Читать книгу Аскорбиновая кислота. 11/07 - Юрий Серов - Страница 5

– Лёшик, вставай! Завтракать! – позвала заглянувшая в спальню бабушка.

– Пять минут, ба, – ответил Ионин и лёг на спину.

Опять вчера забыл ноутбук выключить, кумекал Лёха, смакуя остатки сна, в котором явились родные. Рано или поздно процессор не выдержит напряжения и перегорит, а денег на новый комп не наскрести.

– Пять минут прошло. Яичницу или гренки? – спросила бабушка.

– Гренки само собой, – откликнулся Лёха.

Стоп.

Что-то не так.

Сон пересекается с реальностью, и где сон и где реальность Ионин не отличал.

Он открыл глаза и в следующую секунду сел рывком. Где он?! Это не квартира! Очертания узнаваемые: бежевый ковёр с серым и болотным орнаментом, белая дверь, ведущая в кладовку, по её краям – два светильника, слева – заправленная коричневым пледом кровать, над ней такой же ковёр, что и около Ионина, на полу бордовая дорожка-палас, тумбочка и шкаф. Не может быть!

Лёха ущипнул себя, чтобы проснуться, но видение не исчезало. Вчера он засыпал в съёмной комнате в Подмосковье, а очнулся среди вещей, которые были дороги сердцу. Их покупали дед и бабушка, что-то в советские годы, что-то появлялось при нём, и каждая ворсинка на паласе, каждая капля краски на двери будили в памяти счастливые мгновения.

Ионин не осознавал, что происходит. То ли время сместилось назад, то ли парень перемещался в будущее, то ли ему всё снилось. В голове творилась каша, где десятки круп смешались в странном миксе, а потом в мозгу щёлкнуло, и чудное встало на свои места. Старик Коломбо! Он говорил, что волшебник, и спрашивал о желании, а Лёха сообщил выбор, не придавая словам значения. И мир перевернулся! Если плюнуть на предрассудки и допустить возможность путешествия в прошлое, то Ион либо в 98-ом, либо в 99-ом!

Не веря, Ионин взглянул на отражение в зеркале и присвистнул. Привычное лицо, которому друзья давали двадцать пять-двадцать шесть лет, преобразилось в лицо мальчика, мускулистые руки, принимающие сотни коробок одежды в день, были детскими и хрупкими, а брюшко исчезло, уступив место ровному животу.

Лёха выбрался из спальни в зал, где через окно лились солнечные лучи, и зажмурился. Когда глаза привыкли, он отыскал на стене отрывной календарь и приметил дату «11 июля 1998 года». Он в прошлом!!! Вот это да!!!

Ионин миновал комнату и остановился у кухни. Бабушка взбалтывала в тарелке яйцо с молоком – заправку для гренок. У Лёхи ёкнуло в груди. Он видел бабушку восемь лет назад перед отъездом в Москву, а на следующий год Бог оставил парня без родственной души. Когда Ион прилетел домой, баба лежала в гробу – недвижимая, холодная, но по-прежнему любимая.

На глаза навернулись слёзы, и парень спрятался в ванной. Умывался холодной водой, беззвучно ревел от охватившей радости, подставлял ладони и ополаскивался. Когда слёзный поток закончился, Ионин осмотрел себя в зеркале: под глазами синие круги, белки с красными прожилками, – тот ещё красавец.

– Ты чего зарёванный? – спросила бабушка.

– Ногой о ножку кровати зацепился, – придумал Лёха.

Она обняла внука, и Ион растаял на бабушкином плече. Слёзы не текли, а внутри клокотало от переполнявших эмоций.

– А где дед?

– Позавтракал кашей и в гараж пошёл. Тебя не дождался, пускай спит, сказал.

Лёха во второй раз за утро ущипнул себя, но ничего не исчезло. Крохотная кухня, чьи квадратные метры ограничивались жалкими цифрами, плита «Россия», два холодильника «ЗИЛ», линолеум в клеточку, раковина, – всё на месте. Главное – бабушка здесь. На ней красный халат с чёрным горошком, фартук, она стоит, подбоченившись, и следит за готовкой, каштановые волосы завиты в кудри, нависающие виноградными гроздьями, брови подрисованы карандашом, на шее золотой кулон с рисунком весов – подарок деда на пятидесятилетие. Ионин любовался, чтобы запомнить день навсегда. Вряд ли ему представится когда-нибудь подобный шанс. Интересно, чем он заслужил этот?

Засвистел чайник. Дед с бабой любили свистунов. С возрастом память ухудшалась, поставишь его на плиту и забудешь, а свистуна отовсюду слышно: громкий, бывает, в ультразвук переходит.

– Чаю налить или какао? – спросила бабушка.

– Давай какао, ба, – ответил внук. – Тысячу лет не пил.

– Да вчера только пил, – засмеялась она. – Шутник, не могу.

– И, правда, напридумываю.

К какао прилагались горячие гренки. От них исходил неповторимый аромат, а по вкусу ни с чем не сравнишь: ешь и пальчики облизываешь! Одну, другую, и тарелки ни бывало!

Необычное утро. Необычное во всех смыслах.

– Вкуснятина, ба, – похвалил внук повара. – Гранд-мастер!

– Кушай, поправляйся. Мужик должен быть большим, как гора. Чтобы враги боялись, а друзья за каменной стеной находились. – Она села, подперев кулаком подбородок. – У нас в деревне мужчины шириной хвастались: встанут друг перед другом и пробуют обхватить. Если руки не достают до спины, значит, настоящий мужик! А ежели ты противника обхватывал, то такой и за мужика не считался. На кулачном бою приходилось честь отстаивать.

Бабушка любила рассказывать истории из детства. Она родилась в деревне Фетово, но сколько Ионин не искал его на картах и в атласах дорог, населённого пункта с подобным названием не находил. Бабушка не помнила или не хотела говорить, в какой стороне спрятана родина. В юности баба переболела простудой, та дала осложнения на память и на сердце, и многое навсегда стёрлось из головы. В пятидесятые года прабабушка увезла бабушку поступать в нефтяной техникум (профессию получать), и Фетово растворилось на задворках неизвестности. Тем не менее, часть информации мозг сохранил, и Лёха узнал любопытные байки довоенных и послевоенных лет.

– И что, удавалось какому-нибудь тощему отстоять честь?

– Редко, но бывали случаи. Жил в деревне кузнец Иван, жилистый, но в ширину не задался, и мужики над ним потешались. Мол, не сдюжишь против нас в кулачном бою сразиться, коленки затрясутся.

– А он? – Ионин заёрзал на стуле. – Сдюжил?

– Ванька-то? Ещё как! Он подковы разгибал и молотом весь день в кузнице работал. Молот – не хухры-мухры, сколько в нём пудов никто не ведал, но мальчишки пробовали впятером его поднять и спины надорвали, а Иван знай себе – машет да машет, стук да стук в кузнице, стук да стук. Неширок, да силёнок хватало. Вышел он против мужиков на кулачный бой, дал одному – тот сознание потерял, ледяной водой еле откачали, да на том и закончили. Остальные мужики биться отказались. Покрестились и в сторонку, в сторонку.

– А что ещё помнишь? Расскажи.

– Потом давай. Собираться пора. Девять часов, дед приедет, а мы болтаем.

Бабушка поднялась, собрала тарелки и чашки и принялась мыть, а Ионин подошёл сзади и обнял её. Если это сон, то хоть во сне буду её обнимать, решил он.

Скоро пожаловал дед.

– Не готовы всё? – насупился он. – Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

– Не ворчи, старший. – Бабушка погладила его по лысине. – Бухтишь, будто огород куда денется. Успеем.

Дед старался сохранить суровость, но не устоял перед обаянием жены и занялся подготовкой чая: насыпал в термос душистых трав, положил смородиновых листьев, ложку меда и пару кусочков лимона. Пока он колдовал, бабушка и Ионин одевались.

Когда все были готовы, дед вздохнул. Он не любил опаздывать в силу педантичного характера, а опаздывать на драгоценный огород считал верхом наглости и выказывал недовольство.

– Земля нас кормит, дарит фрукты и овощи, – говорил дед. – Нельзя относиться к ней халатно. С пустым брюхом счастья не привалит.

Они спустились вниз, где в парковочном кармане у «Сапожка» ожидал верный конь – белые «Жигули» девятой модели. Козырная машина!

Ионин занял место спереди. Они выехали со двора и свернули на проспект. Какая свобода! Сейчас нигде не приткнёшься, центральная улица забита разномастными иномарками, все вынуждены двигаться в две полосы, а зимой из-за колеи и того хуже – в одну. А в 1998 году простор! Нет раздражающих рекламных вывесок, деревья не срезаны в угоду транспорту, а воздух, воздух – вдохнёшь, и грудь колесом! Вот бы остаться тут навсегда и ценить каждый день. Проще говоря – не существовать, а жить! Жить, Лёха!

Проскочив проспект, на площади Шевченко дед поехал на Сибирскую улицу и погнал на объездную трассу. По ней минут десять, потом через железнодорожные пути, огороды Зеленхоза, и направо – на Попов угол, конечную остановку автобуса №14.

Какая зелень в садах Попова угла, словами не передать! Сочная, в игривых лучах июльского солнца она дурманила красотой. Куда ни глянь – вишни, яблони, груши, сливы, кусты крыжовника и смородины, фиолетовые и красные цветы. Ионин не любил поездки в огород: вставать чуть свет, жара, рутина, вечером злые комары, после обеда валишься без сил; однако необычным утром взрослый парень в теле одиннадцатилетнего подростка переосмыслил себя и приготовился помогать деду и бабушке. Пусть хотя бы сегодняшний день запомниться и ему, и им. Удивятся, конечно, почему внук не ленится и не прячется в прохладе домика, ну и пусть.