в ответ. Тут неоткуда не возьмись, прибежала одна из собак и попрыгав, уперла передние лапы в меня и начала перебирать ими, в надежде забраться на меня, чтобы достать конец палки. Непонятно было, что ее другие места бревна не устраивали, но уже уставшие пальцы перебирали по кончику ствола и почувствовали покусанные места на нем…

Появление собаки придало какой-то дух цирка и создало вторую волну смеха. Хозяйка даже покатилась со смеху. Посмотрев на всех вокруг, заметил, что Пахом единственный, кто не смеется. Это меня удивило до глубины души. Он будто в каких-то раздумьях лежал, упершись только на свои мясистые руки, и совсем даже не смотрел на меня. Вот какое-то движение появилось в нем. Он ударил снег под ним кулаком и резко подошел ко мне. Не дойдя до меня, он повис на палке прямо передо мной и прорычал:

– Ваше величество, не извольте прекратить свой приступ смеха и помочь нам? – тут Коля опомнился и поднялся. Висеть третьему человеку не представлялось возможным. С секунду подумал и встал на палку ногами одновременно с этим толкая снежный кремень руками.

Дело пошло. Старший второй команды крикнул, что нужно толкнуть всем вместе. Когда мы с Пахомом лежали на земле, вторая команда помогала Коле дотолкать будущую скульптуру последний участок дороги. Поднимаясь и отряхиваясь от снега в подготовке вернутся домой, Пахом мне сообщил:

– Третья скульптура будет самой крупной из всех – «Кухарка». Почти в два раза больше, чем предыдущие. Нужно будет что-то побольше, чем эта зубочистка. – он пнул внушительную дубину у нас под ногами. – Шире, чтоб не переломилась, и длиннее – для большего рычага. Задачка. Даже трех таких не хватит, нужно будет что-то еще. Придумай что-нибудь. Голыми руками мы уж точно хрен дотолкаем.

Как он это делает? Когда все уже будут расходиться, как сейчас. Планировал напасть на этого кабана и избить. Этим реваншем вернул бы себе лопату, потому что другого языка он не понимает. В последний момент он заставил меня придержать свои планы. Он был первый, кто пришел ко мне на помощь. И он меня попросил о чем то, даже ни разу не оскорбив. Вот чего – чего, так этого точно не ожидал за сегодня. Подождав, что скажу что-то в ответ и так и не дождавшись, сам протянул мне руку для прощания. Пожал ее молча, наверное надо было сказать спасибо. Но его презрение только бы увеличилось по отношению ко мне. Тут подошли Коля с Васей и начали нахваливать меня и подкалывать. Пахом совсем удалился. Попрощавшись и с ними, все начали расходиться окончательно. Мне вручили Оксану и пошел я домой по ночному хладу наперерез, слыша только:

– Всем спасибо за работу!

– Не за что! – слышалось в ответ.