Читать книгу Зачем вы меня Родиной пугаете? Рассказы и рассказики - Юрий Санберг - Страница 26

Этот мир придуман стариками. Они седы, взлохмачены, неопрятны, суетливы, руки у них покрыты пигментными пятнами, они легко раздражаются и переходят на визг, полагая, будто имеют безусловное право вести себя так, как им заблагорассудится. Они устанавливают собственные правила и требуют их соблюдения.

Мне было лет двенадцать, когда я мучительно думал вот над чем: как бы изменился мир, если бы каждый взрослый был бы гарантированно обречен на битье, пощечины и унижения в старости?

Не можешь освоить новых пять слов английского – пошел в угол. Не бегаешь трусцой пятнадцать минут – будешь бит. Не можешь подтянуться – будешь перебирать гречку, развивать мелкую моторику, никого не волнует. Падаешь, пытаясь приседать сто раз в день – пошел в долгий тур по магазинам в поисках какой-то бессмысленной ерунды, которая тогда называлась дефицитом.

Отказываешься гулять перед сном – тебя гарантированно выпихнут из квартиры на час, даже под дождь. Переедаешь – разгрузочный день, только кефир, голодай. И хоть тут оборись, будет так, а не иначе.

Садизм взрослых должен им вернуться, думал я. Разумеется, это не воспитание, а месть. Может, именно месть могла бы остановить поколение советских уродов, требующих поступать исключительно согласно их представлениях о должном.

А они выкрутились. Они повсюду говорят об уважении старших. Они устанавливают свои нормы. Они устанавливают свою власть старейшин. И не в горных аулах, а посреди Москвы. Совет старейшин – была такая палата в Верховном Совете СССР, парламента.

Дожил – вот и вся твоя заслуга.

Страной управляли глубокие старики. Причем, в очень плохом состоянии, когнитивных техник тогда не было, медицина, помимо волшебной «кремлевской таблетки», была им плохим помощником.

В сорок лет я смотрел, как управление страной, городами и корпорациями стало переходить к молодым. Люди в 25—30 лет, имея за плечами хорошее образование, но отсутствие социального опыта, уверенно рулили. Хедхантеры, закрепляя установки начальника, жестко отсекали возрастных соискателей. Сорок лет – предельный возраст. Эйджизм – возрастная дискриминация – стала общепринятой практикой.

Тут стало понятно, что юный возраст не гарантирует успех, а, скорее, наоборот, провоцирует систему конфликтов. Скандалы, связанные с менеджментом даже в государственных корпорациях, росли как снежный ком. Мэры городов через год-два уже ходили как на работу в Следственный комитет, многие сели.

В свои шестьдесят я теперь старик. Страной управляют люди, заметно старше меня. Выглядят они лучше, молодятся, занимаются спортом, много путешествуют (теперь – в основном внутри страны). Возраст пребывания на государственной службе законодательно увеличивается. Некоторые признаки ушедшего прошлого отчетливо наблюдаются сейчас.

Полагаю, старики и сейчас вывернутся. И ни за что не ответят. Возможно, и мне повезет тоже.