Читать книгу Зачем вы меня Родиной пугаете? Рассказы и рассказики - Юрий Санберг - Страница 17

То, что аэропорт имеет одно название, а город, в который летишь – другое, вряд ли когда-либо могло иметь трагические последствия. Правда, сейчас ситуация поменялась: Домодедово вздумалось назвать аэропортом именем Ломоносова, Шереметьево – Пушкина, Внуково – Туполева. Про эксцессы пока не слышно, международные названия сохранились, а новые не привились, ибо искусственны донельзя.

Чего не скажешь о железной дороге.

Особенности преобразований на железной дороге проявляют себя в очень парадоксальном режиме многолетней консервации. Протяженная последовательность их соизмерялась с пространством. Так с особенностями напополам и ездили.

Некоторые запутанные вещи прояснял справочник Министерства путей сообщения. Он был заметно толще, чем наполеоновский уголовный кодекс, которым Бельмондо в своем участке лупил по головам пленных грабителей банков. Справочник МПС знал все – кроме опозданий поездов. Но и он – были случаи – не помогал, хотя хотелось бы.

Лет двести назад одна юная дама из нашей большой компании в кассе южного города попросила один плацкартный до города Энгельса. Не хотела ночью добираться домой через два города (Саратов и Энгельс) на такси, а сидеть на вокзале областного центра до первого троллейбуса совсем не привлекало. Решение казалось логичным: ловить такси ближе к дому.

Кассирша полистала-полистала толстенный том, ничего не нашла, нажала на кнопку и прохрипела динамиком на всю очередь: «Нет такого города, девушка!» – «Как это нет?» – «А вот так, нет – и все!» – «Как это нет такого города, издеваетесь что ли? Я в нем живу! И вокзал там есть! Я один раз там была: маленький и уютный!» – «Ничего не знаю!», – хрюкнула кассирша, снова взявшаяся громко в микрофон перелистывать страницы. Листала долго, зло и с интересом.

«К нам туда через вас поезда идут точно!», – не выдержала девушка, напряженно посматривая через окошечко в кассе. – «Ничего не знаю!» – «Что вообще происходит? Как такое вообще может быть?», – приятельница растерянно повернулась к нам.

Наш общий товарищ сумрачно посмотрел через стекло на кассиршу. Оценил. Распорядился: «Паспорт ей свой предъяви. Страницу с пропиской открой».

Кассирша покрылась красными пятнами. «Ну, есть такой город. Но это ничего не меняет. Вы меня поймите! Куда я билет выпишу? Куда? До какой станции?»

Очередь роптала.

Наш третий товарищ, простоявший всю эту эпопею молча, вдруг завопил так, что заложило уши: «Да я сейчас здесь всех поувольняю! Где старший кассир? Где дежурный по вокзалу? Неужели нельзя как-то решить одну дурацкую проблему? Что у вас тут за анархия?!! В „Крокодил“ напишу!»

«Слышу шум, а драки нет», – объявился милицейский сержант, обмахивающийся фуражкой. – «Сейчас будет», – мрачно пообещала приятельница. – «Не допустим!», – жизнерадостно откликнулся сержант, вникая в проблематику.

Постучался в стекло: «Ноночка, быстренько сделай билетик до Покровска ПривЖД. Я там на „Трансмаше“ был, – объяснил природу собственной осведомленности. – А вы, девушка, запомните, иначе в следующий раз не доедите: Энгельс-то ваш раньше Покровском назывался. Город переименовали. Переименовать станцию у начальства руки не дошли. А теперь уже давно никому ничего не надо. Еще пример? Пожалуйста. Вот есть город Пугачев, а станция называется Пугачевск. Но все понимают разницу, и вам тоже нужно научиться», – доверительно сообщил сержант. И надел фуражку.

Разорванные куски жизненной ткани железная дорога стягивала всегда суровой ниткой и подобающим мешочным швом. Накрепко. Чтобы ничто не просыпалось. Жадничала.