Читать книгу Опус Серого Волка - Юрий Кирсанов - Страница 27

Утром не встал, а пошел на взлет. Это вследствие важности дня, о котором думаешь в преддверии сего и не только. Мама рассказала, как ей рассказали, что я натворил ночью в подъезде. Ей не нравилось, что я больной, выхожу на улицу, тем более в такой час. Посыпались вопросы: что я делал так поздно, зачем испугал женщину и какого черта дверь еще не перекошена?! На все эти вопросы легли мастерски сложенные, лживые ответы.

– А дверь? Что дверь? Мне и так нравится, – сказал уже выходя, но не тут то было. Меня не выпускали. Мои обвинения? Плохое поведение, несоблюдение постельного режима, ночные прогулки неизвестно где и с кем, общее непослушание. Зацепившись за ее же упрек, ответил, что дверь покрасить поможет моя суженая. Только с ней надо поговорить с глазу на глаз. Впервые за последнее время ей не врал. Почти. Видимо, возможность познакомиться с невесткой, ее прельстила и меня отпустили с ограниченным временем. Заранее было известно, что уложить все задуманное не получится в указанный срок. Проделав те же операции, что и в прошлый раз, уже подходил к школе. На этот раз людей было намного больше. Целая вереница груздей, школьников. Однако даже среди них смог выцепить незнакомое лицо предположительного учителя. Интересно даже не то, что кто то захотел стать учителем, а то, что для вакансии у нас в школе кто-то должен был умереть.

Ждать общую ватагу подруг не имело смысла поэтому, у меня был план украсть Веронику на лестнице. Найдя их, надеялся, что она в самом конце. Иначе просто провал. Увидев ее тихий, тонкий стан поднимающийся на лестнице как раз в конце группы, я действовал. Ухватив ее за рукав, как в тот раз показал палец около губ. И жестами позвал за собой. Даже не посмотрев назад, она начала следовать. Мы направлялись в столовую. Сейчас там было минимально люду и мы могли спокойно пообщаться. Присев за стол, я начал:

– Видимо, ты не забыла обо мне, это хорошо.

– Хм – м – м… Не могу сказать то же самое. Хоть ты мне не чем и не обязан, ведь мы еще даже не друзья, – больно укололо в сердце, потому что правда.

– Раньше не мог. Когда мы тогда прощались, ты спросила, интересный ли я человек.

– Я спросила, интересная ли у тебя жизнь. Это разное.

– Как это разное, не объяснишь? – подставил руку под голову и готовился ее слушать. Только и хотел ее бархатного голоса.

– А вот так. Разные. Человек интересный может представляться интересным и к внешней стороне человека, и отчасти внутренней. Побуждения, рассуждения, идеи. Человек с интересной жизнью сам себя объясняет и объявляет. Жизнь его интересна, не завися, причастен он к этому или нет.

– То есть если ты жертва обстоятельств… И твоя жизнь все равно может быть интересной?

– Так и есть. Хм – м – м. Люблю таких. Поэтому стараюсь окружить себя людьми с такой жизнью. Катя, которая рядом стояла со мной, любит кормить бездомных животных. Сколько у нее историй о том, как ее чуть не съели заживо или как ее покусали, и теперь ей нужно множество уколов от бешенства. Вторая Катя постоянно с Викой цапается. Они будто были созданы, чтобы волосы выдирать друг другу. А Полина просто удивительна тем, что умудряется держать нас всех вместе. Хотя становится не так удивительно, когда узнаешь, что она держит своих родителей вместе. Они хотят развестись уже как пять лет.

– А твоя жизнь в чем заключается?

– Не в чем, кручусь сначала в школе, обязательно все пятерки должны быть. Потом с репетитором учу языки, которые мне не пригодятся. Секции, кружки, медали, награды, грамоты. Кому это нужно? Кому интересно?

– Такая жизнь… Это инвестиция в будущее. Если тебе кажется жизни остальных беззаботными и увлекательными, то ты ошибаешься. Нет, ты права, только завидовать им не стоит. Ты устроишься на отличную работу, будешь путешествовать. А что Катя, к примеру? Ее собаки съедят, про обоих говорю сейчас, – Веро́ника улыбнулась, отвела свои зеленые глаза в сторону и хлопнула меня, смеющегося, по руке. – Если не против, можешь послушать про мою счастливую жизнь. Раньше не мог к тебе прийти, потому что заполнял свою жизнь интересом. Если в прошлый раз она становилась все интереснее, то сейчас жизнь действительна – сплошное приключение. Очень странна, но интересна. Знаешь Колю Бобенко и его работы?

– Кто же его не знает…

– Так вот, я теперь работаю с ним. Или на него? В принципе без разницы. Главное, что я ему в помощь при создании великого.

– Хм – м – м, ну и какого там? Слышала, что это почти как работа, только единственное отличие, что тебе почти не платят.

– Действительно так. Сперва мне выдали инструмент, потом его отобрали, потом меня избили им. Но ничего страшного. Я познакомился с Оксаной. Это тоже лопата. Они дают инструменту женские имена и считают свою лопату уникальным оружием против замерзания. Познакомил меня Энерго. Любит считать себя ЛЭП и присвоил себе слоган «энергия в каждый дом». Если к нему подключить провода, действительно можно целый город запитать. А избил меня моей же лопатой Пахом.

– Что же, как в фильме?

– Каком?

– Хм? Ты что не знаешь «Зеленого слоника»?

– Агх. В фильмах я не силен, прости.

– Извиняться здесь не за что. А как же твою лопату зовут?

– Ну, для начала ее нужно вернуть. У Пахома с ней родительские отношения.

– Что же лопата его усыновила?

– Если бы.

– Хм – м – м. Знаешь, возможно, если ты дашь ей имя она к тебе и вернется.

– А это идея, какое же посоветуешь?

– Не знаю. Хм – м – м… Какое тебе понравится?

– Мне твое имя очень нравится, – Веро́ника премило покраснела. – Знаешь, мне даже кличку дали – Пьеро из Буратино. Говорят, я такая же кукла, как и он.

– Здесь бы согласилась, – нет, ну это уже хамство. Она поспешила оправдаться:

– Ты очень интересный… С внешней стороны… – видно было, что это давалось с трудом, и все ее лицо залилось пунцовым цветом. Она засмущалась и опустила глаза еще ниже. Меня постигла та же участь, только с улыбкой.

Невольно повисла какая-то пауза, и хотелось поскорей ее прогнать.

– Ну, это… все это… только в первый день. Потом мы делали клубок снега, надо было полить ограду водой, а я часть расплескал в подъезде. На утро замерзло, и бабушка поскользнулась, но это ничего, потому что я вчера тоже там поскользнулся, – зачем вообще все это рассказываю и говорю. Волнение ворочает моим языком. Тут прозвенел звонок, не дав мне собраться.

– Большая перемена закончилась. Сереж, мне пора. Еще увидимся, надеюсь, – остановил ее, потянув за рюкзак, развернув и положив руки ей на ее совсем хрупкие плечи.

– Вместо надежды встретиться со мной, давай лучше встречаться, – Веро́ника опустила глаза в сторону.

– Мы ведь еще даже не друзья, – она наконец вернула свой взгляд.

– Зачем нам быть друзьями, когда мы можем быть кем то большими? – начал бурить ее глазами.

– Глупый. Не знаешь, что лучшие отношения начинаются с дружбы, – начав приближать ее, приговаривал почти шепотом:

– У нас и так… – но она прильнула свой тоненький пальчик к моим губам. Отстранила руку в жесте рукопожатия.

– Дружба? – посмотрев на руку с секунду, наконец, нашел чем заверить и завершить. Пожав руку, сказал двусмысленно:

– Пока, – и тут подтянул руку к губам в порыве нежности. Она разрешила это, хотя чувствовалось, что была удивлена. Взгляд понял – приятно. Взгляды, соединившись, бросили искру, как удар молота о наковальню. Она отвернулась от наковальни в красном цвете лица и удалилась, не сказав «пока» в ответ, оставляя ни только свой приятный запах, но и надежду. Проводил ее взглядом, пока она кокетливо удалялась физически, а вот метафизически она все была ближе и ближе к моему сердцу. Пришлось присесть и подумать. Слишком много всего было потрачено в эти двадцать минут.

Вроде отшила, а вроде нет. Ей просто страшно, что все пройдет слишком быстро. Есть надежда! Возможно, просто себя утешаю, что стал просто другом. По сути ей прихожусь ни больше не меньше, чем какая-то Полина, или Катя, или Екатерина II. Однако до сегодняшнего дня был даже меньше, чем это. А самое главное, она не сказала пока! Дружба? Пока! Пока что дружба! Ответила бы «пока» и она определила смысл точно. Ладно, сидеть и заниматься разбором полетов можно бесконечно. Надо быстрей двигаться дальше. Посмотрев в телефон, увидел с дюжину пропущенных звонков и сообщений. Все от мамы. Некогда. Меня осенило. Наконец вспомнилось, что эти два живых олицетворения геморроя говорили.