Читать книгу Княгиня Менжинская - Юрий Татаринов - Страница 8

Узнав о том, что произошло, пан Фердинанд наотрез отказался отпустить Федора. Он пригласил его к себе.

Повинуясь не столько настойчивости панича, сколько желанию подольше побыть с панной Юлией, молодой Коллупайло согласился.

За беседой, тема которой, конечно, касалась недавнего происшествия, все трое не заметили, как очутились в Вердомичах. Весть о том, что герутевский пан приближается к воротам усадьбы, опередила мирную троицу. Ворота открыли – и молодые без задержки проследовали до самого дворца.

На крыльце поджидал пан Юзеф. В выпуклых глазах хозяина читались два чувства: удивление и злая радость. Всадники спешились, передали лошадей. Панна Юлия подошла к отцу.

– Тятенька, – сказала она, – это пан Федор, мой спаситель. Прошу любить и жаловать, – и она тут же рассказала о том, что произошло около болота.

Пан Толочко слушал, округлив глаза. Его удивляло то, что, произнося имя ненавистного ему Коллупайло, дочь улыбалась. «Черт ее попутал что ли?» – злобствовал старик. Он оглянулся на сына и вдруг обомлел: его любимец взирал на гостя так, будто был ему должен! Пан Юзеф не знал, что и подумать, – так бедняк, неожиданно получив крупные деньги, остается некоторое время сбитым с толку. Казалось, что он хотел закричать: «Да вы с ума сошли! Ведь это наш враг!» Почувствовав наконец, что пауза затянулась, бедняга распрямился и не без ехидства процедил:

– Пан Федор, говоришь. Ах, ну да, пан Коллупайло. Как же, как же, имели честь слышать.

По всему было видно, что фамилия гостя раздражает его. Неожиданно он отступил на шаг и громко позвал:

– Мостей! Гедька! Терешка! Ну-ка, сюда! Живо! Как сказочный джинн – не успели брат и сестра понять, что задумал отец, – перед ними вдруг возник расторопный Терешка. Он низко поклонился хозяину.

– Зови людей! – приказал ему тот. – Всех, всех сюда! «Волка» поймали! Смекаешь? – и он злорадно хохотнул. – Сам в клетку угодил, по своей воле! – и когда Терешка бросился исполнять распоряжение, добавил, удовлетворенно потирая руки: – Ну, будет потеха!

Догадавшись, что отец замышляет недоброе, панна Юлия повторила:

– Тятя, пан Федор только что спас мне жизнь!

– Молчать! – отрезал хозяин усадьбы. – Знаем мы этих спасителей! Там, где молодая и знатная, они, соколы, готовы на любой обман!

Пан Фердинанд, до этой минуты не принимавший участия в разговоре, вдруг негромко, но уверенно заметил отцу:

– Вы не тронете его!

Он шагнул к гостю, встал перед ним, как бы желая заслонить, и добавил:

– Бога вы не любите, тятенька, зато черта не откажетесь потешить!

– Молчи, щенок, будешь еще брехать, – отмахнулся, словно от назойливой мухи, отец. – Вот упрячу в ледник вместе с этим лешим, будешь тогда заступаться!

Перед хозяином наконец предстали трое дюжих молодцов, в том числе и Мостей. Пан Юзеф без задержки указал на Федора:

– В ледник невежу, живо! Пусть поразмыслит в холодке, стоит ли в следующий раз досаждать пану Толочке!

– Тятенька, прошу вас! – взмолился юный Фердинанд. – Пан Федор – гость! Мы пригласили его! Вы не посмеете!

– Молчать! – рявкнул отец. – Юлия, уведи Фери! Заметив, однако, что дочь не повинуется, он мрачно произнес:

– Да вы сговорились!.. Давненько не снимал я со стены свою плеть! Ну так сегодня сниму! Я покажу вам, как перечить родителю!

Поняв, что его ждет опасность, Федор решительно толкнул одного из подступивших к нему слуг и опрометью бросился к своей лошади, которую уводил в сторону конюшни один из конюхов. Довольно ловкий, несмотря на высокий рост, он, может быть, без особых трудностей выбрался бы из усадьбы, но конюх, желая угодить пану, вцепился в него как клещ. Федор попытался вырваться. Но подоспевшие слуги обхватили беднягу и повалили на землю…

Через полчаса в усадьбе вновь воцарилось спокойствие. Казалось, будто ничего не случилось. Притихла даже панна Юлия, по требованию отца посаженная за капризы в чулан, – поняла, что сегодня просить тятеньку о снисхождении бесполезно. Бедняжка только всхлипывала да тихо жаловалась Господу на бессердечие и несговорчивость родителя. Пан Фердинанд, наговорив отцу грубостей, заперся у себя в комнате.

Чуть позже, еще через час, к юноше вошел слуга и сообщил, что панночка желает его видеть. Отчаявшийся кабалист бросился к сестре.

Увидев брата, панна Юлия стала просить:

– Придумай что-нибудь! Ведь он же замерзнет! – при этом в ее голосе прозвучало искреннее беспокойство.

Фердинанд пообещал. Понимая, что к отцу обращаться бесполезно, он решил действовать на свой страх и риск. Обдумав нехитрый план, панич вызвал Терешку.

– Ну вот что, Терентий, – сказал он, когда они с ключником остались с глазу на глаз. – Знаю, что златом-серебром тебя не купить. А потому предлагаю тебе нечто более магическое: две бутылки самого дорогого вина из тятиного погреба. Расплачиваюсь сразу после твоего согласия, – и пан Фердинанд для большей весомости своих слов вытащил из стола две высокие черные бутылки с сургучовыми пробками. – Ты в жизни не пивал такого вкусного и хмельного напитка.

– С чем же я должен согласиться, пане Фердинанд? – Терешка недоверчиво покосился на юношу. – Кажется, я с вами и без того всегда в согласии.

– Не со мной, а с тятенькой, – поправил молодой дипломат. – Теперь же послужи мне. Прошу о сущей безделице: мне нужен ключ от ледника…

– Ой, пане! Что вы! Нет-нет, никак нельзя! Их милость пан Юзеф просто прибьют меня, как какую муху, когда узнают. Разве я смею их ослушаться!

– Да ты не бойся, чудак, тятенька не станет на тебя сердиться. Вся вина ляжет на меня, – и панич поведал ключнику план, который придумал несколькими минутами раньше.

Неизвестно, что подействовало на Терешку сильнее – бесхитростный план или две привлекательные бутылки, но после короткого раздумья он согласился.

– Только уж вы, пане Фердинанд, их милости – ни-ни. Ни слова. Христом Богом прошу.

– Что ты, Терешка. Будто не знаешь меня. Всю вину вали на меня. Я отказываться не стану, – обнадежил барчук. И, уже смеясь, добавил: – Разве могу я продать такого неподкупного служаку!

Сейчас же пан Фердинанд приступил к осуществлению своего замысла. Сначала он привязал щуплого ключника к креслу и, чтобы тому было легче оправдаться перед хозяином, запихнул ему в рот платок. Затем, забрав ключ от ледника, отправился выручать Федора.

Очутившись во дворе, сначала завернул в конюшню. Оседлав лошадь пленника, он повел ее за пределы усадьбы. У ворот к нему обратился сторож:

– Коли спросит их милость ваш батюшка, что сказать?

– Скажешь, поехал прогуляться. Слуга поклонился. Пан Фердинанд отвел лошадь подальше от ворот, привязал ее в затененном месте к дереву, а сам, перебравшись через ограду, преспокойно вернулся в усадьбу.

Поминутно поглядывая на башню дворца, где в это послеобеденное время мог находиться его строгий папаша, юноша прошел к леднику, открыл дверь и заглянул в темноту.

– Пан Федор, – позвал он, – выходи, ты свободен.

Гробовую тишину не нарушил ни единый звук. Казалось, узник исчез. Фердинанд не выдержал, крикнул:

– Пан Федор! Наконец он увидел, как в глубине подвала шевельнулась тень. Узник вышел на свет и вяло, тяжело, будто ему подвязали гири к ногам, стал подниматься по каменным ступенькам к двери.

– Да ты закоченел, брат! – сочувствуя, воскликнул освободитель и спешно спустился в подвал. Он обнял несчастного и стал помогать ему.

Федор молчал. Лицо его было бледно и выглядело утомленным, словно он целый день таскал тяжести. Выйдя из ледника, пленник тотчас присел на лавку. Его знобило.

– Так и в Божий склеп недолго угодить, – посочувствовал кабалист и похлопал беднягу по плечу. – Вставай, вставай, пан Федор, медлить нельзя. Беги, пока тятенька не спохватился.

Июльское тепло скоро вернуло Федору силы. Молодой Коллупайло поднялся, расправил плечи. На его лице вновь загорелся румянец. Следуя подсказке, гость поспешил за паном Фердинандом к каменной ограде.

Когда оба очутились у привязанной к дереву лошади, Федор не удержался, обнял своего освободителя.

– Спасибо. Да хранит тебя Господь, – сказал он слабым голосом. При этом слезы выступили на его глазах. Магист заметил это и поспешил ответить:

– Будет, будет, пан Федор. С сегодняшнего дня ты мне как брат, больше того – как друг. И не ты должен благодарить меня, а я тебя.

Оба крепко пожали друг другу руки. После этого Федор сел на лошадь и поскакал в сторону Герутево.

Кабалист, проводив его долгим взглядом, наконец повернулся и направился к воротам усадьбы. Увидев его без лошади, сторож от удивления вытаращил глаза. «Ох, что сейчас будет!» – не без страха подумал юноша.