Читать книгу Начистоту – 2. Отзывы о Галине Щекиной - Зоя Елизарьева - Страница 11

Мы живем сегодня в удивительное, в очередной раз переломное время. Когда оно придет в норму, никому не известно. В этой ситуации особенно волнует судьба книг и их авторов. Если ещё не так давно нужную книгу достать было трудно, то теперь в больших книжных магазинах тебя буквально обступает обвальная тишина. Никого нет у покупателей-книгочеев, а сами тома выстроились на полках снизу доверху, как дивизия на выданье, кто их возьмет… Все же ещё есть кому читать на бумаге, они готовы за это платить, но среди огромных бумагостраничных монбланов так мало манящих искорок ума и привлекательности, что теряешься, что взять. Хочется найти что-то серьезное и сердечное, но без вранья, без явной тенденциозности.

Так уж у нас случается, что большие тяготы в каждое переломное время опускаются на плечи женщин. Они выслушают и помогут, вытерпят и выстоят, сохранят и направят. В современной российской литературе таким островом спасения или остовом самосохранения становится, так называемая, «женская проза». Пишущих дам становится всё больше, но есть и важнейшие для понимания времени и нас самих большие и малые тома – книги Виктории Токаревой, Людмилы Улицкой, Дины Рубиной, Гузели Яхиной.

В этом контексте все большее значение для нас, северных читателей, приобретают романы вологжанки Галины Щекиной.

Вот и новый большой роман Г. Щекиной «Несвадебный марш», писанный несколько лет и изданный в 2017 году на свой кошт, страх и риск. Удивительное время. Все мы ждем глубоких книг, содержательных фильмов и впечатляющих живописных картин, но мало думаем об их творцах. Ведь никто это не заказывает, кроме театрально-зрелищных проектов, никто это самостийно не берёт в массовый обиход печати, проката и экспонирования, кроме нужных на злобу дня произведений. Таких неконъюнктурных, но со временем не устаревающих явлений личностного искусства становится все меньше, но они есть. Берешь в руки увесистый том в чем-то автобиографичного романа о каком-то несвадебном марше не очень раскрученной и поощряемой писательницы Галины Щекиной и ощущаешь весомость и солидность сделанного. Думаешь, а как это она смогла осилить такой труд во всём объеме его составляющих: измыслить, прочувствовать, написать-набрать, издать, донести до читателя? На какие силы тут можно уповать? С одной стороны, по ремарке самого автора о главной героине романа: «Быт не заполняет всей её жизни, остается пустота, которая требует заполнения… что-то тайное, упрямое, изнутри подсказывало ей, что петь надо, хотя бы для себя». С другой стороны, книга заканчивается фразой: «Но думала она о другом» и, видимо, это другое и заставляло автора и её героев воспарять над обыденными проблемами в поисках «той настоящей, какой она хотела бы стать». Впечатляют те «идейные прострелы» в прозе обыденной жизни романного повествования, которые объясняют светлые, порой «марсианские» порывы описанных героев, как то было дано в начале книги: «Они долго-долго стояли, озирая окрестность, и был праздник, и все пело в груди, и казалось, что так будет всегда. В такие минуты охватывает чувство родины…» И ещё один особенно запомнившийся персонаж из романа: «Для таких людей жить в режиме отдачи – привычное дело. Ты скажешь: какой же он герой? А для тех, кто рядом, он и герой, и друг, и высшая инстанция. И пример для подражания. Откуда такая щедрость в раздираемом страстями мире?.. Так русские и вообще ненормально добрые, хоть и не все дворяне». Так о чем же она, эта книга? Как это ни банально звучит, она просто о жизни: о любви, о семье, о внутренних порывах сквозь тернии к звездам, к пониманию себя и окружающих. По словам автора, «У Вали Дикаревой ключевым словом стало „понимание“. Именно этим её и отомкнули для новой жизни!»

В книге устами героев, а значит и самого писателя, вновь повторяются и по возможности решаются извечные вопросы людского бытия из книги Михаила Анчарова: «Не кажется ли Вам, что единственное, что делает человека человеком, это вовсе не способность вычислять и анализировать, и делать выбор – это умеют даже бациллы, не кажется ли Вам, что человека делает человеком способность к сочувствию, распространяющаяся на окружающих?» Сама Галина Щекина, являясь в той или иной степени прообразом Валентины Дикаревой, устами своей героини замечает: «Пишу роман о том, как семья может искалечить человека или сильно изменить! Или, наоборот, – семья дала такую защиту, что и потом, через много лет, человек не перестал верить в тепло человеческое…»

Роман «Несвадебный марш» является своеобразной новой версией сказочной истории о Золушке, которая постепенно осознает себя, строит себя и открывается окружающему миру вопреки всему и вся. Г. Щекина пишет об этом так: «У неё появилась норка, где её никто не мог достать. И от этого она как-то растаяла. Бывают люди, от которых тепло. Бывают места, от которых тепло затылку, словно теплая вода. А бывает так, как у неё, – теплый центр появился внутри. Вдруг Валька обнаружила, что у неё внутри много чего есть!» В описаниях ощущений Валентины Дикаревой есть волнительные, наполненные романтикой текстовые находки, выводящие бытовой сюжет в круговорот большой литературной традиции: «С тех пор я чувствую себя на земле плохо прикрепленной. Летом, лёжа на спине на оттаявшей на метр земле и глядя в небо, я боюсь упасть в космос и глупо хватаюсь руками за землю. Особенно в звездные ночи, когда так и тянет полететь туда». Или так: « По улице несло мокрый снег, вселенная была в предчувствии неведомого счастья… Ничего особого не было сказано, но настроение стало другим, как-то поверилось в лучшее. В то, что завтра уже всё наладится…»

Несмотря на общий оптимистический посыл, путь к его реализации пролегает в книге буквально через помоечные разводы постсоветской и российской перестроечной социальной действительности. Многое здесь расписано в серо-грязных тонах общежитского быта, наполнено привычной неразберихой канцелярской бюрократии, озвучено крепким словцом коммунальных передряг. Читая роман, иногда впадаешь в отчаяние от навалившихся на его героев забот и проблем. И всё написано так подробно, достоверно, что этому не просто веришь, а понимаешь, что это – про всех нас вместе. Книга может восприниматься буквально как эпос отечественного житейского разлада, внутри которого с большим трудом зарождаются и прорастают побеги талантливости и деятельной энергии. Остается только удивляться тому, как автор умудряется выруливать из описаний этого многообразно-удушливого и по-своему привлекательного для смакования бесприютного хаоса современной жизни к поиску светлых идеалов. Как это часто бывает в демократической среде, в книге на фоне маргинального окружения все же взрастает плеяда отечественных бессребреников. Это и сама Валентина (Валента) и её муж Сева (Северин). О новых, странных героях пережитого времени Галина Щекина написала так: «Просто он не был соглашателем. Это было трудно понять. Гораздо позже появилось словечко „конформизм“, так вот, Митя был не конформистом. Оказывается, иногда это опасно для жизни. Седова только чувствовала, что они с Митей чем-то похожи, и что ей тоже места нет – той настоящей, какой она хотела бы стать. Если бы стала – ей бы улыбнулось то же самое. Впервые что-то случилось с Валентой. Захотелось рассказать ему всю жизнь, но вокруг высились кастрюли. Хотелось все бросить, нужно было собраться с мыслями, но времени не оставалось». Люди из этой плеяды в романе окрещены марсианами. Там написано так: «У марсиан должны быть нормальные жены, не марсианки. Потому что иначе никак не выжить. Потому что марсиане изначально немного больны». Но они, по словам Валентины, – небожители.

Роман Галины Щекиной «Несвадебный марш» имеет достаточно сложное внутреннее построение. Здесь множество героев из двух семейных кланов и окружающих их людей. Иногда бывает трудно разобраться в хитросплетениях очень непростых взаимоотношений. Тем более что иносказательно описаны места действий, двоятся имена главных героев, какие-то события лишь намечены и не имеют продолжения. Такое ощущение, что автор второпях хотел сказать обо всем и сразу, а под конец начал обрезать какие-то не самые существенные куски. Вероятно, объем этой книги мог бы быть увеличен в два раза для полноты всей истории, но тогда бы пропала острота читательского додумывания. Отдельные места, как объемные лирические отступления, могли бы быть немного сокращены, так как они слишком детализированы.

Думается, что само построение романа – определенная проблема для автора на будущее. И хочется сохранить все подробности размышлений о библиотечном деле Валентины, то бишь самой Галины Щекиной, рассказать во всех красках о Лондонском путешествии Северина, и при этом не утерять основную линию повествования.

Недавняя и современная российская литература всё более осваивала трагический и обыденный опыт уже прошедших десятилетий («Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Лестница Якова» Людмилы Улицкой, «Таинственная страсть» Василия Аксенова, биографические книги Дмитрия Быкова о Маяковском, Пастернаке и Окуджаве). А вот роман Галины Щекиной написан о совсем недавнем, даже новейшем – о конце ХХ – начале ХХI века. И на удивление, это редко и интересно. Так много бытовых, поведенческих, ситуационных подробностей, что, возможно, по этим страницам можно просто изучать современную жизнь, тем более вологодскую.

Из всех описанных событий в городе «в лесах» особенно запомнились те страницы, которые посвящены волнительным и трагичным встречам с вологодскими художниками – Яном Крыжевским и Геннадием Осиевым. Все это описано глазами Валентины Дикаревой, за которой стоит сам автор с особой личностной интонацией сопереживания талантливым людям: «Валя была влюбчивой до безобразия. Каждого человека она додумывала. Однажды побывав там, где человек-загадка создавал картины-загадки, она уже о нем не забывала». Это – редкий дар. В книге есть очень точные, даже пронзительные описания картин Крыжевского. Как верно охвачен основной колористический акцент панорамных пейзажных композиций художника: «Ударило сразу цветом, этой леденящей сиреневой синевой. Эта синева обрушилась на Валю как цистерна с водой. Хотелось зажмуриться и закричать «Ухх!» Впиваясь глазами в этот цвет, Валя пламенела лицом. Холод работ переходил в горячку ощущений. Картины были явно «не наши». Интересны «Фрегаты полярных трасс», «Вдали от айсбергов» 1982 года: «Такая была в них грусть и ненужность! Как в любой человеческой душе, которая потерялась и не нужна никому». Или о картине «Уходящим летом» 1978—1979 годов: «Это смотрела с полотна реальная женщина, её горделивая красота, её прощание. Говорили, что это жена Алиса. Но отчего столько горечи? Язык печали был привычным, Ян был не из тех, кто распевал гимны…» Думается, что новое издание романа может быть сопровождено репродукциями самих картин близких автору художников и дополнено историко-литературоведческими примечаниями, конкретно раскрывающими имена прототипов и хронику конкретных происшествий. Ведь всё типичное для показа современности уже завтра становится познавательной летописью времени.

Можно сказать, что книга у Галины Щекиной получилась. Конечно, местами не помешала бы правка опытной руки литературного редактора и издательского корректора. Но есть в опубликованном тексте о чём подумать, волнует щемящая нота откровенной исповедальности в размышлениях автора «о главном». В романе есть надежда, о которой сказано вполне определенно: «Вот так оно, у нормальных-то людей. Счастье миром правит, а не наоборот».

Владимир Воропанов. Ноябрь 2018 года Вологда