Читать книгу Вся проза в одном томе - Юрий Кудряшов - Страница 21

Дело затягивалось. На следующий день планировались речи прокурора и адвоката. Но в связи со смертью миссис Мерилл заседание откладывалось. Гартманесса вновь просила у суда отпустить её под залог, чтобы похоронить мать. Но Прайс отклонил её ходатайство. Ллойд обещал взять это дело на себя. Пресса, тем временем, распускала слухи о том, что Луиза была сексуальной рабыней Гартмана, который избивал её и насиловал в грубой извращённой форме.

Когда слушание наконец открылось и Луизу ввели в зал – я едва узнал её. Можно было подумать, что её накачали снотворным. Будто под гипнозом, она послушно выполняла все необходимые действия, но при этом непрерывно глядела в пустоту безразличным ко всему взглядом. Уже тогда что-то в ней надломилось. Казалось, ей уже на всё наплевать. И если бы ей сейчас же объявили смертный приговор и повели на виселицу – ей было бы всё равно.

Но у Боудена, как выяснилось, был в кармане козырной туз, который он припрятывал на десерт.

– Я прошу пригласить в зал свидетельницу обвинения – мисс Вирджинию Фоссет.

В зал вошла длинноногая красотка модельной внешности, по каким сходят с ума олигархи. Каждым своим взглядом и жестом она словно говорила: «Я – королева, а вы все – копошащиеся под ногами муравьи». В ярко-красном платье и на высоченных каблуках проплыла она к трибуне точёной походкой, ловя похотливые взгляды мужчин и наполняя весь зал ароматом дорогих французских духов.

– Мисс Фоссет! – начал прокурор. – Будьте так любезны пояснить суду: в каких отношениях Вы состояли с покойным мистером Гартманом?

– Я была его любовницей, – сказал она так просто, как говорят о погоде, после чего бросила надменный взгляд на Луизу.

Та не пошевелилась. Лишь закрыла глаза, и из-под опущенного века скатилась слезинка.

– Как долго Вы состояли в любовной связи с убитым?

– Около двух месяцев.

– Вам было известно, что он женат?

– Разумеется! – ухмыльнулась Вирджиния. – Кто же этого не знал?

– И как Вы к этому относились?

– Как относилась бы любая женщина на моём месте – требовала, чтобы он развёлся и женился на мне.

– А как он относился к Вашим требованиям?

– Как всякий мужчина – обещал выполнить, но неоправданно затягивал с этим.

– Чем же он мотивировал это затягивание?

– Говорил, что хочет всё обдумать и подготовить так, чтобы ей ничего не досталось.

– Значит, он, по-Вашему, не любил свою супругу?

– Ха-ха! Скажете тоже! Он относился к ней, как к надоевшей обузе. Говорил, привык, что женщины достаются ему легко. А с этой чтобы переспать – надо было жениться. Иначе никак. Вот и женился – то ли от привычки добиваться своего, то ли просто от нечего делать. Или внимания хотел лишнего – так сказать, побольше эпатажности, нестандартности.

Луиза так и сидела с закрытыми глазами, а слёзы так и текли по её щекам.

– Она надоела ему до смерти, – продолжала мисс Фоссет. – Говорил, что с ней было чертовски скучно. Лео любил разнообразие, приключения. Особенно в постели. А эта монашка ничего не понимала в таких делах. Лео был в таком возрасте, когда мужчин тянет на молоденьких и невинных. Но с этой он быстро наигрался.

– Значит, мистер Гартман говорил Вам, что собирается сообщить Луизе о своей связи с Вами и развестись с ней, оставив её без гроша?

– Именно так. Он собирался рассказать ей о нас. Давно собирался. И я уверена, что рассказал. Тогда, на яхте. И эта стерва убила его!

– Мисс Фоссет! – решил обратиться к ней Хассельхофф. – Не затруднит ли Вас сообщить суду одну интимную подробность?

– Что угодно, лишь бы поскорее увидеть её на виселице!

– Можете ли Вы описать нам, каким был мистер Гартман в постели?

– О-о, с удовольствием! – воскликнула Вирджиния. – У меня было много любовников. Но такого, как Лео – никогда! Это был настоящий зверь – сдирал с меня одежду, рвал простыни, крушил мебель – словом, в сексе ему не было равных. Просто огонь!

– Он бил Вас?

– Ни в коем случае. Он был иначе воспитан. Он просто был заводной, неуёмный и весьма искушённый в любви. Потому эта пуританка и не могла дать ему того, что ему было нужно. Это был брак тигра с овечкой.

Публика рассмеялась столь удачной аллегории. И тут Луиза неожиданно вскочила с места, вцепилась в прутья решётки и истерически заорала судье:

– Ради Бога, прекратите это, я не могу больше это слушать! Сколько можно издеваться надо мной? Почему я обязана здесь присутствовать? Почему я не могу уйти в свою камеру? Отпустите меня, пожалуйста, меня сейчас стошнит!

– Вам нехорошо? – спросил изумлённый судья.

– Да, мне ужасно дурно! Я не могу больше здесь находиться!

– Вы просите перерыв?

– Да, пожалуйста, мне плохо, мне очень плохо!

В этот момент мне стало настолько жаль её, что я прослезился и перестал видеть, что печатаю. Но этот диалог с судьёй навеки отпечатался в моей памяти. Прайс объявил перерыв. Стоило охраннику открыть дверь, как Луиза выскользнула у него из рук и упорхнула в камеру, закрывая руками уши.