Читать книгу Наследники Рима. Все романы цикла «Божественный мир» в новом и полном издании - Борис Толчинский - Страница 21

148-й Год Кракена (1786),

ночь с 30 апреля на 1 мая, Нарбонна, подвал во дворце герцога

Последний оставшийся в живых врач-амориец висел на пыточном колесе. Несчастному не довелось умереть, как его коллегам, смертью героя. Боги назначили ему конец мучительный и позорный, и конец этот неумолимо приближался.

Обезьяноподобный мастер заплечных дел выплеснул на страдальца ведро воды. Врач очнулся, издал приглушенный стон. Молодой Варг попытался заглянуть в его глаза. Это удалось, но в глазах супостата победитель не обнаружил осмысленного выражения. Да и как сохранить рассудок, когда сломаны ребра, вывернуты руки, а стопы напоминают горелые головешки?

– Он так и не признался? – спросил Варг у палача.

– Нет, мой государь, – хмуро процедил тот и невольно бросил опасливый взгляд на третьего присутствующего в пыточном подвале.

Могло бы показаться странным, почему верзила-палач сторонится этого тщедушного человека, явившегося вместе с новым государем. Спутник Варга с ног до головы был укутан в непроницаемый чёрный плащ с капюшоном, который оставлял открытым лишь острый подбородок. Лица этого человека палач не видел, но ему отчего-то казалось, что под капюшоном скрывается неизвестный ужас.

Третьим в пыточной был Януарий Ульпин.

– Он утверждает, что не убивал моего отца, – пробурчал Варг. – И я готов ему поверить: если бы было иначе, он бы уже сознался.

– А я бы на твоём месте не торопился с выводами. Вы зашли не с того конца, – тихо сказал Ульпин; от звуков его голоса у палача пробежали по коже мурашки.

– Что ты имеешь в виду?

– Для людей, подобных этому врачу-лазутчику, клятва Гиппократа – пустые слова в сравнении с клятвой Гарпократа. Как ты полагаешь, послала бы их София во вражеский лагерь, не будучи уверенной в их абсолютной надёжности? Этого человека перед отправкой в Нарбонну подвергли усиленному психокодированию. Неудивительно, что он молчит под пыткой.

– Зачем ты это говоришь мне? По-твоему, он утаивает правду?

– Ты хочешь, чтобы его допросил я?

Варг вздрогнул. В глубине души он был бы рад увериться в невиновности врачей, а значит, и Софии Юстины. Но любопытство пересилило. Взяв себя в руки, он кивнул.

Януарий выпростал худую руку из-под плаща и сделал ею несколько замысловатых движений перед лицом висящего на пыточном колесе. И хотя рука молодого ересиарха не касалась тела, страдалец конвульсивно вздрогнул и застонал, как от боли.

– Кто ты? – негромко спросил Ульпин.

– Никандр Лисма, плебей из Темисии, врач Императорской клиники внутренних болезней, магистр медицины, – срывающимся голосом ответил мученик.

– Это мы и так знали, – буркнул Варг.

Януарий бросил на него сумрачный взгляд, затем тощая рука повторила пассы у лица мученика.

– Не надо! – вдруг завопил Никандр Лисма. – Оставьте мою дочь! Она ещё ребенок!

Варг почувствовал, как на голове начинают шевелиться волосы. Он скосил глаза в сторону, на палача. Того сотрясала дрожь.

– Ответь мне, зачем ты прибыл в Нарбонну? – спросил Януарий.

– Чтобы убить герцога Круна, – на одном дыхании выпалил несчастный.

– Ты так хотел его смерти?

– Я не хотел. Мне приказали.

– Кто приказал?

– Её сиятельство София Юстина.

– О, нет! – простонал Варг.

Ульпин бросил на него быстрый взгляд и спросил врача:

– Ты сейчас говоришь правду или лжёшь?

– Клянусь Творцом-Пантократором и всеми аватарами, я не лгу… Только не терзайте мою дочь, пожалуйста!

– Причём тут его дочь? – шепнул Варг Януарию.

– Ему кажется, что его дочь у нас в руках, – ухмыльнулся молодой Ульпин.

– А где она на самом деле?

– Почём я знаю? Я просто вызвал из его памяти её образ и снабдил этот образ своими… скажем так, иллюзиями.

Варгу было не по себе. Ульпины могли называть всё это «наукой», но здесь, в этом мрачном пыточном подвале, варвару казалось, что он присутствует при самом гнусном чародействе. Достойно ли рыцаря узнавать правду посредством чёрного колдовства?

– Мы оставим твою дочь в покое, если ты ответишь на мои вопросы, – сказал Януарий.

– Да, да! Спрашивайте, я скажу всё!

– Твои коллеги, другие врачи, которые были здесь, – им София Юстина также приказала убить герцога Круна?

– Да!

– Каким образом?

– Нам надлежало отравить его.

– Какие яды вы использовали?

– Мышьяк, силициум, висмут и травы.

– Назови мне эти травы.

– Я их не знаю… Травы готовил другой. Он умер.

– Ладно. Тогда скажи, была ли у герцога Круна язва желудка. Ты это должен знать, как гастропатолог.

– Да, я знаю. Никакой язвы не было. Ещё четыре месяца тому назад герцог был абсолютно здоров. Пока мы не стали давать ему яды.

Януарий и Варг переглянулись. «Ну, что мы тебе говорили!», – прочитал Варг в глазах молодого Ульпина.

– Итак, вы травили его, – сказал Януарий.

– Да.

– А зачем был сделан надрез на животе?

– Герцог слишком долго не умирал…

– Нет!! – взревел Варг.

Горечь и отчаяние заполонили его душу, он более не мог контролировать себя. Пальцы сложились в железный кулак, он взметнулся и со всей силы ударил страдальца по лицу. Лисма издал прощальный хрип и обмяк. Ульпин покачал головой.

– Тебе бы стоило держать себя в руках. Мы ещё не всё узнали.

– Так оживи его, колдун, я думаю, ты это можешь! – прогремел Варг.

– Нет, не могу, – спокойно произнес Януарий. – И даже мой отец не может. Прошу тебя, не оскорбляй нас. Ты сам хотел добиться правды. Я для тебя её добился. Чем ты недоволен?

– Да будь она проклята, эта ваша правда!

– Я полагал, ты сильный человек, – усмехнулся еретик. – Неужели я ошибся?

Варг вонзился в него ненавидящим взглядом. Януарий бесстрастно выдержал этой взгляд. Варг первый отвернулся и прошептал:

– У тебя нет души, Ульпин.

– Ты ошибаешься, мой благородный друг. Моя душа свободна, и в этом моё счастье и моё преимущество перед тобой. Моя душа не бегает от страшной правды, как твоя.

– Будь проклята эта женщина, – со злостью произнес Варг. – А я ещё испытывал к ней уважение! Сколь же я был наивен!

– Мы тебя предупреждали.

– Да. Благодарю тебя, Янус… мой друг! Ты мне открыл глаза. Клянусь молотом Донара-Всеотца, я больше эту женщину-змею не уважаю… я её ненавижу, её, убийцу моего отца!

– Ну, и напрасно, – заметил молодой Ульпин. – Ненависть – обоюдоострое чувство. Она хороша для обычного врага. Ненависть незаменима в ратном поединке. Но в поединке умов слепая ненависть вредна. Она затмевает рассудок и заставляет совершать ошибки. Вот тебе последний пример: если бы твои бароны не унизили Софию, она, возможно, сейчас была бы в твоих руках. Хотя нет, вряд ли она сдалась бы варварам.

– Юстина просчиталась, – процедил Варг. – Она рассчитывала посадить на престол Кримхильду, а герцогом стал я!

– Ты сильно заблуждаешься, если мнишь себя победителем. По-моему, когда ты сидел в темнице, твоё положение было куда более завидным: тогда ты ещё мог рассчитывать на благосклонность Софии. Нынче – уже нет.

Варг нахмурился.

– Я это понимаю. Война объявлена. Юстина не угомонится, да?

– Разумеется, – кивнул Януарий. – Политика отошла на второй план. Речь идёт о чувствах. Ты дал ей хлёсткую пощечину – ей, сиятельной княгине, которая привыкла добиваться своего. Это смертельное оскорбление она попытается смыть твоей кровью и кровью твоих подданных.

– Мы будем защищать нашу свободу. Юстине не сломить нас.

– Не говори за всех. Самообман опасен.

– По-твоему, что она предпримет?

Ульпин ненадолго задумался и сказал:

– Я бы на её месте попытался подавить мятеж немедленно и вернуть Кримхильду на престол. Если это случится, София представит твой мятеж не более чем беспорядками, обычными для варварской страны, когда там меняется власть. Не забывай, на крейсере «Уаджет» ещё остались морские пехотинцы, их не менее когорты. Плюс бортовые вооружения.

– Легионеров не боюсь, – уверенно заявил Варг. – Ты говоришь, не менее когорты? У меня ратников впятеро больше! Наше численное превосходство и наша вера в свободу покроют их перевес по качеству. А вот насчет вооружений корабля… послушай, друг, а вы с отцом не можете мне подсобить?

Януарий наклонил голову в знак согласия.

– Мы думали об этом. Прежде всего о том, как нейтрализовать эфиритовую пушку.

– Да, да! Проклятый луч вчера спалил и покалечил три десятка моих воинов! Нельзя ли отключить его?

– Боюсь, что нет. Мы попытаемся использовать другой способ.

Однако в подробности молодой Ульпин вдаваться не стал.

– Я поспешу к отцу, – сказал он. – Не нужно, чтобы твои люди видели нас вместе.

Тут он вспомнил о палаче, который невольно стал свидетелем сугубо доверительного разговора. На самом деле верзила-палач даже не пытался вдумываться в суть беседы нового герцога и этого, по всему видать, могучего колдуна. В тщетной надежде, что о нём забудут, заплечных дел мастер забился в угол.

Януарий приблизился к нему и воздел руку. В руке ничего не было, но палач затрепетал от ужаса.

– Эй, погоди! – вмешался Варг. – С чего ты взял, что можешь убивать всех, кого ни попадя? Меня сперва спроси! Я теперь тут герцог.

Молодой еретик рассмеялся.

– А ты с чего взял, что я его убью? Как будто я не понимаю, сколь тебе как герцогу полезен человек его профессии!

Ульпин заставил палача смотреть в глаза.

– Ты меня не видел. Ты меня не помнишь. Ты меня не знаешь. Ты никого сегодня не пытал. Ты ничего не слышал. Герцога тут не было. Ты спал всю ночь. Ты засыпаешь! С восходом солнца ты проснёшься…

Когда палач уснул, Януарий обернулся к Варгу и сказал:

– Прикажи своим людям убрать труп Лисмы. Вернее, нет, пускай его доставят к нам в пещеру.

– Зачем? – вырвалось у Варга.

– Для научных изысканий, – загадочно улыбнулся молодой Ульпин.

* * *

148-й Год Кракена (1786),

утро 1 мая, Внутреннее море

у берега Нарбоннской Галлии, борт крейсера «Уаджет»

Княгиня София Юстина полулежала на широкой софе в большой каюте, которую раньше занимал командующий. В настоящий момент контр-адмирал Септимий Доламин, командующий крейсером, стоял перед Софией и докладывал обстановку. Помимо аморийцев, присутствовала Кримхильда, свергнутая герцогиня нарбоннских галлов, она сидела в кресле у ложа Софии.

– Итак, ваше сиятельство, нужно признать, что мятежники захватили контроль над столицей герцогства, – заключил Септимий Доламин.

– Насколько значительны их силы?

– Судя по наблюдениям с крейсера, речь может идти о войске численностью от двух до четырёх тысяч человек. Более точные данные получить пока невозможно.

– Я так и думала, – проговорила София Юстина. – Солдаты вашего отца, герцогиня, присоединились к войску узурпатора.

«А это, в свою очередь, означает, что нам не удастся спровоцировать гражданскую войну, – ещё подумала она. – Придется тебе, дорогая подруга, въезжать в Нарбонну на наших мечах. И опять мы будем выглядеть интервентами! Это печально, но необходимо. Я не могу отступиться от тебя сейчас, когда твои враги жестоко унизили меня, а ты спасла мне жизнь»

– Негодяи, – прошипела Кримхильда. – Я их казню, подлых изменщиков, клянусь богами!

Аморийцы сочли за лучшее пропустить последнюю фразу злополучной герцогини мимо ушей и продолжили разговор между собой на патрисианском сиа. Уяснив ситуацию, княгиня сказала:

– Следует немедля высадить десант морской пехоты и дать решительный отпор мятежникам, пока они приходят в себя после так называемой победы.

– У меня от когорты осталось не более пятисот человек, – ответил командующий.

– Этого вполне достаточно, адмирал. Или вы сомневаетесь в победе наших доблестных легионеров над зарвавшимися петухами43?

Септимий Доламин нахмурился и с выражением заметил:

– Эти, как вы выражаетесь, зарвавшиеся петухи уже уничтожили более полутора сотен моих солдат!

– По-вашему, солдаты пали напрасно?

– Никак нет, ваше сиятельство. Они спасали вашу жизнь. Однако если бы вы послушали меня вчера, вашей жизни ничего бы не угрожало, а мои солдаты сохранили бы свои жизни.

– Ne sutor supra crepidam44, – ледяным тоном промолвила София. – Я сделала то, что обязана была сделать, и не вам судить мою политику.

– Так точно, ваше сиятельство. Я не политик, я воин. Мне дороги жизни моих подчиненных, таких же солдат императора, как я. Поэтому я не позволю бросать их в огонь брани, точно дрова в печку!

Теперь нахмурилась София. Она устремила на командующего суровый взгляд и отчеканила:

– От вас не требуется принимать решения, контр-адмирал. Вам надлежит выполнять то, что я приказываю. У вас есть час для подготовки операции. Можете быть свободны.

Сказав так, она прикрыла глаза.

– Я этого не сделаю, – сказал Септимий Доламин.

София Юстина открыла глаза – в них было удивление.

– Это что, бунт? Вы забываете, кто я?

– Никак нет, ваше сиятельство. Это вы забываете, что я не ваш слуга!

Княгиня рассмеялась; новая ситуация огорчала бы её, если бы не казалась столь забавной.

– Я министр имперского правительства, меня назначил сам Божественный Виктор – а вы кто такой?

Командующий призвал всё своё мужество и ответил:

– Вы не мой министр, ваше сиятельство. Я исполняю приказы военного министра, а не министра колоний!

Она улыбнулась.

– Похоже, я переоценила вашу сообразительность, контр-адмирал. Сколько вам лет?

– Сорок пять, ваше сиятельство.

– Рада это слышать. Выходит, у вас ещё десять лет до отставки по возрасту. Так вот, милейший, я вам устрою перевод по службе. Не пройдёт и суток, как вы получите приказ военного министра. Куда бы вас назначить на эти десять лет? Как вы смотрите на должность помощника капитана на сторожевике где-нибудь в районе Экваториальной Африки?

Септимий Доламин побледнел.

– Вы мне угрожаете?

– Я требую от вас повиновения!

– Мне нужно связаться с моим командованием в Темисии.

– Нет! Я запрещаю! Или вы пойдете под трибунал за нарушение секретности операции.

– Подпишите письменный приказ. Без приказа…

София Юстина не стала сдерживать смех:

– О каком-таком приказе вы толкуете? Разве не вы только сейчас сказали, что я не ваш министр? Как я могу писать для вас приказы?

«Она издевается, – с горечью подумал командующий. – Если я не послушаюсь её, она меня уничтожит, а если послушаюсь, вся ответственность за её затею всё равно ляжет на меня! Что же остается? Победить или умереть»

– Но это явное превышение полномочий, госпожа министр!

– Вы утомили меня, капитан, – сказала она, намеренно понижая ранг командующего. – У меня вывихнута нога, и врачи назначили мне покой. Пожалуйста, оставьте меня. Но если я пойму, что вы саботируете мои распоряжения, военный министр отдаст вас под трибунал по статье за содействие врагам Империи. На вашем месте я сделала бы всё, чтобы к исходу дня мятежники были разгромлены. Когда десант будет готов, пришлите ко мне командира когорты. И не забудьте подготовить излучатель. У вас есть ещё ко мне вопросы?

– Никак нет, ваше сиятельство!

Контр-адмирал Септимий Доламин отдал министру честь и покинул каюту. Княгиня София Юстина устало улыбнулась и сказала герцогине Кримхильде по-галльски:

– Не беспокойтесь, дорогая: он лишь в политике слабак, а в ратном деле знает толк. Империя не держит бесталанных адмиралов.