Читать книгу Политология - Валерий Ачкасов - Страница 12

Развитие отечественной политической мысли имело специфические особенности, обусловленные своеобразием исторического пути России. Занимая с географической точки зрения промежуточное положение между Европой и Азией, между Западом и Востоком, российский этнос формировался под воздействием этих противоборствующих цивилизаций, испытывая постоянное напряжение в поисках культурной и политической самоидентификации. Прав был в своих оценках российский философ Н.А. Бердяев, утверждавший, что «русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Восток—Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала – восточное и западное». Эта внутренняя противоречивость характера национальной культуры, во многом предопределившая зигзагообразность и прерывистость отечественной истории, способствовала, с одной стороны, ее открытости и «отзывчивости» по отношению к другим культурам, о которой писали многие русские мыслители (отсюда, например, идеализация Запада в некоторых направлениях отечественной философской и политической мысли); а с другой – сильно развитому мессианскому сознанию, нашедшему свое выражение и в русской политической традиции.

Огромное пространство с потенциально богатыми ресурсами, на котором изначально сосуществовали различные народы с весьма несхожими типами культур, во многом предопределило специфику и роль российского государства, выступившего «собирателем земли русской», главным инструментом ее культурной консолидации и политического единения. Сформировавшийся на этой основе культ сильного государства (державы) и соответственно сильной персонифицированной власти – в рамках последней суверен государства одновременно выступал и его собственником («вотчинный», согласно Р. Пайпсу, тип государства) – оформил этатистские и патерналистские тенденции отечественной политической культу-ры. Они и стали объектами рефлексии для представителей русской политической мысли.

История российского государства тесно связана с историей русской православной церкви и православия в целом. Крещение языческой Руси послужило в свое время точкой отсчета для серьезных политических формообразований и идеологических сдвигов. Правящие круги получили в христианской религии мощное идеологическое средство для упрочения собственного господства. А в лице православной церкви – новую разветвленную организацию, которая на разных этапах развития русской государственности выполняла задачу освящения существующего социально-политического строя и идеологического закрепления государственного единства. При этом вплоть до XVIII в. русская политическая мысль развивалась в религиозной форме, и впоследствии сохранив в своем дискурсе религиозно-эсхатологические элементы и определенный нравственно-этический пафос.

Иллюстрацией данного процесса может послужить пример теории старца псковского Елизарова монастыря Филофея «Москва – третий Рим», которая, не будучи официальной идеологемой Московского государства в XVI в., тем не менее возникла в религиозных кругах для идеологического обоснования начавшегося в этот период формирования русского централизованного государства. Согласно теории в мире существует вечное царство Рим, которое преемственно переходит из одной страны в другую. Рим в Италии, первый Рим, погиб от католичества, на смену ему явился второй Рим – Византия, которая была затем захвачена турками. На смену Византии пришла Москва – третий Рим, а «четвертому Риму не бывать». В обозначенной формуле были выражены две фундаментальные идеи того времени: богоизбранности русского народа и преемства царств. Они давали приемлемое для того времени обоснование возвышения Москвы, ее мессианской роли в будущем. Идея о Москве – третьем Риме лишь в XVIII в., и то неокончательно, поглощается более светской имперской идеологией петербургской России, продолжая существовать на периферии русского общественного сознания.

С XVII–XVIII вв. западноевропейские идеи Нового времени начинают оказывать существенное влияние на политическую мысль в России (Ф. Прокопович, В.Н. Татищев, Я.П. Козельский и др.). Отделяясь от религии, она постепенно переходит в процессе развития реальной политики и духовной жизни общества на светские позиции. В немалой степени ускорению этого перехода способствовали реформы Петра I, которые, по убеждению многих исследователей, явились радикальным преобразованием по типу «революции сверху», дополнившей церковный раскол XVII в. расколом социальным, в результате которого еще больше увеличивается разрыв между властью и остальной частью общества.

«Петру удалось на века расколоть Россию: на два общества, два народа, переставших понимать друг друга» (Федотов ГЛ.). История России как бы распалась на две части – историю допетровской патриархальной Руси и историю России петровской, «объевропеизированной». В рамках последней наряду с ценностями нового порядка (ощутимое увеличение значения личности, совершенствование структур государства, изменение роли церкви, форсирование развития отечественного промышленного, научно-технического, военного потенциала и др.) продолжали параллельно существовать и развиваться на уровне народной культуры патриархально-традиционные ценности, такие как общинный коллективизм, соборность, подчиненность личности религии и государству, правовой нигилизм при одновременной склонности к авторитаризму и сильному политическому лидерству и др.

Европеизация России затронула лишь определенную часть социального тела, не коснувшись низших слоев общества. Крестьянская Россия почти до самого конца XIX в. оставалась в своем традиционном бытии – в сельской общине, где поведение каждого ее члена было обусловлено коллективистским характером и системой контроля со стороны собрания сельского «мира», практиковалось внеэкономическое принуждение к труду, а отношения с государством строились по принципу безусловного подчинения, опираясь на идеи «наивного монархизма».

В этой связи специфику отечественной политической традиции во многом принято определять исходя из видения России как промежуточной цивилизации – переходной формы от традиционной, статичной цивилизации к нетрадиционной, динамичной. В результате нескольких попыток капиталистической модернизации российское общество оказалось неспособным в полной мере завершить подобный переход. Модернизация в России проводилась «сверху», по имперской модели. Развитие промышленности не сопровождалось ростом гражданских свобод, свободомыслие неукоснительно пресекалось, принуждение к труду осуществлялось внеэкономическими средствами и т. д. Таким образом, преобразования «сверху» не получали обратного импульса, что не только не способствовало укоренению ценностей частной собственности и инициативы, правовых норм, институтов самоуправления и гражданского общества, но и увеличивало разрыв между двумя системами ценностных ориентации: сравнительно узкой управленческой и культурной элиты и остального населения. В итоге политическую историю России можно представить как постоянное противоборство либеральных и патриархально-традиционных ценностей, что и нашло отражение в идейных исканиях отечественных политических мыслителей, прежде всего периода XIX– начала XX в., для которых отношение к реформам Петра I становится попыткой самоопределения в различных направлениях отечественной политической традиции. Все более четко в русской политической мысли начинают выделяться три главных направления: консервативное, либеральное и радикальное.

До начала XIX в. российское государство (со времен Петра I) оставалось модернизирующимся, держащим курс, пусть и с переменным успехом, на европеизацию. Поэтому консервативные идеи и собственно традиционалистская критика данного курса имели оппозиционный, полулегальный характер. Но в первой трети XIX в. наблюдаются определенные изменения в российском сознании и практике, которые были обусловлены целым рядом факторов. Например, победа в войне с Наполеоном, а также лидирующие позиции в антинаполеоновской коалиции привели к переоценке роли России в Европе. А некоторые трагические события и последствия французской революции 1789 г. вызвали определенный пессимизм и настороженное отношение в русском обществе к европейским идеалам и ценностям. Все это послужило поводом к постановке в отечественной философской и политической мысли проблемы национального самосознания и самоопределения, которая сконцентрировалась в традиционалистском тезисе: «у России особый путь».

Консервативная политическая традиция в России развивалась в направлении защиты интересов национального единства и государственной целостности, оправдания сильной политической власти и самодержавной формы правления, сохранения самобытных социальных и политических институтов. При этом она акцентировала внимание на преемственности исторического развития и неприятии радикализма как слева, так и справа, как в политической теории, так и в политической практике. В целом русский консерватизм в XIX в. обращался прежде всего к практическому жизненному опыту народа, который объявлялся исторической традицией. А консервативным идеалом выступало единство самодержавия и народа: соответствие духу и характеру русского народа делало самодержавие и правление сакральными и законными с исторической точки зрения.

Вместе с тем нельзя рассматривать русских консерваторов как некую единую идейную общность. Под воздействием процессов модернизации, периодически происходивших в России, русский консерватизм, как и другие направления отечественной политической мысли, подвергался трансформационным изменениям. В результате таких изменений его идеологи эволюционировали от умеренно-консервативных взглядов к охранительным (М.Н. Катков, К.П. Победоносцев) и даже пытались найти способ разрешения проблем модернизации в «союзе социализма с русским самодержавием» (К.Н. Леонтьев). Внутри самого консерватизма были «правые» и «левые» течения: на правом фланге консерватизм плавно перетекал в охранительство и реакцию, которая в начале XX в. вылилась в движение черносотенства, а на левом приобретал явные либеральные черты. В типологии русского консерватизма условно можно выделить: историософскую идеологему самодержавия Н.М. Карамзина; политическую философию славянофильства (К.С. и И.С. Аксаковы, И.В. Киреевский, А.С. Хомяков); концепции (в том числе геополитические) неославянофила Н.Я. Данилевского и Ф.И. Тютчева; теорию «русского византизма» К.Н. Леонтьева; направление «официального монархизма» (М.Н. Катков, К.П. Победоносцев, Л.А. Тихомиров); концепции неомонархизма (И.А. Ильин, П.А. Флоренский).

Либерализм, будучи плодом западноевропейской культуры и не имея глубоких исторических корней в России, тем не менее стал одной из интеллектуальных традиций русской политической мысли. Однако из-за отсутствия широкой социальной базы массового отклика в России идеи либерализма не находили, оставаясь по своему статусу довольно элитарным проектом общественного развития определенных групп российского общества. Только в начале XX в., в период революции 1905 г., русский либерализм смог окончательно оформиться как политическое движение.

«Либерализм утверждает свободу лица, утверждает ее – в случае необходимости – и против власти, и против других лиц. Каковы могут и должны быть пределы этой свободе – вопрос, конечно, очень сложный», – писал русский либеральный мыслитель П.Б. Струве. Действительно, представители всех течений русского либерализма в качестве социального идеала принимали идеал буржуазного общества, где интересы отдельной личности и ее неотъемлемых прав обладают несомненным приоритетом. Отстаивая принципы единства путей развития России и западноевропейских стран, они ратовали за осуществление социальных реформ, преобразующих самодержавие в конституционную монархию, за воплощение на практике идеала правового государства и гражданского общества. Не принимая революцию как способ преобразования существующего общественно-политического строя, русские либералы пропагандировали теорию и практику реформизма. При этом идеи парламентаризма, конституционализма и верховенства права развивались с учетом сложившихся традиций русской государственности и общественности.

В своем историческом развитии русский либерализм, истоки которого некоторые исследователи относят к XVIII в., прошел три этапа:

– правительственный либерализм, инициируемый «сверху» и уповающий на самоограничение просвещенной монархии (конституционные проекты М.М. Сперанского);

– консервативный либерализм пореформенного периода, возникший как проект умеренной интеллигенции, которая стремилась закрепить и расширить общественные преобразования на основе диалога с властью, программы просвещения народа и участия в местном самоуправлении (Б.Н. Чичерин, К.Д. Кавелин, П.Б. Струве);

– новый (социальный) либерализм начала XX в., предпринявший попытку синтезировать либеральные принципы и некоторые идеи социализма в русле традиций европейской социал-демократии (П.И. Новгородцев, П.И. Кареев, Б.А. Кистяковский, СИ. Гессен и др.).

Защищая идею правового государства от критики как справа, так и слева, теоретики «нового» либерализма создают концепции, в которых осмысливаются основные принципы и перспективы развития конституционализма и правовой государственности, прежде всего в российском контексте.

Революционный радикализм – одно из основных направлений общественно-политической мысли России XIX – начала XX в. Оно включает политические концепции декабризма, революционного демократизма, народничества и марксизма. Будучи специфической идейной и практической реакцией интеллигенции на процессы модернизации России, на противоречивые условия ее социально-экономического и политического развития, русский радикализм был критически настроен на преодоление несправедливых и антигуманных сторон как феодально-крепостнических, так и новых буржуазных отношений. Недооценка эволюционных факторов социального развития, революционаризм, а также нигилизм, атеизм, волюнтаризм и антиисторизм – вот основные характерные черты радикального мышления. Стремясь любой ценой ускорить социальные преобразования и реализовать на практике свой метафизически сконструированный общественный идеал, представители русского радикализма уповали на особую роль отечественной интеллигенции в данном процессе, призванную, с их точки зрения, сформировать и возглавить движение общества в сторону прогресса. В этой связи политическая теория разрабатывалась как совокупность знаний о способах воздействия на массы и их организации. В целом же направление русского радикализма, постепенно утрачивая демократические и гуманистические черты, эволюционировало закономерно к волюнтаристским и тоталитарным концепциям (анархизм, большевизм).

Наиболее значительной и яркой формой политического радикализма в России начала XX в. явилась политическая идеология большевизма. Ее становление и формирование связано с теоретической и практической деятельностью В.И. Ленина (Ульянова) и его соратников по партии – Л.Д. Троцкого, Н.И. Бухарина, И.В. Сталина и др. Стержнем этой идеологии послужила идея осуществления пролетарской революции и установления диктатуры пролетариата под руководством большевистской партии, для членов которой революция стала «профессиональным делом» и которая сумела в октябре 1917 г. воспользоваться сложившейся в России исторической ситуацией для захвата власти.

Таким образом, отмеченные особенности эволюции отечественной политической мысли и общая характеристика ее основных направлений в XIX – начале XX в. дают возможность говорить о чрезвычайном многообразии, оригинальности и вместе с тем противоречивости различных идей, теорий и концепций, составивших пространство политической традиции в России.