Читать книгу Важнее и сильнее всего… Повествование о запутанной жизни - Илья Тамигин - Страница 16

У входа на выставку плакат в три краски изображал могучего красавца, кующего что-то железное так задорно, что искры летели во все стороны из под огромного молота, образуя надпись: «Всесоюзный Конкурс профессионального мастерства кузнецов!»

Под плакатом маялась Лена. Она потратила все деньги на букет, и теперь нечем было заплатить за вход. В отчаянии девушка оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть знакомых, но до начала оставалось уже всего ничего, а знакомых лиц не было. Что делать-то, люди? Решила наврать контролеру на входе, что она Сережина жена, бегала за цветами. Может, поверят…

И тут она увидела Марину! Под руку с иностранным мужчиной она шла по аллее прямо к павильону! На другой руке мужчины была ещё женщина, тоже иностранная, но Лена на неё внимания не обратила.

– Марина! – радостно кинулась она навстречу.

– Эта девушка продает цветы? – улыбнулся Костанцо.

Марина вгляделась и узнала:

– Нет, это подруга Сергея, кузнеца… Привет, Ленок!

– Ой, Марин, представляешь, все деньги на розы потратила, и теперь нечем за билет заплатить, одолжи пятьдесят копеек, пожалуйста, а то сейчас уже начало! – возбужденно выпалила раскрасневшаяся Лена на одном дыхании.

Марина полезла в сумочку.

Лючия внимательно рассматривала простую советскую девушку. До этого не было подходящего случая, из окна автомобиля деталей не разглядишь.

Натуральные шикарные пепельные волосы небрежно стянуты в конский хвост аптечной резинкой. На лице – неумелый макияж. Фигура хорошая, но уже слегка расплывается, особенно в талии. Наверняка в спортзал не ходит и диеты не придерживается! Ногти без маникюра. Ба! Вообще, обкусанные! Дешевенькое, не новое платье. Голые, без колготок, небритые ноги… И кроссовки!

«М-да… Это она в таком виде пришла своего парня поздравлять? Однако!»

Марина, наконец, нашла монету и протянула её Лене.

– Ой, Мариночка, такое тебе спасибо-расспасибо! С получки сразу верну! – поблагодарила та, и метнулась к кассе.

Марина, Костанцо и Лючия спокойно последовали за ней, предварительно купив по букету гладиолусов.

В главном зале павильона «Машиностроение» стояли стенды с экспонатами участников конкурса, а на эстраде была устроена настоящая маленькая кузница с несколькими наковальнями. В центре зала суетились телевизионщики, настраивая аппаратуру. Петропавлыч, пришедший за час до начала, слонялся по павильону, дожидаясь приезда Сергея. Бдил, так сказать.

Сергей с Александрой Георгиевной прошли через служебный вход.

– Ну, сынок, bon chance! Я пойду в зал, держать за тебя фигу! – мать поцеловала сына в висок и ушла.

Тотчас на Сергея набежал администратор.

– Так, вы – Златогор? Идите скорее к своему стенду! Через десять минут начало! Да, а где представитель завода?

– Я здесь! – бдительно возник, как из-под земли, Петропавлыч.

– Ах, да! Я с вами уже беседовал… Будьте поблизости!

– Есть!

Конкурс начался с представления участников. Двенадцать мужчин в возрасте от двадцати до сорока со всех концов Советского Союза по очереди рассказывали о себе и демонстрировали экспонаты со своих стендов. Посмотреть было на что! Некоторые вещи поражали воображение, даже не верилось, что они выкованы из одного куска железа. Например, макет Спасской Башни, представленный кузнецом из Забайкалья, или роза со стенда Сергея. Затем участники должны были ответить на вопросы о международном положении. Некоторые, сразу видно, чувствовали себя неуверенно, задумывались, прежде чем ответить на простые вопросы, типа: как называется правящая партия Монголии? Какое воинское звание у Пиночета, диктатора и главы кровавой хунты Чили?

Зрители, тем не менее, жизнерадостно аплодировали после каждого ответа. Телевизионщики снимали, поочередно наезжая крупным планом на каждого из участников. Петропавлыч, стоящий за плечом Сергея, аж содрогался от удовольствия. Его видит вся страна! Вот оно, счастье!

– Начинаем завершающую часть нашего конкурса! – прогремел в микрофон ведущий, – Задание такое: за пять минут изготовить оригинальное изделие из одного куска железа! На помосте четыре наковальни, сейчас состоится жеребьевка!

Сергей вытянул жребий выступать в последней тройке. Очень хорошо! Тем сильнее будет эффект.

И началось! Раскаленное железо светилось вишневым, алым и белым цветом, летела искрами окалина, грохотали молотки. Зрители сидели совершенно зачарованные зрелищем. А Лючия с самой первой минуты не сводила глаз со статного, атлетически сложенного, белокурого и кудрявого парня – друга детства Марины. Серджио… И фамилия у него такая красивая, Костанцо перевел: Монтанья д'Оро! Золотая Гора! О, если б только… но он молод, едва за двадцать, и такой красавец, а она – старая, жирная, лысая уродка! Шансов нет…

Пора! Сергей, надев поверх русской рубахи кожаный фартук, вышел к наковальне. Клещами сунул в горн пруток. Подождал, пока он не засветится нестерпимо белым цветом, выхватил, ударил молотком раз, другой… Снова в горн, снова удары. Пруток причудливо изгибался. Сергей бросил взгляд на шпаргалку, закрепленную на рукавице: ага, здесь вот так… а здесь – наоборот!

– Пошла последняя минута! – рявкнул динамик над головой.

Ничего, он успеет! Краем глаза отметил, что два его соперника уже закончили ковку. На секундомере стрелка ползет последние двадцать секунд… Ещё два удара! Клинк, клинк… Готово! Сергей высоко поднял над головой профиль вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина! Металл на глазах темнел, потрескивал. Все присутствующие в зале встали и зааплодировали! Марина и Лючия, держа в руках гладиолусы, двинулись к эстраде. Лена, вихрем сорвавшаяся со своего места, опередила их. Скорее, скорее вручить букет! Розы она посыпала порошком в последний момент.

На эстраде телеоператор как раз снимал крупный план: Сергей и обнимающий его за плечи счастливый Петропавлыч. Он и перехватил букет! Сунул в него свой носище! Лена сначала не поняла, что произошло, но затем в памяти всплыли слова колдуньи: «Кто этот порошок из твоих рук с питьём выпьет или понюхает, тот на тебе и женится!». В отчаянии она попыталась отнять цветы, но поздно: Петропавлыч закатил глаза и чихнул на весь павильон! А её Сереженька только глянул эдак равнодушно, взял букет и кивнул, как чужой… В следующий момент Лену оттерли его друзья, затеявшие качать победителя.

Читатель! Вспомни, какое было время! Если ты хоть на секунду сомневаешься, что первое место могло быть присуждено кому-то другому, а не мастеру, сковавшему Профиль Ленина, то ты глубоко неправ! В жюри сидели советские, идеологически подкованные люди, многие из них – члены КПСС.

После того, как председатель жюри огласил список победителей (Первое место единогласно присуждается… Сергею Златогору!), поздравления продолжились.

Александра Георгиевна рыдала счастливыми слезами на плече сына. Подошла Марина, поцеловала в щеку.

– Златогорчик! Нет слов, одни междометия! Мастер, короче! Кстати, познакомься: мой жених Костанцо Каррера и его сестра Лючия.

Костанцо уважительно пожал чемпиону руку (хотя и взреновал немножко за поцелуй!), по французски пожелал всяческих успехов в работе и счастья в личной жизни. Сергей ответил на том же языке, что не намерен останавливаться на достигнутом, и повернулся к Лючии. Глаза их встретились… Рука в рукавице внезапно ослабла и разжалась. Клещи упали на ногу Петропавлычу. Ойкнув, тот отскочил, но никто на это не обратил внимания.

Сергей тряхнул головой. Эта итальяночка поразила его в самую середину! Такая, понимаешь, фемина, совершенно не похожая на русских представительниц женского пола. Вот бы её… э-э… закадрить? И будет, чем всю оставшуюся жизнь гордиться, ведь, настоящая иностранка-итальянка!

План действий созрел моментально. Быстрота и натиск! Куй железо, пока оно горячее!

Сергей встопорщил усы и прищурился:

– Аншантэ… – вкрадчивым голосом мурлыкнул он по французски.

– Non capirе (не понимаю, – перевод с итальянского Автора!), – замирающим шепотом прошелестела Лючия.

Красавец стоял так близко… и пах он по особенному, не как все остальные мужчины! Не одеколонами-дезодорантами, но железом, дымом и свежим мужским потом! Запах Самца! Ноги стали ватными, пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не упасть.

«Не понимает, значит, французского. А я по итальянски ни бум-бум, какая жалость… О! А латынь?!»

И Сергей заговорил на языке Овидия, Цицерона и Гая Юлия Цезаря вместе взятых. Для итальянки это звучало примерно так:

– О, юная дева, Авроре красою подобная! Воистину счастлив я сделать с тобою знакомство. Прости недостойный мой облик и дар сей прими, умоляю! – Сергей снял со стенда пурпурно-черную розу на зеленом стебле с шипами и листьями, совсем как настоящую, но выкованную из железа и закаленную хитрым образом для достижения нужных цветов.

Обалдевшая от причудливого слога, Лючия взяла и прижала это произведение искусства к груди, не чувствуя колючек. Машинально понюхала. Слова благодарности комом застряли в горле, удалось только кивнуть.

На розу, в результате мощного чиха Петропавлыча, осела часть волшебного порошка! Вагабонд, летающий неподалеку под видом голубя, дабы проконтролировать действие своего снадобья, удивился и обрадовался: это облегчало его задачу реализации начинающего гения (Златогора!).

Сергей понял, что его атака была успешной. Теперь закрепить успех!

– Мариш! Я приглашаю вас всех на ужин сегодня вечером! Посидим, отпразднуем мою победу. Расскажешь, что и как, ага? – повернулся он к подруге детства и сделал значительные глаза.

Марина поняла намек.

– Ой, Златогорчик, конечно придем!

Петропавлыч, прихрамывая, брел к метро. В душе у него царил полный сумбур, и мысли в голове роились какие-то странные и непривычные.

«А эта Волопасова-Гукова ничего, симпатичая деваха… Кем она у нас трудится? Контролером ОТК… русская, комсомолка, образование среднее… Как она на меня глянула-то, прям аж обожгла, глазищами! … Двадцать пять лет на Колыме… Живу бобылем, да и кто за меня, такого, пойдет? Сорок четвертый год с Покрова пошел… А хозяйку бы надо… сколько можно с шалавами всякими… Вот, скоро дачные участки в месткоме будут раздавать… одному-то ни к чему… а, впрочем, тянет в земле поковыряться… Огурчики-помидорчики, картошечка своя… вдоль забора малина, хрен, опять же… Самовар на веранде… Старый ты хрен, Пилипчук… А, ведь, она, Елена эта, тоже деревенская! Рискнуть, поухаживать? В кино пригласить, да что – в кино! В театр! В самый Большой! Нет, в Большой билетов не достать… Тогда – в Малый! Балет послушать и вообще… Там, говорят, пиво вкусное в буфете… А потом – в ресторан! Нет, ресторан дорого, лучше в кафе… нет, в кафе водку не подают… ну, ещё куда-нибудь… А потом посвататься по всей форме!»

Приняв такое судьбоносное решение, Петропавлыч, придя домой, выпил водки: один стакан за победу, а второй – от душевного томления. Закусил вчерашней вареной картошкой с черным хлебом. Больше дома все равно ничего не было.

Костанцо был несколько смущен идеей праздновать что-либо на частной квартире.

– Для этого есть рестораны, кафе, на худой конец! Почему дома?

– Дорогой мой, это особенность русского гостепримства! – терпеливо объяснила Марина, – Русские чувствуют себя скованно, празднуя что-то в компании незнакомых людей. Только если гостей слишком много, чтобы принять их дома, пировать идут в ресторан, но тогда снимают его целиком! И ещё: дома тебя накормят лучше, чем в ресторане!

Костанцо понял и проникся.

Александра Георгиевна совершила чудеса кулинарного искусства и умудрилась за несколько часов накрыть обалденный стол! В бой за престиж были брошены все резервы, ибо, во первых, не каждый день сын становится лауреатом всесоюзного конкурса, а во вторых – не каждый вечер итальянцы в гости приходят! На столе была селедка в горчичном соусе, посыпанная зеленым лучком, салат «Оливье» (какой стол без него!), колбаса двух сортов, буженина, шпроты, салат из печени трески, соленые огурчики-помидорчики-грибочки, маринованный чеснок, икра баклажанная и жгучая морковка по корейски. В духовке подрумянивался венгерский гусь с яблоками, скворчала на огромной сковороде картошка, клокотала кипятком кастрюля, готовая в любой момент принять в себя пельмени. Торт «Птичье Молоко» и пломбир на десерт. Бутылки с водкой, шампанским, боржомом и лимонадом покрывались инеем в холодильнике. Кусок вонючего «Дорогобужского» сыра обреченно ждал, когда его расчленят. Рокфор щербато скалился зеленой плесенью, ожидая той же участи.

Сергей помогал матери по мере сил – открывал консервы, резал колбасу. За полчаса до прихода гостей скрылся в ванную и наскоро принял душ. Подумав, побрился (второй раз за сегодня!).

Едва он успел надеть чистую рубашку, раздался звонок в дверь. По пути к двери, глянул на часы: было 21:01, суббота, 23 августа.

Через два часа Сергей и Костанцо сидели обнявшись и нестройными голосами пели песню, каждый свою. Итальянец, чтобы не сбиться с ритма, дирижировал сам себе вилкой с наколотым на неё остывшим пельменем.

Дамы, тоже изрядно подогретые шампанским (и чуть-чуть – водочкой!) щебетали в сторонке. Лючия рассказывала о Палермо, помогая себе языком жестов, Марина об Ашхабаде, Александра Георгиевна – о балбесах студентах, неспособных постичь красоту и изящество третьего склонения латинских имен существительных. Потом все попили кофе, некоторые с тортом, а некоторые просто так – и диспозиция изменилась! Завели магнитофон и начались танцы! Голос Валерия Ободзинского наполнял комнату вкрадчивой мелодией старой песни «Льёт ли тёплый дождь, падает ли снег, я в подъезде возле дома твоего стою…», и две пары плавно кружились по часовой стрелке в медленном танце. Александра Георгиевна сидела тихонько в уголке, потягивала шампанское и радовалась за молодежь. Сергей исподволь попытался привлечь новую подругу поближе, дабы вступить с ней в более тесный контакт, но итальяночка застенчиво препятствовала этому, слегка отстраняясь, хотя прижаться к кавалеру хотелось неимоверно. Но, нельзя же так, сразу! Вдруг он подумает, что Лючия легкомысленная и плохо воспитанная! Слегка отрезвевший Костанцо, наоборот, прижимал к себе Марину изо всех сил, а она обвивалась вокруг него, как лоза вокруг дуба. Или лиана вокруг пальмы! Затем как-то само собой получилось, что Сергей и Лючия, потихоньку дрейфуя, незаметно для всех оказались на балконе. Лючия замерла: он увел её сюда неспроста! Что-то будет? Сергей задержал дыхание, как перед прыжком с парашютом, и провел заскорузлым пальцем по брови девушки. Сердце Лючии неистово заколотилось от восторга. О, Мадонна! Пусть он поцелует её, один только раз, а затем она уйдет в монастырь и будет вспоминать поцелуй Серджио всю оставшуюся жизнь!

Взрыв первого поцелуя швырнул их обоих навстречу друг другу… Длился он миг, или вечность, или на миг дольше вечности?

Под балконом дважды коротко бибикнул таксярник.

– А, вот вы где! – игриво воскликнула Марина, входя на балкон, – Освежаетесь?

– Ага… Мы, это… отдыхаем!

Марина взяла Сергея за руку:

– Златогорчик, выручай! Костанцо отрубился, надо его до машины донести.

– Не вопрос!

Погрузив в машину бесчувственное тело, Сергей предложил свои услуги по доставке итальянца в номер. Не шоферу же тащить!

Всю дорогу до гостиницы Лючия сжимала его руку в своей. Рука была большая, теплая, мозолистая. И такая родная! Нет, будь что будет, но она… Дальше додумывать было страшно.

Швейцар с ненавистью отпер дверь гостиницы «Космос» и впустил четверку. Ходют тут всякие, ночь-полночь! Впрочем, смягчился, получив мзды. Дежурную по этажу Сергей приветствовал словами «Бона сэра!», чем ввел её в заблуждение относительно своей национальности.

«А… тоже итальяно… интересно, с какого номера?» – сонно подумала она и проверять документы пришельца не стала.

Водруженный в номер Костанцо был оставлен на попечение Марины.

Сергей неловко топтался на пороге номера Лючии. Надо было решаться, переходить к главному, тем более, что аванс в виде поцелуя был уже получен, но непривычная обстановка сковывала.

– Прекрасноликая Лючия, уж скоро Гелиос на колеснице позлащенной тронется в свой путь по куполу небес хрустальному. Так что, мне восвояси отправляться? Ужели ты не пригласишь меня развеять одиночество твоё хотя б на несколько клепсидры капель?

Выражаться на латыни попроще он не умел.

Лючия запаниковала. Сейчас он уйдет… и всё! В голове завывала пурга отчаянных мыслей: «Жизнь проходит… Я скоро стану старухой… и вообще никому не буду нужна, а моя девственность – тем более! Надо решаться, и будь что будет… Пусть только одна ночь! Хотя бы одна ночь! Или, даже, половинка ночи! Да, что там, один час!» Не найдя подходящих слов, она просто взяла парня за руку и втянула в номер. Там, зажмурившись и затаив дыхание, холодея от собственной отчаянной храбрости, она медленно расстегнула три пуговки на блузке. На большее решимости не хватило, но намек был понят, и Сергей осторожно выколупнул из петелек остальные. Всё ещё не открывая глаз, Лючия неуклюже закинула руки на шею предмету своей мечты и жадно потянулась губами к его рту. Последовал поцелуй, в результате которого она оторвалась от земли, поднятая в воздух могучими руками. Сергей отнес доверчиво прижавшуюся к нему подругу в спальню и, положив на кровать, лег рядом. И вот, немного погодя, между ними произошло… произошло…

Произошло страшное!

Сергей, увлекшись ласками, нечаянно сорвал с головы итальянки парик. Лючия жалобно вскрикнула и закрыла лицо руками.

«Всё! Теперь – всё, амба! Он узнал мою тайну… Зачем ему лысая баба? Сейчас он встанет и уйдет… а я… а я… Ну, в монастырь, так в монастырь!»

– Красавица моя, иль ты полна застенчивостью из-за волос своих искусственных отсутствия? – удивленно спросил Сергей, и погладил Лючию по голове, – Поверь, мне нравится так больше!

Ему и в самом деле понравилась гладкая кожа аккуратной головки. И не просто понравилась, а ещё и возбудила!

– Правда? – всхлипнула Лючия, всё ещё не открывая глаз, – Я тебе не противна… такая?

– Трогай, о дева, и убедись, что глаголю я правду нагую! – властно приказал Сергей и дева потрогала.

Доказательство, вложенное ей в руку, было очень убедительным: большим и твердым, как камень, но в то же время нежным, теплым и гладким. И восхитительно приятным при употреблении внутрь! Все было не так, как она представляла, как мечтала долгими ночами. Все было гораздо лучше! Непредставимо! Божественно-о-о! А-А-А-Х-Х-Х! О, Серджио, о Сергунчик… Ай-яй-яй! Се-рё-жень-ка-а-а!

«Дура я, дура! Прожила столько лет, едва не состарилась нафиг, и не знала, что может быть ТАК хорошо! Хотя… хорошо, наверное, не с каждым, а только с ним, ненаглядным, с Серджио! Стало быть, я берегла себя для него? Святая Мадонна, сделай так, чтобы он остался со мной!»

Сквозь полусомкнутые веки Лючия смотрела, как её Серджио, выйдя голышом из ванной, берет сигарету и разминает табак крепкими пальцами.

«Он похож на статую Давида! Ту, что изваял Микельанджело, во Флоренции! Только… Ой! Неужели ЭТО только что было во мне!? Как такое возможно? У статуи эта штука и то гораздо меньше!»

Сергей выпустил дым и с довольной улыбкой взглянул на свою новую (итальянскую!) подругу. Она натянула простыню до самых глаз, затененных густыми длинными ресницами. «Стесняется… Надо же, я у неё первым оказался! Хотя, говорят, у них в Италии насчет этого строго… Жаль, что она скоро уезжает… Вот, если б меня с собой взяла! Да куда там! Она миллионерша, а я простой работяга… ну, не совсем простой… чемпион! Эх, Италия… макаронная фабрика своя… вермишели можно лопать, сколько хочешь… и вообще… Заграница!»

Сергей нагнулся и поцеловал видневшуюся из-под простыни руку.

– О, женщина! Покровы совлеки, чтоб видом тела твоего сполна я насладиться мог!

«Нет, надо срочно итальянский учить! А то, что я, как трибун на Форуме, вещаю!»

«Нет, надо срочно русский учить! А то я, как собачка, все понимаю, а ответить не могу!»

Лючия, мгновение поколебавшись, отбросила простыню. Пусть любимый смотрит!

Они долго любовались друг другом, а потом поцеловались и… Ну, в общем – да!

Сойдя с автобуса возле общежития, Эстрелла и Хельга с удивлением увидели, что ни один лифт не работает – в шахте гулко перекрикивались рабочие, иногда доносился стук молотка по железу.

– Придется пешком! – грустно вздохнула Хельга, и они, пыхтя, потащили чемоданы на свой шестнадцатый этаж.

На седьмом Хельга остановилась в изнеможении:

– Ой, не могу больше! Останусь жить прямо тут насовсем…

Эстрелла приподняла чемодан подруги:

– Ого! Что у тебя там? Камни?

– Ага, и камни тоже! Из Коктебеля…

Отдышавшись, они продолжили карабкание по лестнице. В двери своей комнаты Эстрелла обнаружила записку: «Рамирес! Позвоните в посольство!»

Пришлось спуститься на вахту.

– Позвольте, пожалуйста, позвонить.

Суровая вахтерша посмотрела на девушку сквозь очки:

– Со служебного телефона посторонние разговоры запрещены! Звони с автомата.

Работающий автомат нашелся на углу, через два квартала. Номер долго не отвечал, затем в трубке что-то зашуршало.

– Алло! Алло! Анджела?

– Шу-шу…

– Анджела, это Эстрелла!

– Шушу, шушушушу…

– Алло!!! – Эстрелла в отчаянии стукнула по аппарату кулаком.

Телефон оказался мазохистом и, получив удовольствие, заработал нормально

– Да, слушаю, слушаю! – раздался в трубке голос Анджелы, – Что вы там шуршите?

– Это я, Эстрелла! Я только что вернулась из лагеря!

– А, очень хорошо! Я узнала для тебя адрес владельца машины! Неофициально! – Анджела захихикала, – Помнишь, я говорила, что у меня есть знакомый, настоящий полковник? (Знакомый полковник милиции, услышав необычную просьбу симпатичной, аппетитной, чернокожей Анджелы, сначала обещал подумать, а затем предложил встретиться на конспиративной квартире. Там он, за бутылкой шампанского, намекнул даме, что предоставить ей сведения, являющиеся государственной тайной (гриф «Для Служебного Пользования»! ), он готов в обмен на обладание прелестями очаровательной кубинки! Та, пожеманившись немного, устроила бравому служивому такую бурю секса, что бедняга вынужден был потом взять больничный лист на три дня по причине истощения сил организма! Ну, и гостайну выдал. И будет и дальше сотрудничать! А Анджела за успешную вербовку получила благодарность от руководства! СССР, конечно, друг Кубы, и главный союзник, но дружба – дружбой, а иногда бывает нужно узнать кое-какие секреты Большого Северного Брата.

Помолчав несколько секунд, вспоминая все это, Анджела снова хихикнула:

– Записывай…

– Ой! Сейчас… ручку возьму… Спасибо тебе огромного размера, Анджела!

Пионер Петя Иванов, укрывшись за кустами, бдительно наблюдал за тёткой, говорившей по телефону-автомату на иностранном языке. Он только что прочитал книжку про шпионов, а посему был уверен, что что объект наблюдения шпионка и есть!

– Дяденька милиционер! – страстно схватил он за рукав проходившего мимо лейтенанта, тащившего два огромных арбуза, – Там, в автомате, шпионка! По иностранному говорит!

– Да ты што-о! А ну, пойдем, посмотрим!

Завернув за кусты, лейтенант увидел девушку в телефонной будке, шарящую в кошельке в поисках двухкопеечной монеты.

«А ничего шпионка, симпатичная!» – мелькнула в голове игривая мысль.

Он обернулся к пионеру:

– Ну-ка, подержи!

«Сейчас он будет её брать! Кэ-эк выхватит пистолет: руки вверх!» – замирая от восторга, соображал Петя, принимая тяжелые арбузы, – «А я на подхвате, как бы… Вот здорово!»

Воображение уже рисовало погоню, перестрелку, ранение вражеской пулей, красивую блестящую медаль… Когда он во дворе расскажет, что участвовал в задержании взаправдашней шпионки, пацаны загнутся от зависти!

События, между тем, развивались стремительно.

– Постойте, девушка! – окликнул служивый Эстреллу и козырнул, – Лейтенант Петренко. Предъявите документы, пожалуйста!

Эстрелла озадаченно похлопала себя по карманам:

– У меня нет с собой документов… Я на минутку вышла, позвонить! А живу я во-он там, в общежитии!

– Так, значит, нету документов, – огорченно вздохнул лейтенант, – Придется пройти. Для выяснения личности.

– Куда? – испуганно дернулась девушка.

– Да тут, недалеко! В опорный пункт.

Идти, действительно, было близко – два квартала. Петя, пыхтя под тяжестью арбузов, плелся сзади. Он был разочарован: ни стрельбы, ни погони, ни махаловки…

В опорном пункте охраны правопорядка Эстреллу быстренько разъяснили. Позвонили в общежитие, позвонили в посольство, позвонили товарищу Ковалеву. Везде подтвердили, что Эстрелла Рамирес действительно существует, живет по указанному адресу и соответствует описанию. Все это время Петя Иванов сидел в углу и грустно ел арбуз. Такое приключение обломалось!

Лейтенант Петренко галантно предложил проводить Эстреллу до общежития, но она отказалась.

После её ухода он вдруг обратил внимание на гравюру Михаила, висевшую на видном месте. Ну-ка, ну-ка… Во, награду сулят! Настроение сразу же поднялось. Лейтенант взял трубку и накрутил номер. На том конце никто на ответил. Ничего, он позвонит ещё раз, вечером!

Эстрелла дошла до телефона-автомата и набрала продиктованный Анджелой номер.

– Слушаю! – донесся из трубки старушечий голос.

– Алло! Мне, пожалуйста, Михаила Михайлова…

– Нету тут такого!

– Но как же…

– Сказано, нету!

Связь разъединилась…

Неправильный номер дал Анджеле коварный полковник! А, может, она сама просто записала с ошибкой…